Сильнее боли

Андрей Буторин, 2023

Фантастический триллер, детектив, любовная драма – такой он, этот роман.Жили-были двое одиноких людей – Тарас и Галина. И был кто-то еще, глубоко безразличный к их судьбам, но трепетно жаждущий встречи двух этих людей. Выражаю благодарность мурманскому психологу Марине Табейкиной за помощь в проработке психологической сюжетной линии.

6

В ушах у Тараса все еще звенел крик сжавшейся перед ним обнаженной женщины, но смысл его никак не проникал в сознание. В мозгу замелькали картины: он выходит из школы, идет… Куда?.. Да в поликлинику же, показаться врачу — что-то неладное стало твориться с головой. Да-да, именно туда его и повез Валерка… Валерка? Он-то тут при чем?.. Ну да, он же догнал его и предложил подвезти.

Так что, он сейчас в поликлинике? Тарас опустил взгляд и тут же, охнув, скрестил под животом ладони — он был совершенно голым!.. Значит, он и правда в поликлинике? Но зачем его раздели полностью, если проблемы лишь с головой? И кто это сидит перед ним и с таким ужасом его разглядывает? Врач?.. Но почему она тоже голая? Или… это еще одна пациентка? Может, они уже в психушке? Но разве бывают даже там общие палаты? Куча вопросов, смешиваясь и кувыркаясь, мелькала в мозгу сумасшедшим калейдоскопом.

Тарас обвел вокруг взглядом. Он где-то потерял очки, потому окружающее казалось акварельными мазками на рыхлой дешевой бумаге. Тарас прищурился, и бумага впитала лишнюю влагу. Рисунок неизвестного сюрреалиста стал более четким. Маленькая, освещенная тусклой лампочкой комнатушка под скошенным дощатым потолком. Даже для психушки чересчур убого. По пыльным некрашеным доскам разбросана одежда — его брюки, рубашка, пиджак. А вот и юбка, блузка и… совсем уж интимные предметы гардероба. Тарас прищурился сильнее. Да, несомненно, нижнее белье. В том числе и его. И впрямь — сюрреализм, да и только!.. А вот и очки. Разбитые…

Тарас подобрал с пола оправу, прихватив заодно и трусы, и промычал:

— Не м-могли бы вы отвернуться?..

Женщина уткнулась лбом в колени. Тарас быстро натянул трусы, надел брюки и сунул бесполезную оправу в карман. А когда взял рубашку, женщина вскинула голову и снова выкрикнула:

— Да кто вы такой? Что вы тут делаете?

— Я? — сглотнул Тарас. — Я — Тарас… э-э… Артемович. Я тут… э-э-э-э… одеваюсь.

— Не надо паясничать! — подскочила женщина, но тут же снова сжалась в комок. — И нечего на меня пялиться! Что вам от меня надо? Отпустите меня сейчас же!

— Да я вас как бы… и не держу, — пожал плечами Тарас и, оценив ситуацию, поспешил отвернуться. — Вы оденьтесь тоже, я не смотрю. Да и без очков все равно вижу плохо, не бойтесь.

Тарас натянул рубаху и, застегивая пуговицы, услышал, как женщина, обнаружив, видимо, что-то, отчаянно ахнула:

— Вы!.. Да вы… Что вы со мной делали?! Насильник! Маньяк!..

— Да что вы это такое… — с негодованием повернулся Тарас, но женщина, успевшая надеть лишь трусики, отчаянно завизжала, закрыв ладонями грудь. Тарас замахал руками и вновь отвернулся, продолжив скороговоркой: — Что за глупости, никакой я не маньяк! Я совершенно не понимаю… не помню, не знаю, как я здесь оказался! Я ничего не помню! Понимаете? Ни-че-го!.. — Сказал и вдруг осекся. Он вспомнил. Туманно, зыбко, будто сновидение, но вспомнил. Вспомнил, что он сейчас делал с этой женщиной… А может быть, так разыгралась фантазия? Как бы то ни было, воспоминание-мечта неожиданно выпрыгнуло из подсознания столь отчетливо и ярко, что Тарас почувствовал возбуждение. И тут же заболела голова. Не так сильно, как днем, и даже не так, как прошлым вечером, но достаточно для того, чтобы прийти в себя.

Женщина, видимо, тоже что-то вспомнила, или возмущение Тараса показалось ей искренним; она сменила тон и спросила почти жалобно:

— Но почему мы здесь? И почему мы… делали это?..

— Не знаю, — не поворачиваясь, бросил Тарас. — Не знаю, не знаю, не знаю! — Он почти перешел на крик и обернулся. Женщина уже надела юбку, но блузку еще не успела застегнуть. Однако возмущаться не стала. Устало мотнула растрепанной головой и сказала:

— Ладно. Я вам верю. Я тоже почти ничего не помню. Хотя… — Пальцы ее, продевавшие пуговицу в петлю, застыли. — Здесь был Роман. Мой муж… Бывший муж. Где он? — Она быстро застегнула оставшиеся пуговицы и замерла, прислушиваясь. — Вы слышите?

Ее пальцы нервно пригладили растрепанные светлые прядки, опустились к уху, чуть оттопырили его.

— Так ведь… — начал Тарас, но женщина шикнула и приложила палец к губам. Тарас пожал плечами и тоже прислушался. Показалось или?.. Он нахмурился и прищурил веки, будто это могло улучшить не только зрение, но и слух. И снова услышал, далекое, но отчетливое: скрип… Скрип-скрип-скрип… Или дом сам издавал эти звуки, или… внизу кто-то ходил.

Тарас на цыпочках подошел к женщине, склонился к уху и шепнул:

— Но если это ваш бывший муж, чего вы боитесь? Он что, продолжает ревновать?

— Какая дикость, — зашипела женщина. — А вдруг это не он?

— А кто?

— Не знаю. Хозяин дома, например… Ведь мы здесь без спросу.

— Я в этом совсем не уверен. Как раз хозяин и мог нас сюда затащить…

— Дикость, — повторила женщина. — Зачем?

— Откуда я знаю зачем? Но мы ведь здесь. Может быть, стоит спросить у него?

— Ну, а если он все же не знает про нас?

— В любом случае, скоро узнает.

— Почему? — вздрогнула женщина и подалась к Тарасу, словно хотела прижаться. Но снова вздрогнула и неприязненно отстранилась. Тарас заметил это.

— Я вам так неприятен?

— Неважно… — после недолгой заминки отозвалась женщина. — Вы не ответили, почему он узнает о нас?

— У нас горит свет. Он увидит его через щели. И услышит наши шаги.

— Тогда надо выключить свет и затаиться. Пока он не уйдет или не уснет. Уже ведь, наверное, ночь?

Тарас посмотрел на часы.

— Половина одиннадцатого. Мне кажется, нам лучше все-таки выйти. По-моему, мы где-то за городом. Вы не знаете, кстати, где?

— Пятая зона, — непонятно ответила женщина, но тут же мотнула головой: — Нет, не знаю.

— Вот видите. Если мы далеко за городом, как мы будем добираться ночью?

— А сейчас?

— Что «сейчас»?

— Как мы будем добираться сейчас, вечером?

— Ну, может, тут ходит какой-то автобус, электричка… Попутку поймаем, наконец.

— Электричка… — прошептала женщина. И снова добавила непонятное: — Пятая зона.

— Что это значит? — не выдержал Тарас.

— Я не уверена, но… Мне кажется, я приехала сюда на электричке. Я помню билет, на нем было написано: пятая зона. Ой!.. — Женщина больно вцепилась ногтями в плечо Тараса.

— Что? Что с вами? — забеспокоился он, вглядываясь в побледневшее лицо. Но женщина уже отдернула руку.

— Ничего. Голова… Уже прошло.

— У вас тоже?.. — вздрогнул Тарас.

— А что? — нахмурилась женщина.

— Да нет… Как вас зовут?

— Галина. Это так важно? Что вы там насчет «тоже»?

— Потом расскажу, когда уйдем отсюда. Меня, кстати, Тарасом зовут.

— Я уже слышала.

— Ах, да, — опустил глаза Тарас. Хотел что-то добавить, но Галина снова вцепилась ему в руку и зашипела:

— Тс-сс!..

Тарас и сам уже слышал, что шаги внизу стали отчетливей. Кто-то ходил прямо под ними. Шаги стихли, послышалось металлическое звяканье, словно перебирали столовые приборы.

— Нет, я все-таки спущусь, — шепнул Тарас. — Он и не думает уходить. И ложиться спать — тоже. Рано еще. Мне здесь сидеть до ночи не хочется.

— Мне тоже, — сказала Галина. — Ладно, сходите. Только… А что, если это не хозяин?

— Знаете что, — близоруко щурясь, завертел головой Тарас, — давайте посмотрим, что тут с окном. Может, оно открывается?

— И мне в него прыгать?..

— Надеюсь, что не придется. Но на всякий случай давайте посмотрим.

Он, все еще босиком, осторожно подошел к застекленному маленькому прямоугольнику, темневшему на стене напротив двери. Окно оказалось закрытым на обычную задвижку, и Тарас, дотянувшись, легко растворил его. Но со стороны улицы мешали ставни. Или же просто окно заколотили снаружи досками. Тарас приподнялся на носки и сильно нажал на среднюю доску. Та скрипнула и чуть подалась. Все-таки это были не ставни, а именно доски. Тарас надавил сильнее. Доска скрипнула громче.

Галина сердито зашипела и замахала руками. Тарас кивнул и на цыпочках направился к ней, прихватив попутно валяющиеся посреди комнаты туфли.

— Там доски, — шепнул он. — Но держатся слабо. Надавите посильней — они отойдут.

— Мне все равно в это окно не пролезть. И оно высоко.

— Пролезете, — заверил Тарас. — А забраться со стула сможете. Там ведь стул? — сощурился он на расплывчатое пятно возле письменного стола, который тоже казался ему пятном, но побольше.

— Да, стул, — буркнула Галина. — Только мне все равно с него не забраться.

— Жизнь заставит — заберетесь, — попытался сострить Тарас. — Да и не такая уж вы маленькая. Вряд ли ниже меня. Если не больше…

— Спасибо за комплимент.

— Извините, — запоздало спохватился Тарас и стал обуваться. Завязав шнурки, выпрямился и выдохнул: — Ну, я пошел. На всякий случай я выключу свет, да?

— Хорошо, — нахмурилась Галина. — Только как я в темноте найду это окно, если что?

— Лучше сразу сейчас возьмите стул и идите к нему.

Галина, осторожно ступая, пошла за стулом. Половицы все же скрипнули пару раз.

«Она не только выше, она еще и тяжелее меня», — неприязненно подумал Тарас. Хотя, в общем-то, он не испытывал особых антипатий к этой женщине. Скорее, наоборот.

Дождавшись, пока Галина подошла к окну, Тарас направился к двери. Взялся за ручку, а другой рукой щелкнул по выключателю.

— Удачи, — послышался шепот из темноты.

— Ага, — ответил Тарас и открыл дверь.

На лестнице тоже было темно. Сквозь большое окно прихожей пробивался свет уличных фонарей, но его оказалось недостаточно даже для того, чтобы как следует рассмотреть ступени, особенно теперь, когда Тарас лишился очков. В первое мгновение он хотел вернуться, но поборол в себе это желание. Вцепившись в перила и нашарив ногой ступеньку, он сделал первый шаг.

И тут широкий луч света упал на стену прихожей. Дверь в нижнюю комнату находилась под Тарасом, и с лестницы, будучи даже в очках, он все равно бы не сумел разглядеть человека, распахнувшего ее. И сейчас он мог различить лишь неясную тень посреди яркой полосы на стене.

Тень колыхнулась, а потом в прихожей вспыхнул свет. Теперь Тарас хорошо видел ступеньки и поспешил по ним вниз. Но спуститься он не успел. Расплывчатый мужской силуэт возник внизу лестницы, загородив Тарасу путь. Неживой, лишенный эмоций голос отчетливо произнес:

— Ты должен вернуться. Вам нужно видеть. Обоим.

— Что? Чт-то видеть? — выдавил Тарас, с презрением к себе отметив, как дрожат губы.

Мужчина не ответил, лишь слегка приподнял руку. В ней что-то блеснуло. «Господи, да у него нож!» — мелькнула у Тараса дикая догадка. Он непроизвольно попятился и чуть не упал.

Мужчина шагнул на нижнюю ступеньку. Но Тарас все еще не хотел верить в реальность опасности. Он поднял ладони и, придав дружелюбия голосу, заговорил:

— Постойте, я все вам сейчас объясню. Мы не воры, мы попали сюда совершенно случайно. Вы можете нас обыскать — мы ничего не украли. Вот, смотрите… — Тарас распахнул пиджак, а потом вывернул его карманы. — Вот, только ключи и мой кошелек. Смотрите, тут всего сто рублей, — расстегнул он портмоне и достал купюру.

— Возвращайся, — не глядя на мечущиеся руки Тараса, произнес незнакомец и сделал второй шаг. — Вы должны быть вместе и все видеть.

Тарас рассеянно сунул сторублевку в карман и застыл с расстегнутым кошельком. От ножа в вытянутой руке мужчины его отделяло не более метра. Тарас, боясь повернуться спиной к блестящему лезвию, нащупал ботинком ступеньку и сделал шаг вверх. Незнакомец тоже шагнул. Тарас, прежде чем подняться еще на одну ступеньку, все-таки оглянулся. Он подумал, что пора дать Гале сигнал тревоги. Может, просто крикнуть? Но тогда мужчина с ножом оттолкнет его и парой прыжков окажется у двери. Надо его как-то задержать… И дать знать Галине, чтобы та убегала. Или?.. Что она там говорила о муже? Если это и впрямь ее муж, может быть, попробовать с ним поговорить?.. Вдруг именно в этом все дело! Ревность, все такое прочее…

— Простите, — вновь обратился Тарас к незнакомцу. — Вы ведь муж Галины? Вы, наверное, подумали, что мы с ней тут… — Он начал говорить это и вдруг поймал себя на мысли, что они ведь действительно «с ней тут…». Впрочем, против лжи во спасение его принципы сейчас не протестовали. Напротив, внутренний голос вопил: «Ну, давай, соври что-нибудь поумнее!» Тарас кашлянул, как бы оправдывая заминку, и продолжил: — Нет-нет! Ничего такого не было и в помине. Ваша жена — замечательная женщина, но совсем не в моем вкусе. А уж я — тем более не в ее.

На мужчину тирада Тараса не произвела никакого впечатления. Он все так же медленно, но целеустремленно шагал по ступеням, а Тарас продолжал пятиться. И когда до двери осталась всего одна ступенька, он понял, что тянуть дальше нельзя. Выбросив назад руку, он распахнул дверь и крикнул во все горло:

— Галя, бегите!

Но мужчина, против опасений Тараса, на этот поступок никак не отреагировал. Он по-прежнему размеренно, словно робот, продолжал шагать. И по-прежнему в его вытянутой руке блестел нож, который становился все ближе и ближе, так что Тарасу не нужны были больше очки, чтобы разглядеть его широкое холодное лезвие.

В руках же самого Тараса, кроме бесполезного кошелька, ничего не оказалось, что второй раз за вечер заставило его почувствовать себя голым. Скорее инстинктивно, чем надеясь что-то и впрямь найти, он сунул свободную руку в карман брюк, и пальцы наткнулись вдруг на металл оправы. Тарас выдернул руку, сжимая импровизированное оружие в правом кулаке, а левой рукой, без замаха, швырнул в лицо мужчины портмоне. Незнакомец вскинул руки, защищая глаза, и нож, звякнув о перила, загремел под лестницей. Но вместо того, чтобы спуститься за ним, мужчина зарычал и ринулся на Тараса. Теперь уже у того сработали рефлексы, и выброшенная вперед рука с зажатой в ней металлической оправой попала прямо в лицо нападавшему. Мужчина еще громче взревел и схватился за лицо ладонями. Тарас сумел воспользоваться этим крохотным шансом и что есть силы толкнул незнакомца в грудь. Тот потерял равновесие и, замахав руками подобно живой мельнице, опрокинулся навзничь и полетел по ступеням.

Тарас, не став дожидаться его приземления, ворвался в комнату, где оставалась Галина. В его близорукие глаза сразу бросилось светлое пятнышко напротив — в окошко пробивался свет полной луны.