Зеркальная эволюция

Анатолий Коширенков, 2014

Пройдя процедуру по продлению жизни, 84-х летний Макка Козинцер отправляется в долгожданный отпуск на искусственный планетоид «Зеркальная Слобода», где он совершенно случайно становится обладателем странного предмета под названием «интрамодуль», который когда-то имел отношение к оборонной программе Землян. По возвращению на Землю, повинуясь праздному интересу Козинцер находит способ заменить центральный процессор своего робота Эндрю, на интрамодуль, в результате чего, тот приобретает способность мыслить крайне нестандартно. Робот предлагает Кознцеру поистине авантюрный вариант решения накопившихся у хозяина проблем. В итоге, Макка Козинцер и его сын попадают в ментальную ловушку и выступают инициаторами нового веяния, которое становится определяющим для дальнейшей судьбы всего человечества.

Глава 2

Эндрю встретил хозяина у центрального шлюза, открывающего путь к его просторному жилищу.

— Скорее, мистер Козинцер, поспешите, не впускайте в дом эту гадость. Снаружи сегодня повышенный уровень заражения, впрочем, как и вчера.

— Не преувеличивай, люди прекрасно живут и снаружи.

— Да, живут, но не достаточно долго.

— При населении планеты, превышающем двадцать четыре миллиарда человек, низкая продолжительность жизни, это благо, Эндрю!

Робот наклонил набок голову и посмотрел на хозяина.

— Почему же тогда вы, сэр, стремитесь продлить свою жизнь?

— Потому что я продлеваю жизнь миру, сокращая количество бездарных, голодных ртов, которые не способны с пользой распорядиться годами оставшегося им существования. Я считаю своим долгом заимствовать у них эти годы. Кстати, ты получил инструкции, касающиеся моей подготовки к процедуре?

— Не все.

— Что значит, не все?

— Не все годы этих людей достанутся вам, сэр, — пояснил Эндрю. — Что касается инструкций, они получены в полном объеме. Более того, я уже произвел необходимую настройку вашей релакс-платформы. В предстоящие два дня, вам придется засыпать по расписанию, ровно в двадцать два часа, а просыпаться в девять часов пятнадцать минут.

Козинцер взглянул на часы.

— Ну что ж, по крайней мере, у меня есть еще почти три часа, прежде чем скорректированные тобой сеансы Морфея не свалят меня с ног.

— Чем желаете занять свободное время? Может быть, партию в шахматы с мистером Каррава? Он оставлял свою заявку как раз на текущее время. Помимо шахмат, так же доступен просмотр последнего эпизода шоу «Рулетка», что после событий сегодняшнего дня явно должно прийтись вам по вкусу. Могу также предложить инициирование процедуры приема пищи. Вот уже два дня как вы не ели, сегодня можно было бы и отобедать.

Эндрю все перечислял доступные варианты досуга, время от времени наклоняя из стороны в сторону свою блестящую, хромированную голову, однако Козинцер его больше не слушал, погрузившись в раздумья об упомянутом роботом шоу. В былые века, подобное состязание наверняка нарекли бы аморальным и тут же закрыли, однако сегодня, шоу «Рулетка» вполне соответствовало духу времени и ни в коей мере не задевало своим содержанием чувства граждан. В прошлом, в те дикие времена становления современного человека, когда в обществе повсеместно находили проявление признаки нетерпимости, не имевшие под собой сколько-нибудь твердой основы, многие прагматичные идеи неминуемо вызывали в этом обществе социальные протесты. Сейчас, когда развитие человечества достигло столь внушительного уровня, люди сами в состоянии безошибочно понять, что именно необходимо предпринять в той или иной непростой ситуации, и если будет сделан выбор болезненный, но необходимый, они не колеблясь примут его. Шоу «Рулетка» являлось ярким тому подтверждением, нашедшим отклик в сердцах миллионов граждан. Правила этого шоу были достаточно просты. Десять участников, жизненный путь которых был уже весьма близок к своему завершению, собирались в круг и невпопад отвечали на вопросы ведущего, поочередно повторяя всего лишь два варианта ответа: «да» и «нет». Модуль системы Этик-анализатора мгновенно регистрировал случайную ложь, произнесенную игроками и, исполняя свою функцию, прикреплял к ним ярлык кандидата в доноры. Отметка Этика фиксировалась персональным идентификатором, и сопровождалась блокировкой некоторых возможностей гражданина, а к личному делу лжеца, прикреплялся статус кандидата. Этот статус позволял человеку встать в один ряд с теми гражданами, которые уже имели в своей жизни четыре положительных заявления и готовились к добровольному донорству. Если кандидат чувствовал, что к процедуре передачи жизненной энергии он еще не готов, насильно принуждать его к этому никто не пытался, ведь Мировой Союз — это свободное объединение, впитавшее в себя все лучшее из того, что были способны предложить канувшие в лету цивилизации. Лишь получив три отметки Этика, для совершеннолетнего гражданина появлялась вероятность насильственного привлечения к процедуре донорства. Впрочем, перед началом шоу все игроки в «Рулетку» заключали договоренность, согласно которой, факт получения одной единственной отметки от Этика являлся для них достаточным основанием для перехода в доноры. Игра продолжалась до тех пор, пока в круге не оставался лишь один участник не отмеченный Этиком, который получал из рук ведущего сертификат реципиента с контрактом, подписанным девятью донорами, передающими ему остаток своей жизненной энергии. Нередко случалось и такое, когда Этик в ходе раунда отмечал сразу всех оставшихся участников, неудачно ответивших на очередной вопрос ведущего. В этом случае энергия всех десяти игроков переходила в распоряжение Мирового Союза.

— Ничего не надо, — наконец, сказал Козинцер, бросив взгляд на, все еще ожидавшего ответа, робота. — Иди, я хочу побыть один.

— Как будет угодно, — поклонившись, сказал Эндрю и стараясь не шуметь, поспешно покинул комнату.

Козинцер присел на твердую, но теплую каменную плиту релаксатора, понемногу отходя от размышлений об этом шоу, вызывающем в его душе самую настоящую злость и обиду, а затем улегся, вытянувшись во весь рост на платформе, в тот же миг занявшейся голубоватым свечением. Мужчину окутал голографический купол, разбитый на шесть секторов, один из которых переливался, ожидая подтверждающего прикосновения его взгляда. Козинцер отменил предложение повтора вчерашней программы, не желая сейчас вновь испытывать на себе давление воды, после чего подтвердил режим невесомости, в тот же миг, заставивший его тело оторваться на четверть метра от каменной платформы и зависнуть над ней, позволяя насладиться ощущением собственной легкости. Блаженно вздохнув, Козинцер закрыл глаза.