Не выходя из тени. О чем говорит твоя ДНК

Виктория Чуйкова

Изольда, известная телеведущая популярного телешоу «ДНК», приезжает в свой родной город отдохнуть и собраться с мыслями. Недавно она стала получать странные письма, без угроз, но с явным намеком – проверить свою ДНК. В задумчивом настроении она сталкивается с молодым мужчиной, Трофимом, который сразу берет ее под свою опеку. Письма превращаются в угрозы, но Изольда продолжает упорно их игнорировать.В одну из прогулок по танцующему лесу, Изольда находит труп девушки…

© Виктория Чуйкова, 2023

ISBN 978-5-0055-4782-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Чёрная, белая, чёрная, белая, чёрная!

Белая, чёрная, белая, чёрная, белая!

Сутки за сутками чётные дни за нечётными

эта мелодия мечется, как угорелая.

Хочется радости, злобы и горя не хочется.

Жизнь беззащитная птицей на ветке качается…*

Глава 1

Ее фигурка выделялась на общем фоне промокших прохожих, понуро плетущихся или убегающих от дождя. Она была единственным ярким пятном этого серого дня. Яркой вспышкой данной минуты — стояла, под прозрачным зонтом, смотря на то, как вода из дождевой лужи, спрятав под собой рисунок мозаики площади, заполняет ее туфли. Красочно желтый летний плащ был сухим лишь на плечах, а пестрый шарфик, обмотанный вокруг шеи, испуганной канарейкой прятался за поднятым воротником. Зонт не скрывал ни сникшей прически, ни мокрого лица, от бегущих по щекам слез и падающих в такт крупным каплям дождя. Ее плечи вздрагивали, отчего зонт дрожал, отбрасывая сползающие капли по сторонам.

Набережная пустела, а она так и стояла в самом центре солнечных часов. Мокрая стела, за ее спиной, вызывала ужасающее зрелище — то ли пронизав девушку насквозь, устремлялась ввысь, то ли пришпилив ее, как иголка булавки, не давая сдвинуться с места, не оставляя возможности поднять голову.

Ветер усилился, море посерело и свирепо набрасывалось на берег. А она все стояла, опустив голову, не замечая одинокого велосипедиста, делающего энный круг вокруг заборчика.

Шквальный порыв ветра дернул зонт, но сжалившись, полетел дальше, крутя и играя со всем, что попадалось на пути. Парень спешился и подошел к ней. Девушка не пошевелилась. Оставив велосипед у ограды, сделал круг вокруг нее — никакого внимания. Его темное, мокрое одеяние соответствовало окружающей среде и лишь на шлеме были две красные молнии.

Раскат грома прозвучал над холмом и яркой вспышкой разразился над морем.

— Мэри Поппинс приземлилась не по адресу или ждет попутного ветра? — усмехнувшись, бросил он.

Девушка вздрогнула, подняла голову, не избавляясь от зонта. Огромные глаза всего на миг блеснули яркой зеленью и стали серыми. Губы с остатками помады, подрагивали. Казалось, еще слово, и она сорвется на истерику. Парень приоткрыл рот, приподняв краешек губы лишь слева, желая бросить следующую шутку, но не смог — она была ужасающе красивой. Все ее черты лица искажались под пленкой зонта, а вода, как линза увеличивала отдельные части лица, искривляя ее до неимоверности. Несмотря на это он почувствовал к ней притяжение.

— Н-да… — задумчиво произнес он. Сделал шаг назад и убрал руки в карманы.

— Что вы сказали? — произнесла она дрожащим голосом.

Парень опустил взгляд к маленькой сумочке, которая привлекла его внимание раньше, чем сама девушка. Сумочка была открыта, и из нее выглядывал не только мобильный, но и кошелек. Странно, но ни то ни другое не намокло, хотя вся она была как из-под душа. Он мог бы и не заговаривать с ней, подойти сзади и оставить ее без всего содержимого сумочки, даже не дожидаясь, когда разбредутся прохожие. Но он тянул время, наслаждаясь самой обстановкой и дожидаясь развязки.

— Гроза, говорю. Шторм надвигается. Шли бы вы, барышня, домой. И, это, закрой сумку, не смущай народ.

— Спасибо. — грустно произнесла она, и он понял — смысл сказанного до нее не доходит.

Вздохнул, закрыл сумку, взял ее под локоть, повел вперед, подхватив свой велосипед. А она, спотыкаясь и не отводя от него взгляда, шла рядом, забыв закрыть рот. Правда, слезы прекратились.

Они поднялись по лестнице, дошли до остановки, но тут парень передумал и, ускорив шаг, так что она бежала, пошел дальше, по-прежнему держа ее за локоть. Так они добрались до заросшего плюшем домика с круглой башенкой, на которой были часы. Свернули за угол и он, оглянувшись по сторонам, пролез в щель в заборе, втащил ее, затем велосипед. Она замерла, часто моргая, наблюдала за ним. Он подтолкнул ее вперед. Достал из кармана большой поржавевший ключ, открыл дверь, заведя ее в средину:

— Поднимайся на самый верх.

Девушка оглянулась, испуганно выглянув из-под зонта. Он, спрятав в укромное место велосипед, забрал у нее зонт, закрыл и только после этого добавил:

— Шторм. Надо переждать. Потом проведу.

— Спасибо! — выдавила она еще раз и дрожащими ногами, спотыкаясь и промахиваясь мимо ступенек, в полутьме стала подниматься, крепко держась за поручень и опираясь о стену.

Ноги гудели от непривычного подъема по крутым ступенькам, да еще ныл большой палец на левой ноге, который она стукнула несколько раз, пока шла наверх. Ее встретила темнота, и она замерла на месте, не зная где она, куда идти дальше и вообще, наконец, стала задумываться над тем, как сюда попала, зачем, с кем.

— Проходи, не стесняйся. — голос был с хрипотцой, но не отталкивающий.

Она сделала пол-оборота на голос, как вспыхнул свет. Прищурилась. Когда открыла глаза, незнакомец стоял перед ней и нагло ее рассматривал.

— Простите. — зачем-то сказала она и горько вздохнув, бросила осторожный взгляд на помещение.

— Бог простит, коль виновата. — хмыкнул парень, почесал затылок, крякнув: — Н-да. — и ушел.

Она, возможно боясь, не стала смотреть в его сторону. Украдкой оглянулась, высматривая выход. Помещение было большим, круглым и освещалось совсем тусклым светом висящей перед ней лампой, на длинном проводе, с железным колпаком.

— Вот, выпей! — неожиданно выйдя из темноты, парень протянул ей стакан, наполненный наполовину.

Она взяла, сразу же глотнула и закашляла.

— Это, водка? — отдышавшись, спросила она.

— Не-а. — хмыкнул он.

— А что?

— Согревающее. Пей, не бойся.

— Я не боюсь. Я просто не употребляю.

— Не употребляешь, что? — не снимая с лица ухмылки, он стоял, смотрел прямо в глаза.

— Ну, вот это. — передернувшись, не зная куда поставить стакан, она всунула ему в руку и снова кашлянула: — А водички нет? Горло першит, кажется, обожгла.

— Могло, конечно, если с непривычки. — отошел со света и вернулся назад: — Не знал, что ты такая неженка.

— А мы разве знакомы?

— Где уж нам быть знакомыми. Ты вон, какая фифа! А я что, проще не видывали.

— Вы так говорите, словно…

— Словно что? Ах, да! Вода. Да ты проходи, там, на столе есть. Свежая, вчера ток принес. — махнул рукой и всунув руки в карманы, стал за ней наблюдать.

Девушка прошла, куда он указал, взяла стакан, понюхала, налила совсем немного и снова понюхав, сделала два глотка.

— Да ты не стесняйся, пей, это же вода.

— Спасибо! И все же, — наполнив еще немного стакан, она повернулась к парню: — Зачем вы мне дали, ну, то… И что это было?

— Спирт. — просто ответил он.

— Спирт! — воскликнула она и уставилась на него. — Вы хотели меня напоить? Зачем?

— Ты случаем не почемучкой работаешь? — усмехнулся, прищурил глаз: — Не хмурь брови, следователь. Ты часа два мокла. Туфли вон, словно калоши и вякают, как перебравший сапожник. Для профилактики налил, чтобы не заболела. Снимай туфли, я их поставлю просохнуть. Гроза час так точно еще гулять будет.

— Спасибо, только босиком стоять, тоже не выход, полы то, каменные.

— А ты сядь. Диван сзади, да укутай ноги, одеяло там же. — подошел и стал ждать, когда она разуется.

Она оглянулась, присела, подумала пару секунд и подняла ноги на диван.

— И плащ сними, тоже надо просушить.

— Спасибо!

— Ага, сочтемся. — ответил он откуда-то издалека, скрываясь в полумраке. — Тебя как звать-то?

— Изольда.

— Как? — он, не стараясь сдерживать себя, расхохотался.

— Не смешно.

— Это как посмотреть. — вышел на свет, рассматривая ее, присел на краешек стола.

Она, смущаясь, опустила глаза и стала поправлять волосы, боясь, что он смеется над ее видом. Щеки пылали. Возможно, стала согреваться, а быть может и выпитое разгорячило кровь.

— Жаль, что я не Тристан. — снова хмыкнул. — Изольда! Редкое имя. Значит местная. А то я тебя как увидел, подумал — приезжая. Вся такая яркая, стоит, потерявшись. — усмехнулся: — Так кто ты, Изольда, холодное золото или?

— Потерялась… — грустно повторила она и оживившись, слегка улыбнулась: — А ты сказочник, НЕ Тристан?

— Увы! Я, всего лишь… — он сделал маленькую паузу, прищурив глаз и сосредоточившись на ее глазах: — Трофим.

Изольда кивнула и укуталась одеялом до пояса, словно закрываясь от него.

— Изольда! — повторим он нараспев. — Может, выпьем, за знакомство?

— Спасибо, нет! — категорически ответила она. — И вам…

— Да знаю я, — перебил он: — не следует! Мое здоровье в норме, а вот о своем, — хитро улыбаясь и не спеша взять стакан, продолжал Трофим: — тебе надо было думать раньше.

— Вы мне угрожаете или пугаете? — выпрямилась. Руки немного подрагивали, но держалась спокойно.

— Я излагаю факты — ты, Изольда, столбила два часа на одном месте, под проливным дождем.

— Так с вами за компанию же.

— О! Никак согрелась? Голос не дрожит, извиняться перестала. Что стряслось, может еще чем помочь? А то как-то на сегодня маловато подвигов.

— Спасибо и на этом. — опустила голову, задумавшись. Ей, на удивление, было спокойно в его присутствии, в этом непонятном, неизвестном месте. А интуиция ее никогда не подводила. Ну, почти никогда.

За стеной бушевал ветер, донося к ней свое завывание и соревнуясь с раскатами грома. Трофим умолк. Она же уставилась на свои руки. Что делал, ей, конечно, было интересно, но она очень хотела, хотя бы пару минут зависнуть без разговоров. И Трофим, словно почувствовал, не трогал ее. Сделав глоток из стакана, взял из пакета баранку и с аппетитом жевал, продолжая сидеть на крае стола. Резкий порыв ветра хлопнул чем-то деревянным. Трофим быстрым шагом направился по звуку и не спешил назад, стал в темноте и ждал ее действий. Изольда проявила любопытство. Подняла голову, осмотрелась, не спеша встать с дивана. Пауза тянулась. Трофим вздохнул и вышел из тени:

— Ты, наверное, голодна, Изольда?

— Называй меня Зоя, пожалуйста. И да, я голодна.

— Зоя? — Трофим сомкнул брови. — Ну, нет! Такое прекрасное имя и портить обыденным — Зоя! Я буду величать тебя — Золя!

Она вдруг рассмеялась.

— Ты чего? — не понял Трофим.

— Рада, что не Изя.

— Изя? — переспросил он, улыбнувшись. — Так мальчиков называют. Ты же, вроде как девочка.

— Не вроде. — продолжала смеяться она, отчего становилась еще красивей. — Меня так дедушка называл, ну, в детстве, когда я носилась с соседскими мальчишками. Прости, — снова залилась смехом, — навеяло.

— Бывает.

Одновременно посмотрели друг другу в глаза и Золя, не выдержав его внимательного взгляда, отвернулась:

— Можно спросить?

— Валяй!

— Где это мы? И.., Трофим, зачем ты меня сюда привел?

— Фима, пожалуйста. Мы же, как бы, уже и выпили по чарке. Прости! — взял со стола пакет и подал ей: — Не разносолы, но вкусно.

— Спасибо! Люблю их. — Золя взяла баранку, откусила. — И запах, детства. Фима, значит. Так зачем я тебе?

— Странный вопрос, милая Золя. Не спеши хмуриться. Ну, приглянулась ты мне. Но ничего предосудительного я пока не замыслил.

— Пока! — вставила она.

Он широко улыбнулся:

— Само собой! Дальше, как получится, как пожелает дама!

— Ты еще и галантный.

— Не-а! Обычно я сразу беру что хочу. А вот с тобой, другая история.

— Спасибо! — тихо ответила она, прикусив губу. Он ей понравился — высокий, ладный. Скорее молодой мужчина, чем парень, но понять возраст затруднялась. Лицо чертами, какие ей нравились с детства и напоминали деда. Самого любимого мужчину, даже отец был на втором плане. Опустила ноги, скривилась, но встала: — Где это мы?

— Не можешь остаться без ответа? Неужели не заметила, когда входила?

— Не заметила. Зонт помешал. Не хочешь говорить, не надо. Потом пойму.

— Да ладно, это я просто так, бурчу. Вот, обуйся, вроде как просохли. — поставил перед ней туфли, поднялся и вдохнув ее запах, отошел на шаг. — Это бывшая водонапорная башня.

— Так мы в санатории! Классно! Давно мечтала сюда забраться, но она же закрыта для посещения.

— Мечты сбываются.

— Так ты тут работаешь? — Золя прошлась вокруг стола.

Фима снова занял свое место на краю стола и грыз баранку. Подумал немного и, притянув к себе лампу, стал освещать место, куда она направлялась. Золя оглянулась на него, улыбнулась.

— Нет, не работаю.

— Понятно. — сказала Золя, хотя и пожала плечами. — Ой, Фим, а на смотровую площадку можно?

— Подумаем. Но не сегодня. Гроза. — сразу же пояснил он. — Ветер шквальный.

— Ага. — кивнула она и стала напротив стены, где висели разные флаги, рекламные плакаты и прочее. — Твоя коллекция?

— Не совсем.

— Богатая. — задержавшись, повернулась к нему: — Фим, мне пора.

— Раз пора, то надо! — произнес он, протянув ей ее плащ. — Вроде как затихло.

— Спасибо тебе.

— Да брось! — пошел к лестнице.

Золя задержалась, о чем-то задумавшись.

— Твоя сумка на столе, все на месте.

— Я тебя обидела?

— Ну, ты же о сумочке подумала.

— Нет. Это не важно, о чем я думала. — взяла и пошла за ним.

Дождик моросил, но ветра уже не было. Фима подал ей ее зонт и шел позади. Золя не спешила открывать зонт, зная, что вдвоем не поместятся. Фима обогнал ее, подвел к лазу в заборе.

— Приключение! — выйдя на тропинку, Золя развернулась и протянула ему руку: — Спасибо!

— Золя! — не спеша с ответным рукопожатием, начал Фима: — Ну, ты же не хочешь домой!

— Не хочу, признаюсь честно, но мне надо. И потом. — она вздохнула: — Я не могу злоупотреблять твоим гостеприимством, тем более что это как бы и не твое.

— Я проведу? — Золя приподняла бровь. — До остановки. — уточнил он.

— Я, наверное, вызову такси.

— Ясно! — усмехнулся.

— Фим! — Золя догадалась, о чем он и поспешила добавить. — Я очень продрогла. Может, как-то встретимся. При более радужном дне.

— Давай. — просто ответил он и замолчал.

Золя заказала такси и подняла к нему голову:

— Как насчет пятницы, часов пять? У часов.

— Идет! На том же месте, в тот же час! — не стал ждать прихода машины, всунул руки в карманы и, насвистывая, ушел.

****

Конец мая, пятница, без пяти минут семнадцать. Изольда приехала на набережную, сбежала по широкой лестнице и замерла у бортика солнечных часов. День был жарким и она, надев с утра костюм, носила жакет в руках. Три дня назад она познакомилась с Трофимом. Неожиданно, в сумрачном настроении, на пике невеселой недели и развивающихся трудностей. То, что трудности, а может и что посильнее еще впереди, Золя не просто предполагала, она была уверенна. И вдруг Трофим! Она не помнила ни их встречи, ни настроения знакомства, да и толком его самого. Ей не очень хотелось ехать на эту встречу, но ведь сама же пригласила. Стоя за несколько шагов до места свидания, наблюдая за прохожими, она вдруг поняла — смутно помнит лицо парня.

— И зачем я приперлась? — кусая губу, думала она: — Он не приедет. — не заметила, как стала шептать: — Не приедет, не придет. Забыл, он сразу же забыл! — произнесла громче и ступила на площадку, решив, так сказать, отметиться для совести, как ее взяли за плечо.

— Привет! — молодой мужчина, слегка за тридцать, высокий, крепкий, стоял, гордо задрав подбородок, и глядел на нее сверху вниз: — Ты исключительно пунктуальна!

— Трофим! — ахнула она, задрав голову, он был выше ее почти на голову. То, что это был ее новый знакомый, Золя не сомневалась. Малочисленные друзья детства здесь не бывают, а новых она не заводила. В день знакомства, после дождя и в полумраке помещения, он выглядел иначе. И моложе. Возможно солнце выдало морщинки, а быть может у него были напряженные дни. Как бы то ни было, но Золя даже обрадовалась этому.

— Угощайся! — произнес он, протягивая ей баранку. Глаза Золи расширились, загораясь изумрудом. — Шучу! — тут же сказал он, растягивая губы в улыбке, протягивая ей ветку форзии.

— Спасибо! — смущаясь, опустила взгляд: — Бараночка, — улыбнулась, посмотрела на него, вздохнула: — пароль. Боялся, что забыла тебя?

— Не боялся. Разве меня можно забыть? — они отошли от людей, остановились у забора, глядя на море и Фима, проворно раздавил баранку и подбросил ее вверх. Тут же стая чаек подхватила кусочки на лету и понеслась прочь. А Фима, глядя на нее, продолжал: — Хотя ты была и без настроения.

— Не поспоришь, настроение было на нуле.

— Дождливое. — заметил Фима и они оба, как по команде, повернули голову к морю.

Пауза начала затягиваться. Золя бросила взгляд на него. Фима, как бы почувствовал, развернулся к ней:

— Ты гнома видела? — произнес он серьезным голосом.

— Да! — ответила Золя, даже кивнула и тут же: — Ой! Что?! Фима!

Он широко улыбался:

— Значит, в курсе.

— Легенды! — в унисон произнесла Золя.

— Какие легенды?! — от улыбки и следа не осталось: — Я серьезно спрашиваю. Ты гнома видела?

— А я серьезно отвечаю — да! Да! — повторила она, поясняя: — Настроение у меня, сегодня, отличное. — рассмеялась.

Фима лишь усмехнулся, взял ее за локоть и повел к лестнице, ведущей к морю.

— Мне нравится твой смех. Да, я в курсе, что некогда давно, здесь так друг друга приветствовали. А вот то, что гномы тут живут, могу доказать.

— Интересно, это как же?

— Очень просто. Приглашаю тебя съездить в их деревню.

— Поехали! — сразу же согласилась Золя. — Но куда мы идем, транспорт же наверху.

— Я не езжу общественным.

— Но… — Золя остановилась, призадумалась, сомкнув брови. Он был одет так же, как и в тот день, камуфляжные штаны, парка, под ней темная, расстёгнутая сорочка и серая футболка. И тут Золя вспомнила, что в день знакомства Фима был с велосипедом. — На велосипеде вдвоем далеко не доедешь.

— Почему велосипедом? — остановился, глянул на нее: — А! Девушка, у вас хорошая память!

— Не жалуюсь.

— Велосипед, барышня, для удовольствия и размышлений.

Золя заменила байк, не успела ахнуть, как Фима бросил ей вызов:

— С ветерком не испугаешься?

— Нет! — так же с вызовом ответила она, хотя всегда избегала подобное передвижение.

Фима снова посмотрел на нее внимательно, протянул свой шлем. Заведя байк, ждал не торопя.

Через время, они въехали в сосновый бор, и еще через пару минут остановились.

— Фимка! — спрыгнув на землю, Золя вздохнула с облегчением. — Сказал бы сразу, что мы к Гофману едем. А то — деревня гномов!

— Тихо, могут услышать и не увидишь. — прошептал Фима и даже приложил палец ко рту: — Ты тут бывала?

— Думаю все, кто приезжал в наш город, хоть раз бывал тут.

— Сказал бы — так не честно и не интересно, но не буду. Все почему? Потому что ты главной тайны и не знаешь. Доверься мне и все сама поймешь.

— Я тебе поверила в первую встречу, так что удивляй.

— Да, забыл спросить, как у тебя со временем. Родители не заругают, если приедешь домой завтра?

— На столь долгую встречу я не рассчитывала, скажу честно, думала так, погуляем часа два-три. Но родители не заругают. Я уже большая.

— А муж не приревнует?

— О нем надо было спрашивать прежде, чем предлагать разгадывать тайны.

— Отлично! Тогда идем, глянем как тут обстановка днем, найдем себе пару кроватей на ночь и…

— Пару кроватей? — перебила она его: — Ой, прости, я перебила.

— Прощаю! Да, пару, нас же двое. Хочу заметить сразу, я с малознакомыми сном не делюсь.

— Совершенно с тобой согласна и поддерживаю полностью. Так что там насчет «И»?

— И? Ах, да! И пойдем, прогуляемся до часа «Х».

— Отличная идея.

Они вошли во двор. Фима чувствовал себя здесь по-свойски. Золю так и подмывало спросить, много ли барышень он сюда заманивал, но сдержалась. Ей нравилось это не обычное свидание. Оставив байк у ворот, Фима шел на шаг впереди, но у двери остановился и пропустил ее вперед.

— Добрый день! — встретила их девушка в накрахмаленном переднике, одетом поверх платья в пол. — Вы к нам погостить? Номер заказали?

— И вам доброго! — ответил Фима. Золя отстала и с интересом наблюдала за ним. — Увы, не заказывали. Надеемся, у вас есть две маленьких, уютные комнатки и желательно рядом.

— Две? — удивилась девушка. О том же подумала и Золя.

— Да, две. Мы с подругой хотели бы у вас остановиться на пару дней, осмотреть городок.

— Сейчас что-то подберем. — ответила девушка, подойдя к большому канцелярскому столу из черного дерева, справа от двери. Полистала амбарную книгу, открыла ящик стола, взяла два ключа. — Прошу за мной!

Поднялись на второй этаж, прошли по коридору, и девушка открыла два номера рядом. Фима взял свой ключ, не заглянув в номер, стоял у двери и наблюдал за Золей. Изольда вошла в предложенную ей комнату, осмотрелась. Кровать стояла у окна. Хозяйка раздвинула шторы, Золя заглянула в окно — вид был превосходный, а запах кружил голову. Тем временем девушка приоткрыла дверь в ванную, затем шкафа и пошла на выход, приостановившись в дверях:

— Вы всегда найдете меня в холле. Да, можете вызвать по телефону, он на туалетном столике у кровати.

Золя не успела оглянуться, когда хозяйка начала говорить, поэтому не смогла понять, знакомы ли они с Трофимом. Да это ей было, пока, не важно. Трофим исчез, а Золя глянув в ванную, прикрыв дверь шкафа, зависла у закрытой двери, посредине номера. Подергала ручку, нахмурила брови.

— Ты голодная? — Фима, не входя, стоял на пороге и крутил на пальце ключ.

Он перебил ее размышления и поэтому Золя не произнесла вопрос вслух, а ответила на его:

— Не то, чтобы очень, а скорее наоборот, но вот выпила бы чего-нибудь.

— Можем познакомиться с здешней кухней.

— Фим, ну ты же тут бывал.

— Золя, процитирую тебя же — в гостях у Гофмана бывал каждый. Но я не столовался. Так как, идем к ним или прогуляемся парком и завалимся в ближайшую кафешку?

— Отличный план! Только попить бы чего. Я загляну в ванную.

— Встретимся внизу. — улыбнувшись, сказал Трофим, взявшись за дверную ручку, добавил: — Дверь в мой номер. — сразу же скрылся.

— Я как-то и не сомневалась. — бросила Золя двери.

Трофим прохаживался у порога. Его Золя заметила сразу, как только спустилась, а вот хозяйку видно не было. Золя вышла, Фима протянул ей руку. Затем открыв при ней бутылку воды, подал со словами:

— Не знал, какую предпочитаешь, взял без газа.

— Хочешь? — спросила Золя.

— Спасибо, нет.

Они прошли по тропинке в парк, молча дошли до скульптурного городка маленьких домов и Фима, повернувшись к ней, прошептал:

— Тихо! Не скажи то, о чем хотела. Не испугай судьбу. Не каждому дано увидеть их.

— Не буду. — так же шепотом ответила Золя. Он снова показался ей совсем молодым парнем. Это заставило ее присмотреться к Трофиму, смутившись, Золя отвела взгляд.

Полюбовавшись и восхитившись тонкостью работы, они вышли со двора и шли по тропинке.

— Ты зря сомневаешься в бытие гномов. Если бы они не жили, то наш край бы не был так богат на янтарь.

— Фим, я сомневаюсь всему, о чем слышу, но не вижу.

— Всему-всему?

— Почти! То, что закономерно, у меня сомнений не вызывает.

— Наверное, это правильно. Хорошо сегодня. Давай, — резко поменял тему: — рассказывай о себе.

— Нечего рассказывать.

— Ну, прям так и нечего.

— Все как у всех — родилась, училась, работаю. Не замужем. Почему, интересует?

— Нет. Радует.

— Чего вдруг это тебя радует?

— Жениться хочу.

— Прям так и жениться! Скажи еще — влюбился с первого взгляду.

— С первого — глупо. Особенно если он был в спину, а как в нашем случае — через зонт. НО, о женитьбе задумываюсь. Пора. Возраст!

— Семья — это правильно.

Смеркалось. Они довольно долго гуляли по улочкам, сидели в кафе и снова гуляли. Золя увидела вывеску «Венские колбаски», не смогла себя сдержать, воскликнула:

— Ой, как я их хочу! Мечтала почти год. И именно эти.

Фимка засмеялся, купил, подал ей порцию. Золя откусила, прикрыла глаза, жуя и вдыхая их аромат. Укусила еще раз и пошла вперед, Фима направился за ней, усмехаясь. Людей на улицах прибавлялось. Зажигались фонари. Золя взяла его под руку. Шли просто молча. Повернули назад. Золя обрадовалась — устала, но говорить об этом не хотелось, тянула время, не понимая, что и как будет дальше. Неожиданно ее толкнули, да так сильно, что она отскочила за спину Фиме. Тот выругался, не зло, но конкретно. Посмотрев поверх голов, опустил голову к Золе. Она, придя в себя от удара, решила проверить сумку. Открыла. Телефон и кошелек лежали на месте, зато поверх всего появился лист бумаги. Руки Золи затряслись. Она испуганно посмотрела по сторонам, затем опустила голову к сумке, дотронулась пальцами до листа, бледнея и теряя настроение. Быстро закрыла сумку и, не смотря на Трофима, пошла вперед.

— Золя, что произошло? У тебя вытащили телефон? Кошелек?

— Нет, все на месте.

— Тогда чего ты испугалась?

— Не испугалась, а устала. — повысила голос, сдерживать себя не было сил. Она, даже не читая, знала, что написано на листе. Как же ей захотелось бежать и спрятаться ото всех. Но Трофим был неповинен, и она не хотела портить ему так хорошо начавшийся вечер. — Домой… — прошептала она.

— Прости, что ты сказала? Тебя отвезти домой?

Золя подняла голову. Казалось, Фима был спокоен, но она чувствовала его разочарование. Да и домой ей не хотелось. Опять не хотелось домой.

— Пойдем назад. Хочу умыться. И… — пересилила себя, улыбнулась: — Ты мне обещал открыть нечто невероятное.

— Пойдем! Хм… Нечто невероятное. — повторил он: — Думал отнекаться, ан-нет, придется делиться сокровенным.

К дому дошли молча. Он провел ее к номеру, не дожидаясь пока она откроет дверь, подошел к своей двери. Вошли, каждый в свой номер одновременно. Золя замерла у двери, опираясь об нее спиной, дрожащими руками сжимая сумочку и закрыв глаза. Слеза сбежала, за ней вторая. Золя, кусая губу, сделала шаг, бросила сумку на кровать и зашла в ванную, не включая свет. Ударившись, поняла — шторы задвинуты, а света, от ночника у входа, не хватает. Поискала выключатель рукой, нажала. Вспыхнувшие лампы облили ее ярким светом, и она зажмурилась. Плач рвался из груди, Золя бросилась к крану. Умылась холодной водой и посмотрела на себя в зеркало:

— Не истери! Мало ли что за листок лежит у тебя в сумке. Может это Фимка тебе сонет подбросил. Фима. Да, когда? К сумке он не притрагивался. Сонет и Трофим! Эхе. Посмотреть, Изя, надо.

Умылась, вытерлась и медленно поплелась в комнатку. Присела на кровать рядом с сумкой. Заметила на кровати коробочку с конфеткой и маленькую веточку рододендрона. Это умилило ее, но не успокоило. За стеной, совсем негромко, услышала голос Трофима. Прислушалась.

— Он поет? — это ее удивило. Подошла к двери между номерами — он действительно пел, что-то неразборчивое, незнакомым мотивом. — Поет. — прошептала она и на пальчиках вернулась к кровати. Сумка лежала как задохнувшаяся рыба, открыв широко рот. Золя вспомнила, что в обуви. Нашла тапки, сбросила слипоны.

— Так! Глянем, что нового нам сообщили. — достала листок, развернула, бросила взгляд на наклеенные буквы и тут же сложила. — Ничего нового! — скомкала, но тут же расправила и убрала в сумку. — Не сегодня, не сейчас. — быстро направилась в душ.

Полночь. Изольда, разгоряченная душем, укутавшись в гостиничный халат, набросив на ноги покрывало, лежала на кровати. Раздвинув шторы и даже приоткрыв окно, она наслаждалась покоем ночи, любуясь полной луной. Веки начали смыкаться, когда услышала легкий щелчок и тихий стук в двери. Приподняла голову, задумавшись, не послышалось ли ей, как дверь между номерами распахнулась и на пороге застыл Фима:

— Ты готова?

— К чему? — растерявшись, Золя села и потянула к себе покрывало, стараясь укрыться полностью.

— К встрече с тайной. Золя, ты что, забыла цель нашего визита сюда?!

— Ой, прости! Я и правда забыла. Такая лунная ночь, засмотрелась. Дай мне минуту, я оденусь.

Фима не сдержал смешок, делая шаг не назад, а в ее комнату. Он все еще был одет, сбросил лишь парку и рубашку:

— Не стоит. Идти никуда не придется.

Кутаясь в одеяло, Золя встала с кровати:

— Почему не надо? Это как же? Это что же? — запуталась в одеяле, чуть не упала.

— Да оставь ты в покое это одеяло! — бросил Фима и добавил: — Тайны открываются в тишине, неспешно, без лишних телодвижений.

— А как тогда? Да и вообще, что именно ты мне хочешь показать? — тут до Изольды дошло, что вся затея началась с разговора о гномах. — Ты же не собираешься меня убеждать, что нам надо забраться на кровать, делать вид, что мы спим и подглядывать за тенями.

— Вот этого делать точно не надо. — глаза прищуренные, уголки рта едва тронула улыбка. Фима прошел к окну, оставив двери между номерами открытым. Минуту поглазел на улицу и, кивнув, присел на подоконник. — Иди сюда.

Золя, немного успокоившись, молча подошла. Фима, казалось, не обращал на нее никакого внимания. Он был поглощён изучением вида из окна, о чем и сообщил:

— Да, именно отсюда. Смотри внимательно.

— Куда? — крутя головой, поинтересовалась Золя.

— Тихо! Говори шепотом. У них очень тонкий слух.

— У кого, у них?

— Золя! Ты как ребенок. У Гномов, у кого же еще.

— И что, они вот так просто будут бегать вокруг дома?

— Нет, не будут. Мы будем наблюдать за их городом.

— Фима, ну хватит меня разыгрывать.

— Еще не пробовал даже. Поверь мне и постой немного молча.

Золя ехидно скорчила мордашку:

— И куда мне смотреть? Городок их, как ты величаешь, не под окном и скрыт в тени деревьев.

— А ты не ерничай, а прояви терпение. — он даже поднялся и скрестив руки на груди, уставился в окно.

— Прояви терпение. — передразнила Золя, так же скрестив руки, как Фима, стала перед открытым окном, бесцельно глядя в сад. Плохое настроение практически развеялось. Она полюбовалась луной, затем освещенными верхушками сосен. Взгляд скользил ниже, и вот она увидела скульптурный городок в лунном свете. Он словно подрос и приблизился к ее окну. Стеклышки отражали лунный свет, совсем легонько подрагивая. Словно там, за закрытыми окнами, приспущенными ставнями загорались свечи. Золя облокотилась руками об подоконник, высунув голову в окно, и даже прищурила глаз. Луна сдвинулась и теперь висела над городком. Золя была очарована видом, бросила взгляд на Фиму. Он стоял, замерев, и холодным взглядом смотрел на нее. Золя быстро отвернулась, испугавшись его глаз, но тут же выпрямилась и повернулась к нему, собираясь закончить этот розыгрыш и выставить из комнаты. Фима смотрел в окно, прищуренными глазами, нечто высматривая вдалеке.

— Так! — начала Золя.

— Тише! — приложив палец к губам, посмотрев на нее тепло и нежно улыбнувшись, Фима прошептал: — Смотри, а то пропустишь.

Не задавая вопроса, который сам собой напрашивался, Золя повернула голову, и тут ей показалось, что в одном из домов открылась дверь и чья-то тень выскользнула на улицу. Она наморщила лоб, подалась всем телом вперед, стала присматриваться. В городке что-то происходило. Кто-то, размером с мышь, прошел от одного домика к другому, стоял у двери и словно ждал, пока ему откроют. Пока Золя присматривалась, в нескольких домах открыли ставни, улочки стали ярче и даже видны были загорающиеся фонари. Маленькие существа суетились, прогуливались общались. Золя выпрямилась, немного отдалившись от окна, не заметила, как стала раздумывать вслух:

— Это не мыши… Просто не может быть столько мышей в одном месте. А если мыши, то, что же получается, они общаются, прогуливаются, ведут дискуссии, жестикулируя лапками? — Фима молчал. Золя продолжала: — Нет, это явно не мыши. На задних лапках так долго ходить они не могут. — тут она снова подалась вперед. Фима легко приподнял ее и посадил на подоконник, став позади. Она слышала его дыхание, спиной ощущала его тепло, но не могла оторваться от наблюдения. Две маленькие тени двигались к воротам городка. Золя стала наблюдать за ними, надеясь понять, кто же там в действительности. Мимолетом пронеслась мысль — это игрушки, специально сделанные для развлечения посетителей, скорее всего, запустили механизмы. Но тут ворота городка открылись и из них вышли два маленьких человечка. Пожав друг другу руки, один скрылся за деревьями, а второй, стоял и смотрел ему вслед. Поднял руку, помахал. Притопнул ногой, в сапожке с блестящей пряжкой и вдруг насторожившись, оглянулся. Такая же пряжка на шляпке блеснула. Золя ойкнула. Человечек сделал в ее сторону два шага и глаза его загорелись. Золя видела его мордочку, серьезную, внимательно изучающую ее. Она видела, как выражение лица сменилось, как множество морщин показались на лбу и вокруг глаз. Человечек принюхался, фыркнул и сделал к ней еще один шаг.

— Гном… — прошептала Золя. — Гном? — вопросительно повторила она и стала на коленки, высунувшись из окна. Фима тут же спустил ее на пол. — Ты это видел? — бросила Золя быстрый взгляд на него и тут же вернула внимание к гному. А тот не исчез, не испарился, все еще стоял и смотрел на нее. Вдруг махнул рукой, зашел в городок, запер ворота. Буквально сразу же его голова высунулась над забором. Чихнул, спрятался и Золя увидела, как он ковыляет по дорожке города, а сотня таких как он, занимаются своими делами, общаясь. О чем они говорили и что им отвечал проводивший гостя гном, Золя не слышала. — Нет, ты это видишь?!

— Вижу. — обняв ее, ответил Фима.

Золя не сопротивлялась его объятиям, а похлопав его по руке, торопливо произнесла:

— Пойдем же, пойдем скорее туда. Я хочу посмотреть на них поближе.

— Золька, не будь ребенком. Они же попрячутся, сделай ты к ним хоть шаг.

— Нет, того не может быть. — не отстраняясь от его объятий, она развернулась, подняла голову, и он поцеловал ее. Легко, просто в нос. Золя приоткрыла рот. Фима прикоснулся к ее губам. Потом еще и еще раз. Она ответила. Голова закружилась и Золя не поняла, как оказалась на кровати, но одна. Фимы радом не было.

— Не поняла, я что, спала? — задалась она вопросом, но губы горели и его запах был еще ощутим. Приподнялась. Дверь между номерами была приоткрыта. Прислушалась. Шаги отдалялись.

— Фима! — совсем тихо позвала она.

Он тут же заглянул в дверь.

— Фима… — повторила она.

— Золя, я же говорил, что сном не делюсь. А время к рассвету. Сказочных снов тебе. И, да, лучше закрой окно. Гномы, знаешь ли, интересные существа, но не изведанные.

— Думаешь, они существуют?

— А ты как считаешь? Давай утром поговорим. Спать хочется, просто ужасть как. — скрылся, но дверь не закрыл.

Золя, забралась под одеяло, но подумав, закрыла окно, зашторила его и едва коснулась подушки, провалилась в крепкий сон.

****

Двое суток после необычного, короткого свидания, длинною в сказочную ночь, Изольда провела в двояком настроении и практически без сна. Неоднократно собиралась отправиться на поиски Трофима, потребовать объяснения, но останавливала себя, аргументируя двумя вескими доводами — он не спросил и не оставил номера и второе, что более важное — сама справлюсь, не маленькая. Наконец, утром третьего дня, не поспав и пяти минут, Изольда пришла к выводу — ответы надо искать там, где возникли вопросы. Достала саквояж, сложила немного вещей, комп и записную книжку, позавтракала и поехала в дом Гофмана.

Как только такси притормозило у ворот, на пороге гостиного дома появилась девушка в длинном строгом платье и крахмальном переднике. Изольда ее сразу узнала, девушка видимо тоже. Радостно улыбаясь, она спустилась на одну ступеньку, склонив в приветствии голову. Изольда кивнула в ответ.

— Доброго дня! Прошу в гости! — произнесла девушка-хозяйка, указав рукой на дверь. — Рада видеть Вас снова.

— Здравствуйте! Да, вот решила погостить еще.

— Ваша комната свободна.

— Отлично как! Это именно то, чего я хотела.

— У нас и другие комнаты не хуже. — войдя за Золей, улыбаясь, сказала хозяйка и взяв ключ, протянула Изольде. — Хорошего отдыха. Ах, простите, багаж. Вам помочь?

— С этим я справлюсь сама. Разве вам не нужно меня оформить?

— Вы о паспорте. — снова улыбнулась хозяйка. — Нет, мы не ведем строгий учет. Оплата карточкой, так что все, что надо, фиксируется.

— Оплата… — Изольда покраснела, поняв, что не узнала главного. Нет, она не была стеснена в средствах, но подобный вопрос решала сразу. — Я же должна оплатить!

— Мы практикуем по выезду, а при поселении лишь небольшой вклад.

— Это как?

— Вам же может не понравиться, и вы съедите сразу. Тогда зачем делать лишние пересчеты? Предварительный вклад мы не возвращаем, он, как правило, невелик. Все условия есть на нашем сайте.

— Простите, я даже не знала, что у вас есть сайт. — Изольда заметила проспект гостевого дома и взяла книжецу в руки.

— В номере есть такая же, со всеми ценами и услугами. Вас провести, или подниметесь сами?

— А предоплата? — Изольда специально задержалась, пытаясь понять поведение, да и отношение к ней хозяйки. — Вдруг я сбегу.

— Вам у нас понравилось, я это чувствую. Нет, не так — я знаю наверняка. Иначе бы вы не вернулись.

Изольда промолчала. Подарила хозяйке улыбку и пошла в номер. Комната была светлой, воздух настолько чистым, что, вдохнув его, Золя прикрыла глаза. Сняв обувь сразу, прошла босиком — чистота сверкала.

— Странно, тот раз я даже не заметила, как тут покойно. — Золя поставила саквояж на стол, бросила курточку на подлокотник кресла и еще раз оглянула комнату. — Покойно… — на распев произнесла она и замотала головой: — Нет, не правильное значение. А вот какое? — задумалась: — Не важно. — направилась к окну. Надеясь, что городок совсем рядом, Золя была глубоко разочарована, он едва был виден. — Это как? Ничего не понимаю. Собственно, поэтому я здесь. — подошла к двери, разделяющей номера, проверила и вернулась к столу. Взяла проспект, пробежалась по ценам. — Нормальненько. Для меня, нормально. Относительно Фимы — по виду не скажешь, что может разбрасываться деньгами. Трофим. — вздохнула. — Теперь понятна причина короткости встречи.

Освежившись, надев платье, взяла телефон и закрыла номер.

Хозяйки не было. Как только Золя подошла к столу, девушка вышла к ней.

— Хочу оплатить за сутки.

— Пожалуйста! — девушка поставила чековый аппарат на стол. — Хотите кофе?

— Да, очень хочу.

— Кухня работает двадцать четыре часа, заходите в любое время.

— Как вы все успеваете! — Изольда искренне восхитилась.

— Спасибо! Только я не готовлю. У нас великолепный повар.

— А гостей много?

— Без них не бываем. На вашем этаже только вы. — уклончиво ответила хозяйка и пригласила следовать за ней.

Гостиная-столовая была просторной, столы под белыми скатертями, стулья в чехлах. Окна-двери распахнуты в сад и там два столика, так же со скатертью. Кофе машина слегка пожужживала, самовар пыхтел. Посуда, чашки и стаканчики в подстаканниках в массивном серванте. Взяла чашечку, подошла к кофеварке и вздохнула.

— Могу угостить заварным. — от неожиданности Изольда вздрогнула и оглянулась. Молодой мужчина, в белом колпаке и фартуке до щиколотки, стоял у серванта: — Может сдобу? Или сыр?

— Булочку… Да! Я хочу булочку с маком. — воскликнула и спохватилась: — Простите, это я просто так сказала. Не обижусь и на нечто другое.

— Есть! — кивая, ответил мужчина. — У нас есть все. Стоит только пожелать. Минутку. Присядьте, я принесу.

— Я буду в саду.

Изольда вышла, снова сделала глубокий вздох и присела за ближний столик. Спинка стула была высокой и Золя, слегка откинув голову назад, прикрыла глаза, спрятав их под очки. Совсем легкий звон, похожий на звон маленького хрустального колокольчика пронесся радом с Изольдой, она неспешно открыла глаза, а перед ней, на столе, стоял поднос с серебряным кофейником, маленькой кофейной чашечкой, деревянной коробочкой, в которой соседствовали несколько сортов сахара кусочками, поверх которых лежали позолоченные щипчики, с маленьким янтарным глазком. Такой же камушек был и на ложечке, на крышечках вазочек, под которыми были булочки и зефирки.

— Я же столько не съем. — прошептала она, оглядываясь. — Как в сказке. — поправила скатерть. — Может ты и есть, та самая, самобранка?!

Кофе превосходно пах. Золя наполнила чашку наполовину, понюхала, отпила. Кофе был крепкий, Золя потянулась к сахару, но передумала, сделала еще один глоток, наполнила чашечку снова, осторожно достала одну булочку, попробовала и тут же съела ее.

— Вкуснотище! — пригубляя кофе, восхищалась Золя. Взяла зефирку, осилила две, выпила и снова наполнила чашку. Пила, поглядывая на булочки. Кивнув, достала еще одну, затем еще. Булочки были маленькие, буквально на два укуса. Насытившись, посидела немного, в ожидании официанта, но никто не появился. — Как в доброй сказке. — снова сказала она и медленно пошла вокруг дома.

Прогуливаясь, не задерживалась нигде подолгу, просто медленно шла по аллейке. Ее потянуло в сон.

— Два часа по полудню. — посмотрев на часы, сказала Изольда: — А почему бы мне не поспать часик? Столько ночей без сна и возможно эта будет тоже. Да, подремлю. Потом прогуляюсь по окрестностям, съем колбаски. Так, перекусив. После можно тут пообедать, часов так в шесть. Я уверена, обед будет вкуснейшим. Ах, эти булочки! Зефир. Скорее всего, сами делают. Тает, жевать не надо. И вкус яблока. Зеленого, кисленького.

Рассуждая, она дошла до входа. Никем не остановленная, поднялась к себе. Взбила подушку, отвернув уголок одеяла, проведя рукой по накрахмаленной простыне, направилась в ванную. Быстро приняв душ, стараясь не мочить голову, чтобы не прогнать сон, вошла в комнату и остолбенела. В самом центре кровати лежал лист, с крупной надписью ДНК. Всего три большие буквы. Изольда отшатнулась и зажала рот. Сна как небывало, а вот сердце начало выпрыгивать. Сделав глубокий вдох, она подошла к круглому столику, не наливая в стакан, прямо из бутылки выпила воды, подергав дверь между номерами, подняла трубку телефона.

— Да! — ответили ей на том конце провода.

— Поднимитесь, пожалуйста. — попросила Золя и не отводя взгляд от записки, все так же держа трубку у уха, ждала.

Хозяйка появилась через пару минут. Легонько постучала. Золя пришла в себя на второй стук. Опустила трубку, открыла дверь. Она была бледна, от этого женщина сразу вошла и взяла ее за руку:

— Вам плохо? Вызвать скорую? Что случилось?

— Не надо скорую.

— Присядьте. Я налью вам воды.

— Спасибо, не стоит. — но все же присела: — Кто мог входить в номер?

— В номер могу войти я или горничная. Уборку делают в десять утра. Ваш номер сегодня был убран до поселения. Что случилось? Вы так бледны.

— А соседи у меня есть? — вместо ответа спросила Золя.

— Нет. Сегодня кроме вас никто не приезжал. Простите, Изольда, я не понимаю.

— Кто-то был у меня в номере, буквально пять минут назад. — она указала на кровать. — Видите лист? Его не было, когда я шла в ванную. Приняв душ, я нашла его на том месте, где он лежит.

— Странно. — женщина подошла к кровати. Наклонилась и прочла: — ДНК. Это что-то значит?

— И да, и нет. Точнее, я не знаю, что означает именно эта надпись. Меня больше волнует, кто это сделал и зачем?

— Золя, поверьте, в номер никто не войдет без приглашения и предварительной договоренности.

— Но кто-то же сюда заглянул! — хозяйка молчала. — Вы мне не верите. — поняла Золя. — Не верите.

— Я не подвергаю ваши слова сомнению. Я, как и вы, хочу понять происшествие. Да, а у вас ничего не пропало?

— Я не проверяла.

— Пожалуйста, посмотрите.

Это предложение немного успокоила Изольду, и она взяла свою сумочку. Кошелек, телефон, ноут были на месте.

— Ничего не тронуто. Но этот лист… Простите, я не знаю вашего имени.

— Юлия.

— Ну, да! — Золя выдавила улыбку: — Стоило догадаться. Гофман, сказки… Юлия, не подумайте, что я больна.

— Я так не думаю. Изольда, послушайте. У меня есть две версии и одно предложение. Лист мог быть тут до вас, горничная не заметила, вы тронули одеяло, и он выпал. Я поговорю с ней и поставлю на вид, быть более внимательной. Мы можем, прямо сейчас, спустится и проверить записи. Если вы не заметили, то у нас вход и коридоры контролируются. Это делается, прежде всего, для безопасности клиентов. В номерах камер нет. Но, прежде чем спуститься, подумайте, не мог этот лист выпасть из вашей сумки?

— Из моей сумки? Но он же даже не сложен!

— Сумка ноутбука. Вы его доставали.

— О нет, я его достала на столе. — Золя задумалась. Такого письма она не получала. — Подождите минутку, я надену платье, и мы просмотрим камеры. Лист мне незнаком, в руки я его не брала. Если кто входил, то, а если никого не было, я принесу извинения.

— Золя, могу я вас так называть? — Изольда кивнула: — Поверьте, я тоже хочу понять.

— Трофим! — вдруг вспомнила Изольда: — Он не приезжал?

— Ваш друг? Нет, не было.

Изольда кивнула, скрылась на минуту и появилась уже в платье.

Они просмотрели запись, захватив больше времени, чем обозначила Изольда, в номер никто не входил, кроме горничной и та была задолго до приезда Изольды.

— Спасибо. — поблагодарила Золя и пошла в номер.

Юлия осталась у своего стола, снисходительно улыбаясь вслед.

Войдя в номер, Золя долго стояла напротив кровати, изучая послание издали, затем присела, вздохнув, взяла его в руки и даже понюхала, после чего убрала в саквояж. Взяла сумочку и покинула отель.

Изольда. Миловидная молодая женщина, слегка за тридцать. Уроженка Калининграда в пятом поколении. В пятнадцать лет ее родители переехали в Москву. Золя приезжала к бабушке с дедушкой несколько раз на год. К двадцати годам друзья детства поразъехались, однако Изольда продолжала приезжать и скучать по родному городку. Карьера ее хорошо и быстро сложилась. Закончив престижный вуз, она случайно попала на телевиденье, где и работала до сих пор. Вот уже год, как у нее свое шоу, с модным в последнее время названием «ДНК». Изольда сама режиссировала программы, подыскивала героев и вела его. Рейтинг зашкаливал с первых программ. Радовалась не долго. Несколько месяцев назад она стала получать странные смс, смысл которых был следующим: «А ты знакома со своим ДНК?». Первые дни она даже смеялась со своими друзьями над этим. Но чем дольше приходили смс, тем неприятней становилось на душе. Обращение в полицию ничего не дало, ей просто отказали, не усмотрев в этом угрозы. Золя поменяла номер. Смс прекратились. Вздохнув с облегчением, Золя получила новый укол — письма стали приходить на студию, на ее имя. Устранив это, Золю ждал новый сюрприз — письма приходили на домашний адрес. Ни угроз, не пояснения, лишь короткое — «А ты знакома со своей ДНКа?» или «Неужели не интересно узнать свою ДНК?», «Ты боишься знать правду? Проверь свою ДНК».

Поговорив с руководством и придя к выводу, что обиженных быть не может, Изольда решила взять месяц отпуска и съездить на малую родину. Начать расследование и посещать архивы Изольда не спешила. Она любила родителей, бабушек, дедушек. Она любила свой род и это не изменится, при любом ДНК. Три дня она наслаждалась тишиной. Однако все повторилось — начались смс. Затем она получила письмо. Прочтя его, неожиданно испытала душевную боль. Вот тогда она впервые отпустила слезы. Уйдя из дома, прячась под зонтом, плакала, не замечая никого и ничего вокруг. Знакомство с Трофимом, затем поездка с ним. Письмо в сумке намекнуло на Трофима, но тут же она опровергла предположение. Он просто физически не мог этого сделать, сумочка всегда была у нее в руках. Лишь на миг она выпустила ее из рук, когда ее толкнули.

— Толпа… — размышляла Золя. — Тогда кто угодно мог мне подбросить листик. Нет, это не Трофим. Первое — непонятно, как и сколько у меня была открыта сумка, в день нашего знакомства, и письма в ней не было. Оно появилось лишь в пятницу. Неделю спустя после моего приезда сюда. Эти записки посылает кто-то знакомый. Хорошо знакомый. Быть может кто-то из детства? Но зачем? Чего хотят добиться? Ах, как же болит голова!

— Вы видели гнома?!

Детский голосок, где-то рядом, отвлек Изольду от дум. Она оглянулась и увидела, как трое мальчишек тащат мать за обе руки.

— Гномы. — повторила за ними Золя. — Да! Письма пока отложим. Кто бы их ни посылал, начнет действовать и выдаст себя. Мне нужно быть лишь внимательней. Сегодня я хочу понять, что было той ночью. Я их видела или мне все пригрезилось. А может это Фима? Стоп! — прикрикнула на себя Золя. — Хватит думать о нем. Мальчишка увлекся мной, привез в модное местечко, потратился, вот и все. Больше его не увижу. Но привозил зачем?! Для чего шиковал, если даже спал в другом номере. Странный он, однако.

Размышляя, Золя не заметила, как вернулась к дому Гофмана. Постояла, глядя на окна, вошла. Юлия встретила ее улыбкой:

— Обед в номер?

— Ой, а я и правда, голодна! А можно мне в саду?

— День прекрасный! — кивнула Юлия: — Я распоряжусь.

Золя легко взбежала по ступенькам, осмотрела все, освежилась, проверила дверь между номерами дважды, как пришла и как выходила, и спустилась в сад. Присев за столик, удивилась, что одна, но задумываться над этим не стала — цены были конкретно обозначены и ее устраивали. Долго ждать не пришлось. Тот же молодой мужчина вынес поднос. Все было прикрыто крышками, поставив поднос на стол, он приоткрыл крышки. Получив одобрительный кивок, пожелал приятного аппетита и удалился. Обедать ей никто не мешал. Тихая музыка добавляла настроение. Съев первое, Золя сделала паузу, глотнув воды, подумала и встала из-за стола.

— Простите! — войдя, обратила на себя внимание Изольда, заметив повара у окна: — А у вас есть напитки покрепче?

— Конечно! Вот винная карта.

— А можно мне бокальчик белого? На ваш выбор.

Мужчина прищурил глаз, подумав, улыбнулся. Золя вернулась к столу, а он пришел следом, с бокалом и графином. Попробовав, Золя кивнула. Наполнив бокал, повар посмотрел на нее, уточняя, не оставить ли графин.

— Спасибо! К обеду мне хватит.

****

Изольда, найдя укромное местечко, укрытое виноградной лозой, сидела на скамье и любовалась закатом, забыв о времени.

— Завтра будет ветрено. — Юлия подошла тихо, опустила на плечи Изольды плед. — Не помешаю? — Золя отрицательно качнула головой. Юлия, все в том же строгом платье и даже не примятом белом переднике, прикрыв плечи белой пушистой шалью, присела рядом: — Красивый вечер. У нас тут часто неописуемо сказочные закаты.

— Да. — согласилась Золя.

— Что бы вы хотели на ужин?

— Спасибо! Только я так наобедалась, что совсем не хочется есть. А еще, еще у вас очень вкусная выпечка.

— Да, наш повар — клад, который мы с любовью охраняем.

— Поваров много, хорошие редкость. Берегите его. — Золя сделала паузу, мило улыбнувшись, не Юлии, просто так и добавила: — Мне нравится у вас.

— Приезжайте, будем рады.

— Обязательно.

Снова повисла тишина, обе женщины смотрели на плавно спускающееся солнце. Тишину нарушила Изольда:

— А вы видели гнома?

— Да! — ответила Юлия и рассмеялась. — Вижу, у вас улучшилось настроение. Вы уж простите за инцидент с запиской, но я так и не смогла разузнать, как она к вам попала.

— Не важно. Видно, и правда, была в складке одеяла. Можно задать вопрос? — Юлия кивнула: — Только прошу, ответьте честно.

— Если смогу, обещаю.

— Вы давно знакомы с Трофимом?

— С Трофимом? Вашим другом? — Золя кивнула: — Не то, чтобы очень.

— Он часто приезжает к вам?

— Заезжает. Трофим иногда привозит нам из экспедиций забавные вещички для музея. Наш дом с историей и мы стараемся поддерживать ее.

— Понятно. А скульптурный городок. Не Трофим ли проектировал механизмы?

— Механизмы? Вы о чем? Городок был здесь задолго до открытия гостиницы. Кстати, а вы вдели избушку Бабы Яги?

— Нет, не добралась. Завтра обязательно схожу. Так вот, о городке. В прошлый приезд мне показалось, что в нем ночью горит свет.

— Не видела ни разу. А живу я тут с детства. Засыпаю, знаете ли, как только коснусь подушки. Да и окна моей спальни прямо на ворота. Говорите, светятся? Может это отблески луны? Там же витражные стекла. Хотя, может быть, вы поддаетесь магическому числу.

— Магическому числу? — переспросила Изольда: — Все может быть. Надо подумать над этим. Магическое число. Влияние на подсознание. — размышляла она вслух. — Надо поразмыслить. Спасибо!

— Да за что же?!

— За откровенность.

— Пожалуйста! — ответила Юлия поднимаясь. — Не буду вам надоедать. Хорошего вечера. Если ужинать не хотите, то может молоко с медом. Сон после него как у младенца. Или нет! Лучше какао.

— Какао? С детства не пила.

— Тогда, горничная принесет вам в номер. С миндальным печеньем.

Изольда улыбнулась, Юлия, слегка склонив голову, оставила ее в одиночестве.

Вернувшись в номер, Золя сразу заметила коробочку с шоколадкой, записочку с пожеланием и маленький лесной цветок, а на столике у кровати, чашка какао и маленькая вазочка с печенюшками. Выпив какао, стоя у окна, Изольда расслабилась в ванной, прилегла на краешек кровати, взяв в руки печенье, собираясь в полночь подсмотреть за городком и мгновенно уснула.

Кто-то стоял у изголовья кровати. Изольда чувствовала его взгляд, но боялась пошевелиться. «Ах, — думала она, — я забыла растворить окна. Темень какая. Неужели еще не полночь? Или нет луны? Ее же свет должен пробиваться сквозь щель шторы.» Тот, кто был у изголовья, прошел к ее ногам и снова замер. Изольда по-прежнему делала вид, что крепко спит и все передвижения в комнате она не слышала, а ощущала кожей. «Я не слышала, как открыли замок. Из соседнего номера вошли? Нет, стул бы упал. А вдруг это не человек? Гном? Интересно, а мысли они читают? А если это не гном! То, кто, кто здесь?» Ее сердце бешено колотилось, она почувствовала, как на лбу появились несколько капель холодного пота, а ноги стали ледяными. Стараясь посапывать громче, она слегка приоткрыла глаза. Совсем чуть-чуть, до щелочки между ресниц. Этот кто-то стоял не у кровати, а у окна и смотрел на нее. Он выделялся бледностью кожи в полумраки ночи и это был не гном, а вполне даже высокий и крепкий мужчина. Изольда невольно прикусила губу, чтобы не закричать. Оставаясь неподвижной, она шире приоткрыла один глаз и в этот момент луна пришла к ней на помощь, просунув холодный луч сквозь штору. Распушила его и осветила лицо гостя. Изольда застыла от оцепенения. Она четко видела в комнате Трофима, и он снова смотрит на нее принизывающим, ледяным взглядом. Луч отразился в его глазах, как во льду, загорелся на миг, и оцепенение Изольды перешло в ужас — глаза Трофима были абсолютной копией гнома.

— Трофим! — воскликнула Изольда и поднялась.

Комната была залита светом, хотя шторы по-прежнему были задвинуты. В кулаке она зажимала недоеденное печенье, стул, подпирающий дверь между номерами, был на месте и даже не сдвинут. Номер заперт, ключ в замке, где она его оставляла специально.

— Сон. — проговорила Изольда, забравшись под одеяло. — Как же я замерзла. Но как, как я могла уснуть, да еще так крепко? А почему нет? Столько ночей не спала. — ее снова клонило в сон и теперь она, согреваясь под одеялом, сама отпустила мысли и поспала никем не тревоженная.

Съев на завтрак блинчики с мясом, выпив две чашки крепкого кофе, Изольда прошла к городку гномов, довольно долго изучала его и решила не оставаться на вторую ночь. Пообещав себе и Юлии приехать еще раз, вызвала такси. Садясь в машину, оглянулась. На пороге дома стояла Юлия, повар и совсем юная девушка, в форме горничной. Они махали ей, как родному человечку и не ушли, пока дом не скрылся из вида.

— Семья. — прошептала Изольда и прислонилась к стеклу головой.

Глава 2

Телефон гудел повторно, а Изольда, бросив на него беглый взгляд и увидев незнакомые цифры, не обращала внимание. Разобрав присланные ей письма, Изольда пронумеровала их, хотя они и были идентичны, сложила в папку, подписав «важное», отложила на край стола и вот уже час, как изучала историю Кенигсберга. Достав все словари и энциклопедии семьи, найдя информацию в сети, она тщательно сверяла информацию, стараясь найти разногласия. Ее мало заинтересовали легенды о гномах, а вот тайная лаборатория привлекла настолько, что Изольда стала делать пометки.

— А неплохая могла бы получиться передача. — размышляла она. — Вот только дадут ли мне на нее отдельный эфир? А что, если, связать с моим шоу? — задумалась, в этот момент телефон зазвонил снова.

— Слушаю! — ответила она, предположив, что звонят со студии.

— Золька! Ну, наконец-то! Ты где пропала? Привет! — протараторил незнакомый мужской голос.

— Здравствуйте! — сомкнув брови, Золя пыталась понять, кто звонит.

— Изольда! — повысив голос, сказал мужчина.

— Трофим?! — удивилась Золя: — Откуда у тебя мой номер?

— Что значит, откуда? Ты же мне сама дала.

— Я?! — удивление возрастало.

— Нет, гном! Ты. Вспоминай — мы были у Гофмана, собрались домой и ты, взяв за правило не давать себя провожать, вызвала такси. Мы о чем тогда договорились?

— О чем?

— Золька, да что с тобой?! Мы говорили о свидании. Я уточнил, не можем ли мы встретиться раньше, ты мне и продиктовала номер, поясняя, что могут вызвать на работу. Вызвали? — задал вопрос, не делая паузы.

— Нет. Отпуск продолжается.

— Здорово. — сказал Трофим и Золе показалось, обрадовался. — Так может, погуляем сегодня? Или у тебя планы?

Золя оглядела сложенные друг на друга книги, закладки в компе и согласилась:

— Давай! Где и в котором?

Кивая на его предложение, Изольда хитро улыбалась, в ее голове уже выкладывался план разоблачения Трофима. Вот только в чем она его собралась изобличать, Золя и сама еще не знала.

Помня, как Трофим был одет в две их встречи, Изольда выбрала самый скромный наряд — простые джинсы, футболку. Взяла с собой легкую кофточку и отправилась к месту встречи, нарочно опаздывая. Как же она была удивлена, увидев Трофима. Он был совершенно на себя не похож. Исчезла простота и озорство, которое она помнила. И вовсе не из-за одежды. Сегодня Трофим был в брюках, кремовой сорочке и на плечах наброшен голубой пуловер. Свежая стрижка, а еще Изольда отметила, что не замечала ранее у Трофима бороды. Стильная, аккуратная, не большая бородка, возможно, выделилась на фоне светлой одежды. То, что это был Трофим, Изольда не сомневалась. Первое — его взгляд. Даже сейчас, сидя на краю заборчика, он пристально разглядывал людей, как бы пронзая их взглядом. А еще, в руках у него были баранки. Машинально, смотря в сторону, он раздавил одну на мелкие кусочки и подбросил вверх, на потеху детворе. Чайки налетели стаей, расхватали, не дав упасть, и сразу же понесли прочь.

Изольда медленно спустилась к набережной, разглядывая его, и ругала себя, за скромное облачение. Оставалось шагов десять, когда Трофим, словно почувствовал ее приближение, повернул голову, улыбаясь, поднялся и пошел к ней навстречу.

— Привет! — произнес он радостно.

— Привет! — ответила Изольда: — Ты снова с баранкой.

— Как-то так получается. Готова?

— К чему? — широко открыв глаза, Изольда подняла к нему голову. — Ты не делал предложения.

— Золя! Даже я, со своей бесшабашностью, не готов на третьем свидании делать предложение.

— А у нас свидание?

Фима рассмеялся:

— Ничья.

— Тогда давай, удивляй.

— Думаешь смогу?

— После гномов? — улыбалась Изольда: — Будет трудновато.

Они поднялись вверх по лестнице. Изольда обратила внимание на спортивную машину, но сразу же отвела взгляд. Фима предложил ей локоть.

— Золя, как ты смотришь на то, чтобы пообедать? Признаюсь, я сегодня еще и не завтракал.

— Положительно.

— Тогда прошу! — он открыл перед ней дверь ресторана.

Сели за столик, изучили меню.

— Фим, изумляй! Не хочу выбирать.

— Как скажешь, милая, как скажешь. — совершенно серьезно полистав страницы, не произнося ни слова, а показывая официанту, Трофим сделал заказ. — Ты прости, если нарушил планы твоего уединения. Просто мне надо уехать на пару дней, боюсь, что к пятнице не успею.

— А что у нас в пятницу?

— Как, ты уже забыла?! Мы же уговорились о встрече, на том же месте в тот же час!

— Фимка! Ты снова шутишь. Не помню я такого уговора.

— Девичья память!

Им принесли заказ. Фима принялся за еду, а Изольда, не столько ела, сколько наблюдала за ним. Заметив, как он, удалив голод, стал спокойней жевать, заговорила:

— Ну, давай, рассказывай, как ты это сделал?

— Да просто. Сходил к парикмахеру.

— Фима! Не делай вид, что не понял, о чем я спросила.

— А о чем ты спросила?

— О доме Гофмана. Как ты устроил то шоу?

— Золя. Посмотри на меня. Где я, а где шоу?!

— Смотрю, и мне нравится. И твой вид, и твоя легкая ирония.

— А поцелуй?

— Он был наивен.

— Еще скажи, не распробовала.

— Не заговаривай зубы. Что там было? Голограмма? — Фима откинулся на спинку диванчика, прищурил глаз и молчал. — Намекаешь, что гипнозом владеешь? Или скажешь, что те места волшебные, и каждый видит, что пожелает.

— Говоришь у нас ты, а блюдо стынет. Между прочим, очень вкусно.

— Вкусно. Признавайся!

— Признаюсь! Ты мне очень нравишься. И меня просто тянет к тебе.

— А гномы тут, каким боком?

— Прямым! Я тебе тайну доверил, как самому близкому.

— Фим, пожалуйста. Я думать больше ни о чем не могу, как о той ночи.

— О той ночи?! Так вроде же сама признала — поцелуй был невинный. А дальше — ты уснула, и я, как порядочный, ушел.

— Фима, прошу, немного серьезности.

— Хорошо! Но ты обещай, что никому. И что, все съешь.

— Обещаю.

Изольда выпила, съела немного и снова уставилась на него.

— Хорошо! Зря ты не веришь в их существование. Они действительно есть. И живут в этих местах с давних пор. Я думаю, раньше людей заселились.

— Как можно говорить об этом с такой серьезностью? — не сдержалась Золя.

— Потому что это очень серьезный вопрос. Они, гномы, конечно же, очень осторожные и скрытные. Ну, сама пойми. Нечаянно попадутся на глаза, тут же у них требуют золото. Уж не знаю, может, золотом они тоже ведают, а здесь исключительно янтарем. Под землей у них целые лаборатории. Днями они, в маленькие дырочки, ловят солнечные лучи, отрезают кусочки, плавят, до состояния солнечной смолы, затем, когда она, смола, застынет, превращают в янтарь.

— Все с тобой понятно. Правды не скажешь.

— Честнее меня нет.

— Ага! Так мы с тобой еще и до янтарной комнаты договоримся.

— Что комната! У них там целые дворцы янтаря! Ну, а что касаемо ночи. Им же отдых тоже нужен. А ночью людей мало бродит.

— Понятно.

— Не веришь?

— Считай, что верю. Легенды слышала. И про то, как журналистка, высмеявшая Фюрера, думала о шоколаде, а ела стекло.

— А она тут причем? — нахмурил брови Трофим.

— Притом, что ты, как тот импозантный мужчина — сыпешь байками и ни капли правды.

— Золя! Я честен с тобой! Я верю в существование не только людей.

— Золото, а не мужчина. — снова выпила. — Так твои экспедиции связаны просто с янтарем? Или ты ищешь янтарную комнату?

— Экспедиции? — выпустил смешок: — Узнавала обо мне. Значит, я не обманулся, я тебе приглянулся.

— А как иначе — такой красавец!

— Исключительно для тебя. — расправил плечи: — Чего еще желаете, душечка?

— Только правды.

— Не подают-с, более. Типографию, знаете ли, давно-с закрыли.

— Шут!

— Золя, ты уж определись, я — шут или импозантный мужчина.

— У тебя все в одном флаконе.

— Именно это тебя и привлекает.

— Совершенно точно. Спасибо, я сыта.

— Тогда можем немного и погулять. Скажу сразу, совсем немного. Я ночью уезжаю. А вот выходные прошу оставить мне.

— И что же за выходные у нас будут?

— А поедем-ка на природу.

— Поедем. С превеликим удовольствием. А то я, признаюсь, боялась, что ты пригласишь меня могилу Гофмана искать.

— Ах, как жаль, что не додумался. Это может быть очень увлекательно. Так кто тебе про мою работу, а главное — что, рассказывал? У нас разве есть общие знакомые? — он отдал официантке карточку и смотрел на Золю.

— Юлия. — не стала скрывать Изольда.

Фима сморщил лоб, затем расплылся в улыбке:

— Ты к ней ездила!

— Да, решила там погулять. Там и правда, вкусно готовят.

— Стоит отведать?

— Несомненно. Особенно выпечку.

Они вышли на улицу, Золя, предполагая, что они пойдут в парк, даже порадовалась, не обула туфли, как Фима подвел ее к той самой машине, которую она заприметила ранее.

— Ну, ничего себе! — вырвалось у нее. — Ты золотую жилу нашел или банк ограбил?

— Это, типа, ты восхитилась.

— Типа того!

Они покатались немного просто по улочкам, и Фима отвез ее на безлюдный участок берега. Вышел и присев на капот, смотрел вдаль.

— Хорошо тут. — сказала Изольда, подойдя к нему.

Он улыбнулся, обнял ее. Оба молчали, смотря на волны. Немного погодя Фима отдал ей свой пуловер и обнял покрепче, дыша в ее макушку. Изольда прикрыла глаза и ждала, борясь с двояким чувством к нему. И снова он, не торопясь, поцеловал ее, и как только она ответила ему взаимностью, вздохнул:

— Прости, пора. Я отвезу, или ты, как всегда, воспользуешься такси?

— Если у тебя есть лишних полчаса, я буду не против, разделить их с тобой, дорогой к дому моему.

Ехали молча. Подъехав, Фима не стал глушить мотор, взял ее руку, поцеловал и, глядя в глаза, сказал:

— Прости, на чай не смогу остаться.

— Очень жаль! — улыбнувшись, потянулась к ручке, как он ее обнял и снова жарко поцеловал. Затем вышел и открыл ее дверь. Изольда, совсем потерянная в чувствах и таком его поведении, взяла свою кофточку.

— Золя! Я позвоню.

— Хорошо.

— Не забудь, выходные едем на природу.

— Хорошо.

— Барышня! Не влияйте на природу, нам она нужна солнечной.

— Хорошо.

— Несмеяна! — улыбнулся Фима и вытащил плюшевого зайца с длинными ушами: — Степка, присмотри за ней, а то снова пойдет на набережную, шторм вызывать.

— Езжай уже, юморист-самоучка.

****

Изольда улыбалась, как не улыбалась несколько месяцев. Вернувшись домой, долго стояла у окна, просто так, смотря на закат. Затем, не переставая улыбаться, приняла душ, надев теплый халат, заварила большую чашку чая и уселась у окна, поместив напротив зайца. Все ее мысли крутились около Трофима. Она была счастлива, хотя и сомневалась в его возрасте. Не включая телевизор, не взяв даже книгу, Золя легла в кровать, поглядывая на зайца. Немного подумав, взяла телефон, просмотрела входящие звонки и снова улыбнувшись, занесла номер в книжку, вписав вместо имени «сказочник».

— Да. — улыбаясь, шептала Изольда: — Ты настоящий сказочник.

Утро следующего дня. Солнце пробивалось сквозь задвинутые шторы. Золя, проспав крепко всю ночь, потянулась, повернулась на бок и увидела зайца.

— Доброе утро, Степка! — улыбнулась: — И где же твой хозяин? Куда умчался Сказочник? Признаюсь, мне очень интересно, чем он занят. — снова потянулась, поднялась. — Да, мне очень интересно. Я, как деловой человек, привыкла знать о своих знакомых практически все. — поплелась в ванную, взяла зубную щетку: — Надо проведать бабулю с дедулей. Очень надо. Думаю, я уже смело могу ехать к ним и не сорваться на ненужные вопросы. Надо съездить, а то нагрянут. Поеду, но не сегодня. Загляну завтра, чтобы на выходные меня не искали. — приведя себя в порядок, перебралась на кухню, подняв зайца за одно ухо, пересадила на стол. Открыла холодильник. — Пусто! Придется идти в магазин. Что ж, Степка, попьем кофе, благо сыр есть и отправимся за покупками. Возможно, твой хозяин захочет в гости зайти, надо быть гостеприимными. — щелкнула зайца по носу, выпила кофе в прикуску с сыром и быстро собралась.

Часа два ее не было дома, и все это время она проверяла телефон, в ожидании звонка. Нагрузив тележку так, что еле двигала, горько вздохнула:

— Без машины, как без рук. Придется брать такси. — прежде чем вызвать машину, снова проверила входящие.

Дома была быстро, сразу распаковала пакеты, надев домашнее платье, принялась готовить. Работал громко телевизор, она подпевала, поэтому не сразу услышала звонок. Схватила телефон:

— Да!

— Изя! — услышала она голос деда. — Ты где пропала?

— Дедуля, прости, заработалась.

— Неужели так много работы, что за неделю не нашла времени хотя бы на звонок? Я уже молчу о том, что мы забыли, как ты выглядишь. Голодная, поди, все время.

— Дедуля, не части. Прости, правда, была занята. И не голодаю, вот сегодня решила борщ сварганить и даже пирог.

— Ну, раз даже борщ, то я спокоен. Все, не пропадай.

Золя почувствовала в голосе деда обиду.

— Дед, не торопись. Я вас очень люблю. Да, виновата, не звонила. Обещаю — завтра с утра к вам. И не на час. Надоем так, что сами выставите.

— Не бросайся обещаниями. Целую, от бабушки привет. Звони, не обижай ее безразличием.

Отключился. Золя хотела перезвонить, но сдержалась:

— Утром к ним и никаких отговорок!

Обед был приготовлен, пирог наполнил ароматами квартиру, Изольда, насытившись, пробуя все что готовила, снова улыбалась и поглядывала на себя в зеркала. Заметила пыль, прошлась с тряпкой, сметая ее с мебели, затем вымыла полы, запустила стирку, перемыла обувь.

— Хозяюшка! — похвалила она себя и упала на диван. Щелкнула телевизор и поняла — проголодалась.

Накрыла стол, напротив посадила Степку, найдя фильм, обедала не спеша. Вдруг она положила ложку и повернулась на бывший кабинет отца, где уже давно проводила долгие дни своего одиночества. Она неожиданно вспомнила, что книги на столе, лежали не так, как она их оставляла, убегая на свидание к Трофиму. Резко встала, пошла в кабинет. Даже свет включила, хотя было еще достаточно светло. Все книги лежали стопочкой, она протерла их сверху, не трогая.

— И как это? Я же их оставила открытыми. Сделала машинально? Да нет. Я спешила и хотела, вернувшись продолжить. Кто мог их закрыть? И для чего? Странные посетители. Ничего не взяли, не наследили, а навели порядок. Да ну, Золька, не накручивай себя. Но кто? Как, кто?! — даже обрадовалась: — Дед! Скорее всего, приезжал проведать. И без бабушки, она бы заставила и в холодильник заглянуть. Наготовила бы и еще послание оставила. Это дед!

Найдя объяснение, решила закончить обед, как заметила в одном из словарей закладку. Та выглядывала не сильно, но была широкой, как край конверта. Открыла книгу. Это действительно был конверт. Старый, пожелтевший, чистый. Покрутив его, Золя положила его на место и шире открыла книгу. Все настроение тут же улетучилось. На двух страницах было выделено, жирными красными чертами лишь одно слово — ДНК. Руки Золи затряслись. Она уселась на стул и в глазах появились слезы.

— Господи, — шептала она: — кто и зачем?

Выбежала на кухню, потянулась к телефону, отчего-то решив, что это Трофим, но у телефона сидел заяц, одно ухо упало на глаз и, смотря на нее, он словно подмигивал:

— Схожу с ума! Степка, ты прав. Фима не мог. Просто не успел бы. Разве что сегодня, когда я в магазине была. Но я бы заметила! Дверь же вскрыть надо, следы бы остались. Окна я не оставляю открытыми. И запах! — выпила воды. — Это дед. Конечно дед. Пометки могут быть старыми. Давнишними. Просто, взяв книгу, я сдвинула закладку. Поздравляю, Изольда, ты помешалась на своем шоу! — поднялась, нашла пакет, положила в него пирог, помыла посуду, оглядела квартиру: — Если так, то и письма я себе сама посылаю. Это уже диагноз. Все, устала! К черту все! Я в отпуске! — бросила в сумку чистую футболку, кусок пирога. Обувшись, крикнула:

— Степка, ты за старшего!

Заперла двери на два замка и поехала к родным.

****

Проведя вечер в любви и ласке, выслушав похвалу в свой адрес и в адрес пирога, Изольда, прежде чем лечь спать, вышла на балкон, подышать воздухом. Она не стала уточнять, заезжал ли дед, да и спрашивать о пометках в книге тоже. Она уважала их возраст и не хотела тревожить тем, с чем могла разобраться.

— Сама пойму! — решительно заверила она себя и вошла в комнату.

Горел экран мобильного и Золя сразу же ответила:

— Добрый вечер! — сказала и наконец, улыбнулась.

— Привет! Не разбудил? — спросил Трофим и вздохнул.

— Ну что ты, конечно же, нет. Как дела?

— В трудах и не весело. Ты чего шепотом?

— Не хочу будить своих.

— Своих? Ай, прости. Родители.

— Бабуля с дедулей.

— Тогда, конечно, шуметь не будем. Как день прошел?

— Хозяйничала. А потом к ним приехала, оставив Степку на хозяйстве.

— Степку, значит. — пауза, Золя подумала — Фима не понял о ком идет речь, как он добавил: — Степка может, умный парень. Рад, что приглянулся. А то цветы как-то быстро вянут.

— Наверное. — Золя не знала, что сказать. Ее снова окутало спокойствие и счастье.

— Я соскучился. Вот решил позвонить.

— Я рада.… Что позвонил.

— А что соскучился?

— Не осознала еще.

— Ты не романтичная, Золя! Ну, просто настоящее, холодное золото! Нет, чтобы кричать, на всю вселенную — Я ТОЖЕ! Так она — не осознала.

— Романтик!

— Да! Вот смотрю на звезды и еле сдерживаю себя, чтобы не влезть в окно.

— Окно хоть знакомых? А то обещанная природа может не состояться.

— Золька, я в твое окно мечтаю влезть!

— Так ты вернулся!

— Нет. Это я так чувства выразил. Доделаю дела и прилечу. Пока же, желаю тебе присниться.

— И тебе, Фимка, спокойной ночи.

— Скажи, что соскучилась, а то ночь моя будет печальной.

— Соскучилась! Приезжай скорее.

— Обещаю!

И отключился. А Золя, положив телефон рядом с подушкой, смотрела на него, засыпая, слово так Фима был ближе.

****

Вечерело. Изольда медленно подходила к своему дому, не ожидая ничего интересного от этого вечера. Рядом посигналила машина, она не повернула голову, полюбопытствовать, когда сигнал повторился и автомобиль, обогнав ее, притормозил у обочины.

— Изольда! — открыв окна, позвал Трофим: — На каких облаках витаешь?

— Привет! — улыбнулась и посерьёзнела: — К счастью, все еще ступаю по земле бренной.

— Готова? — все так же, не выходя из машины, а выглядывая в окно, спросил Фима.

— К чему? — Золя и правда не поняла.

Выйдя из машины, Трофим подошел к ней, совершенно легко, можно даже сказать — по-братски, поцеловал в щеку:

— К необычным выходным.

— Ах! Увы, не готовилась. Дома еще не была, да и ты же не предупредил, что возвращаешься. Но, если дашь мне десять минут, то быстро соберусь.

— Да хоть двадцать. Мне спешить некуда, как говорится — вся жизнь впереди. — расплылся в улыбке, пошел к машине.

— И не зайдешь? Вот так, как бедный родственник, будешь ждать на улице?

— Ну, раз ты настаиваешь… Если не против… То конечно, я предпочел бы не разыгрывать роль водителя.

Вошли в квартиру, Трофим огляделся и присел на пуф в прихожей.

— Голоден? — поинтересовалась Изольда: — У меня борщ есть.

— Хозяйка! Давай, угощай! — оглянулся по сторонам: — Руки помыть можно?

— Несомненно. Полотенце чистое. — открыла дверь ванной и скрылась в кухне.

Быстро собрав на стол, Изольда растерялась. Нет, это не было для нее в новинку, у нее были отношения и даже долгие, но Трофим был не таким как многие из ее окружения. От него веяло тайной, большим количеством непростых загадок.

Трофим появился в дверях кухни.

— Угощайся! — пригласила Золя. — Я быстро переоденусь и соберусь. Да! На сколько дней ты меня увозишь?

— Пока тебе не надоест.

— Интересненнько. А как же работа?

— Так ты же в отпуске.

— Я — да. А ты?

— И я отдыхаю, когда хочу.

— Поняла. Приятного.

— Нет, так не пойдет. Я один есть не буду. Золя, ну это же попахивает не дружескими отношениями, не загадываю о большем, а как минимум, служебными.

— Прости, я не голодна. Была в гостях у бабушки с дедом, а от них голодной не уйдешь. И еще, мне показалось, ты спешишь.

— Милая Золя, спешить в нашей короткой жизни просто безнравственно! Моменты должны запоминаться ярко. А то в старости вспомним лишь бег. Так что давай, присаживайся и выпей со мной хотя бы… — прищурил глаз: — Чем ты там меня собиралась напоить?

— Ой, ну да! Чай или кофе?

— Давай кофе. Дорога была длинной и снова в путь. — тут же взялся за ложку, молча отведал четверть тарелки, прикрыл глаза, выждал пару секунд и, причмокнув, ел медленнее. — Вкусно. Даже не ожидал. Из тебя хорошая жена получится. Хотя, в себе никогда не сомневался.

— А ты тут, каким боком?

— Как это, каким? Да, Золя, память твою надо тренировать. Я же уже сто раз говорил — время пришло, хочу жениться! — отставил тарелку, взял бутерброд и, откусив, жевал, глядя на нее.

— Ну тебя. Шутник! — покраснев, смущаясь, принялась мыть посуду.

Трофим не трогал ее. Попивая и разжёвывая, смотрел не на нее, а в окно.

— Ну, ты тут уж сам, кофейничай, а я пойду соберу сумку.

— Спасибо! — не удерживая, сказал Фима и взял еще один бутерброд.

Изольда задержалась в двери и посмотрела на него, улыбаясь.

— Я же мужчина! — подмигнув ей, сказал Трофим: — Я ем плотно.

— Так может добавочки, борщица?

— Нет! Это оставим на возвращение.

— Как скажешь, мужчина.

Собравшись, Изольда вышла из комнаты. Трофим по-прежнему был в кухне, переместившись лишь из-за стола на подоконник, с чашкой в руках.

— Красивый вид из окна. — поднявшись, сказал он.

— Да, люблю встречать и провожать день именно у этого окна. Я готова.

— Тогда. — не договорил, вымыл чашку, а все что было на столе, по-хозяйски, убрал в холодильник: — Тогда можем ехать. — взяв зайца, обитающего на столе, пристроил на подоконник, мордой к стеклу.

— И куда ты меня приглашаешь?

— Тебе перед кем-то надо отчитаться или простое любопытство?

— Фим, я не отчитываюсь, довольно давно. Родные знают, что я уезжаю с другом.

— Не обижайся. Я не строил конкретных планов. Я просто нашел направление.

— Отлично. — он кивнул, а Изольда, чтобы уж точно последнее слово было за ней, сказала: — Ночная дорога, заданное направление — разве может быть нечто заманчивей!

****

Багровый закат, неожиданно разорвался яркими лучами заходящего солнца, уходящего за горизонт. Изольда, открыв окно, пыталась заснять, когда Трофим, не говоря ни слова, свернул с дороги на узкую колею, ведущую в сосновый бор. Нахмурив брови, Золя посмотрела на него, но не задала напрашивающийся вопрос.

— И не спросишь куда мы?

— Зачем? Ты же пояснил — направление выбрано.

— Смело.

— Фимка, не надевай новую роль. Прежняя еще не сыграна.

— Роль? Ты думаешь, я играю?

— Мы все играем.

— О, да! Что наша жизнь? Игра!

— Я мало с тобой знакома, но могу заверить любого в двух твоих качествах. Первое — ты грамотен и начитан. — нарочно сделала паузу, и Трофим не сдержался:

— А второе?

Изольда, хитро улыбаясь, смотрела на него. Трофим остановил машину, повернулся к ней, так же молчал, но был серьезен. Наконец Изольда произнесла:

— Второе — ты не маньяк!

— Ну, спасибо! Порадовала. Я тут себе уже навоображал. — снова завел машину и, проехав еще немного вглубь леса, остановил на достаточно широкой и светлой поляне. — Передохнем пять минут. — открыл свою дверь: — Именно в этом месте необычно дышится. Не стесняйся, вдохни глубоко.

— Хорошо, не буду. — Изольда вышла из машины и через мгновение наклонилась к нему, восторженно воскликнув: — Так это же танцующий лес! Боже, как давно я тут не была! Выпрямилась, отошла от машины и медленно крутилась. — Очень, очень давно. — остановившись, продолжила: — Кажется, мне было лет десять, ну может чуточку больше, когда отец привез меня сюда. И второй раз, лет в пятнадцать. Фима, тут днем как в сказке. Я часто его вспоминаю.

— Нет, именно на закате здесь как в сказке. Ты присмотрись к смене света.

Изольда подошла к машине. Темнота леса подступала к ним, а маленький круг поляны, впитывал в себя последние лучи солнца, разгораясь жарче. И вдруг все сменилось — свет, как ему и полагается, взлетел ввысь, оставляя их в полумраке.

— Поехали? — не то уточнил, не то спросил Фима.

Уезжая, Изольда оглянулась, затем даже стала на коленки и только когда поляна совсем пропала из вида, уселась.

— Спасибо! — искренне произнесла она: — Ты подарил мне незабываемое счастье.

— Счастье — это жизнь. Все стальное — подпитка.

— Да! — согласилась она. — И часто ты тут бываешь?

— Странно! — засмеялся Трофим. — Почему именно этот вопрос у тебя рождается, когда мы вместе?

— Не поняла.

— А что тут непонятного? Мы приехали к Гофману, что ты хотела у меня узнать?

— Ничего не хотела.

— Не юли! Ты не можешь врать. Твое прекрасное лицо выражает мысли без слов.

— Возможно, и пронеслось нечто подобное, я не помню. Так как, часто тут бываешь?

— Всегда проездом.

— В смысле, проездом? Куда можно добраться по этим ухабинам? Постой! Не в палатке ли ты предлагаешь провести выходные?

— Зачем палатка, у меня машина удобная. — Изольда одарила его таким взглядом, что Фима не смог сдержаться и стал над ней подшучивать: — Поверь. Сидения раскладываются и все даже очень комфортабельно. — Изольда пожала плечами и отвернулась. — Шучу я, шучу! Золя!

— Знаю, что шутишь. Только шутка была корявенькая.

— Согласен, ты не из тех девушек, кто довольствуется задним сидением машины. И намеки такие, в твой адрес, больше не повторятся.

— Проехали. — отмахнулась Изольда.

— Не проехали, а практически приехали.

Он вывел машину из леса, и перед ними открылась довольно добротный участок дороги, ведущей к высокому забору.

— Ничего себе! — прошептала Изольда: — Как в кино. — она смотрела на приближающуюся ограду широко открытыми глазами. — Так таинственно. За такими затворами обитают, как правило, сектанты.

— Изольда! Что ты все по крайностям ходишь. — остановил машину у ворот и, прежде чем выйти, или посигналить, повернулся к ней: — Ты случайно не режиссёр-сценарист? А может быть ты писательница?

— Нет, я не писательница.

— Жаль! — вышел, открыл ворота, завел машину.

Все это время Изольда молчала, она была поражена всем — поездкой, лесом, а теперь еще и домом, настоящим деревянным срубом, из толстых бревен, в три этажа.

— Дом не мой, — открывая перед ней дверь и протягивая руку, сообщил Фима: — друга. Его дед был лесником. Сам же он моряк. Пока его нет, я смотрю за домиком.

— Домиком. — повторила Изольда, идя за Трофимом.

Большой квадратный холл был на удивление скромен — две деревянные, круглые вешалки по обе стороны от двери, два низких диванчика сразу за ними, арка, за которой открывалась кухня с окном на всю стену, с видом на сосновый бор. По левую сторону, перед аркой, три двери. По правую — лестница вверх.

— Располагайся, не стесняйся! Сказал бы — чувствуй себя как дома, но не скажу, сама понимаешь, чужое предлагать не имею права. Да входи же! Комнату выбери себе сама. Я бываю тут не часто, если ночую, то там. — кивнул на одну из дверей. — Да! — сбросил туфли, всунул ноги в тапки и стал открывать двери: — Душевая, уборная. Остальное рассмотришь сама. — скрылся в кухне.

Изольда прошла в центр холла, подняла голову вверх, затем посмотрела на полы — паркет был великолепен и блистал. Лестница покрыта ковровой дорожкой и также сияла чистотой.

— Прости, женской обуви нет. Так что смело ходи в своей. — крикнул Трофим не показываясь.

— Тут так чисто! — Изольда сбросила обувь и, лишь бросив взгляд на кухню, пошла наверх. Лестница переходила в балкончик над холлом. Первая же дверь была приоткрыта — совсем маленькая спаленка. Кровать под окном, рядом комод, на нем ничего кроме настольной лампы. Изольда вошла в нее, заметила зеркало в полный рост, тут же стоял стул. Бросив на него свою сумку, присела на кровать. Погладила покрывало, скорее всего, это был настоящий мех. В этом Изольда не разбиралась, а уточнять не собиралась. Прилегла. Матрас был превосходен, она даже прикрыла глаза.

— Белье должно быть в комоде. — услышала она голос Трофима снизу. — Если нет, скажешь, я найду.

— Он найдет! — улыбнулась Золя и крикнула в ответ: — Спасибо! — заглянула в верхний ящик, постельное белье и полотенца были, как сказал Фима: — Ну, просто пятизвездочный отель!

— Душевая рядом! — снова подал голос Фима.

— Спасибо! — в очередной раз крикнула Золя.

Снизу раздался хлопок двери. Она, подумав, кто-то пришел, вышла из комнаты, холл был пуст, Трофима не заметила. Пожала плечами, заглянула в соседнюю комнату — это была просторная ванная комната, со всем необходимым. Внизу все еще было тихо. За окном же гудел мотор машины. Выглянув в окно, никого и ничего не увидела, лишь чистую лужайку до самого забора, за которым так же был лес.

— Маша и медведь. — хихикнула она, принялась разбирать свои вещи.

Темнело быстро, а ей не хотелось включать свет. Недолго раздумывая и решив, что на первый вечер надевать платье будет не совсем правильно, надела домашний костюм.

— Я не исчез! — услышала она голос Фимы, за ним щелчок двери: — Ставил машину в гараж. Решил, что ночная прогулка сегодня необязательна.

— Не исчез. — повторила она за ним тихо. — И с чего бы мне бояться, сам же пригласил. — хмыкнула: — Отчитывается. — посмотрела на себя в зеркало, одобрительно кивнула и пошла к нему.

Фима возился у плиты, а на столе уже стояла открытая бутылка вина и пустой графин.

— Все нашла?

— Да, спасибо! Тут уютно. Нет, тут не просто уютно, а… Прости, пока не нашла определения.

— И кабинет понравился? — переливая розовое вино в графин, уточнил Фима.

— Кабинет? Нет, не гуляла я пока, по маленькой избушке. — взяла клубнику, направилась к окну: — Ты, Фима, настоящий обольститель!

— Преждевременные выводы.

— Будешь опротестовывать? — смотря в окно, спросила она.

— Не собирался. А вино и клубника — сам люблю. И мне показалось ты тоже, — сделал паузу: — не будешь же возражать. Не захочешь, заставлять не стану.

— Захочу! — ответила Изольда и развернулась.

Фима не смотрел на нее, выставлял часы на духовом шкафу.

— И ужин будет?

— А как же! Борщ твой вряд ли превзойду, но кое-что, сварганим.

Изольда растянула губы в улыбке, начала ходить, изучать кухню.

— Лесник значит… Что-то не похож домишко на берлогу лесника.

— Угу! — хихикнул Фима. — Сразу видно, не любопытная.

Изольда подошла к нему, заглянула за его плечо, но что в духовке понять не смогла. У плиты было узкое, занавешенное шторой окно. Изольда сдвинула штору — оказалась дверь.

— Здорово! И выйти можно?

— Почему нет? Дом под моим контролем до осени. Так что гуляй, где хочешь, делай что захочется!

— В пределах разумного. — добавила Изольда и вышла из дома.

Вход был закрыт беседкой, зеленые листочки скрывали даже ее, образуя кокон, укрывающий часть дома. Круглый стол, две скамьи. Изольда дальше не пошла, присела на скамью, подняв на нее ноги и обхватив себя за колени. Трофим появился тут же:

— Босиком! Золя, не будь ребенком. — поставил рядом ее туфли, встретились взглядом, и он резко выпрямившись, сразу ушел.

Золе было так хорошо и покойно, что даже это его бурчание она восприняла с удовольствием и молча. Через минуту Фима появился снова, с пледом. Молчаливо укутал ее и принялся накрывать на стол. Застелил скатерть, поставил лампу, в которой была толстая свеча. Затем появились тарелки, вино и стаканчики, а через пару минут на столе была пицца.

— Ничего себе! — воскликнула Золя. — Сам?!

— ЧаЗ! — ответил Фима.

— Сам, сам!

— Тесто купил, а остальное, набросал что было. Приятного! — смутился, отвернул взгляд, стал разрезать, с серьезным лицом.

— Вкусно! — укусив, не ожидая пока остынет, дуя на кусочек, Изольда ела с удовольствием.

Фима молчал. Разлил вино, нечто вспомнил и ушел, вернулся с овощами. Не нарезанными, а горкой и вперемешку, на большом блюде, с каплями воды и зеленью сверху.

— Прости, салаты не мое.

— Фима, ты находка!

— Это ты находка, на мою голову. Нянчусь зачем-то, развлекаю.

— Фима!

— Давай выпьем. За знакомство поздно, а вот за достаточно продолжительный срок общения, в самый раз.

— Выпьем! — взяла стаканчик. Чокнулись, сделала глоток, поставила, съела кусочек и не стала больше сдерживать себя: — Фима, Фима! Даже не думай мне намекать, что не был женат.

— Женат?

— Стоп! — прищурила глаз, выпрямилась. — Ты женат? А то я как-то подалась на твое обаяние, не узнав главного.

— Не женат, не был и не привлекался. Женщинами не обижен. Я парень привлекательный. Но как только увидел тебя, всем разослал смс: «умер, уехал, улетел — нужно выбрать». Покорила ты меня, Изольда, как Тристана твоя тезка.

— И от чего же я тебя должна исцелить?

Фима рассмеялся, выпил вино и принялся есть. Изольда тем временем нарезала немного овощей, поглядывая на него, он снова ей показался старше, с багажом опыта, но едва он сморщил нос, мнение переменилось. Фима взялся за графин, состроив гримасу.

— Вино покупное? — улыбаясь, спросила Золя: — Или сам готовил любовный напиток?

— Не, не сам. В погребе взял. Матушка друга старалась.

— Фух, хорошо. А то я собралась волноваться, припоминая сюжет излюбленного тобой романа.

— Не, королям не служу! Действую исключительно в своих интересах.

— Я тоже.

Замолчали. Свеча подрагивала, лес шумел тихую ночную песню, Изольда прикрыла рот, зевнув.

— Может это неправильно, но я всю жизнь говорю, что думаю. — сделала глоток: — Так вот, мне очень покойно с тобой. Не поняла, хорошо это или плохо, но мне нравится быть с тобой рядом. А теперь ты ответь мне честно — чего мне ждать?

— Ты это о чем? — приподняв одну бровь, Фима посмотрел на нее внимательно.

— Я лишь хочу понять, ты друг или нет?

— Изольда, я не понимаю вопроса? Я же сказал — ты покорила меня.

— Прости, просто так получалось, что все мужчины, кто бросался высокими чувствами, по сути, искали лишь выгоду от меня.

— Интересный поворот. — отставил тарелку, наполнил бокалы, испил, присматриваясь к ней. — И какая же выгода может быть от тебя лично мне?

— Пока не знаю. Но есть нечто странное в нашей встрече. Подожди, не перебивай. Не хочу искать причин, слушать пояснений. Просто хочу, чтобы знал — я еще приглядываюсь к тебе.

— О! Это — пожалуйста! Это сколько хочешь! — перевел все в шутку, вернул тарелку на место и принялся жевать, с аппетитом. — Да, есть еще торт и мороженное. Выбор за тобой. И это, Изольда, выбор всегда за тобой, в любых ситуациях. Пойду-ка я, поставлю чайник. Прохладно. — поднялся, у двери оглянулся: — Не замерзла? Может куртку принести?

— Нет, спасибо. Мне не холодно.

Выпили чаю, болтая ни о чем, забыв о маленьком инциденте. Фима не стремился даже пересесть к ней на скамью. Золя невольно взглянула на часы.

— Да! — сразу же сказал Трофим: — Поздно. Пора спать, а я разболтался. Ты иди, мне надо сделать пару звонков. Если что понадобится, говори.

— Спокойной ночи! — не спеша уходить, сказала Золя.

— Сладких! — ответил Фима, собирая со стола.

— Какие на завтра планы?

— Проснуться в хорошем настроении.

— Поняла. Значит до утра?

— Прости, надо позвонить.

Ушла, приподняв бровь. Заправила кровать, приняла душ и улеглась, оставив дверь приоткрытой. Постель была мягкой, одеяло пушистым, подушки удобными. Смотря на блики света с первого этажа, провалилась в сон. Достаточно крепкий, никем не тревоженный.

Сновидения пришли под утро, приближаясь из мрака. Сначала блуждающей яркой вспышкой, затем появилась вторая, третья…, объединились, закружились, заставляя жмуриться. И вот Изольда видит себя на той самой поляне среди танцующего леса. В легком летнем сарафане, босиком. Не успев подумать о том, что ногам будет больно ступать по осыпавшимся, сухим иголкам сосен, укололась. Сливаясь со сновидением в одно целое, чувствовала тепло, слышала пение птиц, вдыхала запахи. Боясь ступать, стояла на одном месте, высматривая того, с кем пришла.

— Ау! — позвала она, не в силах вспомнить имя спутника.

— Ауууу! — ответило ей Эхо.

— Интересно. — шептала она, задумавшись. — А кто меня сюда привез? Папа? Да нет, я же уже взрослая. Меня сюда привез знакомый. Да, с другом я приехала. Друг… Трофим… Ах, Фима! Но где он и почему я говорю — друг? Разве я с ним только дружу? Разве я не хочу, чтобы он был мне ближе? И разве между нами нет ничего? Ничего кроме дружбы? Какая же я ветреная. Мы с ним совсем недавно познакомились.

Деревья, окружающие ее, изгибались в разных позах, словно балерины на разогреве. Золя посмотрела под ноги, сделала шаг, второй. Деревья медленно перемещались, но едва она поднимала глаза, как они застывали, не боясь менять позы. Изольда улыбнулась, нарочно опустила глаза. Снова улыбнулась и вдруг, вспомнила считалочку, совсем детской игры:

— Тише едешь, дальше будешь! — прошептала она и резко подняла голову. Совсем тонкая сосенка шаталась и Изольда, рассмеявшись, закрыв глаза и подняв к ним руки, повторила громче: — Тише едешь, дальше будешь! — убрала руки, открыла глаза. Три изогнутых ствола, склоненные к самой земле на половину, у которых резко, совершенно ровно, верхушки взлетели вверх, застыли совсем рядом. Откуда-то издалека доносился смех и Изольда, забыв, что она совершенно одна в лесу, тоже засмеялась, говоря:

— Вот вам и водить!

— Вам водить! — вторило ей разноголосье.

Изольда, испытывая детское счастье, смеялась и кружилась, пока не заметила, что темнота снова подступает к ней. Остановилась. Деревья замерли. Даже ветерок не прогуливался. Оглянулась. Поляна уменьшилась. Солнечные лучи падали ровно, освещая лишь одну сторону ствола. А все, что не попадало под лучи, настораживало. Изольде показалось, что за деревьями кто-то прячется. Отступила назад, но тут же развернулась. Все деревья стояли вокруг нее на ровных расстояниях, словно это люди взялись за руки, собираясь водить хороводы. И вот дальний ряд пошел в одну сторону, перед ним ряд в противоположную.

— Сон! — решила Изольда. — Это мой сон. Деревья не разгуливают.

— Тише едешь — дальше будешь. — прошептали за ее спиной, совсем рядом. — Тебе водить! — засмеялись, да так близко, что ее обдало жаром, а волосы на затылке колыхнулись.

— Сон! — твердо произнесла Изольда: — Деревья не говорят.

— Если это деревья. — тут же ответил ей знакомый мужской голос.

— Кто здесь?! — крикнула Изольда и чертыхнулась: — Ну вот, дошла до ручки. Говорю, как в малобюджетном ужастике!

Однако она стала ощущать холод. Выпрямилась и присмотрелась. Ее уже не стеснялись и не запугивали, к ней шли! Отделяясь от ствола, разделяясь с деревом, к Изольде шли тени, вполне человеческие.

— Трофим! — крикнула она. — Трофим! — повторила громче.

— Изольда! — совсем тихо, протяжно, непонятно в какой стороне, звал ее мужчина.

Задумываться, Трофим ли это, Изольде было некогда, она оглядывалась, решая куда бежать.

— Трофим! — закричала еще громче и… села.

— Я тут. — услышала она и подняла голову, понимая, что сидит в кровати, а Трофим стоит в двери.

— Прости, сон.

— Я принесу воды.

— Нет, спасибо. Который час?

— Еще нет шести. Кошмар приснился?

— Да, что-то вроде этого.

— Бывает. Так принести выпить?

— Нет. — замотала головой. — Ты можешь остаться?

Он ободряюще улыбнулся и вошел:

— Так и быть, присяду, но колыбельную не спою.

Изольда взяла его руку и прижалась щекой. Трофим, одет лишь в спортивные брюки, прилег рядом, обнял говоря:

— Спи, рано еще. И давай, не заглядывай в другие миры, а то все планы мои разрушишь.

— У тебя же не было плана.

— Зато было направление. — зевнул: — Прости! Спасть хочу так, что жуть.

Изольда прижалась к нему сильнее, все так же прижимая его руку к своей щеке, закрыла глаза.

Просыпаться не хотелось. Вот только птицы настойчиво пробуждали, устроив за окном перебранку. Открыла глаза — в комнате одна, окно приоткрыто, плавно разгуливает тюль, шторы припущены, а дверь прикрыта ровно на столько, насколько она ее оставляла. Легла на спину, глубоко вдохнула. Трофимом пахла и подушка, и одеяло и даже ее руки.

— Он приходил. — прошептала она улыбаясь. — Но что же мне снилось? — вспомнить, как не старалась, не смогла.

Внизу звонил мобильный. Изольда услышала, как Трофим ответил «Да!» и видимо вышел. Поднялась, поспешила в ванную, затем надела платье, быстро поправила ресницы, заправила кровать и побежала вниз.

— Проснулась! — Фима убрал трубку и обнял ее: — Как настроение?

— Отличное! Готова следовать за тобой!

— В огонь и в воду, через медные трубы?

— А можно не в такой последовательности?

— Можно. Кофе я заварил, а вот завтрак. — хитро прищурил глаза.

— Уговорил, сделаю.

Фима сидел на стуле, за столом и молча наблюдал за ней.

— Омлет тоже ем. — сказал он, когда она задумалась на минутку.

— Отлично! И придумывать ничего не буду!

Долго сидеть на одном месте Фима не смог, стал рядом и активно ей помогал. Изольда закрыла сковороду крышкой, склонила голову убрать огонь, выпрямилась и оказалась в его объятьях.

Последовал жаркий поцелуй, и Изольда вспомнила:

— Фима! Сгорит!

— Недопустим! — ответил и отошел. — А что, я ничего. — ставя приборы на стол и разливая кофе, говорил он: — Не первое же свидание.

— Совершенно точно! — смеялась Золя: — На третьем можно.

Позавтракали, поглядывая друг на друга, тут же отводя глаза. Наконец Трофим прервал молчание:

— Так что тебе снилось?

— Фим, я не помню.

— Совсем?

— Ну, так, всплывают картинки, но ничего ясного.

— Просто ты так испуганно меня звала.

— Я, правда, не помню. Одно знаю, был лес. — посмотрела на окно: — Какое утро жаркое.

— Утро и правда, было солнечным, а сейчас уже два дня.

— Сколько?

— Четырнадцать ноль-ноль.

— Ничего себе! Ты почему меня не разбудил?

— А зачем?

— Так голоден-же.

— Голоден! — ответил Фима, серьезно посмотрел на нее и взял за руку.

Изольда, не раздумывая, подошла к нему и они, целуясь, покинули кухню.

Последние лучи солнца окрашивали верхушки окружающего дом леса, когда Изольда и Трофим появились в беседке. Сидя уже на одной скамье и поедая оставшиеся продукты, запивая вином из одного стакана, были более чем счастливы.

— Ты не сердишься на меня? — спросила Изольда.

— За что это я должен сердиться?

— Сбила тебя с пути.

— О, это трудно сделать. Тем более что именно извилисто я и хотел идти.

— Фим, а что там, за забором?

— Лес.

— Это понятно. А дальше?

— Польша. Паспорт с собой? Можем съездить.

— Не-а, не хочу. Хочу в танцующий лес.

— Хорошо. Только давай завтра.

— Ага, днем. Ночью там страшно. Стоп! Я вспомнила. — Изольда побледнела.

— Ты о чем? — он удивился, как Золя поменялась лицом.

— Мне снились деревья.

— Не мудрено.

— Подожди, не перебивай. Сначала мы с ними играли в игру. Помнишь, в детстве играли в «Тише едешь — дальше будешь»?

— Не а, не играл. Не понимал смысл.

— Потом поясню. Так вот. Было весело, я водила. А потом, потом от их стволов стали отделяться тени. Тени человеческие. Они шли ко мне, окружая.

— Жесть! Не поедем завтра. А сон забудь, пустое.

— А что, если и правда?

— Что именно?

— То, что говорят. Что все эти деревья не простые, а это души.

— Знаешь, на заборах тоже много чего пишут. Забудь! Завтра отправимся к морю! Да, это мое решение. Я — мужчина, я решаю.

— Конечно, ты — мужчина! — засмеялась, глядя на него.

И хотя была весела, сон все яснее открывался ей.

****

Полдень следующего дня. Выбравшись к цивилизации, закупив продукты и воду, приехали в укромное место, видимо излюбленное Трофимом, так как он, не плутая, быстро нашел спуск к берегу. Держал за руку Изольду шел на шаг впереди. Наконец они вышли на берег.

— Красота! — воскликнула Изольда: — Захочу на необитаемый остров, попрошу тебя привести меня сюда. — прикрыв глаза рукой, посмотрела на Трофима. Тот кивнул ей.

— Только не говори, что ты социопатка.

— Бывает. Особенно после насыщенной общением недели.

— О работе ни слова. Хотя мне и интересно, чем занимается моя будущая жена.

— Фим, ты опять?!

— Не опять, а снова. Решений я не меняю.

— Мужик сказал — мужик сделает. Ну-ну, посмотрим.

— У нас, не люблю это слово, но попользуюсь, пикник! Уяснила? Ни слова о делах. Вернемся в город, пойдем знакомиться с родными. Буду о тебе все выпытывать.

— Зачем?

— Чтобы знать, к чему готовиться.

— Или как сбежать.

— Не дождешься. Даже если сама сбежишь — найду!

— А сказал-то как грозно. — полюбовалась красотами, прошла к воде, намочила руки, отбежала от волны и вернулась к нему.

Трофим, расстелив одеяло, поставив на него рюкзак и пакет, снял футболку и джинсы:

— Похозяйничай, я искупаюсь.

— Фима, не надо, вода холодная.

— Она и летом не бывает теплой. Я не много. — забежал в воду и быстро поплыл.

Золя с минуту морщилась и передергивалась. Нашла в рюкзаке полотенце, достала воду, отпила и, волнуясь, пошла к кромке берега. Наконец он показался.

— Спасибо! — поцеловал ее, намочив ей лицо, растираясь, вытерся. Надев футболку, улегся: — Давай корми.

— Минуту! — Золя достала продукты, взяла лишь сыр и стала оглядываться: — Это дюна Эфа?

— Ага!

— Могли бы и через лес спуститься.

— Не, сюда через лес не пройти. И зачем нам тот лес?

— Красиво.

— Как скажешь, кошмары тебе сняться. Завтра домой поедем, полюбуешься.

— Завтра? — переспросила и вздохнула.

— Надо. Работа.

— Понимаю.

Легла, прикрыла глаза. Фима наклонился к ней. Нежно поцеловал в носик, слегка коснулся губ, приподнялся. Гладя по голове, любовался ею. Вдруг лицо его посерьезнело. Не отрываясь, смотрел на нее, затем медленно перевел взгляд. Волосы Изольды, горели на солнце. И теперь они были не блондинистые, а искрились рыжинкой. Но не это его заинтересовало. Тонкая дорожка, словно усыпанная блестками, убегала куда-то вдаль. Трофим поднялся. Шагах в двадцати от них нечто ярко горело. Не говоря Изольде ни слова, прошел вперед, сдвинул песок и достал камушек. Усмехнулся, подбросил его. Изольда сидела, наблюдая за ним.

— Прости! — протянул ей находку: — Заметил блеск и вот!

— Это янтарь?

— Да! Прямо сверху, да такой большой и редкий. Видно, и правда ты полюбилась Гному.

— Прекрати рассказывать сказки.

— Какие сказки?! Камень у тебя в руках.

— Случайность.

— Золь, а ты волосы красишь?

— Что?

— Ты, случайно не рыженькая?

— Не любишь рыжих?

— Причем тут это? И разве трудно ответить на мой вопрос одним словом?

— Нет, не трудно. Не рыжая и не блондинка. У меня цвет волос смешанный, поэтому и подкрашиваю.

— Ты очень красивая. — ответить не дал, подарив ей долгий и страстный поцелуй.

****

Жаркий, солнечный день был в самом разгаре, когда Трофим решил отвезти Изольду домой. Помня ее сон, продвигаясь по узкой и бугристой колее очень осторожно, он поглядывал на Золю, которая не скрывала своего хорошего настроения.

— Останови, пожалуйста, останови! — неожиданно закричала она. — Смотри! Там круглый ствол.

— Изольда! Напугала. Я-то думал, а оно вон что! Все они тут фигуристые. — состроил строгую мину и даже нахмурил брови.

— Не будь букой!

— Я сама доброта.

— Ага! — махнула она рукой и открыла дверь. Однако, прежде чем выйти, сказала: — Ты помнишь предсказание — кто пролезет через круг, у того исполнится самое заветное желание.

— Я слышал другое, в основном женскую версию — кто пролезет, тот похудеет. Тебе зачем? Ты и так маленькая, стройненькая.

— Не хохми. Хочу желание! Давай, пойдем.

Фима ленно вышел из машины, подошел к дереву, которое очень заинтересовало Золю, почесал подбородок и рассмеялся, представив себя, двухметрового, пролезающего через дупло.

— Чего смеешься?

— Не хочу застрять. Так что, пожалуйста, помоги мне исполнить мое желание.

— Ну тебя! — махнула рукой и нырнула в круг, с легкостью и проворством встала с другой стороны.

— Спасибо! — низко поклонился Фима.

Золя не ответила, держась за ствол, что-то высматривала. Ее раскрасневшиеся щеки как-то несвойственно бледнели. Фима подошел ближе и став рядом, старался понять, что она ищет. Как Изольда сообщила сама, но почему-то шепотом:

— Там, за тремя соснами, ее могилка.

— Чья могилка? Золя, ты о ком или о чем?

Но Золя не слышала его, она стояла, опустив руки, широко открыв глаза, не моргая, смотрела вдаль.

— Да, да, именно там, у пня липы. Ах, совсем сравнялась с землей и заросла мхом. Не зеленым, а красным, пропитанным кровью.

Фима насторожился, лицо посерьезнело и став с ней рядом, не пытаясь больше выискать то, о чем говорила Золя, а внимательно слушал ее.

— Ах, сколько крови было пролито! А они пили ее, кровь девицы и тех, кто ее искал, пытаясь скрыть следы и закрыть проходы.

— Золя! — тихо позвал Фима: — Ты про кого говоришь? Тут кого-то убили?

— Да! Убили…

— Волчицу Геру?

— Человеческая кровь пролита. Проклятье брошено.

— Прединия?

— О нет! — Золя пошла вперед. Фима за ней. Сделав десять шагов, Золя стала ходить по кругу. Фима остановился, следил за ней: — Липу срубили, церковь сожгли.… Город построили и его снесли. А она была хитрая, имени своего не говорила. Немой прикидывалась, горницы убирала, золото, камни как сорока, воровала. Сорокой и улетела, но не далеко. Браслет хватились, охотников послали. Тут ее и поймали. Только спрятать свое богатство она успела. Прикопала у старшего дуба как жертву, прося укрыть ее. Дуб вековой не гнется, а ломается. Пока опускал ветки, охотники догнали ее и не пощадили. Да, да, вот тут она и пала, туда ползла. — снова сделала несколько шагов и легла на мягкий мох: — Здесь последняя капля скатилась, тут косточки ее земля приняла. Тут же охотники подрались, поразив друг друга. Тут каждый, кто ищет свидетельства, душу свою оставляет.

— Ну, все, хватит! — Фима подхватил ее на руки и понес к машине. Посадил на заднее сидение, достал воду, смочил лицо Золи и выпрямился, серьезно глянул на лес, прищурил глаз, будто фиксируя координаты. Золя застонала: — Золя! — позвал он.

— Голова. — прошептала Изольда: — что же так голова разболелась.

— Удариться не могла?

— А я упала? — помотала головой: — Чего я сзади сижу?

— Ты что, не помнишь?

— Не помню — что?

— Как увидела вон ту сосенку и решила через нее пролезть.

— Это я помню. Но не помню, как к машине вернулась.

— Ты побледнела, застонала. Я тебя подхватил и донес. Видимо ударилась. — дал ей бутылку воды, Золя отпила немного и прощупала голову.

— Шишки нет.

— Радует. Как ты?

— Полегче. Отвези меня, пожалуйста, домой.

— Приляг, вздремни. — хотя было жарко, взял свою куртку, укрыл ее. Закрыв окна, включил кондиционер и поглядывал назад всю дорогу. Золя, облокотив голову на стекло двери, задремала.

Перед въездом в город Фима заехал на заправку, пока ходил расплатиться, Золя, в приподнятом настроении, пересела вперед, ждала его.

— Как самочувствие? — спросил он, вернувшись.

— Отличное! Спасибо тебе за поездку.

— Голова болит?

— Нет! Очень легка. Фим, хочу мороженное.

— Мороженное. Сейчас купим.

Поехали дальше. Изольда, улыбаясь, поедала мороженное, поглядывая на него.

— Что замышляешь? — поинтересовался Трофим.

— Ничего! Просто радуюсь. Так значит, ты завтра на работу.

— Да, надо. Твой отпуск, когда заканчивается?

— Да вот подумывала завершить лодырничать. А что?

— Конкретного ничего. Выходные и вечера никто же не отменял.

— Нет. Вот только… — замолчала.

Фима отвлекся на перерезавшего им дорогу гонщика и не уточнил, что она имела ввиду. Пока высказывался в адрес лихого водителя, подъехали к ее дому. Золя сразу выпорхнула из машины. Он взял ее сумку, и они вошли в подъезд.

— Зайдешь? — спросила Золя.

— Ты не обидишься, если я сейчас умчусь, а через пару часов тебе позвоню, и мы подумаем о вечере.

— Нет, не обижусь. Даже наоборот.

— Что?! Ты рада от меня избавиться?!

— Глупости! Я приведу себя в порядок, приготовлю ужин и буду ждать звонка. — она открыла дверь, Фима, не входя, поставил ее сумку, наклонился и, прежде чем проститься, прошептал:

— Ты великолепна! — поцеловал и отпустил.

Золя вошла в квартиру, не спеша закрывать дверь. Фима спустился на две ступеньки, махнул и Золя закрыв двери, хотела подойти к окну, помахать ему, как в ужасе закричала. В прихожей, на все зеркало, краснело «ДНК». Золя опустилась на пол, теряя сознание.

Глава 3

Трофим неспешно спускался по лестнице. Ступив на проем между этажами, услышал вскрик и сразу же метнулся назад. Позвонил, стукнул в дверь, та открылась. Изольда лежала на полу в прихожей. Шлепнул ее по щеке, Изольда застонала. Он взял ее на руки, отнес в комнату. Запер дверь, бросил взгляд на зеркало, зашел на кухню, набрал в стакан воды и присел возле нее, стараясь напоить.

— Фима. — прошептала она, едва открыв глаза.

— Я. Услышал твой крик, вернулся. Хорошо, что дверь не заперла.

Она всхлипнула.

— Золя, дыши медленно. Сейчас все пройдет.

— Там! — она указала рукой в прихожую.

— Видел. Как ты?

— Лучше. — села: — Я что, потеряла сознание?

— Да! Как часто с тобой такое?

— Впервые. Странное ощущение. — потерла виски. — Я даже не поняла.

— Значит так, — встал: — пять минут посиди и собирай вещи. Мы едем ко мне.

— Не поеду.

— Поедешь!

— Трофим!

— Не спорь. Я не могу тебя оставить в таком состоянии. Два дня, всего два дня поживешь у меня, а потом мы вместе будем разбираться, кто и зачем. Понятно? — Изольда кивнула: — Вот и отлично. Где у тебя сумка?

— В коридоре, в шкафу.

Трофим вышел и вернулся с сумкой.

— Помочь или сможешь сама?

— Смогу. — Изольда поднялась, ее пошатывало, но, в общем, чувствовала себя неплохо. Бросила в сумку немного вещей, подумала, взяла ноут и косметичку, направилась в прихожую. Трофим за ней:

— Поехали!

— А щетку и расческу? — Изольда сделала шаг к ванной.

— Купим! — взял ее сумку, закрыл собой зеркало, подхватил ключи и сам запер дверь.

— Ой, а кошелек! — вспомнила Золя.

— Моим обойдешься.

— Но в сумке мобильный и…

— Хорошо! — перебил ее, вернулся за сумочкой, с которой она ездила на природу и прежде, чем закрыть дверь, уточнил: — Еще что-то надо?

— Нет! Спасибо.

С места набрал скорость, и практически вылетели из двора.

****

— Располагайся! — открыв квартиру на втором этаже, двухэтажного дома, вековой постройки, Трофим поставил сумки Изольды на пуф, обнял ее, целуя в висок, и принялся открывать двери: — Службы, там кухня, комнаты напротив друг друга. Моя спальня слева, присоединишься — буду рад, нет — не обижусь. Прости, мне надо бежать. Хозяйничай, в холодильнике что-то найдешь. — Скрылся в ванной, затем ушел в спальню и появился, переодевшись в штаны цвета хаки, серую футболку с паркой в руках. — Изольда, будь как дома, без стеснения! Меня не жди, работы навалилось, постараюсь сегодня разгрести, чтобы завтра не отлучаться. Ключи в ящике: — кивнул на тумбу, над которой висело зеркало, в потемневшей серебряной рамой. — Однако очень прошу, не выходи сама из дому. Городок у нас маленький.

— Думаешь, за мной следят?

— Я пока никак не думаю, просто не понял ситуацию. Я видел твой испуг, видел надпись. Завтра с утра, на свежую голову начнем разбираться.

— Спасибо!

— Всегда пожалуйста. — серьезность тут же исчезла, обнял крепко, поцеловал, подхватил шлем и умчался.

Изольда закрыла дверь, присела на стульчик, опустив голову, смотрела на свои ноги.

— Да-уж! Умеет он меня заболтать. Зачем сюда приехала? Для чего? Почему не к своим. — выпрямилась: — Да потому, что не хочу пугать ни родителей, ни деда с бабушкой. — сняла туфли, покрутила головой, выискивая тапки, но женских не обнаружила. Посмотрела на тапки Трофима и решила остаться в носках. Заглянула в ванную — большая, неожиданно современная, круглая. Тут же сушка для белья, машинка и даже гладильная доска, с утюгом. Над умывальником полочки, а на самой мойке лежала запакованная зубная щетка:

— Готовился! Придираюсь. Скорее всего, отдал свою. Я вредная. Спасибо Фима!

Вымыла руки, смыла пыль с лица и пошла дальше, закрывая открытые Трофимом двери. Кухня соединена с гостиной, рядом небольшая спальня, напротив дверь еще в одну комнату. Кабинет с множеством книг, большой письменный стол завален газетами и фото. Взглянув на фотографии мельком, пробежалась беглым взглядом по книжным полкам. Не заметила ни легкого чтива, ни фантастики, романы так же не нашла. Лишь несколько детективов. Остальные книги были исторические или связаны с историей их края. Энциклопедии, словари и так далее.

— Чем же ты в действительности занимаешься, Трофим? Кем работаешь? Чем увлекаешься?

Комната была длинной и делилась на две части массивными шкафами, один был со стеклянными дверцами и там Золя заметила разные старые предметы, аккуратно расставленные по полкам. Открывать дверцы не стала. За одним из шкафов стояло огромное кресло, а за другим дверь, за ней и была хозяйская спальня и тут господствовал хаос. Вещи Фимы разбросаны на стульях, кровати и даже кресле-качалке.

— Торопыга! — усмехнулась Изольда. — Женщины у тебя бывают редко. — сделала заключение и направилась назад. — Ну, а в общем, достаточно чисто для мужчины.

Взяла свои сумки, вошла в маленькую спальню:

— Не будем торопить события. Не станем делать первый шаг. — огляделась. — Да, ремонта тут тоже давно не было. Лишь ванная осовременена. Но мне нравится эта квартира. И так, Изя, тебе дозволили хозяйничать. Что ж, заняться все равно нечем. — открыла комод. В верхнем ящике было постельное белье и полотенце. Остальные — пустые. Разложив свои вещи, повесив в небольшой шкаф, который так же был пустой, свои платье и костюм, прихватив те, в которых ездила на отдых, пошла в ванную. Бросив их в машинку, подумала и пошла в спальню Фимы. Чистые сложила стопочкой и оставила на кровати, все что носил — забрала в ванную. Корзина для белья была так же полной.

— А ты шмоточник. Вон сколько футболок и рубашек!

Светлое бросила к своим вещам, запустила машинку.

— Да, много и скорее всего для того, чтобы не заморачиваться со стиркой.

Прошла на кухню, включила кофеварку, нарезала себе бутербродов и машинально провела рукой по подоконнику. Найдя тряпку, стерла пыль, уселась и стала изучать двор. Тишина угнетала. Включила телевизор, поела. Побродила по квартире, полистала книги. За окнами уже потемнело. Взяв с собой один том большой медицинской энциклопедии, улеглась на маленький диванчик. Задумалась. Полежав немного, смотря в потолок, встала и, заглянув в ванной в узкий, встроенный шкаф, нашла ведро и швабру. Смахнув пыль, освежила полы, приняла душ, развесила стирку, достав свой ноут, улеглась на кровать в маленькой спальне.

Возможно устала, а может и по какой другой причине, заснула сразу. Пробуждение было резким. В квартире было темно и тихо. Прислушалась — тишина. Поднялась, выглянула в прихожую — Трофим не появился.

— Два ночи. Работает? Да кто его знает. — вернулась в спальню, нашла фильм.

****

Запах костра и вскопанной земли щекотал нос. Изольда чихнула, почесала нос и приоткрыла глаза. Очень хотелось спать, глаза закрывались. Повернулась на бок, на нос сполз плед, щекотал и она мгновенно села. Ноут стоял на комоде, а она была заботливо укрыта мягким, вязаным пледом.

— Не поняла? — бросила взгляд на часы: — Шесть утра. Трофим! — вылезла из кровати и вышла из комнаты.

Утреннее солнце ярко освещало кухню. Трофим сидел за столом, задумавшись, пил кофе и снова грыз баранки.

— Прости! — войдя, сказала Золя: — В холодильнике, как у заядлого холостяка. Ты просил не выходить, вот я и не приготовила.

— Прекрати. Не хватало еще, чтобы девушка торбы таскала ко мне домой.

— Работал всю ночь? — не зная, как себя вести, спросила Золя.

— Практически. — бросил оставшиеся кусочки в вазочку, пустую чашку в мойку и подошел к ней: — Пару часов и я весь твой. — обнял, поцеловал в макушку и ушел в свою спальню.

Изольда пожала плечами. Заглянула в ванную — вещи Фимы, брошенные поверх бельевой корзины, были испачканы землей, и от них пахло костром. Изольда снова чихнула, засунула их в корзину, прикрыла крышкой. Постояла у умывальника, рассматривая себя в зеркало, вымыла руки и ушла к себе.

— Что за работа такая. — думала она, беря ноут. — Скорее всего ищет янтарь. — открыла папку с последней рабочей версией ее следующей передачи, но не смогла сосредоточить внимание: — Нет, не похож он на черного копателя. А на кого похож, если не на него?! Экспедиции.… Остановись, Изольда! Всему свое время. — переборола себя, взялась за работу, исправляла, дописывала, перечитывала и снова правила.

Время летело быстро, лишь ощутив сильный голод, Изольда закрыла ноутбук. Умывшись, принялась готовить завтрак, поглядывая в окно. Закипел чайник, выключила и заметила, что Трофим стоит в дверном проходе и сосредоточенно смотрит на нее. Хотела поздороваться, но не смогла — цвет его глаз привлек ее внимание.

— Привет! — первым сказал Фима.

— Я не слышала, как ты пришел.

— Утром или сейчас?

— И на рассвете тоже. Твои глаза. Необычно светлые. Носишь линзы?

— Нет. Что же в них необычного? — подошел, обнял одной рукой, второй взял за подбородок и приподнял ее голову. — Вроде как серые.

— Нет. Они с голубизной. Они бездонные…

— Не правда. — шептал он, нежно целуя ее. — Бездонный лишь омут женских глаз.

Изольда не отвечала, тая от его нежности, ровно до тех пор, пока кухня не наполнилась дымом.

— Ну вот! — воскликнула она: — Омлет сгорел. Фимка!

— Чего сразу я? Сгорел и сгорел. Собирайся, поедем в магазин.

— Я, между прочим, есть хочу.

— Так это, между прочим. Вот если сильно или очень, или до полуобморока.

— Болтун! — надула губы.

Фима снова взял ее за подбородок, притронулся к губам и отошел к холодильнику, достал масло, колбасу, сыр, нарезал бутерброды:

— Прошу, моя Изольда!

— Благодарю. — присела, согнув одну ногу в коленке, отламывала кусочки, кладя в рот, тут же запивала.

— Ну, кто так ест? — взял бутерброд, прикончил его в два укуса. — Вот так надо.

— Шут!

— Спасибо тебе. — бросил он, снова наполняя себе чашку.

— За что?!

— За уют в моей берлоге.

— Сочтемся.

День пролетел быстро. Съездили в магазин, посетили кафе, заехали еще в один и накупили разных мелочей, необходимых Изольде. Вернулись домой, вдвоем приготовили ужин и, смеясь, ужинали. Изольда даже забыла, благодаря чему оказалась в его квартире и поэтому, когда Трофим обратился к ней с вопросом, не поняла, о чем он.

— Что?

— Что это было, у тебя на зеркале? — повторил он вопрос: — Давай, рассказывай, только все.

— Знала бы что рассказывать, сказала бы.

— Изольда! Я может, и выгляжу простаком, но далеко не глуп. Ты знаешь, иначе бы не испытала такого испуга. Золя! Я хочу помочь.

— Я, правда, не понимаю, что это значит, зачем, а главное — кто написал у меня на зеркале те буквы.

— Ну что же. Раз не хочешь мне говорить, завтра поедем в полицию, пусть они во всем разбираются.

— Прекрати!

— Это ты прекрати разыгрывать хладнокровие и смелость.

— Но я, правда, не понимаю значения именно этого написания.

— Зато я помню, как ты нашла у себя записку в сумке, как побледнела и постаралась спрятать ее от меня. А первая наша встреча! Ты от счастья мокла под дождем?! Тебе угрожают?

— Я не знаю! — крикнула, практически расплакавшись.

— Прости! — взял ее за руку, пересадил к себе на колено. — Давай, как взрослые, разберемся. Если, конечно, ты мне доверяешь.

— Скорее да, чем нет.

— Спасибо и на этом. Минуту. — поднялся, взял бутылку вина, стаканы, разлил. — Давай начнем с тебя.

— Думаешь, я сумасшедшая?

— Не думал и не говорил. Чтобы понять причину, надо найти истоки. Золя, ты же местная.

— Не совсем. Мне было пятнадцать, когда я с родителями уехала в Москву.

— Пятнадцать достаточно взрослый возраст. Друзья, подруги, парень. Не скучала?

— Да как-то не пришлось. Телефоны и прочее. И потом, я же приезжала.

— Приезжала. Продолжим. Значит — Москва. Новые друзья-товарищи.

— И подруги. Ты к чему ведешь?

— Еще ни к чему. Выходит, столица приняла тебя.

— И я ее тоже.

— Не тосковала, за малой родиной?

— Конечно тянуло.

— Это хорошо. Закончила школу, что потом?

— Институт. Пошла работать.

— Работать. И где ты работаешь?

— На телевиденье.

Трофим удивленно поднял брови и очень долго смотрел на нее.

— Позволь узнать, кем?

— Ведущей телешоу.

— Ну, ничего себе! — присвистнул: — Вот это я опростоволосился. Телешоу! Да-уж. — поднялся, стал ходить вокруг стола и поглядывать на нее.

— Ты чего?

— Ты знаменитость, оказывается. А я тут лезу со своим немытым рылом. Да-уж! — повторил он.

— Фим, ну ты чего? Причем тут — знаменитость! Это всего лишь работа.

— Ладно, проехали. И что у тебя за шоу?

— ДНК. — сказала тихо, опуская глаза.

— Что?! — выкрикнул Трофим. — И ты мне хочешь сказать, что не понимаешь послания?! — взял стул, развернул и сел напротив нее, облокотившись на спинку. — Сколько было обиженных, недовольных?

— Никого! Пойми — это шоу! Постановка!

— Не совсем глуп. И все же. — вдруг он выпрямился. — Расскажи, как и с чего, а может, помнишь, после чего все началось?

— Началось все с смс на телефон. Полгода назад или чуточку больше.

— Сколько?! И что ты делала?

— Даже в полицию ходила. Толку — ноль.

— Ага. Понятно, что ничего не понятно. — стал тереть лоб. — Поставь, пожалуйста, чайник.

Изольда поставила чайник, собрала со стола.

— Брось, я сам вымою посуду. А можно взглянуть на смски?

— У меня их нет.

— Ты что, их удалила?

— Нет, они на другом номере.

— Вот это правильно. СМС говоришь. А как же письма? Или то было нечто иное?

— То же самое. — чайник закипел, Изольда заварила чай, достала чашки. — Фима, а ты мне про себя расскажешь?

— Обязательно, со всей откровенностью. Только когда распутаем твое дело.

— Ты следователь?

— Нет. Просто люблю разгадывать запутанные ребусы. — подмигнул ей: — Завтра съездим к тебе на квартиру.

— Хорошо. А зачем?

— Хочу изучить послание. И, это, ты покажешь мне письмо?

— Раз ты хочешь играть в сыщика — покажу.

— Это не игра! Поверь, пожалуйста. Для меня это важно.

— Я верю. — сделала два глотка, проглатывая слезы. — Спасибо!

— Ты не безразлична мне, девочка. Хотя ты и звезда экрана, а я. — не договорил. — Оставим проблемки до утра.

****

Неспешно поднимаясь по ступенькам следом за Изольдой, Трофим покручивал на пальце ключи и смачно жевал жвачку, временами надувая пузырь. Одет он был в спортивный костюм, на голове капюшон, хотя день и выдался солнечным. Как только Изольда вставила ключ в замочную скважину и повернула его, вся незаинтересованность пропала. Взяв ее за плечи, отодвинул в сторону и, распахнув дверь, вошел первый. Изольда хмыкнула, но осталась стоять у порога, наблюдая за ним в широко открытые двери. Трофим сбросил капюшон, прошелся по прихожей, заглянул в комнату и зачем-то в ванную, вернулся и замер у зеркала. Даже стоя у входа, Изольда видела — надпись никуда не исчезла. Трофим принюхался, дотронулся пальцем до краешка одной из букв, затем потер палец об палец, понюхал их. Лопнул жвачку, достал мобильный и сделал несколько снимков.

— А ты чего стоишь? Чай не в гости пришла, а домой.

— Так ты же меня отодвинул и так профессионально взялся за дело, что я решила не мешать.

— Это правильно, это хорошо. — задумчиво произнес Трофим, еще раз потрогал буквы, понюхал и присел на пуф: — Ну, с этим все понятно.

— Поделишься?

— А чаю нальешь?

— Непременно. — сбросила обувь, посетила в ванную, не задавая вопросы и не реагируя на послание. Трофим же все еще сидел и смотрел на зеркало. Изольда щелкнула чайник, заглянула в холодильник.

— Ты смотри, борщ не скис.

— Значит, будет обед. — заключил Трофим и прошел к ней. — Письма покажешь?

— Я же обещала. — Изольда накрывала на стол, стараясь быть спокойной, но пальцы подрагивали, и это не укрылось от Трофима.

— Да брось ты нервничать!

— Я не нервничаю. Я просто хочу понять.

— Тогда не трясись, а подойди к зеркалу и посмотри на него.

Она бросила нож и вышла в прихожую. Стала напротив зеркала, сложив руки на груди:

— Посмотрела и что?!

— Что видишь? — сидя на стуле в кухне, развернувшись к ней, Фима жевал булку.

— Ты что, голоден? Мы завтракали час назад!

— Одно другому не мешает. Ты, по существу, говори.

— Какая-то дрянь испачкала мое зеркало! Вот что я вижу. Написала три заглавные буквы, от края до края.

— Какие буквы?

— Жирные. — голос у Золи дрогнул.

Свистел чайник, но она к нему не спешила. Трофим выключил чайник, затем закипевший борщ и подошел к ней. В третий раз провел по надписи, но уже не края, а посредине всех трех букв.

— Понюхай.

— Не хочу я это нюхать! — испуганно воскликнула Изольда и отскочила в сторону.

— Золя, ты не заводи себя. Смотри на это хладнокровней. Ну, представь, что это не у тебя дома, а… — он задумался: — А просто тебе надо разгадать загадку или пройти квест.

— Тебе легко говорить. Попробовал бы на моем месте побыть.

— Можно я останусь на своем. Пойдем, поедим. Борщ был вкусный, жалко оставлять. Ты соберешь вещи, возьмешь послания, вернемся ко мне и будем разбираться. Кстати, а у тебя квартира не на сигнализации?

— Нет.

— Почему? Ты же надолго уезжаешь. Есть, кому смотреть?

— Есть. — Изольда налила одну тарелку, себе лишь чай и села за стол, смотря в чашку.

— Ты чего, голодовку объявила?

— Нет настроения.

— Женщина. — сказал Трофим и принялся есть с аппетитом.

— Да, женщина! И что теперь? — она смотрела на него, полными слез глазами.

Трофим облизал ложку, положил ее и, прищурив один глаз, сказал:

— Очень вкусно. А реветь не стоит. Женщина, говорю, написала. Так что ты задумайся, у кого мужика увела.

— Никого я ниоткуда не уводила! — фыркнула Изольда: — Зачем мне? И с чего вдруг ты сделал подобный вывод?!

— Так я же тебе сказал — понюхай! Губной помадой написано. Не твоей!

— В смысле, не моей?

— Не твой тон.

— А! — Изольда задумалась, а Трофим, доев борщ, принялся за чай, размачивая засохший кусочек пирога.

— Собирайся. — повторил он.

— Не поеду. — заявила Изольда.

— Чего?!

— Это мой дом! И я больше никуда не поеду.

— Вообще?

— Совсем не получится.

— Спасибо за угощение, я поехал. — поднялся.

— Ты куда?! — искренне испугалась и поспешила подняться.

— Так за вещами. Раз ты не едешь ко мне, то я перееду к тебе. Обещания я держу, разобраться помогу. А потом и разъехаться можем. Часа два сама побудешь? Мне еще надо утрясти с работой. В ближайшее время мне будет не до трудов праведных.

— Побуду. Есть чем заняться.

— Это правильно. — пошел к двери, оглянулся, но ничего не сказал.

Изольда вышла следом, взяла связку ключей и протянула ему:

— Вот!

— А как же ожидание у окна? И встретить у порога не захочешь?

— Шут!

Трофим поцеловал кончик ее носа, не взяв ключи, умчался.

Изольда подошла к окну, постояла немного, задумавшись и взяв влажные салфетки и тряпку, подошла к зеркалу.

— Женщина, говоришь. Губная помада? — провела пальцем, понюхала, кивнула: — Похоже. — достала мобильный, сфотографировала: — Почему я сама не догадалась? Отчего сразу не зафиксировала? Но теперь совершенно непонятно, кто это. Хотя, все послания, больше подходят женщине. Одни намеки. — рассуждая, стерла все и натерла зеркало до блеска.

****

Целый час, Трофим, перечитывал письма, разложив их на столе и меняя местами, время от времени, кивал головой, говоря:

— Да-да!

Изольда его не трогала его разговорами, не задавала вопросы, хотя их и скопилась достаточно много.

Трофим разломал очередную баранку, кусочек бросил в рот, остальные положил прямо на стол и поднял голову к Изольде.

— Это все?

— Да! — кивнула она.

— И все без чисел?

— Без. — ответила она, хотя это и так было понятно. — И теперь думаешь, что женщина?

— Не знаю. Уж очень все указывает на женщину. Стиль, последовательность, идентичность.

— Но ты же сам сделал такое умозаключение.

— Ты о зеркале? Так там все ясно. Но это не говорит о том, что ее не попросил мужчина. Говоришь, ты не знаешь, кто может заниматься этой ерундой?

— Я тоже думала, что ерунда, но она меня догнала здесь, так что не так уж тут все просто.

— Просто даже кошки не родятся. Золь, давай выпьем.

— Ты алкоголик? — улыбнулась и поднялась.

— Нет — пьяница.

— В чем разница?

— Хочу — пью, не хочу — не пью.

— Ясно. — взяла бутылку коньяка, нарезала лимон, подумала и прихватила сыр. Отнесла, вернулась за стаканами и колой.

Трофим плеснул в стаканы и сложил письма стопочкой:

— Собственно я не вижу угроз.

— Я и не говорила, что мне угрожают.

— Тут настойчивое домогательство. Вот только чего? Золь! А ты не думала сделать ДНКа?

— Зачем?

— Неужели не интересно?

— Нет!

— А мне вот интересно.

— Трофим! Я люблю своих родителей!

— Да причем тут они?! Или ты намекаешь, что если узнаешь некую тайну, то будешь любить их меньше?

— Нет! Я буду любить их так же, даже если они сами скажут мне, что… — замолчала.

— Прекращай! Не стоит эта тема твоих печалей. И родителей расстраивать тоже не надо. Надо отвлечься и подумать об этом на свежую голову. Собирайся, пойдем гулять.

— Куда? За полночь уже.

— На концерт. Мои друзья играют в клубе.

****

Хорошая ночь, хорошая музыка. Изольда и Трофим не плясали, как большинство молодежи, а сидели за столиком. Она чувствовала на себе взгляды музыкантов, с которыми Трофим ее познакомил до концерта и была уверена — понравилась. Она пила легкие коктейли, Трофим лишь воду, по непонятной ей причине, так как приехали на такси. Концерт двигался к завершению, когда Изольда услышала сигнал смски. Достала телефон, а его она никогда не отключала, не прерывая связь с родными. Открыла и похолодела. Сообщение гласило следующее: «Развлекаешься, стрекоза! Думаешь все не серьезно? Не пожалела бы…»

Снова недосказанность. Опять без конкретики. И на первый взгляд ничего пугающего и даже ее имя не упоминалось, однако Изольда испугалась. Быстро спрятав телефон, принялась подпевать, опустошив стакан не растягивая удовольствия. Глянула на Трофима, он, казалось, совершенно отрешен от ее персоны.

Сменилась песня и Трофим наклонился к ней:

— Как тебе? — Изольда вымученно улыбнулась. — Еще заказать или домой отправимся?

— Давай домой.

Вызвал такси, помахал друзьям и, взяв ее под руку, повел к выходу. Отъехали, и он повернулся к ней:

— Дашь прочитать?

— Что? — сомкнула брови.

— Смс.

— Личное.

— Изольда, я думал, мы эти вопросы решили.

— Фима, ты не думал, что это от родных?!

— Тогда бы ты не пела, а сразу бы умчалась.

— Логист! Держи. — достала, открыла и отвернулась к окну.

— О! — прочел и даже хмыкнул: — Перешли на угрозы. — обнял ее, поцеловал в макушку и прошептал ей на ухо: — Становится все больше интересно. И кого же ты, моя Изольда, так рассердила?!

— Понятия не имею.

Приехав домой, Изольда сразу же отправилась в ванную, Трофим потоптался в прихожей, забрел на кухню, выпил воды.

— Голоден? — выйдя из ванной, спросила Золя.

— Спасибо, нет! — зашел в ванную, не закрывая дверь.

Золя пожала плечами, а он, чистя зубы, сказал ей:

— Тринадцать!

— Не поняла. — заглянула к нему Золя.

— Тринадцать, говорю, посланий.

— Ты считал?

— Машинально сложилось. Если ты мне показала все послания, то! Первых смс было тринадцать. Затем пошли письма. Их так же тринадцать. Вышли на второй круг. Интересно, все так будет размеренно или перейдут на более изощрённые действия?

— Поживем — увидим. — прошептала Изольда и ушла в спальню

Трофим появился минут через пять, лег и обнял ее, говоря:

— Спокойной ночи!

— Фим! Ты на что намекал, говоря о тринадцати?

— Не на что, просто констатировал факт. Давай спать, утром будем думать.

Заснул сразу, или сделал вид, громко посапывая. Изольда отвернулась к стене и долго думала о посланиях, приходя к одному и тому же выводу — кто-то очень хочет поссорить ее с родными.

Тихие голоса за дверью жужжали назойливой мухой. Изольда с трудом открыла глаза и села. Голова была тяжелой. Взглянув на часы, откинулась на подушку, закрыла глаза. Разговор не прекращался. Изольда поняла — это не соседи.

— Трофим. — прошептала она. — И кто мог прийти в такую рань? Боже, как же хочется спать. — взяла мобильный, проверила, пропущенных не было. — Не мои. — поднялась: — Восемь утра, а к нему уже гости. И почему ко мне? — вышла из спальни. В прихожей и на кухне никого не было. Открыла дверь в кабинет. Трофим сидел на полу, в полной темноте из-за зашторенных окон, что-то смотрел на своем мобильном.

— Фим, чего тут? На полу и в такую рань.

— Не спится.

— А чо делаешь? — присела на диван, потерла виски.

— Тебе лучше выпить сладкого, крепкого чая с лимоном. Это из-за коктейлей.

— Спасибо! Тебе тоже сделать?

— Не, мне кофе.

— Хорошо. Так что ты смотришь? — поднялась, от двери оглянулась.

— Твое телешоу.

— А, и как?

— Ты — прекрасна!

Изольда хмыкнула, а он отключил телефон и пошел за ней. Постоял на пороге, полюбовался. Испил пол чашки, обжигаясь и дуя на кофе. Сделал еще глоток и поставил чашку на стол. Изольда пила маленькими глоточками, прикрыв глаза. Голова стала отпускать, она выпрямила плечи.

— Ты и правда очень хороша. — повторил Трофим.

— А шоу?

— Как и все остальные.

— Не понравилось. — кивнула и тут же улыбнулась: — А говорил — не смотришь.

— Золь, не смотрю. Но телевиденье такая зараза, что лезет отовсюду. Ладно бы было что-то стоящее, а то одна муть.

— Ты строг.

— Само собой. И нечего тут смеяться. А лучше скажи, как долго ты будешь этим заниматься?

— А ты мне кто?

— Да при чем тут кто я тебе! Хотя. Мне казалось мы близкие друг другу. Вон и сон делим один на двоих.

— Ну, что тебе снится, я не знаю. Мне же, в последнее время… — нахмурила лоб, пытаясь припомнить ближайшие сны, и махнула рукой. — К чему этот разговор.

— К тому, что я о тебе забочусь.

— Премного благодарствую. Давай сменим тему.

— Не, давай поговорим серьезно. Твое представление и послание — взаимосвязано.

— Возможно, вот только я не нашла связи.

— Тогда надо найти!

— Как?

— От тебя что хотят?

— А там разве пишут?

— Кричат! Золя, ты прикидываешься, или хочешь, чтобы я озвучил?

— Не надо. Что предлагаешь?

— Две вещи. Первое — сделать днк.

— Фима! Я не буду этого делать. Говорили уже.

— Не перебивай меня, пожалуйста. В чем смысл твоей передачи? Обнаружить измену или родство. На каждом канале одно и то же, только ведущие разные. Ты же умная. Неужели нельзя сделать нечто такое, чего не было ни у кого?

— Можно подумать это так легко. Пойми, его нужно еще и в лидерах удержать.

— Так, надо сделать так, чтобы лидировало.

— Сказать, как и начать, может каждый. — налила себе вторую чашку, посмотрела на Трофима, тот кивнул. — Ну, давай, выкладывай задумку.

— Нет у меня задумки, есть только видения, как удовлетворить пишущего и заработать на этом.

— И как же? — Изольда снисходительно улыбнулась.

— Тебе же все как на блюдце выложили, ток голубой каемочки не прицепили!

— Не понимаю я тебя.

— Тогда выслушай. ДНК — сложный процесс, но в наше время благодаря ему ученные открыли многое.

— Ты смотри, подготовился.

— Да, у меня было три часа. А за это время можно кучу всего сделать. Так ты будешь слушать или я оставлю эту затею и буду довольствоваться твоей красотой и сексуальностью.

— Говори.

— Я и говорю, в энный раз — сделай ДНК. Не ищи родство, а найди, кому ваш род принадлежит.

— В смысле?

— Ну, ты же сама хотела делать новую передачу, думала, как связать наши местные мифы и твою развлекаловку.

— Это когда же я тебе говорила? — сомкнула брови.

— Обмолвилась, в лесу. А сегодня, прости, я увидел твои заметки.

— Прощаю. — Золя бросила взгляд на дверь, но уверенности не было, лежит ли ее блокнот и писала ли она свои мысли вообще. — Не вижу, пока, что это даст мне.

— Как и то, сможешь ли ты найти того, кто тебя выбил из колеи привычной жизни.

— Да!

— Поясняю. Если ты сейчас просто сходишь и сдашь анализы, то вряд ли прекратишь угрозы. Мы же не знаем, чего именно добиваются. А вот если мы продумаем все до мелочей, да в открытую объявим, то на этом можно будет и заработать!

— И в Москву со мной поедешь?

— А чем тебе здесь плохо? Почему сразу Москва! Можно же начать тут и потом развернуться. Окей, не хочешь о себе узнавать, давай обо мне. Я лично хочу знать, а вдруг моя кровь берет начало от короля прусского.

— Но передача как с этим связана? И вообще, я логики не вижу.

— Потому что, я новичок в этом деле. Я придумал лишь как начать.

— Сдать анализы! — усмехнулась.

— Не смейся! Это ты у нас звезда экрана. Хорошо, начнешь в привычном формате, только с письмами в руках. И, приблизительно так, скажешь: «Я часто получаю письма, с требованием сдать ДНК. Сдать не сложно. Трудно понять — чего вы хотите. Детей у меня нет, алименты не требую. Однако! Мне стало интересно, что же на самом деле — наше ДНКа. И я провела собственное расследование.»

— А что потом? — Изольда прищурила глаза, представляя себя в таком ракурсе и даже начала выстраивать макет студии, стала обдумывать гостей, но голос Фимы отодвинул видения.

— А дальше, мы с тобой, исследуем нашу кровь и привяжем ее к какой-нибудь легенде.

— Загадочной цифре 13!

— Почему к ней?

— Ну, ты же сам вчера весь вечер твердил — тринадцать, тринадцать!

— Ай, это я так. Хотя! А ты ведь права. Есть и такая легенда. Надо о ней прочесть.

— А еще о камне лжи. Может, начнем с него? — Золя хитро на него посмотрела.

— Нет, к нему пойдем перед венчанием. Надо же проверить, ты действительно любишь меня или только пользуешься.

— Шут!

— Вот, уже лучше. Вижу, понравилась идея.

— Надо обдумать. Но если и решусь на это, то надо найти с чего начать. Гномы, знаешь ли, не привлекут зрителя.

— А чем они тебе не нравятся? Ты вот им очень. Сами мне сказали. — шутя, поднял ее со стула и целуя, увел в спальню.

В дверь настойчиво звонили. Изольда так не хотела уходить от Трофима, прерывать его сладкие поцелуи. Мобильный на столе молчал, а в дверь уже стучали, и Трофим приподнялся.

— Пойду, гляну, кто там такой настойчивый.

— Наверное соседи. — подскочила. — Скорее всего. Мои бы уже сами дверь открыли. — заглянула в ванную: — Сухо.

— Я открою! — взял ее за плечо Трофим, стоя уже в брюках: — Оденься лучше.

Изольда не ушла, а сняла с двери ванной халатик и надела его.

Трофим открыл дверь, совсем немного. Небольшого роста старушка стояла к двери в пол-оборота, глядя куда-то в сторону и продолжала давить на звонок. Услышав замок, еще не повернувшись, сказала:

— Золька! Ой, а вы кто?!

— Доброго дня, тетя Маша. — Изольда выглянула из-за плеча Трофима: — Что у вас случилось?

— У меня?! — воскликнула соседка и даже положила руку на грудь. — Это что у тебя происходит?!

— Так вроде как я не шумела, не дралась и никого не затопила.

— Ты не пререкайся, а лучше на дверь свою посмотри. Я шла в магазин, все чистенько было. А вернулась — вон, все полы в крови!

Изольда и сама уже видела багровые пятна на площадке. Трофим обулся и, широко открыв дверь, замер читая. Изольда, медленно повернула голову. Совсем свежая надпись, со стекающими каплями «Шутки кончились! Отсчет пошел»

— Золя! — продолжала старушка. — Надо милицию.

— А как давно вы шли в магазин? — спросил Трофим.

— Так аккурат три часа назад из дому вышла. Автобус подождала, на рынок заехала, рыбки котику взяла. В магазине такой не купишь. Потом назад поехала, по пути в магазин зашла. Очередь небольшая была в кассу. Снова автобус подождала. Приехала, а тут Антоновна из первого, с ней полялякали. Ни как кровь это. — не делая остановки, задалась вопросом Мария. — Надо участкового звать. Пусть разбирается.

— Сами справимся! — ответил ей Трофим, снимая на телефон послание. — Вы ступайте. Спасибо, что сказали.

— А это твой муж? — не спеша уходить, рассматривая Трофима, поинтересовалась соседка.

— Жених. — ответил Трофим. — Золя, неси ведро и швабру.

— Ты, милок, участкового зови, он хороший мужик, сходу найдет проказника.

— Я сам себе участковый. — улыбнулся ей Трофим.

— Жених, значит. — кивнула соседка, беря свои сумки. — Эх, нравы. Раньше ток муж голым мог дверь открыть, а сейчас… — махнула рукой, поднялась на одну ступеньку, оглянулась: — Жених!

Конец ознакомительного фрагмента.