Железный город

Андрей Деткин, 2019

Земля колонизирует крохотную пустынную планету Тонг. Аборигены беспомощно взирают, как горнодобывающие корпорации выкачивают из ее недр полезные ископаемые. А глубокие котлованы засыпают металлическим хламом. В завершение всех злоключений, Тонг превращается в гигантскую тюрьму, где осужденные с Земли обретают новое место прописки.Что произойдет, когда в результате глобальной катастрофы планета арестантов и надсмотрщиков останется единственным островком человечества во Вселенной?

Глава 13. Откровение

— Сабельник перекроил уровень под себя, — говорил Шпиль на следующий день, сидя напротив Славы, изредка взглядывая через окошко с висюльками на пустыню. — Ты, наверное, заметил, что там нет узких улиц и переулков.

Токарь вспомнил срезанную под самое основание стену, опрокинутую внутрь помещений.

— С помощью сканеров мы обследовали весь уровень и нигде не нашли укромного местечка. — Шпиль сделал большой глоток бреда. После тренировки его мучила жажда.

— Откуда он там вообще взялся? — задал Слава резонный вопрос.

— Появился спустя пару лет после крушения Раййя. И это не наше изобретение, как ты, наверное, уже догадался. Это засланец Тускула.

— Но для чего?

— В это трудно поверить, — Шпиль расслабленно откинулся на спинку сиденья и смотрел на свои пальцы, — большинство экспертов сходится во мнении, что в этом вопросе мы с нашими тюремщиками на одной стороне. Сабельник призван не пускать манну наверх. Хотя сначала, когда он перерезал весь уровень, считали, что он создан для регулирования популяции металлургов и со временем поднимется выше. Но он не поднялся. Кто-то до сих пор утверждает, что время еще не пришло, и с его восхождением связывают конец света. Этот самый пресловутый сабельник — неуязвимый убийца. По крайней мере, пока никто не опроверг это утверждение.

Шпиль замолчал. Он сжимал прохладный металл, казалось, позабыв о содержимом поршня.

— Ты же не веришь, что он там из-за глюшников, — Слава смотрел на Шпиля проникновенно, прищурив глаза.

— Да, не верю. Глюшники на своих плантациях добывают достаточно манны, чтобы не спускаться к Ягде, а кибы вполне контролируют «плантации» и численность зависимых.

— Думаешь, сабельник — страж киснущих роботов? — губы Славы дрогнули в усмешке.

— Не думаю. Есть другое объяснение, — Шпиль глотнул прохладного напитка, пропуская плохо замаскированную иронию.

— Продолжай, — попросил Слава. В последнее время он много думал о той детали, выступающей из озера, и не мог решить, что же все-таки видел.

— Пойдем отсюда, — одним большим глотком Шпиль осушил поршень и встал. Слава не заставил себя ждать. Через двадцать минут их темпы остановились под тенью Баггера, еще через семь они сидели в молчаливой обители.

Шпиль открыл дверцу, встроенную в стену:

— Однажды, когда я брал из озера пробы, — говорил он, вытаскивая на свет что-то объемное и резиновое.

— Для чего пробы?

— Пробы? — Шпиль обернулся. На его лице проступило искреннее удивление. — Чтобы знать о химических реакциях, об изменении состава раствора, процентной доли ядовитых примесей, качестве испарений, в общем, для изучения процессов. Как — никак, мы живем над ним и дышим его испарениями в той или иной степени, — многозначительно помолчал и продолжил. — Так вот, в тот раз в правой оконечности Ягды неожиданно вода забурлила, словно вскипела одномоментно или через трещину в породе вышел огромный объем воздуха. Минуту спустя последовало три ярких оранжевых вспышки, как от проблесковых маячков.

Слава слушал не, перебивая.

— В этом скафандре я собираюсь обследовать тот район. — Шпиль смолк и на вытянутых руках продемонстрировал изделие во весь рост. Некоторое время Слава рассматривал резиновый, проклеенный на швах костюм.

— А голова как? — спросил он, глядя на Шпиля поверх стального кольца с зажимами.

— Вот и голова, — механик положил скафандр на стул, из ниши в стене бережно извлек стальную сферу с круглым стеклянным окошком, с кольцом у основания, с уплотнителями и пазами для зажимов. — Баллоны, редуктор тоже имеются.

— Озеро резину не растворит? — усомнился Слава.

— Не растворит, проверенно, — заверил Шпиль.

— И что ты надеешься там найти? Роботов?

— Нет, до них далеко и, думаю, глубоко. Сначала обследую береговую линию. — Шпиль положил шлем на место. — Я рассказал отцу о том случае. Он отмахнулся, сказал, что это естественные процессы. Скопившийся газ выходит на поверхность через трещины в породе, а свет это отраженный импульс моего бинокля в воздушных пузырях. Посоветовал выкинуть это дерьмо из головы и заняться делом. Но я точно видел свет, никакие это не отраженные импульсы. Там что-то есть такое… Боюсь своей догадкой напугать тебя, но вполне может статься, там… — Шпиль замолчал и с сомнением посмотрел на Славу.

— Что? — нетерпеливо спросил токарь.

— Я почти уверен, там тоннель. Тоннель к Тускулу. Представляешь, к самому Тускулу. Ну как тебе такое? — Шпиль с надеждой смотрел на Славу.

— Что? — насторожился токарь.

— Ты в деле?

— Я?

— Да ты. Я присмотрелся к тебе, ты парень с железным, да что там, с бронированным дном. Не будь я уверен, что ты окажешься полезен, не предложил бы такое.

Слава молчал, поэтому Шпиль продолжил:

— Пойми, дело грандиознейшее, если это то, о чем я думаю, мы станем первооткрывателями дороги за стену. Ты не представляешь, какую услугу окажем Железному Городу, для твоего, моего клана. Мы раздвинем границы на весь Танг. Если выгорит, мы станем героями. Представляешь…

— Если, если, если. Ради чего рисковать? — с глубоким скепсисом в голосе Слава перебил пламенную речь, — ради любопытства? Нет уж, без меня, пожалуйста. — Слава сознавал, что за все время их общения, его используют и сейчас это чувствовалось особенно. Раньше как-то компенсировалось учебниками, и ставки были более — менее равноценные. Но рисковать жизнью ради чьей-то идеи он не собирался. С него хватило недавнего похода к Ягде. Слава встал и направился к двери. Его за плечо остановил Шпиль, развернул к себе.

— Слав, подожди, — заговорил механик, его взгляд был предельно серьезен, — это все туфта, что я тебе здесь «задвигал». Извини, но, болт узлом, дело куда сложнее. Ты многое не знаешь. Сядь, я тебе расскажу, — Шпиль переложил скафандр со стула на кровать. Слава нехотя занял освободившееся место.

— Наш клан обладает кое-какими средствами дальней разведки, — он метнул испытующий взгляд на Славу, словно оценивал, насколько тот серьезно воспринимает сказанное, — не такие миниатюрные, как летуны, но, тем не менее, дальнозоркие. Ты вряд ли их видел, потому что платформа находится далеко за границами Железного Города и тщательно замаскирована. «Глаза», так мы называем беспилотные летательные аппараты, мониторят не только наши территории, но и за разломом.

Шпиль замолчал, с минуту смотрел на Славу. Не дождавшись очевидного вопроса, задал его сам:

— Хочешь спросить, зачем мониторим радиационные пустоши и проклятые земли?

Слава скривился в сомнительной гримасе.

— А затем, — продолжал Шпиль, — что эти мертвые земли вполне обитаемые.

— Шпиль, — Слава в упор посмотрел на приятеля, — понятное дело, обитаемые. Любой кахан тебе скажет, что за разломом к северу за радиоактивным поясом земли капуа. Их короткая история и ряд изображений входят в базовый уровень.

— Так, да не так. Племена есть. Ты все верно говоришь, — Шпиль прищурил глаза, — только вот какая штука: количество всегда переходит в качество.

— Чего ты имеешь в виду? — не понял Слава.

— За долгие годы, оставаясь скрытыми за разломом, племена диких разрослись, как падальщики на горе трупов. Разведка пересылает снимки, где многочисленные стада ислаков пасутся на тысячах гектарах пустыни. Палатки их погонщиков занимают площади больше, чем Железный Город в пять раз. Вдумайся в эту цифру.

— Не пойму, к чему ты клонишь? — Слава в упор посмотрел на Шпиля. — Причем здесь капуа и свет под водой?

— Во-о-о-т, — протянул Шпиль, — подошли к главному, слушай внимательно, — он зашагал по комнате. — Если дикие двинут на Железный Город, то растопчут его в пыль и прах. А то, что они это сделают, нам не дают сомневаться участившиеся случаи проникновения маклованов в Город и продвижение передовых отрядов…

— Постой, постой, — перебил Слава, — а как насчет источников, не заслуживающих доверия? Насчет дэзы?

— Ты это о чем? — удивился Шпиль.

— Да? — токарь иронично поднял брови, — давеча в Паровозе ты меня уверял, что нет никаких маклованов и все разговоры о них брехня.

— А-а-а, — пойманный с поличным механик не смутился, — на их счет инструкция есть, чтобы не сеять панику. Это не мой секрет и я обещал. Так вот, о главном, — Шпиль свернул на «старые рельсы», — маклованы появляются в городе, более того, их разведотряды отираются у разлома…

— Да брось, — Слава снова перебил механика, — сто с лишним метров бездонной пропасти непреодолимое препятствие.

— А маклованы, как, по-твоему, переправляются? По воздуху?

— Может и по воздуху, но это единичные случаи. Тысячи, десятки тысяч диких… это не возможно.

— А мост? Мы же подвесной на «кочку» умудрились протянуть.

— Шпиль, я тебя умоляю, — это не мост, а тропинка шириной в полметра. Даже если они задумают строительство моста это займет не один месяц. Времени вполне хватит, чтобы предпринять ответные меры.

— Хорошо. Я не знаю, как они переправятся, но предположим, им все же это удастся, тогда нам крышка. Трупы металлургов покроются железной пылью, кайлаки обглодают до костей, а в черепах люминивый цапак совьет гнезда.

— И что ты предлагаешь?

— Наше спасение роботы. Да, да и не смотри на меня так, — сказал Шпиль с железной уверенностью. — Именно роботы.

— Пусть роботы, пусть ты их достанешь, но как ты заставишь эти сложные машины выполнять свои приказы? И вообще, способны ли они что-то делать другое, кроме как резать породу?

Повисла гнетущая тишина. Шпиль опасался, что Слава задаст неудобные вопросы и был готов ответить. Но в последний момент передумал: «Вранье только навредит делу, токарь и так мне не доверяет». Поэтому сказал:

— Не знаю, — голос его стал глухим, — наши ученые разберутся, и я уверен, найдут способ заставить их шевелиться.

Слава встал, сказал тихо, но безапелляционно: «Ерунда все это».

— Я хорошо заплачу, — предпринял Шпиль последнюю попытку, хотя сильно сомневался, что его предложение примут.

Не промолвив ни слова, Слава покинул молчаливую обитель.