Отшельник. Книга 1

Анатолий Юрьевич Маскаев

– Кто ты?– Человек…– Кто ты, человек?А, действительно, кто? Для чего мы приходим на эту грешную землю, чтоб делать еще больше грехов… или…

Глава 5

Отшельник сходил закрыл за ним входную уличную дверь на засов и вошел в хлев.

— Пойдем Нюся, так надо, пойдем, видно для этого я и растил тебя.

Свинья поднялась с сенной подстилки и вышла из закуты.

Отшельник пошел в землянку, она за ним.

— В баню пойдем, в баню заходи.

Он шлепками подогнал свинью к банной двери.

Быстро вымыл ее гелем и ополоснул двумя ведрами воды.

— А теперь лезь по этой доске на лавку и ложись.

Свинья осторожно стала подниматься по доске, отшельник с другой стороны придерживал конец лавки.

Наконец свинья улеглась на правый бок и затихла, водя своими глазами за отшельником.

Отшельник вымыл ей ногу спиртом на несколько раз.

— Ну что Нюся, привязывать тебя не буду, надеюсь не сбежишь сразу, а потом и так не сбежишь.

Свинья словно понимая, о чем с ней говорят, несколько раз вильнула хвостом.

Отшельник на столе установил аппарат переливания крови.

Влил в колбу грамм триста чистого медицинского спирта, ввел иглу в вену Ольги, несколько раз прокачал грушу, пока спирт не закапал с трубки.

Подсоединил трубку к шприцу.

Помоги мне Господи, прости грехи мои, дай мне сил воплотить задуманное…

Грушей прокачал спирт, понял, что спирт в организм не идет.

Предстояло решать, как быть дальше, аппарат всего один.

Отшельник все же подсоединил вторую трубку к правой руке.

Снова несколько раз сжал грушу.

Кровь с правой руки, намного светлее обычной, медленно стала подниматься по трубке.

Спирт в колбе так же медленно убывал.

Отшельник снова остановился.

Долил спирт в колбу до самого верха, после чего отсоединил от аппарата трубку с правой руки и опустил ее с лавки вниз, подставив для этого таз.

Снова взялся за грушу.

Спирт поступал в организм, кровь самотеком и под давлением спирта стекала в таз.

Прошел час, прежде чем отшельник закончил эту процедуру.

Выходящая кровь стала еще светлей и имела все запахи спирта.

Закончил на том, когда спирт полностью заменил кровь.

Теперь следовало выкачать из организма и спирт, но не весь, а всего девяносто пять процентов.

Почему в мозгу стояла именно эта цифра, он и сам не знал.

Отсоединив трубку с левой руки, подсоединил грушу к правой трубке и стал откачивать спирт.

Посчитав, что достиг именно той точки, которая необходима, остановил процесс.

Промыл спиртом весь аппарат.

Подсоединил трубку к игле воткнутой в переднюю ногу свиньи.

Оставив кусок трубки в правой руке Оли, больший снова подсоединил к аппарату.

Грушей сделал несколько движений, кровь свиньи двинулась вверх по трубке к аппарату заполняя колбу, вот она достигла того уровня, когда заструилась по второй трубке в сторону девушки.

Свинья вдруг заворочалась.

— Это ты Нюся вовремя, хуже было бы если я уже начал процесс.

— Ну что, может остановим все, ты будешь живая, а девушка умрет.

Свинья грустно смотрела на хозяина, в уголках глаз закипали слезы.

Отшельник отвел от свиньи глаза.

— Понимаешь Нюся, иначе никак нельзя, я и сейчас ни в чем не уверен, но пробовать то надо, раз уже начали.

— Не моя вина в том, да и не твоя, что восемьдесят процентов организма свиньи и человека почти идентичны, и я очень надеюсь, что оставшиеся двадцать не относятся к крови, иначе бы просто не было такого сходства.

Свинья успокоилась и лежала слушая монотонный голос хозяина.

— Ну так что Нюся, продолжим?

Свинья слабо вильнула хвостом.

Отшельник качал грушу, пока с другой трубки кровь не закапала на пол.

Он подсоединил трубку к игле вставленной в левую руку девушки.

— С Богом…

Кровь свиньи устремилась в тело девушки, но уже через несколько минут колба стала заполняться все больше.

Отшельник присел на лавку, посидел так с минуту с закрытыми глазами, наконец решительно встал.

Пальцами левой руки коснулся живота под грудной клеткой девушки, надавил.

Плоть стала раздвигаться пропуская руку в себя, вот уже вся ладонь вошла во внутрь.

Отшельник слегка изменил направление, и рука сквозь диафрагму устремилась к сердцу.

Сжав сердце в ладонь начал медленно его сжимать и разжимать.

Правой рукой надавил грушу.

Кровь замерла в колбе, затем медленно снизилась до необходимой отметки.

Отшельник равномерно сжимал и разжимал сердце и грушу.

Время текло, а кровь все так же непрерывно поступала из организма свиньи и через аппарат струилась в организм девушки.

Вот теперь был бы и необходим помощник, и еще одна груша.

Но второй груши не было, а от помощника он сам отказался, и поэтому следовало продолжать все самому.

Он прикинул объем крови женщины в тазе.

А вот сколько крови в свинье, надо полагать, что все же не меньше, чем в человеке.

Он понимал, что смешать, иначе добавить другую, при нехватке крови от Нюси, уже будет нельзя.

И как эта нехватка отразится сейчас, да и в дальнейшем он даже представить себе не мог.

Отшельник посмотрел на свинью, на ее живот.

Казалось, что он у нее перестал подниматься от дыхания, и свинья уже не дышит.

Но кровь все еще поступала в аппарат, и отшельник продолжил.

В мозгу вдруг возникли непонятные цифры и словно бы стучали в голове 4.6, 4.8—4.6, 4.8.

Отшельник не понимал, что это может значить, и вдруг до него дошло, соотношение крови человека и свиньи, или наоборот.

Но это значит, что почти одинаково, и выходит в те двадцать процентов разницы кровь не входит.

Отшельник облегченно вздохнул.

И боковым зрением заметил, как кровь от свиньи пошла с перерывами.

Он перестал следить за трубкой от свиньи и сосредоточился на аппарате.

Колба уже опустела, кровь оставалась лишь в трубке, идущей к девушке.

Отшельник сделал последний жим, оставляя в трубке пару сантиметров крови.

Правой рукой сорвал грушу с аппарата и с трудом подсоединил ее к короткой трубке на правой руке девушки.

Сделал только два жима, как алая сочная кровь хлынула из трубки на пол.

Отшельник выдернул иглу из вены.

Спиртом протер ранку на руке.

Оставалось самое сложное.

Господи помоги мне…

Левой рукой несколько раз интенсивно сжал сердце девушки, правой же проведя над ее лицом.

Ничего не произошло.

Снова повторил все то же самое.

И снова ничего.

Он взмок от напряжения.

Неужели мозг уже достиг стадии разрушения…?

Ну давай же милая, давай, живи…

Отшельник с силой сжал сердце несколько раз, тело девушки дернулось, веки скаканули вверх приоткрывая глаза.

Резко провел рукой над лицом девушки, глаза закрылись.

Ладонью чувствовал, как равномерно бьется ее сердце.

Медленно словно боясь, что что-то недоделал, вытащил руку.

Щеки девушки розовели, дыхание было ровным и спокойным.

Отшельник ополоснул руки в ведре с водой, вытер их об простыню на которой лежала свинья.

Провел несколько раз рукой над раной на животе девушки.

С каждым взмахом рана затягивалась, вот остался только маленький почти не заметный шрам под левой грудью.

Вдруг, словно ему показалось, отшельник провел рукой по низу живота девушки.

Вон оно как, да вы у нас барышня еще и беременны, как же плод то не пропал, а ведь живет дитя, живет…

Лицо отшельника озарилось улыбкой.

Он перевел взгляд на свинью и улыбку как бы стерли с лица.

— Прости меня Нюся, прости, но ты жизнь спасла другую, даже две, и все же прости меня.

Оглядел землянку, пора было прибираться, хотя казалось, что сил больше ни на что не осталось.

Время уже полночь, начало первого.

Вымыл аппарат и положил его на носилки.

Вылил в бане в сток ни к чему не годную кровь девушки, ополоснул таз, наказав не забыть вскипятить в нем несколько раз воду.

Завернул в простыню свинью и через силу поволок ее обратно в хлев, с ней потом, с ней утром, когда все уедут отсюда.

Постелил чистую простыню на носилки, затем вымыл спящую девушку от крови и перенес ее на носилки, накрыв еще одной простыней.

Грязные кровяные простыни засунул в печь, утром сожжет.

Вымыл лавки и полы от крови, убрал доски, сложив стопкой у стены.

Вроде все.

Пошел открывать дверь.

…Уваров уже в течении часа ходил возле двери землянки, прислушиваясь, надеясь услышать хоть какой-то звук, но тщетно.

Прошли два часа определенные отшельником.

Уваров несколько раз дергал дверь, но она была закрыта.

И уже, когда потерял всякое терпение, и готов был крушить эту ненавистную землянку, дверь наконец распахнулась.

На улице зажегся фонарь.

Все замерли глядя на отшельника, стоящего в дверях.

Он обвел всех взглядом, костер тлеющий у самого ручья.

Потом кивнул Уварову.

— Пойдем.

Уваров глядя на уставшее и хмурое лицо отшельника, отшатнулся от него.

— Пойдем, жива она, жива.

Рев прокатился над оврагом пугая птиц и зверей.

Это кричали два охранника и их начальник.

Врач приподнялся с камня и тут же рухнул на него обратно.

Уваров кинулся в землянку, по пути сшибая что-то, попадающееся под ноги.

Остальные кинулись следом, впереди всех врач.

Отшельник встал в дверном проеме.

— Вы потом, когда он позовет.

Отшельник кивнул внутрь землянки.

— Но я то могу посмотреть на больную, убедиться… — проговорил врач, пытаясь протиснуться мимо отшельника.

— Какую больную, вы что-то путаете любезный, здесь нет никакой больной, я так полагаю, что все здоровы, а то у меня сил уже на вас не хватит.

Наумыч расхохотался оглушая округу.

— Пошли Айболит, твой номер сегодня пятый, пойдем лучше опрокинем по рюмашке за свет нашу Ольгу Ивановну Уварову…

И он потащил опешившего врача к костру.

— Ну отшельник, ну дела, скажи кому, не поверят… — не унимался начальник охраны.

Отшельник вернулся в землянку.

Возле Оли склонившись стоял Уваров, он как бы прислушивался к чему-то.

— Спит она… — произнес отшельник.

Уваров резко обернулся и спросил.

— А, когда проснется?

— Да, когда я этого захочу, хоть сейчас.

— Тогда сейчас… — твердо произнес Уваров.

— Как скажешь, вот только ты ее в такой одежке и собираешься по оврагу таскать, да на машине в Москву везти.

— Извини, я как-то об этом и забыл, не подумал.

— По-моему ты не только об этом забыл.

Уваров не отвел взгляд.

— Я все помню, и как сказал, так все и будет, в кувейтских динарах, значит в кувейтских динарах.

— А, вот это вовсе и не обязательно, есть и другие неплохие валюты, но сумма общая остается та же.

— Какие?

— Сейчас и решим, ты только сначала реши насчет жены, потом и поговорим.

Уваров выскочил на улицу.

— Наумыч, быстро вертолет сюда и одежду для Оли по сезону, в темпе, в темпе…

— Василич, ну как она?

— Спит еще.

— Опять спит, а с ней вообще все хорошо?

— Да все нормально, и спит она как здоровый человек, сам слушал, и щеки розовые.

Уваров впервые за все эти дни улыбнулся.

Наумыч уже отдавал приказы.

Уваров вернулся в землянку.

Отшельник сидел за столом, перед ним стояло два стакана наполненных наполовину.