Дело о стопроцентном алиби

Андрей Григорьевич Силенгинский, 2016

Проверка алиби – важнейшая составляющая расследования преступления. Но что делать сыщику, если железным, непробиваемым алиби обладают все без исключения подозреваемые?

Глава 2

Начальник Отдела тяжких преступлений Интерпола капитан Поль Дюбуа вперился взглядом в некую точку на стене, казавшуюся ему более достойным внимания объектом, нежели мое лицо.

— Что тебе видится наиболее странным в этом деле, Лозовский?

Ненавижу подобные вопросы! Тем более, все дело странное донельзя. Начиная с непонятного названия базы и ее штатной численности в целых пять единиц. И вот из этой кучи странностей мне нужно выбрать самый лакомый кусочек. Причем, желательно, на вкус капитана Дюбуа. Потому что с точки зрения любого начальника по всем вопросам существуют только два мнения — одно его, второе неправильное.

— Четыре кандидата в убийцы, причем у каждого железное алиби, — запустил я пробный шар, мысленно скрестив пальцы.

Уголки губ капитана презрительно опустились. Все, пальцы мысленно можно расслабить, не помогло…

— Плохо, сержант!

Я довольно громко прочистил горло, после чего вытянулся во фронт, выкатив грудь колесом.

— При всем моем уважении, господин капитан, я уже вторую неделю лейтенант. Осмелюсь доложить, вашим личным приказом.

Дюбуа отодвинул точку своего внимания еще на полметра от моей головы.

— Я умею признавать свои ошибки… и исправлять их.

С него станется, конечно. Но и я уже не тот зеленый салага, что впадал в кататонический ступор при одном упоминании о шефе. Пообтерся, заматерел — полтора года уже в Интерполе как-никак.

— Давайте оставим запугивания для младшего состава, шеф, — как можно небрежней бросил я, нагловато улыбаясь. — Полагаю, более конструктивным действием будет обмен мнениями по поводу этого убийства.

Капитан впервые с начала разговора встретился со мной взглядом. Это было совсем нечастым событием, несколько месяцев назад я после такого с трудом смог бы вспомнить собственное имя. А сейчас лишь вспотел немного и тайком проглотил подкатившийся к горлу комок. Есть повод гордиться собой!

— А может, мне за тебя и дело расследовать? — полюбопытствовал Дюбуа абсолютно ровным тоном.

— Что вы, шеф, справлюсь! — отмахнулся я. — Когда я не справлялся? Но ваш колоссальный опыт и сверхъестественное чутье могут оказать поистине неоценимую помощь даже такому толковому следователю как я.

Мне пришлось выдержать еще одиннадцать (я считал) секунд сверлящего взгляда. Я даже не моргнул. Затем капитан выбрал себе новый объект для разглядывания на стене кабинета.

— Знаешь, Лозовский, — задумчиво сказал он. — Ты или займешь через несколько лет мое кресло, или вылетишь с треском из Интерпола… гораздо раньше. Пока я считаю более вероятным второй вариант.

Я осмыслил его слова.

— Вы, возможно, удивитесь, но я бы тоже поставил на второй вариант, при условии, что третьего не дано, — сказал я. — По той простой причине, что не могу представить никого кроме вас на месте начальника Отдела.

Еще одно редкое событие — капитан улыбнулся. Мимолетно и холодно, но… истории об улыбках шефа новички Отдела вообще считали обычными байками ветеранов.

— Молодец, Лозовский. Эта лесть уже куда тоньше, не так ли?

— Учусь на лету, — я вернул улыбку. — И, тем не менее, шеф, что вам кажется более странным, чем наличие алиби у всех подозреваемых?

Капитан вздохнул. Следующие его слова я угадал — он любил их повторять время от времени.

— Разучилась молодежь думать, разучилась. Ты ведь способный парень, Руслан, хоть и не настолько, как сам себе представляешь. А вычленять главное так и не научился.

Дюбуа сделал паузу, но я с репликами не лез. Между прочим, потому что действительно верил, что шеф сможет мне помочь.

— Вот смотри, — капитан поставил локти на стол и сложил пальцы перед собой домиком. — Кто-то убил полковника Трошина. При этом каким-то образом сумел состряпать себе отличное алиби. Как — это тоже важно, конечно, но для меня это вопрос второго плана. Но вот почему убийца не сымитировал самоубийство?

Я открыл рот, чтобы что-то сказать… и закрыл, потому что сказать мне было нечего.

— Это же так просто! — Дюбуа пожал плечами. — Всего-то требовалось достать табельный пистолет полковника из кобуры и вложить ему в руку. Дело трех секунд. Но этого сделано не было. Убийца не смог? Тогда что ему могло помешать? Не счел нужным? Почему?

С глубокомысленым видом я покивал.

— Вы считаете, что ответ на этот вопрос равнозначен раскрытию дела?

Капитан презрительно фыркнул.

— Я всего-навсего считаю, что эта та отправная точка, в которую стоит вцепиться зубами. Тебе вцепиться — работать вместо тебя я не собираюсь. Дальше будет видно.

— Да, шеф, — я счел полезным свернуть разговор. — Мне отправляться прямо сейчас?

Другой на месте капитана обязательно отпустил бы какую-нибудь язвительную шуточку по этому поводу. Но Дюбуа только презрительно скривил губы, и я сам мысленно ответил на свой вопрос.

— Понятно! — бодро сказал я. — Где мне взять координаты этой базы?

— Нигде! — отрезал Дюбуа.

Какое-то время я подождал продолжения или разъяснений. Не дождался.

— Прошу прощения, шеф, но как мне тогда туда добраться. Рейсовым автобусом?

— Тебя доставят на место, — снизошел до ответа капитан. — Сотрудник военной полиции. Где находится эта база, ты знать не будешь. Если тебе станет легче, я тоже этого не знаю.

Ну, конечно, военная полиция! Мне только сейчас пришла в голову мысль, что преступлением на военной базе должна заниматься именно она.

— Глаза мне завязывать будут? — поинтересовался я.

— Отличная мысль, — поддержал Дюбуа. — Я посоветую ей воспользоваться.

Указательным пальцем правой руки он небрежно ткнул куда-то в воздух и буркнул одно слово:

— Пригласите.

Дверь открылась буквально через секунду, будто посетитель не отходил от нее ни на шаг. Одет он был вовсе не в военную форму, а в строгий, элегантный, но абсолютно гражданский костюм. Лет сорока, среднего роста, худощавый, черные с проседью волосы гладко зализаны назад. Глаза словно выглядывали из амбразуры, настолько глубоко были посажены.

— Знакомьтесь, — предложил Дюбуа.

— Лейтенант Руслан Лозовский, — я протянул руку.

— Самуил Вайнштейн, — военный полицай энергично мою руку потряс.

— А… — я с некоторым удивлением перевел взгляд с Дюбуа на Вайнштейна.

Тот залихватски махнул рукой.

— Давайте по-простому, без званий, Руслан, а? Вы не против? — он продемонстрировал оскал белых, но мелких зубов.

Мне сильно захотелось быть против просто из духа противоречия. Но я выдавил из себя ответную улыбку.

— Хорошо, Самуил.

— Давайте расставим точки над i, чтобы потом не возникало никаких недоразумений. Я с самого начала был против привлечения Интерпола к этому расследованию. Но решение приняли вышестоящие, — он задрал голову к потолку. — Я остаюсь при своем мнении, тем не менее прошу учесть, что в нем нет ничего личного. Мое уважение к вашей организации неподдельно, не сомневаюсь я также в вашей, Руслан, высокой квалификации.

Со всей возможной трогательностью я прижал руку к груди.

— Спасибо, Самуил! Раз уж меня вам навязали, вы, вероятно, попросите, чтобы я не путался у вас под ногами и не мешал самому раскрыть дело?

Вайнштейн энергично замотал головой.

— Ни в коем случае! Вы сделали из моих слов в корне неверные выводы! Мне не нравится, что Интерпол вмешали в наши дела, я не собираюсь это скрывать. Но раз уж все равно вмешали… Я признаю, что вы, Руслан, являетесь более подкованным в расследовании убийств, чем любой из сотрудников военной полиции, включая мою скромную персону. Вам и карты в руки, а я буду по мере сил помогать.

Я потер переносицу.

— Учитывая, что вы делаете секрет даже из месторасположения базы… Сильно подозреваю, что именно там, где ваша помощь могла бы мне действительно понадобиться, вы станете играть в шпионские страсти. Так, Самуил?

Вайештейн глубоко вздохнул.

— Что я могу ответить, Руслан? И вам, и вашему уважаемому начальнику, — вежливый кивок в сторону Дюбуа, — не положено знать не только координаты Базы навигационного подавления номер восемнадцать, но и сам факт существования подобных баз. Может, теперь вы чуть лучше меня поймете?