Между Мирами: Движущая Сила

Андрей Валерьевич Степанов (2024)

Максиму отчаянно хочется немного передохнуть от больших «приключений». То заговоры, то убийства, то важному человеку в государстве замену искать нужно. Но император занят делами и благая попытка помочь выливается в очередной большой проект.При этом Максиму придется еще и выбирать между делами государя и его дочерью. Сделать правильный выбор поможет любовь — и природная ловкость попаданца-продажника.

Глава 2. Совершенно стандартно

Была уже одна история, которая начиналась примерно так же. Вельск. Кончилась она не массовой резней, конечно. Хотя как назвать гибель всего дворянства, которое в губернии и так было представлено одним приезжим, что начал шахты рыть, да еще матерью и дочерью. Погибшие, посаженные, а из простых людей во время столкновений и того больше пострадало.

Сейчас же меня отправляли буквально на самую границу — Штеттин входил в империю и до границы от него было километров десять, не больше. Чтобы разобраться сперва, что происходит в той области, я решил поговорить с Аней, но та покачала головой:

— Я могу тебе слухов и сплетен передать о том, что там происходит сейчас. Могу процитировать нескольких исторических авторов. Как те земли вошли, как хотели выйти, как остались. Но лучше всего — поговорить с теми, кто ближе всего к тем событиям был, — чуть насупившись, ответила она.

— И это — князь Белосельский, — покивал я. — Ты сердишься?

— Отец сказал, что ты согласен, — дернув бровью, ответила девушка.

— Ты же первой там была! — возмущенно воскликнул я. — И своего согласия я даже после этого разговора не дал, хотя он очень соблазнительно все расписал. Для чего потребуется эта поездка.

— И для чего же? — Аня уселась поудобнее и приготовилась слушать. Мне не понравился ни ее настрой, ни ее поза.

— Что-то не так? — я сел напротив. Этот разговор у нас случился тем же днем. — Ты ожидала чего-то другого от разговора с отцом?

— Нет, от него я ждала как раз какого-нибудь предложения. Если говорить конкретнее, то какой-то даже просьбы. О помощи. Но не такого масштаба.

— Он серьезно сказал тебе, что я уже дал согласие? — удивился я. — Не может этого быть! Я не соглашался!

— Ты хочешь сказать, что отец мне решил соврать? — Аня картинно удивилась. — Не ожидала от тебя такого.

— С чего ты так взъелась? — возмутился я. — Он у тебя прекрасно знает о твоем отношении ко всем приключениям, поездкам и прочему, заботится о тебе и потому…

— И потому лжет о твоих решениях, да?

— Так, стоп, — я поднял руки. Аня, хоть и говорила резко, но даже позы не сменила. Я начал догадываться: — Что за проверки такие?

— Это не проверка. Я лишь хотела узнать, не было ли в вашем разговоре чего-то, о чем он меня не успел предупредить.

У меня брови полезли на лоб. Проверка, надо же! А ведь все начиналось более чем мирно и спокойно. Но скандалить я не собирался. Иначе рисковал получить неприятную ответку, что у меня какое-нибудь отторжение мира идет или чего там еще психологи выдумать могут.

— Не было ничего такого, — ответил я, причем старательно пытаясь скрыть спешку.

Аня в свою очередь продолжила играть, но если скрывал спешку, она безуспешно старалась скрыть улыбку на лице. Губы ее, манящие, как всегда, старательно поджались, а вот глаза поблескивали.

— Скажи ты чуть быстрее, я бы точно решила, что ты врешь. Если бы ты ответил медленнее, я бы предположила, что ты думаешь, что ответить, чтобы я не подумала, что ты врешь.

— Может, хватит уже играть? — предложил я.

— Так заметно? — губки тут же надулись, а брови взметнулись вверх.

— Порядочно, — добавил я и улыбнулся через силу. Вроде бы простой жест вежливости, но эта игра меня порядком утомила. И раздражала, к тому же, потому что слишком неожиданно Аня на меня накинулась. — Тебе рассказать о том, что стало предметом нашей беседы?

— С удовольствием послушаю! — воскликнула она и тут же переменила позу. Теперь она не сидела, откинувшись, а оперлась локтями о стол, положила на ладони голову и сделала вид, что очень внимательно слушает меня.

— Такое чувство, что ты все знаешь и так, — недоверчиво произнес я.

— Какая проницательность! Ведь если я подтвердила тебе, что речь о князе, так почему ты сразу не догадался, что я все знаю? Может, тебе все же есть, что скрывать?

— Неужели у нас с Алексеем Николаевичем могут быть секреты от его собственной дочери? — посмеялся я.

— Кто знает, от каких государственных дел вы меня старательно огораживаете, — наконец-то улыбнулась Аня. И эта улыбка, пусть и вызвала в тепло в душе, все же не успокоила меня окончательно, потому что я так и предполагал дальше, что игра не кончилась.

— Если только от самых опасных, но и я туда не лезу сам, — соврал я. Нет, не соврал. Я же не сам лез в это предприятие.

Аня на несколько секунд затихла, обдумывая, что сказать. Я тоже прикидывал, до чего мы внезапно опустились, раз начали так «играть». В отличие от Ани я не играл, потому что поддался на ее провокацию. Следовало быть более осторожным. Если она заподозрит наличие какого-то дополнительного задания, я вряд ли смогу рассчитывать на ее благосклонность. Даже через благую цель защиты Империи.

А то, что я не соврал — или все же соврал? — решать нужно было не сейчас. Я не изъявил желания принимать участие в дальней поездке. Я бы с удовольствием посидел в кабинете и читал отчеты. Хочется же встать у руля хотя бы в одной ветке правления? Амбиции, что ли, проснулись?

— Даже то, что ты в это все не полез сам, — заключила Аня, — не дает никакой гарантии. Я это уже говорила. И повторю еще раз. Все наши предприятия ничем хорошим не заканчиваются.

— М-да, особенно, когда Третьего отделения формально больше нет, — добавил больше я. И по ее округлившимся глазам понял, что сказанул лишнего.

— Как — нет? Па сказал, что нас будут охранять в поездке.

— Что-то от прежнего Третьего осталось, — поспешил ответить я. — Но ты же знаешь, что в прошлом году очень многие из Третьего лишились своих мест. И рядовые сотрудники, и охрана семьи, и кабинетные — чистка прошла крайне серьезная.

— Почему ты об этом знаешь, а я — нет? — ахнула Аня.

— Потому что отец тебя бережет. Но охрана до сих пор имеется, если что.

— Я ее не вижу.

— Ты и раньше ее не видела, — заметил я. — Не видела, потому что хорошо скрывались, толковые специалисты были. Павел до последнего держался, — я вздрогнул, когда вспомнил, как от него избавился его же собственный начальник.

— Что с тобой? — забеспокоилась Аня.

— Вспомнил, как его…

— Зря я решила эту тему завести, — тут же ответила она. — Не стоило даже начинать.

— Да нет, просто не самые приятные воспоминания. Я ведь его считал почти что неприкасаемым. Знаешь, как всякие шпионы и агенты, их ведь боятся. А тут свои.

— Все, не будем об этом, — она замахала руками. — Чай! — и тут же вскочила ставить чайник.

Я же едва заметно выдохнул. От облегчения, что процедура допроса завершилась. А как иначе? Я и так лишнего умудрился ей сказать. Но все же надо было закончить разговор нормальной темой. История — чем не нормальный пример, который можно и нужно использовать, чтобы вернуть доверие. Вроде бы как и разговор ни о чем, а в то же самое время — полезно.

Полезно ли? Я попытался определить для себя, действительно ли я лгал Ане. Или в моих поступках лжи не было? Если хорошенько задуматься, то я действительно еще не дал согласия. Не высказал его в словах, если быть точным.

Для себя и про себя я еще точно ничего не решил тоже. Но стоило понимать, что если я скажу «да», то мое решение может на наших отношениях с Аней отразиться негативно до крайности. И не факт, что мне удастся скрыть.

К тому, что я вспоминал Павла Трубецкого, вело сразу же несколько моментов. Ведь он довольно часто помогал мне в самых разных ситуациях. Я мог по пальцам пересчитать те истории, в которых шпион, сотрудник Третьего отделения и просто хороший телохранитель, не был рядом со мной или Аней.

Из раздумий меня буквально вышибло — рядом на стол опустилась чашка, доверху залитая теплым, но не горячим чаем без сахара. Напротив вернулась Аня, придерживая свою чашу аккуратно, обеими руками.

— Чего надумал? — спросила она первым делом, еще даже не отпив.

— Это наша совместная поездка, — ответил я. — Почему бы не согласиться? Мы сделаем немало полезного. И для себя, и для твоего отца. Разве нет?

— Для отца — точно полезная. Но получается, что в тех землях он не может доверять никому, кроме нас с тобой? Почему не отправить кого-нибудь из людей, что имеют экономическое образование более глубокое?

— Думаю, дело не в этом, — я порадовался тому, что Аня перестала цепляться к словам. — Это же стандартная управленческая штука. Мы будем лишь контролировать процесс. Мы сами — но, оговорюсь, это лишь как я понял задумку твоего отца — только следим. Сперва надо найти людей, выделить земли, назначить процессы…

— Ты справишься с этим? — спросила девушка, причем выглядела она куда более напряженной и озадаченной, чем пока пыталась раскусить меня. — Потому что держать под контролем десятки и сотни человек очень непросто. Я не уверена, что справлюсь.

— Надо пробовать, — заключил я, стараясь, чтобы это звучало как можно проще. — Если твой отец настолько нам доверяет…

— Брата, которому нельзя доверять, у него уже нет.

Вот так, еще одного мертвеца вспомнили. По коже пробежали мурашки. Дядя и глава службы безопасности, что на пару решили поделить страну и власть. Хорошо, что обоих уже нет в живых. Но Аня скучала в некоторой степени и до сих пор не могла поверить, что все обернулось вот так круто. К Сергею Николаевичу она относилась почти так же, как к отцу, тепло.

— Давай о чем попроще, пожалуйста, — я протянул руку к чашке, но так и не поднял ее: — Наверняка история того региона сильно отличается от того, что я знаю.

— Но в чем-то и совпадает, да? До вашей революции, — напомнила Аня.

— Надо было захватить книжку по истории страны, — сокрушался я. — Было бы куда проще все вспомнить.

— Давай я начну, — предложила она. — Ты помнишь, в каком году Польша вошла в состав Империи?

— В начале девятнадцатого века? — осторожно предположил я.

— В пятнадцатом году, как раз после Наполеона.

— Ага, значит, к нашей Революции они провели почти сто лет… так, — внезапно оказалось, что сроки я считал по-своему, а не так, как нужно. — Но я как-то думал про сто с небольшим лет в составе. Ведь Трубецкой среди прочих проблем упоминал сепаратистские настроения на окраинах. Не уверен, что именно он это говорил, но кажется, упоминалось об этом не единожды.

— Двести лет. Почти двести десять, — уточнила Аня, — Польша находится в составе страны.

— А откуда там все эти… наклонности?

Девушка усмехнулась. Сложная тема не вызывала в ней отторжения.

— Мы же не какой-то там крохотный регион присоединили. Когда-то это была великая страна. Историю, значит, не очень хорошо помнишь?

— Слабо, — скривился я. — С книгами и интернетом под рукой было бы куда проще.

— Интернетом?

— Как большая энциклопедия. В очень узком смысле, — сходу нашелся я.

— А, тогда каждый может быть большим умником. Но здесь я бы даже не сказала, что дело исключительно в истории. Отчасти — да. Там до сих пор сильна местная шляхта, которые упорно не хотят менять своего имени. Почти по всей империи у нас есть только дворяне. Тогда как там… — и она сердито поджала губы.

— Непорядок, непорядок, — я тихонько посмеялся. — А что такого в простом именовании?

— В том, что, если выходят какие-то указы, требуется напрямую отметить, на кого они распространяются. Мы на всю страну показываем, что там есть что-то особое, какие-то полномочия, отличия и прочее. Представь, каково другим?

— Другим?

— В Средней Азии их ведь еще как-то называли. И они хотят сохранить свое историческое название, чтобы тоже иметь какую-то идентичность. Если бы не было примеров, половина тех, кто это поддерживает, отвалилась бы сразу же. И занялись другими, полезными делами.

— Так мы отправляемся даже не в Варшаву, почему так?

— Потому что к востоку от Варшавы уже есть мощное историческое ядро, усилившееся за двести лет. А к западу этого ядра нет. И как раз наоборот, регулярно происходят уколы в наш адрес. Кто-то даже предполагает, что если дойдет до восстания — то именно по причине слишком свободолюбивого дворянства.

— Все начинается с названия, — задумчиво произнес я. — Совершенно стандартно.

— Да, — кивнула Аня.

Я не стал рассказывать ей про наших ближайших западных соседей. Слишком скользкая тема, чтобы упоминать. Придется добавить много тонкостей, в которых я и сам не слишком разбираюсь.

— Так ты дал отцу согласие?

— Дал, — признался я. — И его просьба совпадает с задумками, которые предлагал старый Казначей.

— Поделишься? — улыбнулась Аня. — Это более приятно, чем вспоминать и рассказывать о проблемах. Казначей плохого советовать не должен.

— Проекты скоростных дорог. Помимо единственной, что сейчас идет на восток, он предлагал и другие побыстрее реализовать, — ответил я. Уж очень крепко в моей голове засела эта информация. В отличие от исторических дат, уже смешавшихся с местными событиями. — Но ему мешала нехватка денег.

— Нехватка? — недоверчиво спросила Аня.

— Посмотри на этот город, — ответил я. — У нас, в моем мире, вылизана до блеска — и то не везде — одна лишь столица. Я надеялся, что в этом месте все будет иначе. И, кажется, мы к этому и приходим. Только корень проблем разный. Нет, — я тут же перебил сам себя, потому что в голову пришла другая мысль: — Корень проблем один и тот же.

Девушка отпила еще чаю, испытующе глядя на меня:

— Я уже поумничала, твой черед, — хихикнула она.

— Сила притяжения, — ответил я коротко. — Все та же физика, только на людей повернутая. Чем больше объект, тем сильнее к нему тянутся. Здесь живет семь миллионов человек. И почти все они прибыли сюда за сто лет. У нас примерно та же история, только скорость куда выше. А для того, чтобы приезжим было, где жить, нужно больше строить. Чтобы больше строить — нужно больше рук. Приезжает еще больше людей. Обслуживать — тоже. Еще больше людей. И так далее. Получается развитие ради развития. И рано или поздно все либо рухнет, либо этот процесс надо прервать. Нельзя ехать в столицу только потому, что это — столица, — закончил я.

— Звучит логично, но…

— От Казначея я слышал то же самое. И не только от него. Столица имеет хороший доход, но весь его вынуждена тратить на поддержание самой себя. Для развития идут другие деньги. Ну и дальше в силу вступают законы экономики, инфляция и так далее. Это уже не так важно, — закончил я.

— А сейчас откуда-то появились деньги, — сделала верное заключение Аня.

— Да, появились, причем немаленькие. Как именно это удалось провернуть — я не знаю. Но из Вельска золото поступает мимо Казначея. Нового. Который Поликарпов. Император недвусмысленно намекнул, что денег достаточно, а проект уже готов. Как тут не согласиться? Тем более, что мы начинаем создавать на годы вперед. А там, глядишь, и шляхта переименоваться захочет, — улыбнулся я под конец речи. — Чтобы это произошло как можно скорее, нам надо поговорить с Белосельским. Император намекнул, что у того имеются хорошие связи, поэтому мне с ним надо помириться, а потом…

— Что значит, помириться? — перемены настроения у Ани пугали меня все больше.

— Я много с кем успел поругаться, пока шел к тебе, — мило улыбнулся я.

— Нет, я вполне серьезно спрашиваю.

— Собирайся, поедем к нему, там и узнаешь, как мы с ним познакомились, — ответил я.

— Что, прямо сейчас? — ахнула девушка в непонимании. — Так не делается, особенно если мы едем к князю. Надо договориться, предупредить, узнать. Вдруг у него мероприятие…

— К чему сложности, мы с Дитером к нему и так заглядывали, без предупреждения.

— С Дитером… Ну да, часто слухи ходили, что денег он тратит слишком много.

— Поэтому ты пока собирайся, а я возьму немного наличности, чтобы умаслить его… его… он же не Высочество? — сбился я.

— Нет. Но в банк сходи. А я пока приведу себя в порядок, — Аня подмигнула мне и ушла наверх.

Только бы князь не обошелся мне слишком дорого.