Инструктор. Кровавый реванш

Андрей Воронин, 2012

Бывшего инструктора спецназа ГРУ Иллариона Забродова приглашают работать в Аналитическую службу безопасности. АСБ готовит отчеты, влияющие на судьбы всего мира. Вскоре в воздухе взрывается самолет, на борту которого был сотрудник АСБ Виктор Фемидин. Погибло 92 человека. Забродов находит в нескольких газетах, вышедших за день до гибели Фемидина, статьи о Греции. Илларион понимает, что это – шифр-приказ. Но кто стоит за этим убийством? Забродов ступает на территорию смерти…

Глава 4

За столом в конференц-зале сидела небольшая группа людей. Свет падал таким образом, что любой посторонний, войди он сейчас сюда, не разобрал бы черты их лиц, скрывавшихся в полумраке. Это было тайное общество могущественных людей, объединенных общей целью.

— Итак, господа, все вы получили сообщение от нашего человека, — сказал один из них. — Как видите, ситуация непростая.

— Да уж, радоваться нечему, — хрипловато откликнулся сидевший справа от «председателя» секретной встречи, — дерьмовые дела.

— Вот именно, — подхватил «председатель». — У всех нас свои интересы в нефтегазовой отрасли. Пока дела идут неплохо, но это только пока. Как явствует из полученного нами аналитического отчета, цены на нефть и газ в ближайшее время упадут. Иран собирается резко увеличить экспорт нефти. Но это лишь небольшая часть проблемы. Вам известны и другие ее аспекты. Какие будут мнения на сей счет?

Группа принялась обсуждать ситуацию. Спустя час «председатель» сказал:

— Насколько я понял, имеются сомнения. Это и понятно, слишком велики риски. Но не вам объяснять, господа, что шампанское пьет тот… Да, другого варианта нет. Именно тот, кто рискует. Мы можем колебаться сколь угодно долго, но не забывайте, что цена вопроса — миллиарды долларов.

«Председатель» сделал паузу и осмотрел присутствующих. Для полноты эффекта он усилил голос и с нажимом повторил:

— Миллиарды! А такими деньгами не шутят!

— Нужно решаться! Надо что-то предпринимать! — послышались голоса со всех сторон. — Если промедлим, будет слишком поздно!

— Вот именно. Как бы потом не кусать локти, упрекая себя в нерешительности, — резюмировал «председатель» и, помолчав, добавил: — А решение может быть только одно. Вы все прекрасно понимаете, что я имею в виду. Этого не избежать. Мы обсуждали этот чрезвычайный вариант на прошлой нашей встрече.

— Похоже, иного выхода нет. Это единственный шанс, — снова послышались голоса.

— Да, вариантов больше нет. А когда другого решения нет, задача упрощается, — сказал «председатель», — поэтому, как у нас принято поступать в сложных ситуациях, я ставлю вопрос на голосование. Но перед тем как начать голосовать, хочу вас проинформировать. Наш доверенный человек также считает чрезвычайный план единственно верным решением. Прошу всех учесть этот важный факт. Напомню, что не раз и не два его информация позволила каждому из нас приумножить свои капиталы. Данные, предоставляемые им, действительно бесценные. Поэтому десятки миллионов долларов, которые мы «отстегиваем» ему, стоят того. Информация, как известно, дорого стоит в этом мире. И еще, — «председатель» сделал многозначительную паузу, — хочу перед голосованием предупредить всех о том, что это тот единственный случай, когда воздержавшихся быть не должно.

Собравшиеся закивали головами, понимая всю важность момента.

— Итак, голосуем. Кто за то, чтобы пустить в ход чрезвычайный план?

Мужчины один за другим опустили большой палец руки вниз, словно на древнеримской арене, требуя добить поверженного противника. «Председатель» улыбнулся, повторил тот же самый жест и сказал:

— Прекрасно, господа. Не скрою, что я рад тому, что решение принято единогласно, поскольку дело предстоит на самом деле серьезное. Отмечу, что такого единодушия во взгляде на проблему у нас никогда еще не было. Значит, решение принято. Всем спасибо.

* * *

Группа «В», как правило, работала в большой, просторной комнате за большим овальным столом, однако у каждого был еще и личный кабинет с мощным компьютером. Обычно Забродов уединялся в своем кабинете для написания отчета или обдумывания какой-нибудь сложной «производственной» задачи. Илларион любил во всем порядок: у него каждый документ, каждая папка имели свое определенное место. Поэтому в понедельник, когда он вошел в свой кабинет в 16.35 за одной из папок, его цепкий, внимательный взгляд без особого труда уловил не совсем правильное расположение папок на столе. Они были лишь немного сдвинуты, но этой маленькой, едва заметной детали Иллариону было достаточно, чтобы понять, что здесь кто-то побывал в его отсутствие и это была не уборщица. По инструкции раз в неделю, в пятницу, уборщица делала влажную уборку в кабинетах сотрудников АСБ. Но при этом имелось одно очень важное условие, которое неукоснительно выполнялось: присутствие владельца кабинета при уборке было обязательным. Это делалось из соображений элементарной безопасности.

Забродов внимательно осмотрел документы, папки, выдвинул ящики стола. Ничего не пропало, однако факт оставался фактом: кто-то побывал в его кабинете.

Илларион опустился в кресло, включил компьютер, произвел необходимые действия. Он убедился, что в компьютер никто не лазил. Ключ от кабинета, опять же по инструкции, должен быть только у хозяина. «Но, похоже, это только в теории, а на практике же все обстоит совсем иначе, — заключил Забродов. — Судя по последним событиям, Фемидин не ошибался в своих выводах».

В кабинет вошла Наталья. Закрыв за собой дверь, она сказала:

— Никак не могла улучить момент, чтобы спросить. Я тебе звонила в воскресенье на мобильный, хотела договориться о встрече, но ты был недоступен. Может, у тебя появилась женщина?

— Нет, что ты… Я всегда двигаюсь к одной цели. Это мой жизненный принцип, — прервав свои размышления, улыбнулся Илларион.

— Если ты не против, давай в выходные куда-нибудь сходим отдохнем, — в глазах Натальи блеснули огоньки желания.

— Так вот и искушают мужчин, прямо на рабочем месте, — пошутил Забродов.

— Я уверена, что ты прекрасно владеешь собой и не допустишь крайностей.

— Уж постараюсь, — засмеялся Илларион.

— Так что скажешь?

— Заманчивое предложение, особенно если учесть, что сегодня понедельник. Обязательно куда-нибудь выберемся.

— Отлично, — улыбнулась Наталья, — а сейчас — за работу, еще много дел нужно сделать, — она повернулась и вышла из кабинета Забродова.

Поздно вечером, возвратившись с работы, Илларион поставил машину в гараж и, не торопясь, пошел в сторону многоэтажек. На небе яркой вязью зажглись мириады звезд. Забродов старался как можно глубже вдыхать свежий осенний воздух и медленно выдыхать. После напряженного дня в АСБ ему необходимо было восстановить силы, и дыхательные упражнения, притом на свежем воздухе, были лучшим средством для этого. Недалеко от магазина бытовой техники он заметил одинокую сутулую фигуру. Подойдя ближе, Илларион увидел худощавого старика с короткой бородкой. Его глаза были красными, слезились. Он опирался на деревянную трость. «На бомжа непохож. Добротное кашемировое пальто, шляпа…» — отметил Забродов. И тут же услышал слабый старческий голос:

— Мужчина, будьте добры, помогите мне, пожалуйста.

Илларион подошел к незнакомцу.

— Добрый вечер, — учтиво и добродушно сказал старик.

— Добрый, — коротко бросил Илларион и спросил: — А в чем дело?

— Понимаете, я тут немного заблудился. Был неподалеку в гостях у старого приятеля, мы когда-то вместе оканчивали медицинский институт.

— Так вы врач?

— Именно. Врач-кардиолог с многолетним опытом работы.

— Так чем я могу вам помочь? — спросил Забродов.

— Федор Поликарпович, — протягивая сухую старческую ладонь, представился незнакомец.

— Илларион Забродов, можно просто Илларион.

Мужчины обменялись рукопожатием.

— Илларион, — протянул Федор Поликарпович.

— Да, благодаря родителям, — улыбнулся Забродов.

— Так вот, — спохватился старик и продолжил: — Я был в гостях и заблудился. Приехал-το я днем, мы хорошо посидели, вспоминали былое. Я у товарища когда-то свидетелем был на свадьбе. Одно время мы работали с ним вместе. Потом я отправился домой, на улице быстро стемнело, а народу, как назло, нет, все сидят по домам. Подскажите, как пройти к остановке метро.

— Хорошо, подскажу. Вам нужно держаться левее, пройти вдоль трех высоток, — начал объяснять Забродов, жестом руки указывая направление маршрута.

На какую-то долю секунды он слегка повернул голову. Старик со скоростью опытного рукопашника схватил трость, из которой мгновенно появилось острое «жало» лезвия ножа. Забродов, инстинктивно защищаясь, убрал корпус с линии атаки. Но и это не полностью обезопасило его. Лезвие, пробив кожаную куртку, ударилось в одно из ребер, с левой стороны. Илларион левой рукой перехватил своеобразный штык-нож, ухватившись за деревянное древко. Остальное было делом техники. Он искусно выкрутил оружие. Это было одновременно и защитой, и атакой. Нож вонзился в горло старика, который, захрипев и выпучив глаза, словно вареная рыба, схватился руками за горло и упал на спину. Забродов сунул правую ладонь себе под куртку. Нащупав рану, он подумал, что ему здорово повезло, так как лезвие прошло только по касательной, ударившись в ребро. Илларион хотел подойти к убитому и обыскать его: вдруг обнаружится какая-нибудь зацепка. Но где-то невдалеке раздался вой полицейской машины. «Только этого мне еще не хватало», — подумал Забродов и зашагал за магазин.

Войдя в квартиру, он первым делом осмотрел рану, из которой сочилась кровь. «Ничего страшного, но зашить придется», — подумал Илларион. Он достал аптечку из шкафа, обработал спиртовым раствором рану, вдел капроновую нитку в ушко длинной иголки и, глубоко вздохнув, стянул ниткой края разрезанной плоти. Выполнять подобные операции в полевых условиях он, как инструктор главного разведывательного управления, обучал своих подопечных. Неоднократно и самому Забродову во время боевых операций в Афганистане приходилось заниматься этим.

Илларион старался отвлечься от боли, глубоко дыша и медленно считая до десяти и обратно. Этот прием был много раз апробирован и действовал безотказно. Не прошло и получаса, как рана была зашита.

Забродов достал из холодильника бутылку водки, налил половину граненого стакана и залпом выпил. Перевязав себя бинтом, он пошел в зал и устроился в мягком кресле. Под воздействием спиртного боль притупилась. «Старые японские мастера боевых искусств справедливо говорили: «Тот, кто кажется ни к чему не готовым, на самом деле готов больше всего». Не старик это, а некто под него загримированный, — сделал вывод Илларион. — Седая бородка и все такое. Сыграл свою роль превосходно. Станиславский был бы наверняка в восторге. Только вот с финалом вышли проблемы. Кто-то хочет убить и меня, как Фемидина».

Забродов в последующие дни изучил в московских газетах хроники происшествий в столице, просмотрел выпуски новостей, но нигде не нашел ни слова об убийстве человека возле магазина бытовой техники. Словно ничего и не произошло. «Значит, кто-то труп забрал и замел следы, — заключил Илларион. — Нет сомнений, что тут работали опытные профессионалы, да и сам убитый тоже не простой был человек».

В конце недели Забродова вызвал к себе в кабинет начальник АСБ.

— Входи, Илларион, — откинувшись в кресле, сказал Родионов, — присаживайся.

Он указал на диван напротив.

— Спасибо, Андрей Владимирович, — кивнул Илларион и присел.

Родионов встал с кресла и подошел к Забродову:

— Я внимательно наблюдал за тобой: прекрасные отчеты, отличная работа в команде. Ты рожден для АСБ, Илларион.

— Благодарю вас, — коротко ответил Забродов, а сам подумал: «Эта работа — игра в прятки со смертью».

— В общем, — продолжил Родионов, — я тебя поздравляю. Принято решение о твоем назначении на должность руководителя группы «В» Ближневосточного отдела.

— О моем назначении? — искренне удивился Забродов.

— Да, именно твоем, Илларион Константинович, — сказал Родионов, протягивая руку и присаживаясь на диван рядом с Илларионом. — Я понимаю твое удивление. Ты у нас недавно. Говоря по правде, это исключение, поскольку в АСБ, как правило, так быстро не назначают новичков на такие должности. Но к тебе это не относится. У тебя отличный послужной список, ты служил в ГРУ, у тебя великолепный ум и способности. Уверен, ты и твоя группа справитесь с поставленными задачами. Что скажешь, Илларион Константинович?

— Спасибо за высокую оценку моих скромных способностей.

— Вот и хорошо, — хлопнув Забродова по плечу, сказал Родионов. Он встал, прошелся по кабинету, присел на краешек стола и добавил: — Сегодня же представим тебя сотрудникам в новом качестве. Кроме того, мы и так затянули с принятием этого решения после трагической гибели Фемидина. Группа «В» — одна из лучших в АСБ, негоже ей быть без руководителя.

В качестве руководителя группы «В» Забродова представил сотрудникам заместитель Родионова Асташев.

Когда Макс ненадолго вышел из комнаты, Наталья подошла к Забродову и, улыбнувшись, заглянула ему в глаза:

— Поздравляю, думаю, что ты далеко пойдешь.

— Далеко… Если не остановят, — саркастически произнес Илларион.

— В смысле?

— Я пошутил, — Забродов постарался улыбнуться. — Просто в народе так иногда говорят. А за поздравление спасибо.

— Ты теперь у нас становишься Илларионом Константиновичем.

— Только на службе. Это назначение — неожиданность для меня, — размышляя, сказал Забродов.

— Приятная неожиданность, — поправила его Наталья.

— В общем, как говорил Наполеон, втянемся в бой, а там посмотрим.

— Все будет отлично. Ты умный, Илларион, и находчивый, так что руководство не ошиблось в своем выборе. Но надо же… — глаза Натальи хитровато блеснули.

— Что? В чем дело? Говори, раз начала.

— Я тоже в тебе не ошиблась. Надо же, я сплю со своим шефом, — раскинув руки в стороны, понизила голос Наталья.

— В жизни всякое бывает, — улыбнулся Забродов.

— Наш договор на выходные остается в силе?

— Осталось обсудить только детали, — ответил Илларион.

В воскресенье утром Забродов позвонил в дверь одной из московских квартир. Через минуту послышались быстрые шаги. На пороге появилась женщина в махровом желтом халате. Светлые мокрые волосы указывали на то, что она недавно принимала душ. У женщины были красивые карие, но очень уж грустные глаза. Это была жена Фемидина.

— Доброе утро, меня зовут Илларион, — представился Забродов.

— Ирина. А вы по какому поводу?

— Понимаете, я был сослуживцем вашего мужа. Мы хорошо с ним ладили. Мне очень жаль, что все так произошло.

— Да, это ужасно. Я не могу поверить, что Виктора нет. Вы, пожалуйста, проходите, — спохватившись, пригласила Ирина.

Забродов вошел, присел на корточки и стал расшнуровывать ботинки. В коридор из боковой комнаты выглянули мальчик и девочка, с любопытством следя за Забродовым.

— Марш делать уроки, нечего подглядывать, — повысила голос Ирина.

Дверь тут же захлопнулась, и послышался детский заразительный смех.

— Андрею 12 лет, он был любимчиком папы, а Маше — 10. Так рано не стало Виктора, — дрогнувшим голосом сказала Ирина, смахивая слезу. — Пойдемте на кухню, выпьем по чашечке горячего кофе или чая, — предложила она.

— с удовольствием, от чая не откажусь, — сказал Илларион, снимая темно-синюю куртку.

Они прошли на кухню.

— Присаживайтесь. Какой чай вы будете — черный или зеленый? — поинтересовалась Ирина.

— Зеленый в самый раз, без сахара, — ответил Илларион, присаживаясь за кухонный стол.

— Хорошо. А я налью себе кофе. Плохо спала. После гибели Виктора у меня жуткая бессонница. Сплю за ночь не более двух часов.

— Я вас понимаю, — с сочувствием произнес Забродов.

Ирина поставила перед Илларионом чашку с зеленым чаем и присела напротив, вдыхая густой, терпкий аромат кофе. Она подвинула к Забродову стеклянную вазу с печеньем.

— Угощайтесь, это домашняя выпечка по рецепту моей бабушки.

— Спасибо, — Илларион взял печенье и положил его в рот. — Действительно очень вкусно, — произнес он и сделал глоток горячего чая.

— В этом печенье есть молотый фундук, а еще изюм и корица. Сочетание этих трех ингредиентов и делает его вкус таким неповторимым.

Некоторое время они молчали, а затем Ирина спросила:

— Вы ведь пришли не для того, чтобы нас просто утешить? Или я ошибаюсь?

— Вы проницательная женщина, — подметил Забродов.

— Это тоже от бабушки.

— Я был дружен с вашим мужем, и у меня есть кое-какие сомнения.

— В смысле?

— Я пока не могу всего объяснить, может, потом.

— Ох, эти ваши секреты… Муж всю жизнь работал в спецслужбах, разговоры о его работе он сразу же пресекал.

— Иначе у нас просто нельзя, — пожал плечами Илларион.

— Но вы хоть можете сказать, какого рода у вас сомнения и насчет чего или кого? — глядя в глаза Забродову, спросила Ирина.

— Поверьте, пока не могу, в том числе и из соображений вашей безопасности.

— Типа меньше знаешь — лучше спишь?

— Вроде того. Я бы хотел посмотреть кабинет Виктора Степановича. с вашего позволения, конечно. Возможно, он делал какие-то пометки, записи в блокнотах… Это очень важно, просто поверьте мне на слово.

— Не знаю почему, но вы внушаете доверие. В вас чувствуется какая-то основательность, стержень. Ладно, я покажу вам кабинет мужа.

— Спасибо.

— В последнее время он был непохож сам на себя.

— Расскажите, Ирина, в чем это выражалось, — попросил Илларион.

— Обычно Виктор приходил домой в хорошем настроении и говорил: «Служебные дела я оставляю за спиной». Он играл с детьми, много шутил. Но в последние пару месяцев его словно подменили. Он приходил с работы угрюмый, задумчивый. Было заметно, что его что-то сильно волнует. На мои вопросы он отвечал уклончиво, что у него очень много работы, и закрывался в кабинете. До глубокой ночи у него горел свет. Потом он приходил в спальню, ложился рядом со мной и долго-долго ворочался. Трудно говорить сейчас об этом, — Ирина тяжело вздохнула. — Я чувствовала, что с ним происходит что-то неладное, хотела хоть чем-то помочь любимому человеку.

— В данной ситуации вы ничем не могли помочь.

— Скажите, Илларион, что у вас там творится? Виктор, образно говоря, «сжигал» себя одолевавшими его мыслями и тревогой. Хотя по утрам старался держаться, улыбался через силу, пробовал шутить. Но я прекрасно понимала, что это просто имитация настроения.

Ирина закрыла лицо ладонями и тяжело вздохнула. Забродов видел, что сейчас ее не нужно успокаивать, говорить какие-то банальные фразы. Лучше дать возможность помолчать, побыть некоторое время со своими мыслями, чувствами и эмоциями. Наконец Ирина, потерев виски, сказала:

— Давайте я вам покажу кабинет моего мужа.

Забродов кивнул. Он направился за Ириной в конец коридора.

— У вас четырехкомнатная квартира? — спросил Илларион.

— Да, мы приобрели ее три года назад. У нас есть еще однокомнатная квартира на Кутузовском проспекте. Но, понимаете, двое детей, им нужно место, — пояснила Ирина и добавила: — Я сейчас принесу ключи.

Спустя минуту она вернулась со связкой ключей в руках. Войдя в кабинет Фемидина, Ирина указала на широкий стол из дуба возле окна:

— Вот здесь Виктор и работал.

Забродов огляделся. Небольшая комната, в углу шкаф, на полках которого расставлены книги. За шкафом на полу — две гири. На стенах — картины, в основном пейзажи. Перехватив взгляд Иллариона, Ирина сказала:

— Виктор был мастером спорта по гиревому спорту. Иногда он здесь тренировался. Эти картины на стенах — его работы. Раньше он любил выбраться куда-нибудь в Подмосковье, найти живописное место и писать картины. В основном он предпочитал работать маслом, но в последние годы совершенно забросил это занятие, поскольку, как он говорил, «загружен по полной».

— Не знал, что Виктор Степанович занимался живописью, — покачал головой Илларион.

Забродов подошел к одной из картин в простой деревянной рамке: озеро, утопающее в лучах летнего солнца, обрамлено подступающим к нему стеной хвойного леса; на песчаном берегу играет маленькая девочка. «Вероятно, это дочка Фемидина», — предположил Забродов. Картина навеяла Забродову теплые воспоминания о беззаботных днях его детства, когда он гостил у бабушки в деревне, пропадая с друзьями целыми днями на речке.

— Хорошая, теплая картина, — отметил Илларион, повернувшись к Ирине, стоявшей около стола.

— Мне она тоже очень нравится.

Забродов подошел к столу, где справа от монитора компьютера стояла небольшая статуэтка древнегреческого бога морей Посейдона. Полунагой Посейдон восседал на скамье. Мощные рельефные мышцы, курчавая борода, а в руке — неизменный «фирменный» трезубец.

— Воистину бог морей, — задумчиво произнес Илларион, рассматривая статуэтку.

— Его мы привезли из Греции в прошлом году. Летом мы всей семьей на недельку вырвались отдохнуть. Дело в том, что Виктор был трудоголиком. Мог годами работать без отпусков. Я его еле уговорила, тем более он увлекался древнегреческой мифологией, любил эту страну и вполне сносно разговаривал на греческом.

— Любил Грецию, — повторил Илларион.

— Да, очень любил. Знаете, это была не первая наша поездка в эту страну.

— Сколько раз вы бывали в Греции? — как можно спокойнее поинтересовался Илларион.

— Три раза, включая последний визит.

— Вы не ошибаетесь? Именно три?

— Конечно. Мы были во многих странах, но эти поездки незабываемы.

Перед мысленным взором Забродова ярким пламенем вспыхнула цифра «3». «Вот и еще один ключик подобрался», — подумал Илларион. В его мозгу промелькнула статья о путешествии в Грецию на третьей странице газеты, входящей в систему шифра-команды, вышедшей в трех центральных газетах накануне взрыва самолета, в котором летел Фемидин. «Стоп! Общее предложение во всех трех статьях о Греции написано как под копирку», — подумал Илларион и тихо произнес:

— Посейдон — второй сын Кроноса и Реи.

— Простите, что вы сказали насчет Посейдона? — переспросила Ирина.

— Да так, просто одна мысль пришла.

— Вот здесь Виктор хранил различные документы.

С этими словами женщина открыла один из ящиков стола, нагнулась, быстро что-то пересчитала, затем еще раз.

— Странно, не хватает одной зеленой папки, — растерянно сказала она, глядя на Иллариона.

— Вы уверены?

— Да, абсолютно. Раз в неделю я убираю в кабинете мужа. Не знаю, почему ее нет. Это мистика какая-то. Так, наверное, бывает после смерти близкого человека. Мне кажется, что он с нами, просто вышел на минутку. И я должна поддерживать чистоту. Виктор любил, чтобы в доме был порядок.

— Может, дети взяли? — предположил Забродов. — Спросите у них.

— Это невозможно, ключи от кабинета только у меня.

— Вы уверены, что папка исчезла? Посмотрите внимательнее. Может быть, вы, когда убирали, переложили ее куда-нибудь? — склонившись над столом, спросил Забродов.

— Нет, Илларион. Я хорошо помню, она лежала здесь сверху, — женщина опустилась на стул.

— Ирина, а вы не просматривали папки? Не знаете, случайно, что там было?

— Из любопытства я открывала некоторые из них. Например, в зеленой папке хранились какие-то листы, исписанные рукой Виктора, схемы, вырезки из газет…

— О чем эти статьи? — поспешно спросил Илларион.

— Я их не читала.

— А заголовки хоть помните?

— Да, «По дну Балтики потечет нефть», «Инженерное чудо в глубинах Балтики», еще что-то о газопроводе. Мне же и дела не было до этих папок. Просто я убиралась и открыла, как я уже сказала, из любопытства верхнюю зеленую папку, — будто оправдываясь, скороговоркой выпалила Ирина.

Немного успокоившись, она взглянула на Иллариона и спросила:

— Я что-то не так сделала?

— Успокойтесь, Ирина, все нормально. Значит, неделю назад вы видели зеленую папку?

— Это совершенно точно.

— Дети не могли взять, — раздумывая, произнес Забродов и замолчал.

— Подождите, — обхватив виски руками, сказала женщина. — Дня три-четыре назад мне, как обычно после гибели Виктора, не спалось. Я ходила взад-вперед по комнате, а затем прилегла и немного задремала. Сквозь сон я услышала вроде бы шаги, какие-то шорохи. Я проснулась, села. Сначала было тихо, потом послышался некий скрип. Затем наступила полная тишина. В общем, я все списала на расшатавшиеся нервы. Да и мало ли что ночью почудится. Но пропавшая папка… Господи, в квартире кто-то был! И именно в кабинете Виктора, — с отчаянием сказала Ирина, взглянула на Иллариона и продолжила: — Может, это грабитель?

— Зачем грабителю папка? — твердо ответил Забродов. Они немного помолчали. Илларион напряженно думал.

— Ирина, проверьте, не пропало ли еще что-нибудь из кабинета, — попросил он.

— Никаких ценностей мы здесь не храним, — пожала плечами женщина.

— Я имею в виду папки, документы.

— Да нет, остальные папки на месте. Все мужу нужное он хранил в них. Как я уже говорила, Виктор любил порядок.

— Ясно. Можно, я посмотрю содержимое оставшихся папок?

— Господи, Илларион, мне и моим детям что-нибудь угрожает? — в глазах женщины блестели слезы.

— Нет, не думаю. То, что было кому-то нужно, уже забрали. Так что успокойтесь, Ирина, и, естественно, ничего не говорите о пропаже детям, — предупредил Забродов и добавил: — Не надо их пугать, им и так не просто жить после смерти отца.

— Разумеется, я им ничего не скажу, — вытирая ладонью слезы, сказала женщина.

— Вот и отлично, успокойтесь, все будет хорошо, — подбодрил Ирину Забродов. — А теперь разрешите мне поработать здесь?

— Хорошо, не буду вам мешать.

Когда Ирина вышла, Илларион осмотрел кабинет Фемидина, заглянул за картины. «Жучков» он не обнаружил. Затем Забродов сел за письменный стол и открыл одну из папок. Он работал несколько часов, просматривая содержимое папок, но ничего такого, что заинтересовало бы его, не нашел.

— Все, можете закрывать дверь, — сказал Забродов Ирине, когда вышел из кабинета.

Женщина достала из кармана халата ключ и закрыла комнату.

— Ирина, хочу вас попросить, чтобы вы никому не говорили о моем визите. Договорились? Это очень важно, — предупредил Забродов.

— Безусловно, я никому не скажу, — заверила женщина.

— Просто поверьте мне — я ваш друг.

— Хорошо, Илларион.

— Если что-то вам покажется подозрительным, звоните, вот мой номер мобильного телефона, — Забродов извлек из кармана пиджака листок бумаги и протянул его Ирине.

— Илларион, вы считаете, что ночной вор может вернуться? Скажите только честно, — взмолилась женщина.

— Не думаю. А телефон вам мой на всякий случай. Если что, звоните в любое время дня и ночи. Договорились?

— Конечно, — кивнула Ирина.

Илларион оделся, попрощался и вышел из квартиры Ирины Фемидиной.