Жатва… Внутри тебя…

Анатолий Зиновченков

Если проснувшись оказался в другом мире, то остается лишь принять его, стараясь выжить… А впрочем, надеяться на это не стоит, планы судьбы не подстраиваются под чьи-то желания… Книга содержит нецензурную брань.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Глава 2

Паутина лжи

— — — — — — — — — — — — — —

Наступил день. Чувствовал я себя вполне хорошо. Рука почти не болела, отек уменьшился, пальцы снова работали. Конечно, присутствовала слабость, но онемение почти прошло. Даже ранки подзатянулись и покрылись корочками. Лихорадка осталась в прошлом. У меня была вода и еда, а так же целый день впереди, чтобы попытаться найти хоть какие-то ответы на целый ворох вопросов.

И прежде всего нужно решить: оставаться здесь или идти дальше, а если оставаться, то на долго ли? А если иди, то далеко ли? Философия выбора. Обдумав все за и против, я решил задержаться.

А дверь я не зря запирал на ночь, крабов моих кто-то съел, да и самка псевдокрокодила была без одной ноги, какой-то зверь отгрыз ее выше колена.

Нужно избавляться от трупов. За домом я нашел топор и пару лопат. Выбрав место, где на мой взгляд меньше корней и земля мягче, я стал копать могилу. На глубине метра я уже проклинал свою затею, надо было сжечь их к чертовой матери. И всего делов. Желание отдать дань умершим растаяло с первой лопнувшей мозолью на ладони. Ну все, достаточно, я и так переборщил. Теперь еще притащить вас сюда. Я смотрел на женскую особь без ноги и размышлял, за что ее взять, чтобы нести. Левая рука как назло разнылась от ранней нагрузки.

И все это из-за тебя, зубастая сука! А ведь мы могли бы стать друзьями, возможно. Ты была бы жива, а я здоров. Тварь! Разозлился я, взял топор и с размаху всадил его в горло мертвой самки, топор прошил черную кожу, хрустнули перерубаемые позвонки и голова уже стала отделенным объектом. Всегда мечтал отрубить кому-нибудь голову, а, работая в своем мире, мечтал конкретно некоторым ее отрубить. Ну вот, не Газпром, но мечты сбываются.

Эх раззудись плечо… по-частям легче будет… и я начал рубить, сперва руки, затем ноги, осталось туловище. Руки были испачканы кровью и кусочками плоти, отлетавшими в разные стороны. Вы рубили когда-нибудь мясо? В общем, схожая тема.

Ладно, отнесу это, потом решу рубить туловище или так дотащу. Я взял ногу и, насвистывая словно маньяк Джек, пошел к выкопанной яме.

— Удачи тебе, правая нога, — сказал я, бросив ее на дно.

Через пару минут я проводил в такой же путь обе руки.

Но с головой что-то не задалось.

Во первых она не отрубилась полностью, какие-то тонкие сухожилия все еще соединяли ее и туловище. Нужно дернуть посильнее, только за что взяться, волос нет. Вот засада. Брать голову в руки мне абсолютно не хотелось. Есть идея. Я снова взял в руки топор, прицелился, размахнулся и ударил прямо в лоб недорубленной головы. Как я и предполагал, пробив кость, полотно застряло, словно в деревянном чурбаке.

— Ну ты и маньяк, парниша! Жесть… — произнес я вслух.

Зато теперь можно дернуть и оторвать эту крокодилью морду. В общем, все получилось, сухожилия треснули, и голова как чупа-чупс была насажена на мой топор.

Что это такое? Это вовсе не сухожилия и не связки… это… провода?! Да ладно… наш крокодил — киборг?! Вот так поворот. Наступив на отрубленную голову ногой, я вырвал топор. Из зияющей на лбу раны побежали мелкие жучки, похожие на паучков. Я отскочил в сторону наблюдая как паразиты скрываются в траве. Ну и мерзость! Фу… что за гадость сидела у нее в голове? Местные паразиты? Да их там было не меньше сотни… Бррр… Меня пробрал озноб от одной мысли, что в моем черепе могут копошиться такие твари.

Нужно быть осторожным. Мало ли что еще спрятано в этом теле. Может все — таки сжечь его, и все. Тогда зачем я рыл эту яму как последний кретин? Походив кругами и убедившись, что больше ничего не выползает из разрубленного черепа и, постучав по нему для контроля рукояткой топора, (ну мало ли, знаете как в фильмах, расслабился и в тебя вселился инопланетянин) я присел на корточки и стал рассматривать, откуда выползли эти мелкие твари. Серо-зеленоватый мозг напоминал человеческий, ну не цветом, конечно, а извилинами. Лезвие топора повредило серое, вернее серо-зеленое вещество. А вот интересно, зеленоватый цвет для него естественный или это следы жизнедеятельности паразитов? Думаю, биологи душу продали бы за такое исследование. Ну мне как-то пох…

Я сидел и смотрел на туловище. Блин, есть там что-то такое или нет? С одной стороны, было интересно, что за провода торчат из шеи, с другой, а вдруг там еще какие твари внутри? Смотрели фильм «Чужой»? Вот-вот. Отложит во мне личинку. Меня снова передернуло от отвращения представившейся картинки. Словно во мне уже кто-то есть и сейчас поедает мои внутренности. В животе утробно заурчало, и я вздрогнул. Уф, что-то мне не по себе. И рука заныла еще сильнее. Чувство тошноты подкатывало к горлу, словно комок. Желудок сократился, и я почувствовал спазмы мышц пресса. Захотелось блевануть. Я стал хватать ртом воздух, глубоко дыша, поднял голову и посмотрел на небо, пытаясь отвлечься. Тошнота немного отступила, словно сдаваясь, но затем я вновь посмотрел на тело с отрубленными конечностями, на голову, из которой выползли неизвестные паразиты, и меня опять замутило. Спазмы в желудке стали сильнее, комок в горле перехватывал дыхание, от живота ко рту пошла волна сокращения мышц, я упал на колени, согнувшись, и меня стало рвать… сперва водой смешанной с желудочным соком, мутной-зеленой желчью, а затем и едой, еще не полностью растворившейся, с комочками местной муки и прожеванными кусочками рыбы. Липкая субстанция с характерным рвотным запахом изрыгалась из моего рта. Спазмы выворачивали желудок наизнанку до боли, из глаз текли слезы, смешивающиеся с соплями. Даже через нос прорывались кусочки непереваренной пищи… Наконец, содержимое меня закончилось, но позывы еще не утихали…

Ну все хватит… пожалуйста… во рту была горечь от желчи, оцарапанное горло саднило… Спазмы стихали. Я сплюнул, вытер рот тыльной поверхностью кисти, смачно высморкался, освобождая нос от остатков еды и слизи. Блевотина на моем лице и руках смешалась с пылью и слезами, превращаясь в грязь. Во рту было мерзко. И я пошел к озеру, чтобы умыться.

Хотелось пить. Я скинул плащ и зашел по колено в воду. Прохладное озеро вызвало озноб и дрожь, однако мне стало легче. Я пару раз окунулся вместе с головой, смывая с себя не только последствия моей тошноты, но и некоторую усталость. Но долго я купаться не стал, опасаясь, что корки на моих еще слабо затянувшихся ранах раскиснут и отвалятся. Это мне ни к чему.

День был хорош. Тепло. Наверное, мне повезло, что сейчас не зима. Хотя я не знаю, есть ли она здесь. Может здесь круглый год такая погода. Постояв на солнышке, я согрелся и просох. С грустью посмотрел на мой грязный, потный плащ. Надо бы его постирать, но ходить голым тоже не сильно хочется, никакой одежды в доме я пока не нашел. Кстати, обуви тоже. Да и в замке я ходил босиком, видимо, они уже тогда с самого начала знали, что выгонят меня. Ну ладно, сейчас не об этом.

Так не хотелось напяливать на себя грязную одежду, что поколебавшись я все же пошел стирать. Сюда бы порошка или хозяйственного мыла. Ну да ничего, прополоскав свою скудную одежонку, я развесил ее на ближайших кустах. Солнце палило все сильнее, видимо день близится к обеду, так и сгореть можно. Нигде не завалялась мазь или крем от ожогов и для загара? Снова разговариваю сам с собой.

Немного походив, я не дождался, пока плащ полностью высохнет, и напялил его еще влажный на себя. Досохнет по ходу дела. За время моих водных процедур я решил не проводить дальнейшее вскрытие этих крокодилов. Так и привязалось к ним это название, но из-за длинной пасти оно было самым оптимальным. Ну и что с того, что они ходят на двух ногах как люди. Может они тоже люди, но крокодилоподобные. В конце концов, кто сказал, что лишь обезьяны достойны эволюции?

Я отнес голову и бросил в яму, а затем отволок и туловище. Как мне не хотелось его трогать, но ни веревки, ни тачки, ни каталки… В общем ничего не было, что можно было бы приспособить для транспортировки. Я взял лопатку и присыпал следы разделки самки и свои рвотные массы землей. Ну вот! Хороший я садовник. Тело почти спрятано в саду, следы заметены. Хе-Хе. Странно, но сильных угрызений совести я не ощущал. Походу совесть взяла отпуск.

В общем поразмыслив я решил не искушать судьбу и не заниматься расчленением самца крокодила. Признаюсь такое желание сперва посетило мой больной разум, но воспоминания о паразитах выползших из башки его подружки все еще вызывали омерзение, и мурашки, бегающие по спине, да так, что я уже пару раз скидывал плащ, думая что это реально кто-то бегает, и не дай бог те веселые мозговые паучки. Поэтому, скинув с печки эту тушу и взяв его за ноги, я потащил рывками к месту захоронения. Крокодилье, сука, кладбище.

Ну наконец-то приволок. Дело близится к концу. Дело близится… Я не допел свою финальную песенку, увидев дырку на лбу самца. Черт! Не может быть! Черт, черт, черт!

Дыра в его голове. Но как? Может я ее не заметил вчера? Да нет… ее точно не было. Я помню, я еще при памяти, не стоит выдавать желаемое за действительное. Эту дыру прогрызли они. Злобные, мелкие паразиты. Больше некому. Как мне все это не нравится. Я думал они просто убежали, а теперь понимаю — они просто где-то шастают. Где-то в моей хижине.

На каком-то автопилоте я столкнул тело в могилу.

— Ну вот вы и вместе навеки веков… — зло пошутил я.

А что не смешно? Вы просто не понимаете мой юмор.

Мне тоже не смешно, если честно, особенно при мысли о стае паучков, пожирающих мозги, совсем не смешно. Хотя нет же, они не едят мозги, они в них срут, а может трахаются с ними, а может в них. Ну знаете, некоторые насекомые могут размножаться, только попав в какой-нибудь живой организм, так может и им нужно залезть в мозги. Хотя есть в этой теории и слабое место. Ведь выпустил их я? Прорубив им топором дверь в, так сказать, «Европу». А к мозгу этого баклана они сами прогрызли путь. Но что-то пошло нет так, он им не понравился. Может, они только тёлок любят? Ну да, блин, а мужиков просто валят. Мне от этого не легче. Стоп! Вот я кретин, он же был мертв! Наверняка им нужны живые мозги. Точно! В этом все дело.

И как от них обороняться? Кучка мерзких жуков, ну держитесь.

Я зашел в хижину и буквально аху… удивился… нет все же я аху… прифигел…

Комната была буквально обвешана паутинами, множество больших и маленьких паутинок. Вот кстати и ответ, что это за насекомые.

Надо все сжечь, иначе мне не уйти. А зажигалка лежала все там же, возле печки, карманов — то у меня нет ее таскать, а в задницу засовывать не хотелось, да и выпасть могла.

Я стоял и прислушивался, а так же пытался различить хоть малейшее движение. Но все было спокойно. Как? Скажите как так быстро можно наплести столько паутин? Что за пауки — скорострелы?

Сыкают своей паутиной в моем, между прочим, честно захваченном доме. Ну ничего, огнем или мечом, в данном случае огнем, я вас выведу отсюда. Медленно стараясь не касаться развешанных здесь белых узорчатых соплей, я продвигался к печке, еще пару шагов и… что-то зашуршало позади меня… вот черт побери! Я медленно развернулся, дверь была буквально опечатана, даже щели заделаны паутиной.

Ну ладно титьки тараканьи… вернее паучьи, сейчас вам будет жарко! Я дернулся к печке чтобы схватить зажигалку, но она была укрыта движущимся покрывалом из множества паучков. Окружают! Я ударил ладонью левой руки по тому месту где должен лежать мой спасительный источник огня. Расплющу вас всех! Ладонь пронзила дикая боль, словно сотни маленьких иголочек вонзились в мою кожу. Я поднес ладонь к лицу и увидел что и правда, множество маленьких паразитов буквально вонзили в меня свои лапки, а вернее, я насадил свою ладонь на них. Как же больно. Паучки на ладони зашевелились, раздвинули свои малюсенькие ножки, разрывая мою кожу, и стали один за другим лезть прямо в меня… от ужаса я закричал, стал шарахаться из стороны в сторону пытаясь сбить, стряхнуть их со своей руки, но тут же заметил, как множество маленьких точек, словно черная пыль, падает мне на голову, лицо с потолка и тут же нахлынула боль разрываемых тканей, и что-то уже шевелится внутри меня. Боже! Боже! Я не думал, что будет такой конец. Паучки облепили меня, неужели они так быстро размножились? Их же здесь миллионы! Волна боли и насекомых захлестнула меня, они лезли мне в уши и глаза, проникали в нос и рот, я стал задыхаться. Боль, боль, боль… тело горело и разрывалось на части, в конце-концов я понял, что мне не выбраться. Ничего не видя и не слыша, я упал и тьма поглотила меня…

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Он медленно приходил в себя. Так всегда бывало после перезагрузки личности. Во всем теле была слабость. Атрофированные мышцы хоть и имели объем, но не знали, что такое физические нагрузки, пока не знали. «Значит, меня, а вернее его, все-таки убили», — думал он. — Хорошо, что я успел подстраховаться и переписал личность этого болвана». Он попытался сесть, но ничего не вышло. Реабилитация займет стандартные шесть недель, а пока он даже в туалет сам сходить не сможет. Он задумался, сколько прошло времени с момента записи. Искусственно укоротив интервал, он очень рисковал. Переписать личность — это не просто скопировать данные, это тонкая синхронизация носителя и потенциальной копии, если в чем-то ошибиться, то ты просто получишь своего клона, но это будет уже другой человек. А ты если умрешь, то умрешь навсегда, а жить вместо тебя будет уже копия.

Когда ученые впервые открыли способ записи личности, они думали, что преград нет и стали переписывать всех подряд, ну конечно же, состоятельных «всех подряд», простым смертным эта технология всегда будет закрыта. Так вот, они переписывали личности, но очень скоро родственники и вообще окружение стали замечать у многих копий совершенно другие черты индивидуальных качеств. Правша мог стать левшой, заядлый гомофоб — милым геем, люди меняли увлечения, вкусы к еде, разорялись целые корпорации, главы государств начинали войны из-за странных маниакальных наклонностей. В общем, полнейший бардак. Сперва горе-исследователи не могли понять причин изменения личностей, но вскоре они поняли, что все отклонения шли у повторно записанных. Тогда был установлено правило одной записи, но, как известно, деньги меняют любые правила. Ведь любая сфера рано или поздно становится просто бизнесом, вот и наши исследователи просто не хотели терять множество повторных клиентов. Методом проб и ошибок и элементарным статистическим анализом выявился временной интервал, который необходимо выдерживать между повторными перезаписями. Ровно тридцать четыре дня. Не ясно до конца почему именно столько, но это самый минимальный безопасный промежуток для сохранения индивидуальности перезаписанной личности.

Конечно, были случаи и более коротких промежутков, но чем меньший прошел срок, тем пропорционально больший шанс, что вместо тебя будет жить совершенно другой мыслящий объект, а ты навсегда исчезнешь.

Вот и сейчас он сидел и думал все: это он или кто-то другой. Сколько прошло времени после последней оцифровки сознания.

(Тут наверное нужно пояснить, что очень большая часть воспоминаний у переписанных людей стиралась, не полностью конечно. Ее можно было восстановить, но это требовало порой немало времени. Тогда же и была придумана оцифровка личности, специальный алгоритм, закладывающийся совместно с переписью сознания, это позволяло восстановить всю последнюю информацию из жизни человека. Правда, и у оцифровки был минимальный временной интервал — одиннадцать дней, в общем, если проще, то совершать перезапись личности можно раз в тридцать четыре земных дня, а память оборвется на одиннадцати днях тому назад). Что ж, последнее что всплывало в памяти — это суд над жалким героем и как он голый покидает замок. Сколько времени прошло потом он не знал, но не больше одиннадцати дней — это точно. Как его убили, он тоже не мог вспомнить.

Он посмотрел на камеру наблюдения и помахал рукой. Через полчаса пришел врач и медсестра.

— Добрый день, многоуважаемый постоянный клиент, — мужчина в белом халате приветливо улыбнулся, — сегодня первый день с вашего воскрешения, поэтому вам необходимо обнулить свои часы и начать обратный отсчет, у вас впереди тридцать четыре дня, за которые вам необходимо избегать все возможные…

— И невозможные… — прошептала медицинская сестра.

— И невозможные, — сделав акцент на этом слове, повторил врач, — причины вашей предполагаемой смерти.

— Я все понял, док, скажите, сколько прошло времени с оцифровки?

— Четыре дня по стандартному исчислению, — спокойно ответил белый халат.

— Когда я смогу выйти отсюда, мне нужно вернуться в тот мир, где меня убили.

— Вы же знаете стандартную процедуру, — уныло начал вещать врач, — в противном случае мы не гарантируем полноценное восстановление…

— Сколько, док?

Эти двое поняли друг друга. Доктор написал на листке что-то, а затем показал пациенту.

— Договорились? — спросил белый халат.

— Договорились, — ответили ему, — но я должен быть там завтра и ни днем позже.

Врач только кивнул, затем повернулся к медицинской сестре:

— Сделай ему нашего фирменного по вене, и пусть к нему прийдет инструктор, завтра он должен улететь от нас.

Медсестра сделала пометку и они вышли.

«Еще немного, — думал мужчина на койке, — еще чуть-чуть и я вернусь, тогда сыграем по-моему.»

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Милая, как ты? — Дима держал Киолу за руку.

— Лучше всех, — раздраженно ответила та, — видишь как классно выгляжу? За бинтами лица не видно. Возьмешь меня такую в жены?

— Киола, родная, я всегда готов…

— Что с королем? — перебила его девушка.

— С его величеством все в порядке, он немного жалуется на слабость, но уже на рабочем месте. Вот человек, его едва не убили, а он работает! — воскликнул Димитрий.

— Слабость, говоришь, его мучает… — Киола ухмыльнулась. «Вот же жук, — думала она, — «перезаписался».

— Доктор сказал, что ты можешь прогуляться, я буду тебя сопровождать.

— Хорошо. Можно и погулять, а то я уже третьи сутки здесь отлеживаюсь, — она сделала паузу, — Димитрий…

— Да, родная?

— Если ты не заметил, то под одеялом я совершенно голая, — сказав это, она с улыбкой смотрела, как краснеет парень, — мне нужно одеться.

–…Эм… да… конечно… я подожду за дверью… — запинаясь, ответил Дима и выскочил в коридор.

Киола встала перед зеркалом и посмотрела на свое молодое обнаженное тело, упругую попку и сочную грудь. Вот только бинты нужно снять с лица. Она размотала все повязки: что ж, ранки пустяковые и почти зажили, немного припудрю и все.

Через полчаса они уже гуляли по личному саду королевской семьи, весело смеялись и шутили.

— Киола, — вдруг серьезно спросил Дмитрий, — ты не знаешь, кто хотел убить тебя?

— Меня? — удивилась девушка, — с чего ты решил, что хотели убить меня?

— Ну все просто, король практически не получил даже царапин…

— Ах, ты об этом, — разочарованно прошептала девушка, — я не задумывалась об этом, просто и ему и мне повезло, что мы живы, возможно, нас просто хотели напугать. «И направили управляемую ракету прямо в окно», — подумала про себя Киола.

— Все же я мог бы тебя охранять, — с надеждой в голосе произнес герой.

— Конечно, мог бы, но к счастью я и сама могу постоять за себя.

Через час Киолу мучила уже тошнота от надоедливого Димитрия. И, сославшись на плохое самочувствие, она умчалась от него прочь. Но не в свои покои, а на прием к королю.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Рико пил кофе, собираясь с мыслями, когда в его кабинет словно фурия ворвалась рыжеволосая.

— Кофе будешь? — вместо приветствия произнес он.

— Какого черта, Рико? Я тебя спрашиваю?

— О чем ты, доченька? — шутливо начал он.

— Давай вот сейчас без твоих шуточек, — Киола села в кресло напротив короля, — я хочу знать, кто за этим стоит, меня могли убить!

— Нас могли убить, нас!

— Не надо мне здесь заливать про нас, ты о своей шкуре позаботился.

— Послушай, Киола… — но король недоговорил, в дверь постучали. — Войдите!

Вошла секретарь, молоденькая брюнетка в строгом костюмчике.

— К вам просится на прием посол из королевства Кардария. Что ему передать? Говорит, у него срочное дело.

— Срочное, говоришь? — Рико почесал подбородок, — скажи, я приму его после принцессы Киолы.

— Слушаюсь, ваше величество, — девушка закрыла дверь.

— Ты ее трахаешь? — неожиданно спросила Киола.

— Что? Вовсе нет…

— А я бы трахнула ее…

— Послушай, Киола, нам сейчас не нужно ссориться, и ты не должна на меня злиться, дело принимает серьезный оборот, вмешались какие-то третьи силы, и именно из-за них наша система безопасности просрала эту чертову ракету, — король помолчал, — еще этот посол, я догадываюсь, зачем он пришел и что за важное дело у него.

— Правда? И что ему нужно? — с неподдельным интересом спросила девушка.

— Месяц назад они отправили мне посылку, очень важную посылку, Киола, но ее кто-то перехватил. А их курьеры оборудованы специальной программой. Она не позволяет их отслеживать, но сообщает, если курьер погибает, а так же если контейнер с содержимым вскрыт.

— И что в этой посылке? — медленно спросила Киола.

— Там именно то, о чем ты подумала…

— Ты сейчас пошутил?…скажи что пошутил… постой, посылка вскрыта?

— Этого я не знаю, но точно могу сказать, что посол пришел не о здоровье моем спрашивать.

Они молчали, и каждый думал о своем.

— Я так понимаю, ты не помнишь имя крота в наших рядах? — спросила Киола.

— Увы, но оцифровка была до того, как я получил данные, — король грустно вздохнул, — я даже не помню, от кого я их получил.

— Рико! — громко воскликнула принцесса. — Сколько ты заплатил за то, чтобы сейчас сидеть здесь?

— Как только у тебя будут такие средства, Киола, — усмехнулся король, — я сведу тебя с нужными людьми.

Девушка нахмурилась, но больше ничего не сказала, она медленно встала и не прощаясь покинула кабинет своего лжеотца.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Кардариане были странным видом, говорят, они вышли из древней лаборатории и никогда не шли по ступеням эволюции. Все свои схожие черты с рептилиями категорически отрицают, более того считают оскорбительными.

У них бледно — зеленая кожа, красно-желтые светящиеся глаза, они ходят на двух ногах, а их руки имеют кисть с пятью пальцами, все, как у людей. Но самое примечательное они имеют укороченную крокодилью пасть — черта, породившая множество теорий относительно их происхождения. И еще — у них есть хвост.

Посол был типичным представителем своего вида, только кожа его была черного цвета. Карданиане не носили одежду, их плотная кожа с легкостью переносила жару и холод, не говоря уже о мелких травмах, а органы размножения устроены не так как у людей, отчего их вид не был постыдным и неприличным. Внешне складывалось впечатление, что они одеты в глянцевый блестящий облегающий комбинезон. Обувь им тоже была ни к чему, природа или умелый генный инженер учел и это и наделил стопы мягкими роговыми уплотнениями, подобными подошве военного ботинка. Когти же, которые что на ногах, что на руках были довольно массивные, словно у кошек втягивались в сами пальцы.

С чем связано разделение цвета кожи, знали только сами Кардариане, но одно было понятно, что социальный статус и положение в обществе это меняло однозначно.

— Приветствую великого и мудрого короля объединенного государства, — слегка рычащим вследствие строения челюсти и голосового аппарата, тоном произнес посол.

Для незнакомого с ними человека этот тон мог показаться враждебным, что не раз служило причиной для стычек, но король на то и король, чтобы знать любые тонкости.

— И я приветствую посла столь досточтимого народа, — лицемерием на лицемерие ответил Рико, — присаживайтесь.

Посол поклонился и мягко сел в предложенное кресло, еще теплое после Киолы.

— Что за срочное дело заставило вас прибыть к нам? — церемонно начал аудиенцию король.

— Мы можем поговорить без церемоний? — пророкотал кардарианец, — это сократит и ваше и мое время, при всем уважении к вам, — и карданианец склонил голову в еще одном поклоне.

«А ты наглец», — подумал про себя Рико.

— Конечно, можем, говори спокойно, я готов тебя выслушать.

— Благодарю Вас, — кардарианец не стал переходить на ты, подчеркивая, что он здесь гость и подтверждает власть и титул короля.

— Слушаю тебя, — и Рико удобнее устроился в царском кресле.

— Дело касается двух курьеров, которые направлялись к вам с целью передать особо важный груз, — посол сделал паузу, — дело все в том, что нам стало известно о гибели курьера и его сопровождения.

— Как вы это узнали, — наивно спросил Рико, истинную причину он и так знал.

— Простите, сир, но я не могу разглашать такие сведения.

— Ну хорошо, — король поморщился, — и вы знаете где их тела? Можно пойти и забрать груз, а заодно выяснить, что с ними случилось.

— Не все так просто, мы не знаем где они погибли и где сейчас тела, но если бы и знали груз все равно забрать не удастся, — печально констатировал кардарианец.

— Откуда вам это известно?

Посол заерзал, было видно что ему не хочется раскрывать все карты, но объяснить иначе он просто не сможет, все-таки заказчик сам король, нельзя просто послать короля и не пояснить ничего, так можно и войну развязать.

— Все дело в том, что гибель курьера и вскрытие контейнера два взаимосвязанных действия. Сейчас контейнер пуст, мы это знаем точно, — выдохнул посол, все же ему удалось немного не договорить всей правды.

— Что является контейнером посол? — строго спросил король. Все его спокойствие пропало, сейчас здесь сидел властный правитель, и кардарианец понимал, что соври он дальше, можно и не вернуться на свою родину.

— Контейнер — это сам курьер, сир.

А вот эту информацию не знал даже Рико. Очень интересно, кардариане не перестают удивлять. Использовать самих себя в виде посылки, а вернее коробки. Оригинально.

— Где именно в теле Вы храните груз? — немного более мягко спросил король.

— При всем уважении, но этого я не могу Вам сказать, — кардарианец попытался сделать жалобное выражение лица, но получился только хищный оскал, — я и так рассказал больше, чем имел право.

— Значит, груз исчез в неизвестном направлении… — рассуждал Рико, — или лежит там же, где тело носителя. Но где это место, одному Господу богу известно.

— Все верно, сир.

— Вы можете мне прислать еще партию того, что я заказал?

Посол развели руками.

— К сожалению, нет, это был единственный экземпляр. Мы работали над ним с момента освобождения. А это почти четыре сотни лет, не одно поколение ученых сменилось за это время.

Освобождение, да, Рико читал об истории создания государства Кардария. Когда — то она входила в состав объединенного королевства, но была захвачена и уничтожена неизвестным врагом. Многие армии уходили, что отбить эти земли, но никто не возвращался. Спустя столетия с этих территорий стали приходить странные существа именовавшие себя — кардарианцами. Они и рассказали о создании на месте тех земель нового государственного строя. Но так и неясно было, откуда появились сами карданианцы, возможно они изначально захватили эти земли, никакой достоверности этих сведений не было. Но воевать с ними ни один из последующих правителей не захотел. Был подписан мир и признание новой страны. С тех пор прошло четыре сотни лет. Это официальная история, но Рико в нее несильно верил, написать в книгах можно что угодно, были бы желание и цель.

— Но у вас же есть разработки, чертежи, почему нельзя изготовить еще одну партию?

— У нас нет больше необходимых ресурсов, да и времени тоже… — грустно закончил посол.

Времени и правда было мало, скоро начнется новая волна вторжения, о котором столько всего написано и рассказано, и будет не до исследования. Повальная мобилизация всех войск. Осталось совсем немного.

— Это все? — сухо спросил король.

— Да, сир.

— Что ж тогда вы можете идти, я распоряжусь, чтобы вам оказали все почести достойные гостя дружественной нам страны.

Посол встал и, поклонившись, двинулся к выходу, дверь с мягким хлопком закрылась.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — задал вопрос Рико.

— Он явно не сказал тебе всего, — сказала Киола, выйдя из-за потайной двери.

— Но ясно, они не знают где тела и где груз. Черт, у нас слишком мало о них информации.

— Так в чем проблема? У нас сейчас в замке кардарианец — Киола усмехнулась — прекрасный способ исследовать их поглубже.

— Но он посол! — воскликнул Рико.

— Ты сам сказал, что они не могут отслеживать друг друга на расстоянии, а на сколько я знаю, путешествуют их послы в одиночку.

— Продолжай… — заинтересовался король.

— Мы просто вскроем его как лягушку и посмотрим, что там у них за система передачи данных.

— Ты просто…. — король усмехнулся. — Ты маньячка, Киола!

— Я в курсе, поэтому я всем и нравлюсь, мужчин заводит чувство опасности.

— Действуй тогда…

Потайная дверь мягко закрылась, и король остался один.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Я медленно приходил в себя. Надо же я жив. Память обрывками восстанавливала последние мгновения. Паучки… много паучков… они проникали в меня… по телу пробежала дрожь отвращения.

Почему так темно? Ах да, надо открыть глаза, но я не могу это сделать, словно что-то залепило или заклеило их. «Поднимите мне веки». — вспомнилось из фильма «Вий». Я попытался пошевелиться. Получилось немного, но что-то довольно крепко меня удерживало. Словно я…в коконе… вот черт, действительно, пауки запаковали меня во что-то. Хотя разве пауки делают коконы? Это ж не гусеницы… мое сердце усиленно забилось, кожа мгновенно вспотела. В воспоминаниях из детства всплыла картинка, как я разрываю маленький круглый шарик, а из него выбегают сотни детенышей паучков. Может они и меня так используют как кокон. А внутри меня сейчас растет армия насекомых.

Я попробовал почувствовать что-то внутри себя, но тщетно, никаких движений, шевелений, даже рука не болела. Нужно как-то выбираться отсюда… откуда? Я ведь ничего не вижу. Что за напасть на меня? Мерзкий мир, мерзкий король, лицемерная его дочь… все козлы…

В таком состоянии я пролежал, а может провисел, не совсем было ясно, не известно сколько времени. Казалось вечность прошла, а возможно десять минут, время потеряло свою форму. Я пытался считать секунды, складывать из них минуты, но всякий раз сбивался и начинал по новому. Постепенно тело стало чувствовать невидимые мне путы, а объем движений рук и ног увеличился. Я поднапрягся, и у меня получилось дотянуться правой рукой до лица. Я нащупал на глазах какую-то пленку и осторожно начал сдирать ее. Она была похожа по тактильным ощущениям на что-то среднее между тестом и пластилином. Наконец-то я смог открыть глаза.

Мои догадки были недалеки от истины, я действительно находился в коконе из паутины из какой-то липкой серой массы, которую моя кожа отказывалась воспринимать на ощупь, словно это неосязаемый туман. Здесь не было абсолютной непроглядной темноты, так что я даже сумел рассмотреть свои руки. Обычные такие мои руки, без ран и ссадин. Я попробовал продавить стенку моей тюрьмы, но безуспешно. Видимо, еще не время вылупляться, а значит я еще поживу. То, что эти твари внутри меня, у меня сомнений не было, вопрос в том, сколько мне осталось до момента их созревания. Но эта ловушка было очень прочной.

Время текло неспешно. Меня начал мучить голод и жажда. Интересно, мой это голод или их? Моих внутренних убийц? Кокон стал хрустеть и порой потрескиваться. Я снова попытался сломать его, но снова моих сил было слишком мало. Однако, его слоистая структура местами стала осыпаться.

Как же хочется есть. Я, конечно, терпеливый человек, но я и так последнее время питался кое-как, странно, что меня ветер еще не сдувал с места. Подняв щепотку осыпавшегося кокона, я стал внимательно рассматривать, на что похож этот материал. Ничего подобного не встречал в жизни, интересно его можно есть? Да ну, глупости, штукатурка какая-то… а может можно? Я понюхал его. Никакого неприятного запаха, потом осторожно лизнул. Хм, похоже на… даже не знаю… овсянка какая-то…

В конце-концов, даже если таким образом я себя убью, это лучше, чем мучиться с голоду. Я закинул горсть этой штукатурки в рот и весело захрустел.

Через двадцать минут я понял, что переел. Странно, но пить не хотелось, и я все еще был живой. Дальнейшая моя жизнь — это был путь голодной личинки наружу. Ирония была лишь в том, что я не только был личинкой, но и во мне, похоже, жили личинки. Ну да ладно.

Кокон становился все тоньше, и вскоре, треснув, раскололся на несколько кусков. Я оказался на свободе.