Псы Америки. Изольда

Анатолий Агарков, 2023

Субъективные ответы на злободневные вопросы:– Украина: кто, как и когда сделал её такой?– европейские ценности: душа или тело?– судьба гегемона: полный крах или задворки истории?– третья мировая: уже идет или вот-вот?Новости завтрашнего дня.

Пановья

Человек всегда был самой досадной своей проблемой.

/Рейнольд Небюрн, американский теолог/

Подразделению польских наемников числом о семнадцати головенок на двух БТР и одной гражданской машине с будкой, бывшей автолавке, было дано задание — организовать КПП на трассе Белгород — Харьков. Для ловли диверсантов и дезертиров, для досмотра и допроса проезжающих на машинах — кто-откуда-куда-зачем и в каких отношениях с военкоматом по месту прописки.

Перегородив броневиком дорогу так, что проехать мог лишь один грузовик, и оставив наряд, остальные отправились в ближайшее село.

Под штаб и казарму было занято полупустующее двухэтажное здание бывшего сельсовета. Обитателям, находящиеся там кабинета главы и канцелярии администрации новой власти, посоветовали убираться ко всем чертям.

— Теперь я для вас власть! — заявил подпоручик Станислав Быховский.

С хохлами надо быть строгим — считал командир отдельного взвода польских наемников.

Обошли с капралом все комнаты двух этажей, определяя, где чему быть — казарме, столовой, складам, кухне, умывальне, туалету…

— Ну, Маевский, — сказал подпоручик заместителю, — бери бойцов, наводи здесь порядок. Боезапас в одну кладовку, продукты — в другую. Поставь часового на крыльце. И благодари Бога, что не в окопах сидим.

Капрал откликнулся:

— Пока все удачно начинается, пан подпоручик.

— Пошли двух бойцов по хатам пройтись — пошукать дезертиров и диверсантов, других подозрительных личностей.

— Скоро ли они вдвоем управятся?

— Вот и пусть поторапливаются. Да и остальные тоже — поменьше болтают, побольше таскают. Как закончат — им на подмогу. До темноты село надо обязательно прошерстить. А то спать ляжем, как на вулкане. Не люблю я этого — ты же знаешь. Во всем должен быть порядок.

В своем кабинете, бывшем главы, подпоручик сам расставил мебель, как ему надо, подмел пол, предварительно распахнув окно. Потом уселся в кресло перед столом и закурил.

Постучавшись, вошел капрал с бородатым мужиком преклонного возраста.

— Местный бывший начальник, — представил его Маевский.

— Тебя как зовут? — Быховский вошедшему.

— Павло Стручок.

— Вот что Стручок, мы здесь осели, дай Бог, надолго. Ты мне сразу скажи, положа руку на сердце — дезертиры, диверсанты, лица подозрительной внешности в селе есть? Если сам найду — с тебя штаны спущу и задницу надеру. Чуешь?

Мужик помотал головой:

— Нема никого подозрительных, пан офицер — все свои.

— Твоя задача, Павло Стручок — обеспечить нам быт и комфорт. Чтоб повара на кухне были. К нашим продуктам ваши приправы. Для свежего мяса киньте жребий — кому бычка приколоть, кому порося. Жилиться будете, сам по дворам пойду дичь стрелять. Чуешь?

— Чую, пан офицер.

— Ну, тогда иди — исполняй. Да гляди у меня! Я на расправу скорый и строгий.

— А сколько вас?

— Взвод из двух отделений.

Мужик был в дверях уже, Быховский окликнул:

— Стоять! Вот ещё что. Если подозрительных элементов в селе не обнаружим, жить будем дружно. А для дружбы крепкой что надо? Правильно — совместно выпить и закусить. Так что, пока мы слова твои проверяем и по хатам злыдней шукаем, ты понемногу готовься к банкету. А для него что надо? Закуска да выпивка. Да танцы с бабами. Подумай, любезный, кого пригласить. Ну, ступай-поспешай…

И повернувшись к капралу:

— Когда наливаю, душа вся сияет радужной благодатью. А если рядом пригожая баба, то и нежностью. А выпил с ней да притиснул к груди — сразу понятно, кто с тобой рядом.

Капрал успел уже заметить:

— В селе мало мужчин — все в бегах да на фронте, а кого уж отпели. Есть дети, есть старики… От баб, я думаю, отбоя не будет. Ну их нахрен — пусть дожидаются, когда к ним захочется.

— Не романтик ты, Збигнев. Сладкая дивчинка — самое главное блюдо стола. А попеть и сплясать с кем? Тебе хочется просто секса. Просто секса. Скучно ведь это, когда душе праздник нужен…

— А сидеть с хохлами-калоедами за одним столом — это противно.

Быховский скривился, а Маевский продолжил:

— Ты мне вот что скажи, пан подпоручик — мы Украину отстоим от русских и сдадим под ключ жиду Зеленскому: владей, Боб! Так что ли?

— С чего бы это?

— А Штаты прикажут. Спроста что ли Дуда Байдену шнурки лижет?

— А ты не ссышь, значит, пендосов заокеанских?

— А мне-то с чего? — я солдат, а не политик. Нам бы к драчке с русским Иваном неплохо американского Джо пристегнуть — to byłaby sprawa.

— Джо слишком хитрый — в бучу сам не полезет: нарисует кучу грошей зеленых и заплатит всем желающим…

Подпоручик с капралом единодушно загрустили о былой славе Речи Посполитой, когда она один на один справлялась с Русью

Оставшись один, Быховский в мрачной истоме думал об Украине — этот её всемирно известный чернозем за много веков насквозь пропитался кровью. Про пот почему-то забыл пан подпоручик…

На этой земле — думал польский офицер — сто миллионов раз кто-то не пощадил кого-то, не жалея себя. Такая же участь ждет и нас. На крови стояла и стоять будет курва Россия…

Быховский вздохнул, а мысли неожиданно перекинулись на другое. С детства он мечтал попасть на Украину и найти клад батьки Махно. Что-то осталось из документов архива воевавшего здесь в Гражданскую деда. Какая-то карта, в которой трудно разобраться в комнате на столе. А вот на месте можно и попытаться. Теперь-то он здесь, но на войне… Да и по памяти вряд ли получится — надо вернуться за картой домой. Может, другие найдутся возможности на чем-нибудь руки погреть?

Вспомнив о доме, подпоручик наяву будто почувствовал острый запах черемухи под окном. Если открыть его на всю ночь, густой сладковатый аромат к утру обязательно опьянит. Здесь же с улицы воняло кислой капустой, гнилой картошкой, прелой соломой. Мусор повсюду… Плохой хозяин Павло Стручок — не следит за порядком в вверенном ему селе…

Быховский бросил взгляд за окно.

А ведь уже сентябрь кончается — когда дымки нет и марева над горизонтом, листва опадает и покрывается пылью. А воздух такой прозрачный лишь потому, что нет в нем цветочной пыльцы.

Тридцать пять лет он прожил — думал подпоручик, печалясь — и никто не объяснил ему, почему осенью так грустно душе.

И снова мысль скакнула куда-то неожиданно в сторону.

Были же времена, когда шляхтичи за честь считали служить российскому престолу. И балы светские в Санкт-Петербурге или Москве по роскоши затмевали Париж и Варшаву. Кружились парами офицеры с пронзительными глазами и женщины с тонкими талиями. Быховский читал об этом в романах и видел на экранах.

Польские юноши в гвардейской форме русских офицеров, и юные девы из благородных семей дворянской России — не казались чужеродными, как теперь. Откуда сие пришло? Кто придумал? Кому это стало надо? Куда, в какую даль пропали прекрасные тени века ушедшего, века блистательного? Разве это было не с нами?

Чем мы не те? — думал Быховский и находил ответ. — Мы разучились быть высокомерными. При одном но — высоко мерить окружающих, но не себя. Он-то без сомнений человек высочайшего качества — безусловно, белая кость. И отсюда его манеры — гордость и смелость шляхетские… до бесшабашности.

И они, современные пОляки, сделают всё, чтобы некогда блистающая Россия захлебнулась в собственном дерме. Именно так!

Но в глубине души — себе-то не ври! — надо признаться, что воевать с русскими очень страшно; с их неисчислимыми лесами, полями, горами, великими реками, озерами светлыми… С медведями, лосями и соболями… Все это встанет против агрессора! Ведь это давно единое целое: с Востока до Запада — всё Россия. А ты почувствуешь себя даже не сукиным сыном, а полной сучарой, когда избитый вернешься домой. Если вернёшься, конечно…

Но война будет. Она уже идет. Война гадкая, грязная — травит душу. Янки поставили на престол Киевский любого им клоуна. Он суетлив, хвастлив, вороват и глуп. Постоянно всем лжет. Впрочем, Америку его ложь почему-то устраивает. Чего же ещё?

То есть, чести и славы в этой войне Быховскому не сыскать. Отчего же пошел в наемники? Правильно. Гроши нужны. И где бы их взять?

Мимо польских наемников такая добыча, как Изольда, проскочить не могла. Собой красавица, машина крутая, документы с номерами европейские и прямиком из России катит. Чего ещё надо для задержания?

По рации с Быховским связались солдаты наряда.

Подпоручик;

— Ко мне её доставить немедленно.

Шустрый боец Печка, потеснив хозяйку в пассажиры, сел за руль и поехал в село на вольво.

В кабинете начальника гарнизона (он же подпоручик Быховский, командир отдельного взвода польских наемников) Изольда округлила глаза:

— На каком основании меня задержали?

Офицер с ответом не спешил, с удовольствием разглядывая редкий экземпляр красивой европейской женщины, случайно попавшейся к нему в лапы.

— О, оснований у нас достаточно. Первое и самое главное — зачем вы приехали к нам из России?

— Я журналистка лондонской «Гардиан». Вот документы. Работаю, как военный корреспондент в зоне боевых действий. В России аккредитация закончилась — сюда переехала.

— Что вы снимали в России? Записи сохранились?

— Мне кажется, пан подпоручик, это не вашего ума дела. По поводу моих записей я буду разговаривать в СБУ или с представителем военной контрразведки. Предупреждена уже и вас предупреждаю…

— Ну, — усмехнулся Быховский, откинувшись в кресле. — А с нами, значит, не желаете?

Поменяв тональность;

— Я вас задерживаю до выяснения личности. Когда все вами сказанное подтвердится, отпущу или передам в нужные руки. А пока документы, ключи от машины и ваш телефон будут у меня. Вам оставляю камеру. Ведь вы журналистка — вот и снимайте моих бойцов-молодцов.

Изольда поняла, что бесполезно спорить; влипла она по самое немогу, а насколько — время покажет.

— Свободу перемещений ограничивать не буду — гуляйте, снимайте и ждите решения вашего вопроса. Но всегда рядом с вами будет находиться мой воин. Вздумаете бежать — посажу под замок.

Изольда молчала, лишь желваками выдавая чувства свои.

— Да вы не отчаивайтесь — время пройдет не скучно. Сегодня, к примеру, у нас здесь праздник — вечер интернациональной дружбы двух братских народов. Отличная тема для позитивного ролика. Снимайте себе на здоровье!

Этих поляков, думала Изольда, дебилами мало назвать. Нужно придумать что-нибудь хлеще. Александр нашел бы меткое слово — вспомнила женщина русского друга.

По селу гуляя в сопровождении солдата и снимая увиденное на камеру, журналистка от «Гардиан» сочинила экспромтом;

Подпоручик из Польши, мать его разъети,

Возник долбанным бздежиком у меня на пути.

Бздежиками, кажется, Александр окрестил польских наемников.

Что тут скажешь? Шовинисты ирландцы, как россияне.

Один из местных хохлов сам задал журналистке вопрос?

— Не считаете ли вы, панночка, что Россия должна вернуть нам Крым?

— Нет, — сказала Изольда со свойственной ей прямотой, — Крым навсегда от вас ушел. И радуйтесь, что у вас пока ещё есть то, что можно назвать Украиной.

Солдат свиты качал головой, но молчал.

Закончив досмотр села, наемники собрались на банкет.

Сдвинутые столы были накрыты в столовой — бывшем конференц-зале давно ушедшей власти. Только для поляков.

За распахнутыми окнами на лужайке собрались на банкет хохлы. Поставили стол для фуршета — накрыли закуской с горилкою. Подходи, выпивай, закусывай и веселись…

Конец ознакомительного фрагмента.