Времена огня и погибели

Анатолий Бочаров

Герцог Артур Айтверн и король Гайвен Ретвальд объявили друг другу войну. Друзья стали врагами, мир потерял равновесие. Повелители фэйри готовы вторгнуться на земли людей. Наследие Древних ждет, кто сможет им завладеть. Стремится вернуться из Бездны заточенный в ней Драконий Владыка. Времена огня и погибели настали для Иберлена – и никому не ведомо, чем они завершатся.

Глава третья

Ночь с 5 на 6 сентября 4948 года.

Лагерь Данкана Тарвела

На сегодняшнее совещание в шатер Тарвела пришли: сам герцог Тарвел с племянником сэром Алистером, графом Годфреем; король Эринланда Эдвард Фэринтайн с графами Своном и Кэбри; король Гарланда Клифф Рэдгар с графами Клейном и Риделем; королева Эринланда Кэмерон Грейдан; капитан Байерс, три лейтенанта стеренхордской гвардии и два лейтенанта гвардии малерионской — Гридерс и Джайлс. Присутствовал также секретарь герцога Тарвела по имени Фрэнк Соммерс, исполнявший обязанности писаря, на случай, если потребуется что-нибудь записать. Пока не потребовалось.

Артур рассказал дворянам и офицерам практически все, что видел и слышал в Тимлейне. Айтверн объяснил, что наследник Ретвальдов в самом деле происходит от второй линии Драконьего Дома, является потомком Шэграла Крадхейка, Повелителя Бурь, и даже имел с ним встречу на севере. Артур не коснулся лишь единственный темы. Он ни единым словом не обмолвился о странной угрозе воспользоваться силами Древних, которую Эдвард Фэринтайн высказал перед лицом Ретвальда и его нечеловеческих слуг. Об этих вещах Айтверн собирался поговорить с королем Эринланда наедине.

— По словам Гайвена, Повелитель Бурь мертв, — сказал Артур. — Умирая, он передал ему все магические знания, которыми обладал сам, и свою память.

— Вот так просто? — поднял правую бровь Алистер Тарвел. — Страшный колдун взял и отказался от жизни? Сказал внуку — забирай все, чем я сам владею, — и отдал концы? В сказках злые волшебники цепляются за жизнь, сколько есть силы, а если получится — возвращаются и после смерти.

— Мы живем не в сказке, граф Годфрей.

— Я понимаю, герцог Айтверн. Но у любого человека, будь даже он эльф возрастом в три тысячи лет, существуют личные мотивы. Эгоцентрические, — усмехнулся Алистер, внезапно отбросив свойственный ему провинциальный говор. — Вы предлагаете мне поверить, что Шэграл Темный пожертвовал жизнью ради успеха дела, которое сам тысячу лет назад проиграл? Достойный уважения идеализм, но разумно ли спихивать такую задачу на шестнадцатилетнего юнца, самому выбывая из игры? Наш второй Король Чародей молод, неопытен и задатков блестящего интригана до сих пор не выказывал. Он легко может сложить голову и без нашего восстания — например, от вовремя подсыпанного в вино яда. Едва ли многие в столице окажутся в восторге от случившегося с лордом Гайвеном преображения. Что тогда — коту под хвост все великие планы?

— Я пересказал вам, что услышал сам. Я не был на севере, не разговаривал с Повелителем Бурь лично и тем более не читал его мыслей. Я вообще не умею читать мысли, если вы не поняли. Но я видел Гайвена. — Артур сделал паузу. — Это уже не совсем Гайвен. Все выглядело так, будто он одержим. Ритуал, который они провели с Темным Владыкой, мог означать и передачу души — не только разума. Если я прав, в каком-то смысле Гайвен и есть Темный Владыка.

— Такой вариант возможен, — согласился младший Тарвел спокойно. Капитаны Паттерс и Лирман переглянулись, Клифф Рэдгар с непроницаемым лицом выпил вина из тяжелого кубка, украшенного чеканкой в виде бегущих за оленем охотничьих псов. — В таком случае сразу, как мы прибудем в Райгерн и закрепимся там, следует издать манифест о низложении Ретвальда и разослать гонцов по всему Иберлену. Это неправильно, — улыбка сэра Алистера сделалась неожиданно жесткой, — что на Серебряном Троне расселся сам Темный Владыка.

— Я понимаю, — сказал Артур сухо.

Разговор приближался к теме, которой он не хотел затрагивать. Очевидно, что если поднимаемое сейчас восстание имеет целью свержение Гайвена, потребуется объявить какого-то претендента на его место. Герцогу Айтверну не хотелось даже предполагать, кому отойдет корона в случае свержения Ретвальдов. Слишком велик был риск, что в списке наследников трона первым окажется названо его собственное имя, а садиться на трон Артур не собирался. Ему с головой хватало тех хлопот, что уже свалились на него. Власть над страной — слишком большая ответственность. Пусть ее возьмет тот, кто ее хочет.

«Возможно, мне не следовало убивать Гледерика, — кольнула нежданная мысль. — Вот уж кто точно власти хотел и, возможно, даже был способен с ней управляться. Убеди я Гайвена сделаться герцогом, преклони сам перед Брейсвером колено — не случилось бы всего, что теперь происходит».

— Нам нужно решить вопрос с престолонаследием, — озвучил старший из Тарвелов, герцог Тарвел, опасения Артура. — Ты отлично сказал, мальчик… — За «мальчика» Артуру полагалось бы одернуть Данкана, но сейчас он сдержался. — …Что наша цель — драться за страну, а не за монарха. Но простой народ таких тонких материй не поймет. Солдату нужен король, ради которого он пойдет в битву.

Тарвел, казалось, забыл о случившейся за два часа до того склоке. Говорил он уже, по крайней мере, не настолько сердито. Что не делало его слова менее неудобными для Артура.

— Граф Рейсворт потребовал, чтобы мы присягнули Айне Первой, — напомнил капитан Байерс. — Он объяснил, что из всех потомков Карданов по женской линии старшинство принадлежит Айтвернам. И раз Ретвальды не подходят, а брата или сестры, или кузенов у колдуна нет, отдадим трон родичам старой династии.

— Чушь собачья, — отбрил сэр Данкан. — Насчет Айны Первой. Девицу, которая ничем себя не проявила и которую народ не знает, — в королевы? Мы не в шахматы играем. Роальд искал удобную марионетку, а сам надевать корону не хотел. Боялся, что Коллинс и Эрдер этого не признают и начнут претендовать сами. Тем более что Коллинсы — следующие после Айтвернов в числе наследников Карданов. Поэтому Рейсворт и выставил впереди себя девчонку, в надежде, что ее признают все влиятельные дворяне, каждый мечтая выдать за нее наследника или жениться лично. Про Айну можем забыть, тем более что у нее есть более старший родственник, возглавляющий фамилию. Сэр Артур, будете нашим королем?

Вопрос, которого Айтверн так не желал услышать, все же был задан.

Раньше Артур думал, король Брайан проживет еще много лет. Когда Брайана не стало, Айтверн сделал все, от него зависевшее, чтобы передать его власть Гайвену. В какой-то момент, Артур не мог этого отрицать, он испытал сомнение и едва не начал рассматривать возможность переметнуться к Гледерику. Но с этим искушением Айтверн совладал. В любом случае, выбирая между двумя претендентами на корону, он никогда не рассматривал себя в качестве третьего среди них. Артур был чужд амбиций. Все, чего он хотел, — служить какому-то достойному королю, и служить честно. Молодой рыцарь не видел для себя никакой иной судьбы.

Чтобы потянуть время, Артур отпил вина. Оно оказалось кисловатым на вкус и оставило во рту немного неприятный осадок. Поглядев на Эдварда Фэринтайна, Артур неожиданно заметил нечто вроде сочувствия на его бесстрастном лице. Ну конечно, ведь Эдвард тоже занял трон в относительно молодом возрасте и абсолютно для себя внезапно — после гибели на войне коронованного кузена и старшего брата.

— Сэр Артур, — произнес Данкан Тарвел недовольно, — не томите.

— Отстаньте от сэра Артура, — вмешался в разговор Клифф. — Нечего делить шкуру неубитого медведя. Это не моя страна, но даже мне кажется, рановато решать, кому идти в короли. Посадим Ретвальда под замок — тогда и станет ясно.

— Это действительно не ваша страна, — согласился Данкан. — Я хочу услышать господина первого министра и регента. Готов ли он занять престол, если возникнет подобная необходимость. Герцог Айтверн предложил нам сражаться за него, и я хочу понять — осознает ли он, насколько далеко способно зайти поднятое им восстание.

— Я не готов считать дом Ретвальдов низложенным, — сказал Артур осторожно. — Мы говорим только о низложении Гайвена. Родственников мужского пола у него в самом деле нет. Только один раз в роду Короля Чародея рождалось два ребенка. Дочь короля Артебальда умерла, не родив своему супругу, астарийскому принцу, наследника. Тогда стали шептаться, что сам дом Ретвальдов проклят. — Все лето, пребывая на формальной должности первого министра, Артур, маясь от скуки, заполнял пробелы в своем образовании, читая книги по истории и государственному праву, — на этом настоял Гайвен. — Однако есть родственники по женской линии. Покойная королева Лицеретта-Августина была из Берайнов. Соответственно мы можем подумать о паданской знати. Отправим письмо… герцогу Гирландайо из Пайзы, например. Двоюродному брату матери Гайвена. Он до сих пор претендует на ларэмский престол, ему тридцать шесть, он богат и знатен. Думаю, легко согласится и на иберленский трон.

— Седьмая вода на киселе, — отрезал Данкан. — Тем более что приглашать чужеземца, не имеющего в Иберлене ни сторонников, ни влияния, — давать повод к новому витку смуты. Кто такие Берайны? Они не удержали даже Падану. Они просто свойственники Ретвальдов, а кто для нас Ретвальды теперь, после твоих новостей? Ты разве не понял, что вся власть Ретвальдов по закону ничтожна? Сто лет назад Радлер Айтверн вручил корону тому, кто называл себя Бердаретом Ретвальдом, медосским чародеем. На самом же деле трон путем обмана захватил сид из Волшебной Страны. Сын нашего злейшего врага. Уже этого подлога достаточно, чтобы заявить — наследники Бердарета не имеют никаких прав на иберленский престол. А значит, мы вновь оказываемся в положении, в котором наши предки находились после Битвы Ста Сломанных Копий. Серебряный Трон отлили для Карданов. Кровь Карданов течет в жилах Айтвернов, Коллинсов и еще десяти или пятнадцати семей в Иберлене и соседних государствах. Но Айтверны первые, а кланяться Коллинсам я не готов.

— Я понимаю вас, герцог Тарвел. Но поймите и вы меня — выставлять себя очередным претендентом на корону не готов уже я. Что скажет тогда народ? Те самые простые солдаты, за которых вы так радеете, первыми заявят: Айтверну хочется власти, вот он и свергает Ретвальда. Это внесет разлад в наши ряды. Давайте лучше решим судьбу страны по закону. Соберем Коронный Совет и на нем справедливо рассудим, кто кому поклонится.

— Молодые Эрдеры за тридевять земель, в Шоненгеме, а прочий совет — у Гайвена под замком.

— Значит, победим Гайвена, освободим Брендана Коллинса и остальных лордов — и будем договариваться с ними. Давайте не забывать, сэр Данкан, что в нашей стране есть законы, и им полагается следовать. Можно, в конце концов, созвать парламент и дать решение на откуп ему. Провести нечто вроде голосования. Многие говорили, что нашей стране снова нужен Сенат. Мол, неправильно, что он не собирался больше шести сотен лет.

— Вы с ним от души намучаетесь тогда, с вашим Сенатом, — сообщил Рэдгар любезно. — Каждый раз, выходя перед лансдагом в Кенриайне, я думаю, что эти черти на куски меня порвать готовы. Все, что им надо, — привилегии, преференции, субсидии, деньги и земли, покровительство и уступки. Они бы давно вцепились мне в горло, не будь разобщены на пять враждующих фракций. Должен отметить, однако, в словах герцога Айтверна имеется смысл. Если будет нужно, я охотно признаю вас, лорд Артур, своим венценосным братом, сидящим на тимлейнском престоле, но, заявив такие претензии сейчас, вы немедленно окажетесь обвинены в преследовании личных шкурных интересов.

— Благодарю за поддержку, лорд Клифф. Господа, повторю во второй раз, если первого не хватило. Я готов назвать себя регентом. Как первый министр Короны, я имею на это право. Но садиться на трон я не собираюсь. Давайте оставим это и поговорим о насущном. В Райгерне стоит королевский гарнизон, около двух тысяч человек. Это меньше, чем у нас, — но сам город укреплен, и если комендатура не откроет нам ворота, штурм окажется непростым.

— Бойцов у нас мало, — сказал Данкан недовольно. — Будем драться за каждый город — скоро лишимся их вовсе.

— За Райгерн, если он не сдастся сам, подраться придется. Стратегически он слишком важен. Стоит на Нейре, почитай, в центре страны. Оттуда мы сможем отправить посыльных во все области королевства, чтобы призвать дополнительные силы себе на подмогу. Больше всего нам нужны войска.

Артур встал, развернул на столе, вокруг которого сидели вельможи и военачальники, карту королевского домена Иберлена. Ретвальды владели центральной областью страны — обширной низиной, равниной, что пролегла между холмистой возвышенностью герцогства Тарвел и лесами востока, принадлежавшими дому Коллинсов. Две тысячи лет назад на месте этой равнины находился морской пролив, разделявший острова Британию и Ирландию. Но потом воды отступили, землетрясения изломали сушу, подняли из глубин новые земли. Вернее, возвратили старые, что по легенде были затоплены в дни первых племен, прежде прихода римлян, когда растаяли великие льды севера. Равнина эта, плодородная и ныне распаханная, стала житницей государства и владением правящего дома.

Вот Нейра, текущая с Каскадного хребта на юг. В старые дни северные долины служили домом гаэльским кланам. Великая Тьма вздыбила Шотландское нагорье на целую милю над уровнем моря. Новый хребет продолжился к западу, до самого морского берега Старого Эрина, нынешнего Малерионского герцогства, отделяя Иберлен от северных земель, и поныне являющихся вотчиной фэйри. Прежний Хайленд отошел сидам, примыкающие к нему с юга холмы Лоуленда сделались основой герцогства Эрдер со столицей в Шоненгеме.

На юге Нейра широкой дельтой впадает в западное море. За семь столетий до нынешних времен на побережье стоял Тарнарих, из которого правили Карданы, но удар, нанесенный с небес во время раскола в ордене магов, превратил город в дымящиеся развалины. Люди покинули эти места, оказались прекращены прежде проводимые тут мелиорационные работы, и за столетия дельта реки заболотилась. Это сделало затруднительным судоходство. Главными западными портами Иберлена являлись ныне Слайго и Малерион, принадлежавшие Айтвернам. Сама же область бывшего Тарнариха отошла дому Гальсов, чья резиденция, замок Элвингард, располагалась чуть южнее. Этот замок построили некогда сиды, сделав своим крайним южным форпостом. Людям он достался одним из первых.

Герцогство Райгерн лежало между Тарнарихом и Тимлейном, в срединном течении Нейры. Город Райгерн отделяло от Тимлейна около шестидесяти миль. В нем располагалась Кадетская школа, где паданские и гарландские инструкторы готовили офицеров для королевской армии, Пажеский корпус для юношей, желающих составить карьеру при дворе, и Женская гимназия для благородных девиц. Артур в свое время, по старому обычаю, проходил службу у герцога Тарвела оруженосцем, где и обучился положенным юному аристократу наукам, но большинство дворян из менее знатных семей направлялись своими родителями либо в школу для пажей, либо в кадетскую — в зависимости от того, к придворному или военному поприщу они стремились.

Райгерн был хорошо укреплен, его фортификационные сооружения отвечали всем требованиям времени. Если город решит оказать сопротивление, взять его будет непросто.

— Вокруг столицы рассредоточены основные войска Иберлена, — сказал Айтверн, изучая отметки военных лагерей, окружающие на карте Тимлейн. — Остатки армии великих домов, собранной Джейкобом Эрдером в поддержку Гледерика, были подкреплены в течение лета новыми отрядами из доменов. Около двенадцати тысяч солдат, в основном к северу и востоку от города. Это силы Эрдеров, Коллинсов, Тресвальдов и Гальсов. Дядя Роальд рассчитывал на все эти отряды, когда замыслил мятеж. Графы Гальс и Тресвальд, новый герцог Коллинс находятся у Гайвена в заложниках, и он имеет шанс воспользоваться этим, чтобы призвать их вассалов к повиновению. Не факт, что у него это получится. Сейчас Ретвальд может опираться лишь на три тысячи солдат столичного гарнизона. И то он будет держать их в страхе за счет своих сидов. Я располагал от имени Айтвернов в столице тремя сотнями человек. Еще четыре тысячи, ополчение Малериона, Флестальда, Рейсворта и малых домов, стоят в Сендрике, в тридцати милях к западу от Тимлейна. Лейтенант Гридерс, вы провели там все лето. Поддержат ли меня мои солдаты?

Гридерс закашлялся. Поерзал на своем сиденье:

— Да как вам сказать, благородный герцог.

— Говорите как есть, сударь.

— Хорошо. Я гляжу на вас и думаю — вроде толковый вы человек. Не хуже Раймонда, а Раймонда мы уважали. Но это я сейчас понимаю, а прежде мы про вас не знали. Лишь то, что вы с батюшкой своим в постоянной ссоре. Сэр Роальд сказал, доверия к вам никакого нет, ибо переметнулись вы к колдуну, а он нам никаких добрых чувств и вовсе не внушал. Мы охотно поддержали сэра Роальда, как товарища лорда Раймонда и Верховного констебля. Но теперь сэра Роальда нет, а вы продолжили его дело — выступили против колдуна. Жаль, что поздно. Поддержали бы дядю позавчера — глядишь, и с Ретвальдом вместе управились бы.

— Я немного помедлил с выбором стороны, — сказал Артур ровным тоном. — Сейчас она выбрана, и, как ни смешно, я действительно продолжаю дело своего покойного дяди, хоть изначально мы и не нашли с ним понимания. Лейтенант Гридерс, я правильно понимаю, что армия Драконьих Владык примет мою сторону, если отправить к ней посла?

— Правильно, сэр. Остается вопрос, кто будет этим послом. Сам я не могу, должен остаться со своими ребятами, но нескольких толковых сержантов вместе с охраной пошлю. Одна беда: мои сержанты ребята неговорливые, да и чином не вышли. Если убеждать армию, потребуется человек весомый, и желательно дворянин. Имеются у вас такие на примете?

— Немного, — признался Артур. — Я тоже не вправе оставить войско. Блейр, — поглядел герцог Айтверн на бывшего оруженосца, — я целиком тебе доверяю, ты рыцарь и вместе с тем знаешь простой народ. Сможешь договориться с солдатами, объяснив им, почему они должны поддержать нас на этой войне?

Молодой лейтенант нахмурился.

— Я попробую, сэр, — сказал он с сомнением. — Но не знаю, справлюсь ли. Мой прежний господин, граф Гальс, обучал меня военному делу, но только ему. И язык у меня подвешен недостаточно хорошо. Если бы вы отправили со мной кого-то еще, постарше и желательно поаристократичней, — я был бы крайне рад.

— Я охотно помогу вам, сэр Блейр, — подал голос Алистер Тарвел. — Поеду вместе с вами, выступлю перед солдатами, расскажу им, что и как. Потом приведем вместе армию в Райгерн. С позволения герцога Айтверна, разумеется.

Артур посмотрел на Алистера, сидевшего почти напротив него. Этого человека он знал очень плохо. Когда сам молодой Айтверн ходил в оруженосцах у сэра Данкана, Алистер находился на лумейской границе, где нес службу вместе с товарищами отца, состоя в чине капитана королевской армии. Из нее наследник Тарвелов уволился год назад, вернулся в родной домен, привезя заодно с юга красавицу-жену, и поселился в принадлежащем ему замке Годфрей. Будучи на два года старше Артура, Алистер уже был закален боями, ранами и потерями — и несомненно относился к тем молодым наследникам аристократических семей, которых лорд Раймонд вечно ставил нерадивому отпрыску в пример. Мол, заняты делом, а не страдают бездельем.

Широкоплечий, черноволосый, голубоглазый, с открытым и честным лицом, Алистер Тарвел казался прирожденным воином — и вместе с тем человеком простым и понятным. Обычный неотесанный провинциал, хорошо обученный владеть оружием и больше ни в чем не преуспевший. Вместе с тем Айтверн уже начал догадываться, что это не так. В конце концов, точно так же его дядя производил впечатление спившегося чудаковатого затворника, когда это было ему нужно.

«Мне на руку, если Алистер ненадолго покинет армию: я смогу утвердить свое влияние, немного оттеснив Данкана. Конечно, я рискую, что войска Айтвернов, приведенные через неделю этим человеком, сделаются уже отчасти личным войском Алистера Тарвела, если он сможет расположить к себе моих офицеров. Риск велик, но посылать больше некого. Блейр не справится в одиночку».

— Хорошо, граф Годфрей, — сказал Артур, отпивая еще вина, уже не казавшегося ему столь неприятным на вкус. В голове слегка прояснилось, а в груди потеплело. — Отправляйтесь вместе с сэром Блейром в Сендрик и возвращайтесь к Райгерну с малерионским ополчением. К столице не суйтесь, на тамошние триста человек я не рассчитываю — к тому же капитан Фаллен не питал ко мне приязни. Но увидеть свои четыре тысячи я бы все же хотел.

— Увидите, герцог. Хоть на аркане притащу за собой, но увидите.

— Замечательно, граф. Если сможете послать из Сендрика гонцов в лагеря прочих великих домов — будет совсем хорошо. Едва ли они тоже безропотно примкнут к Королю Чародею, если тот пленил их господ.

— Я отправлю туда людей прямо сейчас — выберу кого понадежней и отправлю. Быстрее доскачут. На Гальсов и Коллинсов, — Алистер помедлил, — я полагаю, на Гальсов и Коллинсов мы можем рассчитывать. На Эрдеров — в меньшей степени. Скорее всего, они уйдут в Шоненгем, к тринадцатилетнему Остину, что стал ныне герцогом Севера. Не завидую, если честно, бедняге.

— Даже если мы соберем половину тех сил, на которые опирался граф Рейсворт в своем заговоре, это даст нам абсолютное численное преимущество над Ретвальдом. Давайте составим текст письма, которое разошлем в прочие великие дома. Я подпишу его как регент и глава Коронного Совета, и вы с сэром Данканом — от лица Тарвелов. Фрэнк, — обратился Айтверн к секретарю герцога Тарвела, — беритесь за перо и чернила, ваш выход на подмостки. Сейчас примемся вам диктовать.

Спустя полчаса, совместными усилиями, документ был готов. В нем герцоги Айтверн и Тарвел и примкнувший к ним граф Годфрей извещали бывших сторонников Роальда Рейсворта, что решили принять его сторону в затеянной им борьбе. Хотя, говорилось в письмах, граф Рейсворт пал от руки темных фэйри, приведенных Королем Колдуном, герцог Айтверн готов продолжить начатое своим дядей дело, чтобы спасти Иберлен от севшего на трон чернокнижника.

Составляя послание, Артур успел оценить всю абсурдность происходящего. Совсем недавно он считал дядю Роальда предателем и злейшим врагом, а теперь собирает под свою руку его союзников. Впрочем, вино уже сделало свое дело, и нужные слова рождались на языке сами. Секретарь их усердно записывал, а прочие вельможи поправляли Айтверна, если фразы, которые он диктовал, звучали недостаточно дипломатично.

Герцог Тарвел заверил получившееся письмо своей гербовой печатью. Ни одной печати со знаком дома Айтвернов у Артура под рукой не нашлось, но он хотя бы расписался. Письма были вложены в конверты, запечатаны сургучом и переданы отобранным сэром Данканом надежным людям. На этом совет можно было считать завершенным. Айтверн отпустил всех его участников по шатрам, напомнив, что ждет их на утреннее построение к девяти часам, и попросил Эдварда Фэринтайна остаться для приватного разговора.

Повелитель Западных Берегов и король Эринланда остались наедине. Айтверн подвинул к себе еще одну бутылку вина, наполнил кубок до краев, выпил. Фэринтайн не пил. Откинувшись на спинку стула, он молчал в ожидании, пока Артур заговорит сам. Полуэльф выглядел безмятежным. Излишне безмятежным, если учесть поступившие к нему утром новости, и Айтверн догадывался, что за этой безмятежностью может скрываться.

Артур выпил еще — и наконец обратился к Эдварду с вопросом, задать который он не решался весь день:

— Гайвена еще можно спасти?

— Зависит от того, что ты под этим подразумеваешь.

— Его душу. Проклятье, вы… ты понимаешь прекрасно и сам. Гайвен виделся с Повелителем Тьмы, и тот забрал его тело себе. Сам сдох и перекинулся в правнука. Это ведь не Гайвен там, в Тимлейне, сидит. Это обезумевшая, одержимая тварь. То существо, с которым сражался еще лорд Эйдан. Я могу вернуть моего короля?! — Последние слова Артур почти выкрикнул.

Фэринтайн выдержал паузу, прежде чем ответить. Было заметно, что он не очень хочет поддерживать начатый Айтверном разговор.

— Я боюсь, ты не совсем правильно понимаешь ситуацию, — тихо сказал Эдвард. — Я и сам, когда увидел Ретвальда утром, решил, что он одержим. Но твой рассказ многое прояснил, к сожалению. Я больше не думаю, что речь идет о настоящей одержимости. Душа твоего короля, скорее всего, в целости и сохранности. Она пребывает там же, где была и прежде. Искалечен лишь его разум. Мне известен ритуал, который они провели с Шэгралом Крадхейком. Память предков доступна всем чародеям, при наличии у них необходимой сноровки, но пользоваться ею полагается осторожно. С помощью Повелителя Бурь Ретвальд пробудил все воспоминания Шэграла, что и так хранились в его собственном естестве. Помогая ему, Крадхейк погиб — магия забирает силы, а Шэграл, видимо, был стар и слаб. Я не знаю, куда отошла его душа, но не в тело твоего сюзерена уж точно. Гайвен Ретвальд остался сам собой — и вместе с тем помнит все вещи, которые помнил Шэграл Крадхейк, как минимум до момента, как зачал Бердарета Ретвальда. В каком-то смысле Гайвен Ретвальд и есть теперь Шэграл Крадхейк. Шестнадцать лет жизни против многих сотен — попробуй удержаться на гребне подобной волны.

— Но это можно исправить?

Фэринтайн пожал плечами:

— Если лишить Гайвена Ретвальда всей имеющейся у него памяти, до младенческого возраста, — возможно. Во всех прочих случаях — сомневаюсь. Воспоминания пращура слишком тесно переплелись с его собственными, местами подавили их. Или скоро подавят. Он уже иначе говорит и иначе держится — это заметно. Чтобы изгнать из Гайвена Шэграла, потребуется выжечь весь разум твоего короля начисто. Но тогда это будет не твой король.

Айтверн выпил еще — залпом, чувствуя, как дрожат руки. Вновь потянулся к бутылке, наполняя кубок. Изрядно расплескал при этом вино на карту.

— Я не буду его убивать, — сказал Артур решительно. — Один раз попытался, хватит. Разобьем фэйри, а самого Гайвена возьмем в плен, посадим под замок и будем решать, что с ним делать дальше. Может, получится держать в неволе, пока не одумается. Даже если на это уйдут годы. Сперва придется с ним поговорить.

— Твой король — тебе и думать, как с ним поступить. Прошу лишь запомнить, что мало какие замки и путы удержат в плену чародея подобной силы. Если я сочту, что Ретвальд представляет опасность для Срединных Земель и ты этой опасности не учитываешь, — придется принять собственные меры.

В Сиреневом зале Фэринтайн уже принял такие меры, когда выстрелил в Гайвена из пистолета. «А если Эдвард ошибся тогда? Если бы мы смогли образумить Гайвена прежде, чем Повелитель Тьмы наложил на него руки? Ну подумаешь, король убил своим колдовством еще с десяток мятежников — мы убили их еще больше».

Обидные, обвиняющие слова едва не сорвались с уст Айтверна, но вместо этого он спросил:

— В Тимлейне ты угрожал Ретвальду силами Древних. Расскажи мне о них.

— Нечего рассказывать. Да и потом, ты точно хочешь знать? Это всего лишь старая сказка, которой я вовремя воспользовался ради успешного блефа.

Артур прищурился:

— Вы увиливаете, ваше величество. Не нужно так поступать. Мы с вами союзники, а между союзниками полагается честность.

— Хорошо, — вздохнул Фэринтайн. — Но вряд ли тебе понравится мой рассказ. Прежде Великой Тьмы, ты знаешь, Древние умели строить летательные машины и подниматься в небеса, за пределы нашего мира. Они добывали железо, алмазы, золото, нефть и другие ресурсы на Луне, Марсе, иных планетах. Но единства между ними не было — даже тогда мир оставался разделен на противоборствующие государства, и Империя Света наших предков была лишь одним из них. В небесах, на орбите Земли, Древние разместили боевые спутники — летающие крепости, оборудованные пушками невиданной прежде силы. Первое применение этих пушек вызвало Великую Тьму. Второе — Войну Пламени, когда боевыми спутниками распоряжался Конклав. Чародеи раскололись и передрались, сожгли Тарнарих и еще с десяток городов и обрекли мир на то варварство, из которого он начал выходить лишь в последнюю сотню лет.

— Но как связан с этим всем ты?

— Очень просто. Это наследие моего рода. Изначально на востоке нынешних Срединных Земель располагалась военная база, нечто вроде подземного форта, откуда руководство Империи могло управлять своим размещенным в космосе оружием. Когда смертные развязали четвертую мировую войну — Великую Тьму — повелители фэйри решили, что следует положить самоуправству людей конец. Прежде чем сама жизнь на Земле окажется уничтожена. Решение принимали все Великие Дома фэйри. Сумеречный Король, Драконьи Владыки и Повелители Холмов — семья, из которой происхожу я. Повелителям Холмов было доверено распоряжаться этим оружием. На месте прежней военной базы мы построили Каэр Сиди, известный также как Вращающийся Замок. В старых легендах так звалась цитадель, в которой хранилась чаша Грааля. Наш замок получил подобное имя, потому что сами небеса обращались вокруг его башен — небеса и уснувшая в них смерть. Во время Войны Пламени могущество Каэр Сиди попало в недостойные руки. Когда пепел Конклава развеялся, герцоги Айтверн и Фэринтайн поклялись больше никогда не применять подобной силы и отказались от магии вовсе. Мы стали хранить восток, вы — запад.

Айтверн смотрел на Эдварда во все глаза и не знал, что ответить. Ему было известно о Войне Пламени, известно, что маги тех времен вели борьбу на уничтожение, расколовшись на несколько фракций. Но он не догадывался, что чародеи применили в своих битвах оружие Древних. Впрочем, это звучало логично. Магия сильна, но вовсе не всесильна. Будь колдовство столь могущественным, тот же Гайвен, сделавшись ныне волшебником, представлял бы несокрушимую угрозу. Оружие, доставшееся народам Срединных Земель от старого мира, куда опаснее любых заклятий — и неудивительно, что Конклав во время своего раскола воспользовался именно им.

— Давно ты обрел подобную власть? — спросил он Эдварда.

— Недавно. Я первый обученный чародей в своей семье за семь сотен лет. После гибели Тарнариха мы чурались занятий магией, как и твои собственные предки. Но чарами я грезил с детства и мечтал, что однажды научусь их творить. Кэран, должно быть, была послана мне самим провидением. Она знала и умела куда больше меня, будучи обучена в глуши собственной матерью, сохранившей знания от прежних времен. Кэран научила меня, и дальше мы работали вместе. Согласно старинной легенде, владеющий Вращающимся Замком распоряжается и всем миром. Оставалось лишь разобраться, что за этой легендой стоит. Ответ оказался страшным. Сокрытое в нашей цитадели могущество действительно дает власть над миром, но лишь власть этот мир уничтожить. Повелители Холмов связали машины Древних, управляемые при помощи странной смеси науки и колдовства, со своей собственной кровью, сделали так, что лишь наследник нашего рода способен отдать этим машинам приказ. По крайней мере, если не разорвать этих пут, чем Гайвен грозится. Мне придется думать, как противостоять ему, если он предпримет подобную попытку, — но пока я один распоряжаюсь силой, что способна вновь выжечь Землю дотла.

— И ты грозился этой силой воспользоваться.

— Это был блеф, я же сказал.

— Но ты грозил. Сказал, что сожжешь Тимлейн, если Ретвальд попытается нас пленить. Вы знаете, сударь, понятия не имею, насколько высоко вы цените вашу собственную жизнь, но я своей излишнего значения не придаю. Падем мы — найдутся другие, готовые выступить против врага и драться с ним до последнего вздоха. Мы, ты и я, не настолько важны, чтобы ради нас жертвовать сотнями тысяч жизней. Мне кажется, лорд Фэринтайн, власть, которой вы обладаете, — слишком велика для одного человека.

— Я не прибег к этой власти, — сказал Фэринтайн, не выказывая ни тени раздражения, хотя в глазах его застыли зима и метель. — И никогда не прибегну. Мы хранители этой силы, но вовсе не хозяева ей. Ноша наша тяжка, а искушение — велико. Войну, на которую мы выступили, я намерен вести обычной сталью и обычной магией и сделаю все, чтобы спящее наследие старого мира продолжало спать. Даже если все силы врага соберутся в одном лагере, на отдалении от мирных городов и деревень, я не нанесу по ним орбитального удара. Применив эту силу однажды, мы захотим потом применять ее снова и снова. Это гибельный путь. Мы выиграем эту войну честно — или проиграем ее, но тоже честно.

— Хорошо. Я верю тебе. — Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. За вечер Артур выпил немного, но вино наложилось на оставшееся еще с прошлого дня похмелье, и герцог Запада чувствовал, что перебрал. — Что с Айной и твоей женой? — поинтересовался Артур, преодолевая позыв к рвоте. — Мы можем найти их с помощью магии?

— Слишком много вопросов для одного вечера, герцог. Вам пора идти отдыхать.

Фэринтайн встал и протянул Айтверну руку. Фигура эринландского короля сделалась нечеткой, расплывалась у Артура перед глазами. Сын лорда Раймонда упрямо мотнул головой, не двигаясь с места:

— Моя сестра. Мы сумеем ее найти? Она мне не враг. Теперь — особенно.

— Сумеем, я надеюсь. Но не сейчас, потому что один я не справлюсь, а помощник из тебя нынче плохой. Мы оба устали. Идем, Артур. Я провожу тебя до твоей палатки. Спи, отдыхай, завтра нам предстоит военный марш и героические свершения. В твои годы я старался хорошо выспаться перед подобным.

Айтверн поднялся, едва не задев при этом локтем стоявшую на краю стола бутылку. Ноги держали его нетвердо, и Эдвард Фэринтайн поддержал герцога Запада, помогая ему не упасть. С трудом Артур выпрямился, постарался привести в порядок разбегавшиеся, спутанные мысли.

— Леди Кэмерон, — сказал он. — Мне кажется, я обидел ее сегодня вечером. Можете объяснить ей, что я не имел в виду ничего дурного? Если отказываетесь, я сам с ней поговорю. Хоть даже прямо сейчас.

Айтверн сделал шаг в сторону выхода из палатки, чувствуя, как подгибаются ноги. Фэринтайн вновь схватил его, придерживая за плечи:

— Я непременно поговорю с Кэмерон, конечно же. Ты сейчас ничего толкового ей не скажешь, только сильнее рассоритесь. Идите спать, герцог Айтверн. Спи, и пусть посетят тебя счастливые сны. — Голос Эдварда сделался поистине убаюкивающим. Артур кивнул и позволил довести себя до занимаемого им шатра.

Артур Айтверн спал, его душили тяжкие сны. Ему снился дождь, слякоть, пронизывающий ветер. Снились военные походы, изнурительные путешествия, разорительные войны и предательства друзей. Все то, что наполняло ныне его жизнь, только в десятикратном объеме.

Ему снились люди, которых он не знал или не помнил, но которые, похоже, представляли для него прежде немалую ценность. Они отворачивались, уходили, оказывались изменниками. В этих снах у Артура был сын — велеречивый, изящный, надменный, с гордым профилем и блестящими манерами. Этот сын поднимал против собственного отца восстание и приводил войска на последнюю битву.

Артуру снилась жена — сероглазая, спокойная, гордая, так похожая на Амелию Таламор. Он любил эту жену до крика, до слез, до дрожи в пальцах и пьяных истерик, да только лучший друг спал с этой женой у него за спиной, и в глазах придворных Артур видел презрительный хохот.

Снился меч, вонзенный в камень, как в старых легендах. Артур извлекал этот меч, легко, почти без усилия — и пламя разгоралось в тот миг в небесах.

Ему снились двери между мирами, что ныне закрыты. Артур знал, что способен их распахнуть. Откуда-то, непонятным чувством, таившимся в глубинах его существа, наследник Айтвернов понимал, что ему отпущена подобная сила. Зов рвался к нему издалека, исходил из-за пределов Земли.

Дальше самых далеких миров. Дальше холодных темных планет, на которых Древние добывали драгоценности и металлы. В Бездне, из которой не возвращался ни один звездный корабль, но которую при наличии определенной власти можно преодолеть за единственный шаг.

Артур поднимался ступенями бесконечной винтовой лестницы, глядя на стены, чьи камни помнили слишком многое, вдыхая грудью пронзающий холод. Открой двери, шептали ему камни. Открой двери. Открой. Он выходил к обзорной площадке на самой вершине башни, и площадка эта, так похожая на ту, где в другом, позабытом сне он дрался с Александром Гальсом и едва не погиб, обрывалась в пустоту.

Впереди простиралась Бездна, но не темная, а сверкающая, наполненная светом тысячи лун и планет. Они блистали, замершие в пустоте, усеявшие космос подобно причудливым соцветиям. Фиолетовое и золотое, алое и синее — от сияния звездных миров рябило в глазах. Ветер налетал порывами, но Артур стоял на ногах прочно. Голос раздавался за его спиной, и тогда Айтверн оборачивался.

Мужчина в старомодном светлом костюме, с короткими русыми волосами и тяжелым властным лицом, с крыльями призрачного света за спиной. Незнакомец говорил ему что-то, и было очень важно прислушаться, запомнить, понять. Но этого никак не получалось сделать, несмотря на все предпринимаемые Айтверном усилия. Голос незнакомца долетал с расстояния в тысячу миль. Все сказанные им слова тут же исчезали, смазывались, забывались. Артур старался прислушиваться, но все оказывалось тщетно.

Он просыпался в темноте своего шатра, ворочался на жестком ложе, засыпал вновь — и опять проваливался в муторное забытье.

Холодные, тяжкие сны не оставляли его почти до самого утра. Ближе к рассвету Артур почувствовал, как кто-то надежный и теплый крепко его обнял. Открыл глаза, ощущая кожей, как длинные волосы, щекоча, падают ему на лицо. В предрассветных сумерках Айтверн едва смог различить лицо королевы Кэмерон, склонившейся над его изголовьем.

Кэмерон не сказала ни единого слова, но Артур вдруг ощутил безмятежность. Она рядом, а значит, все будет хорошо — по крайней мере, пока она не уйдет. Айтверн закрыл глаза и вновь уснул — на этот раз глубоко, крепко, еще на целых полтора часа, до утра.