Золотые пешки

Андрей Глебов, 2014

Рукопись этого романа, пролежала в столе более 20 лет. Ведущие издательства страны отказывались её публиковать. Но всему приходит своё время. О КГБ написано немало. Это произведение представляет собой ещё одну книгу об этой спецслужбе СССР, а точнее – о Высшей школе КГБ, в которой готовили «бойцов невидимого фронта». Язык изложения лишён высокопарности, «высокого штиля» и казённой сухости. По сути, эта книга – описание «жития» чекистской бурсы, изображённой такой, какой она была на самом деле в последние годы существования Советского Союза. Как попадали в закрытый ВУЗ, кто учился в нём и какие события происходили в его стенах? Всё это можно узнать, прочитав роман «Золотые пешки», персонажи которого имеют реальных прототипов или являются историческими лицами.

Глава 5. Перемены

Три женщины, склонившиеся над постелью седого старика, безучастно смотрели в неподвижное лицо. Умирающий еле дышал, медленно высвобождая усталый дух, застрявший в изъеденном болезнью теле. Мимические мышцы растеклись под кожей холодеющим стеарином, щёки с короткой стернёй щетины ввалились, нос утончился и заострился.

— Я предупреждала, — заявила Лахесис тоном председателя консилиума и повернула голову к прядущей Клото. Сестра вздохнула, потупила взор, но сучить нить не перестала.

— Тонко прясть — долго ждать! — Антропос резко и с силой дёрнула нить пряжи, и тонкая струна разорвалась.

По телу старика прошлась короткая, едва заметная конвульсия. Тело, после пронзившего его мимолётного напряжения, расслабилось и вытянулось. Механизм смерти сработал безупречно.

— Всё! — отрезала Антропос и выпустила из пальцев обрывок нити. — Пора! Мойры исчезли. Исход души из дряхлой оболочки и констатация факта смерти врачом, караулившего у одра, их уже нисколько не интересовали. У трёх сестёр было полно работы.

Утром следующего дня, 11 марта 1985 года советскому народу объявили о смерти генерального секретаря ЦК КПСС Константина Устиновича Черненко. Ни для кого эта новость не стала неожиданностью. Все были готовы. И в первую очередь — в мрачно-аскетичных кабинетах в сером здании на Старой площади. Внутрипартийные группировки, закончившие подковёрную борьбу, разошлись по углам, переводя дыхание. Взявший верх блок тайно торжествовал, готовясь к новому раунду, чтобы окончательно добить соперника. Для нового предводителя уже был составлен текст выступления, отшлифованный референтами до шедевра судьбоносного партийного спича.

Умудрённый опытом закулисной борьбы кремлёвский старожил Громыко, занимающий пост министра иностранных дел, стал тем глашатаем, кому выпала честь выдвинуть для обсуждения кандидатуру на опустевший пост.

На внеочередном пленуме ЦК, начавшегося в 17.00 после протокольной пролога, Андрей Андреевич, прозванный на Западе «Мистером Нет», вышел к трибуне и обратился к залу в своей размеренной манере изложения существа вопроса.

По завершении короткой вербальной увертюры матёрый зубр аппаратных игр и внешней политики изрёк:

— Полагаю, что пленуму следует единодушно, — он сделал небольшую паузу. — Я подчёркиваю — единодушно! Избрать на пост генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачёва!

Ударная волна оваций обрушилась на трибуну и президиум. Хлопанье ладоней, стук башмаков и выкрики, сплетённые в жгуты тугих звуков, пронизывающим ветром прошлись по зачёсанным назад волосам министра, раскидав редеющие пряди по вискам и затылку. Рукоплескание людского моря было сравни бушующей стихии, над которым зависла чёрная тень буревестника.

Дождавшись снижения амплитуды звуковых колебаний, буревестник махнул рукой-крылом. Волны улеглись и, притихнув, стали жадно внимать мудрому трибуну.

— Почему именно Горбачёв? — спросил глава МИДа и сам себе ответил. — У него огромный опыт партийной работы — на обкомовском уровне и здесь, в центре. И тут, и там он проявил себя блестяще. У него глубокий и острый ум, умение отделить главное от второстепенного. Ум — аналитический. Каждый вопрос он раскладывает по полочкам, чтобы видеть все составные части. Он — человек принципов и убеждений! Умеет отстаивать своё мнение, даже если оно кому-то может быть и неприятным. И выражает это мнение прямо, без обиняков, но всегда во имя линии партии. Это и есть партийный подход: все оценки — с позиции партии!

Многоопытный Громыко чувствовал себя дирижёром, поясняющим сводному оркестру, глядевшему ему в рот, что им предстоит исполнять. Взмах палочки, и подчинённые его воле люди с рвением и бешенством сыграют заданную им партитуру.

Сидевший в президиуме человек, с головой наполовину потерявшей шевелюру, обнажившей большое родимое пятно, скромно и деловито делал пометки в бумагах. Будто бы и не о нём шла речь. Но внутри его играл гимн торжества.

Разве мог он тогда, в семидесятых, будучи секретарём Ставропольского райкома, вообразить, что будет в шаге от руля величайшей в мире страны? Даже в своих самых смелых предположениях, он не гадал о звезде героя соцтруда, а тут в руки сыпались рубиновые кремлёвские звёзды! Фактически он уже на троне. Остались формальные процедуры. Он заслужил успех своей неординарностью, страстью, зажигательностью, живостью общения, умением «придать импульс» и «раскачать».

Из-под его ручки выползла надпись и легла строкою на листе.

«ПЕРЕСТРОЙКА». Демонстрация заглавных букв с немой агрессией призывала к полномасштабному процессу раскачки СССР. Величайшая миссия, за которую не брались со времён самого Ленина!

— Скажу о своей области, — вещал дальше властитель дум на час, — о международной политике. Михаил Сергеевич, как только появился в политбюро, сразу обратил на себя внимание умением видеть суть вопроса даже в том, что вроде бы совсем не касается его сферы деятельности. И его суждения показали, что он не из тех, для кого существуют только два цвета: белый и чёрный. Он знает, как выбирать и промежуточные цвета — ради достижения цели.

После дополнительной порции в меру хвалебных формулировок, Громыко завершил:

— Словом, мы имеем перед собой человека, достойного занять такой высокий пост в столь ответственный для страны момент!

Наэлектризованная атмосфера зала лопнула громом, и хлынувший ливень аплодисментов залил помещение безудержным восторгом. Вскочившие с мест аппаратчики из числа сторонников молодого генсека с трудом удерживали себя от броска в президиум. Номенклатурный имидж и партийная дисциплина не позволяли им уподобиться горстке театральных клакеров и совершить столь непристойную выходку.

Предтеча ушёл с трибуны, освобождая место носителю идей масштабных преобразований.

— Обещаю вам, товарищи, приложить все силы, чтобы верно служить нашей партии, нашему народу, великому ленинскому делу! — заверил соратников свежий вождь. — Разрешите выразить уверенность, что, идя навстречу XXVII съезду КПСС, народ и партия, сплочённые вокруг Центрального Комитета, сделают всё, чтобы ещё богаче и могущественнее была наша Советская Родина, чтобы ещё полнее раскрылись созидательные силы социализма!

Партийный ритуал достиг апофеоза. Громыко дал отмашку эпохе Горбачёва. А жокей дал шенкелей и взял с места в карьер. Впереди маячил гран-при, цветные ленточки, слава и обожание поклонников. Победа в скачке любой ценой! Даже ценой загнанной лошади.

Спустя месяц, 10 апреля руководитель 9-го управления КГБ генерал Плеханов вызвал к себе начальника 18-го отделения, обеспечивающего безопасность глав различных делегаций: зарубежных и советских. Прибыв к шефу, полковник Медведев сел на стул в приёмной, продолжая искать в извилинах причины своего приглашения.

В его хозяйстве вроде бы всё было нормально, распекать как бы не за что. Если бы направляли в командировку, то об этом сообщили бы по телефону, без кабинетного разговора. Планируют перевести на новый участок работы? Допустим…

Высокий, плечистый, с зачёсом редких волос 47-летний чекист понимал, что вызвали его для чего-то важного. Для Плеханова бывший начальник личной охраны Брежнева не был тем человеком, с которым ведут задушевные беседы. И вывод напрашивался сам собой.

Год назад Медведева прикрепили к жене одного из секретарей ЦК, отправляющейся в Болгарию. Его представили как сопровождающего прямо у трапа самолёта. Женщина ему понравилась. Воспитанная, обходительная, тактичная, умеющая одеваться и носить наряды. То, что слышал о ней: капризная, злая и порочная — представилось как завистливая молва соперниц и беспочвенные слухи. Несколько удивляясь тому, что его, начальника отдела, прикомандировали к супруге обычного (по его представлениям) члена ЦК КПСС, он не мог знать, что ходы в партии просчитаны, и пока Черненко угасал стеариновой свечёй, новому светочу расчищали место на алтаре, попутно заботясь и о членах его семьи. Раису Максимовну Горбачёву оградили особой опекой, вверив её жизнь в руки высококлассного профессионала.

В Болгарии, наблюдая за объектом охраны, Медведев быстро понял, что представляла из себя эта важная птица. А когда женщина принялась интересоваться подробностями, вплоть до мелочей, его службы у Брежнева, всё стало на свои места — это будущая хозяйка Кремля. И она уже вживалась в эту роль, пока ещё изредка позволяя выказывать царскую небрежность и высокомерие. Обнаруженная мимикрия огорчила полковника. Истинную натуру, даже искусно спрятанную, долго в саркофаге не удержишь.

Вышедший из кабинета Плеханов кивнул вставшему Медведеву и повёл его за собой в машину. Спустя несколько минут они были на Старой площади в кабинете генерального секретаря.

— Садись, — Горбачёв сделал приглашающий жест. — Как дела на службе?

— Нормально, — полковник потянул за спинку стул. — Личный состав в порядке.

— А раньше чем занимался?

— До того как возглавил 18-ое отделение был 2 года заместителем. А до этого служил руководителем личной охраны Леонида Ильича, — Медведев заметил, что Горбачёв поморщился и «намотал себе на ус» проявление его реакции на упоминание имени Брежнева. — Будучи прикреплённым к генеральному секретарю курировал обеспечение физической безопасности и…

— Знаю я, как вы там служили! — не дослушав, перебил Горбачёв. — Пьянствовали!

Полковника покоробило:

— Мы вкалывали, Михаил Сергеевич, как ломовые лошади! Ни дня, ни ночи не видели! Дома не бывали!

— Ладно! — генсек миролюбиво усмехнулся. — Я тебя не имею в виду. Я сам видел — приезжал Андропов, его охрана пила. И ваших я тоже видел… Тоже мастера! Но оставим это! Речь о том, чтобы назначить тебя начальником личной охраны. Согласен?

— Если вы доверите эту службу, — Медведев поднялся на ноги во весь свой рост, — то я готов!

— Договорились! Конкретно обо всём скажет Плеханов.

Проходя мимо шефа, полковник скосился в его сторону. «Сосватал, Юрий Сергеевич?»

Генерал подмигнул: «Сдавай дела и приступай!».

Закрыв за собой дверь, Медведев обвёл приёмную взглядом.

«Мда-а-а… Сейчас бы приснопамятный завотделом науки ЦК, убеждённый сталинист Трапезников восторжествовал бы со своим пресловутым «принципом ста́бильности». Всё возвращается на круги своя, — полковник улыбнулся своим мыслям. — Занятно: генсек новый, а «прикреплённый» — старый. Вернее — прежний! Удивительная штука — жизнь!».