Дело о стопроцентном алиби

Андрей Григорьевич Силенгинский, 2016

Проверка алиби – важнейшая составляющая расследования преступления. Но что делать сыщику, если железным, непробиваемым алиби обладают все без исключения подозреваемые?

Глава 3

А не податься ли мне в военную полицию? Я всегда считал Интерпол высшей кастой полицейской братии, но сейчас начал сомневаться… К подобным мыслям меня подтолкнула машина господина Вайнштейна. Я сравнивал ее со своим служебным тарантасом и, черт возьми, просто стыдился этого сравнения.

В моей машине все было предельно функционально. Этим замечательным словом маскировалось простое понятие «необходимый минимум». На ней можно было перемещаться как по галактике, так и по планете, на ней можно было спать и не умереть с голода в течении нескольких дней, на ней имелся пульт гиперсвязи и комната для задержанного. Вот и все, а чего вы еще хотели, лейтенант Лозовский?

Теперь я смог бы ответить на этот вопрос. Служебный транспорт Самуила больше напоминал прогулочную яхту. Ну, может, теннисного корта и бассейна не доставало. Зато были две просторные комнаты, обставленные вполне достойной мебелью, был приличный бар в одной из них, полноценный камбуз, а не встроенный в стену кастрированный вариант автоповара, раздельный (раздельный!) санузел, причем, когда я увидел ванну, я решил снять свои претензии по отсутствию бассейна…

Да дело не только в размерах, известно ведь, что дьявол прячется в деталях, и уже через пять минут нахождения на борту я просто устал от дьявольских усмешек. Ковры на полу. Люстры вместо стандартных светильников. Фарфор, хрусталь и столовое серебро… У меня закралось подозрение, что эту машину конфисковали у какого-нибудь генерала, занимавшегося нелегальной торговлей своими солдатами. И офицерами, мрачно дополнил я, обратив внимание на выдержку коньяка, бутылку с которым вертел в руке.

— Угощайтесь, Руслан, — хозяин появился в дверях. К путешествию он отнесся серьезно и переоделся, пусть не в халат и тапочки, но в легкие брюки и свободного покроя рубашку. — И мне плесните, если вас не затруднит.

Меня не затруднило.

— За содружество родов войск, — с улыбкой предложил я тост.

Самуил чуть приподнял одну бровь, но тост молчаливо принял. Мы слегка соприкоснулись краями пузатых бокалов и выпили. Неплохо, очень неплохо. Когда у меня будет такая машина, обязательно оснащу ее бар таким коньяком.

Поставив бокал на стол, хозяин повернулся к холодильнику и принялся там деловито копошиться.

— Вас напрягает окружающая обстановка, Руслан? — спросил он, глянув через плечо.

— Вы наблюдательны, Самуил, — я тоже поставил бокал. — Но «напрягает» все же не совсем точное слово.

Самуил рассмеялся.

— Ладно, не подбирайте точное, боюсь, оно может мне не понравится. И все же я попытаюсь оправдаться за всю эту роскошь.

— Разве я требую оправданий? — усмехнулся я.

— А я перед самим собой. Большую часть всего этого, — Самуил обвел глазами вокруг, — я приобрел на собственные средства. Постепенно. Понимаете, Руслан, я провожу в этой машине много времени. Вам сложно будет представить, насколько много. По сути, это мой второй дом.

— У меня и первый-то… — начал было я, но одернул самого себя. Какого, собственно, черта — нам все-таки работать вместе, а зависть — не лучшая приправа к сотрудничеству. — Хорошо, Самуил, давайте будем считать, что вы оправдались, и поговорим уже о деле.

— Вы куда-то спешите, Руслан? Нам больше пяти часов лететь.

— Зачем же вы выдали военную тайну? — я сокрушенно покачал головой. — Не лучше ли было усыпить меня…

Страшными глазами я посмотрел на пустой бокал.

— Или вы уже?..

Самуил засмеялся и вынырнул, наконец, из недр холодильника. С ловкостью циркового эквилибриста он в двух руках держал пять тарелок и тарелочек. С нарезанным лимоном, сыром, какими-то копченостями… Я посмотрел на все это с некоторым удивлением.

— Планируете грандиозную попойку?

Хозяин развел руками.

— Просто не знаю ваших вкусов, поэтому достал все, что может пойти под коньяк.

— Вы переоцениваете мою щепетильность, — сказал я. — Я человек простой и способен закусить коньяк соленым огурцом. Впрочем, такой коньяк закуски не требует.

Приняв мои слова за намек, Самуил сам разлил коньяк по второму разу. Бокал я взял, но строго погрозил Самуилу пальцем.

— Напрасно вы стараетесь меня споить. Я все равно не отстану, пока вы не расскажете мне о базе и ее обитателях все.

Самуил задумчиво покрутил бокал в руке, глядя на завораживающее взгляд плескание темно-янтарной жидкости.

— Все не расскажу, Руслан, сколько бы вы не приставали. Но многое рассказать придется, именно это мне и не нравится. Ваше здоровье!

— Ваше.

Выпив, Самуил поморщился, словно прекрасный коньяк вдруг обернулся дрянным самогоном прямо у него во рту. Потянулся было к тарелкам, но передумал, махнув рукой. Развернул перед собой голограмму какого-то довольно пространного документа, пододвинул ко мне.

— Подпишите это, пожалуйста.

— Что это? — не только подписывать, но и читать я пока не спешил.

— Ограниченное соглашение о неразглашении служебной тайны. Стандартная форма для временно привлеченных сотрудников.

Я ожидал чего-то подобного, поэтому без новых вопросов повернул документ поудобней и стал читать. Внимательно. По ходу чтения делая отметки. Наконец, я вернул документ Самуилу с четырьмя подчеркнутыми мною участками текста.

— В таком виде не подпишу, — сказал я.

Самуил вздохнул.

— У вас отвратительная привычка читать документы перед подписанием, Руслан.

— Что поделать, — я развел руками. — У всех свои слабости. Зато я не курю!

Самуил начал быстро вносить изменения в текст. Только на последнем отмеченном отрывке притормозил.

— Это-то вас чем не устраивает?

— У нас свой кодекс, — пояснил я. — Боюсь, в свете одного из его положений, трактовка этого пункта может выглядеть неоднозначной.

На несколько секунд Самуил замер в неподвижности. Затем его пальцы снова ожили.

— Хорошо… А если так?

Я снова взял документ и снова прочитал. С самого начала и полностью. Хозяин машины хмурился, но, как мне показалось, со скрываемым одобрением. Подумав немного, я поставил свою подпись.

— Ничего, что не кровью?

— Ничего, это же ограниченное соглашение, Руслан, — Самуил свернул голограмму. — Предлагаю скрепить подписание коньяком.

Помедлив, я кивнул.

— Не возражаю, но после этого спрячьте бутылку. Желательно так, чтобы я не смог ее отыскать. И начинайте уже говорить.

Прятать коньяк Самуил не стал, но, выпив, сел на диван, предложив мне расположиться на кресле.

— Мне кажется, вы слишком молоды, чтобы помнить глозианский конфликт, Руслан? — начал он.

— А мне кажется, что вы не настолько старше меня, чтобы говорить подобные фразы, — парировал я.

Самуил со смехом вскинул руки.

— Согласен! Когда конфликт закончился, вы, по всей видимости, еще не родились, а я был ребенком. Но чем он закончился, знают все. Это нельзя назвать победой, но глозиан мы остановили. Подписали мирный договор… потеряв три с половиной планеты.

Я подавил зевок. Хотелось услышать что-то новое, а не строчки из учебника новейшей истории. Но Самуил решил, что без этой преамбулы не обойтись.

— Худой мир лучше доброй ссоры, — наставительно произнес я.

— Вы не представляете, Руслан, насколько он худой… — куда-то в сторону произнес Самуил. — Но к этому я еще перейду. А знаете ли вы, почему мы смогли остановить армию Глоза?

Он ждал ответа и мне пришлось пожать плечами.

— Торжество человеческого оружия. А также беспримерный героизм и все такое прочее. И вообще, наше дело правое.

— Безусловно, — Самуил усмехнулся. — И про правое дело, и про героизм — поддерживаю без всякой иронии. А вот насчет торжества человеческого оружия не все так просто. И по мощи наступательного вооружения, и по совершенству оборонительных систем мы врагу уступали.

Я вздрогнул. Не знаю даже, от чего больше — от услышанного признания или от жесткости, с которым Самуил произнес слово «враг». Сейчас, в пору подчеркнутого дружелюбия и взаимного расшаркивания между двумя расами, предпочитали, даже вспоминая прошлое, употреблять эвфемизмы «противник», «сторона конфликта» и тому подобное.

— Никогда не задумывались, Руслан, почему, остановив наступление врага, мы не вернули себе утраченное? Почему не пошли дальше, почему не добились настоящей победы? Нет, не надо цитат, скажите свое мнение?

— Боюсь, кроме цитат мне нечего сказать, — признался я. — Недостаточно информации. Что-то мне подсказывает, что этой информации есть у вас, и вы мне сейчас ответите на свой же вопрос.

Самуил улыбнулся. Черты лица, только что напряженные и жесткие, разгладились.

— Вы правы, конечно. Мне придется сказать, хоть и без особого удовольствия. Иначе… у вас все равно появлялись бы вопросы. Ответ как раз и заключается в создании баз навигационного подавления, на одну из которых мы сейчас направляемся.

Я улыбнулся в ответ.

— У меня хорошо развита интуиция, Самуил, о чем-то подобном я уже догадался. Но само понятие «навигационное подавление» ничего мне не говорит.

Хозяин машины задумался. Судя по всему, аккуратненько отмерял, какую часть правды можно для меня отрезать.

— Задача баз навигационного подавления состоит в выводе из строя всего навигационного оборудования корабля противника в момент его входа в гипертоннель.

Я присвистнул.

— И пять человек справляются?

— Ненужный вопрос, Руслан, вы не находите? Если бы не справлялись…

— Понятно, — кивнул я. — В результате действий базы корабль выходит из тоннеля не там, где планировал?

Самуил покачал головой.

— Это только часть его проблем… малая часть. Корабль действительно вывалится из тоннеля в произвольном выходе — а их в каждом тоннеле, как известно, тысячи. Но, главное, после этого он становится совершенно беспомощным. Представьте себе слепого баскетболиста, пытающегося забросить мяч в корзину, не зная даже приблизительно, где она находится. Корабль попросту не сможет найти гипертоннель, хотя и это ему ничего бы не дало. В качестве вишенки на торте — аппаратура гиперсвязи работает ровно с тем же успехом, что и все навигационное оборудование.

— Починить невозможно? — полюбопытствовал я.

— Да тут даже неприменимо слово «починить», — сказал Самуил. — Дело в том, что…

Он замолчал на довольно продолжительное время, а потом сказал значительно более ровным тоном.

— Для простоты будем считать, что починить невозможно. Вот именно так люди остановили экспансию глозиан, у них ничего подобного нет. Но и наше наступление не имело смысла — в обычном понимании Глоз был вооружен лучше. Да и сейчас еще… хотя мы стремимся это отставание ликвидировать. Вам нужно объяснять, что будет, если они раскроют принцип работы подобных баз?

Я покачал головой.

Самуил встал, подошел к столу и плеснул в бокал немного коньяка. Только себе.

— Вот… А три дня назад мы получили информацию, что один из офицеров БНП-18 завербован Глозом. Эта информация была доведена до командующего базой полковника Трошина для проведения проверки. Вместе с инструкцией к действиям. Сегодня полковник был убит. Вам понятно сложившееся положение, Руслан?

На несколько секунд я погрузился в раздумье.

— Кроме одной детали, — сказал я.

— Что за детали?

— Какого черта вы тут заливаете про военную полицию?

Руки Самуила не дрогнули. Он поднес бокал к губам, сделал аккуратный глоток и поставил на место. Сел на диван.

— Что такое, Руслан? Я действительно офицер военной полиции.

— Верю, — кивнул я с усмешкой.

— Вам показать мое удостоверение? Честное слово, оно настоящее.

— Нисколько не сомневаюсь, — искренне сказал я. — Только… не могли бы вы уточнить, когда вам его выдали?

Склонив голову чуть набок, Самуил разглядывал меня из своих амбразур с ироничной полуулыбкой.

— Четыре часа назад, — признался он. — Но мы не будем развивать эту тему, хорошо?