Первая раса

Анастасия Флейтинг-Данн, 2022

Они встретились на улице большого города, Противник системы и Заклинающая камни. Он готов жертвовать собой ради других, она готова на всё ради исполнения мечты. Он знает о ней то, что может разрушить её мир. Она не помнит о своём прошлом абсолютно ничего. Вдвоём они могут перевернуть обыденную жизнь с ног на голову, окунуться в забытую человечеством историю, и даже поставить под вопрос существование привычного мира. А могут просто разойтись, как и сотни обычных людей на улицах города. Случайно или не случайно.

3.

–…при таком соотношении роста и веса динозавр превращался в ходячую скороварку, понимаешь? Представь, какая перегрузка должна быть на организм!

— Подожди, мы сейчас точно говорим об одном и том же персонаже? Годзилла — вымышленный ящер! У него даже рост непостоянный! Если и в этом вопросе применять твою рептильную теорию, получается, что он вырос больше чем в два раза всего лишь за пятьдесят лет!

— О чём я тебе и толкую. Создатели франшизы халатно подошли к созданию такого культового образа. Он получился таким же ущербным, как и «Откровение» Бассета.

— Тут не поспоришь. Но, опять же, при просмотре «Годзиллы» четырнадцатого года в некоторых местах даже меня на восторженные мурашки пробивало.

«Что, чёрт возьми, происходит?», было первой мыслью Рисы, когда она открыла глаза. Сознание вернулось к ней, и теперь мозг пытался понять, что случилось с телом. Рецепторы уже послали ему необходимые импульсы, и оставалось только обработать информацию.

В нос ударил запах сырости и тухлятины, и у Рисы перехватило дыхание. Она схватила воздух ртом, стараясь дышать как можно тише. Но сладковатый запах разложения, напоминающий об относительности всего сущего, обступил со всех сторон.

Когда Риса наконец справилась с удушьем и немного привыкла к вони, мозг подкинул примерную картину происходящего: она ехала головой вниз на чьём-то плече, и этот кто-то нёс её через канализацию. Он, до этого шедший прямо по мутной сточной воде, поднялся на какую-то возвышенность, и теперь его шаги, отзывающиеся глухим стуком о бетон, не перекрывались всплесками. Второй человек шагал мягко и практически бесшумно, и Риса бы совершенно забыла про него, если бы не слышала голосов двоих человек.

— У меня для тебя новость. Фройляйн очнулась.

От мощных вибраций голоса несущего её человека Риса вздрогнула.

— Да? — голос первого звучал глухо из-за шлема. — Тогда можешь опустить её.

Рису немного подбросило вверх, и тут же две твёрдые руки перехватили её в районе рёбер и легко, как пушинку, спустили с плеча. Как только ноги её коснулись земли, ей тут зажали рот рукой, и человек в шлеме, подошедший со спины, прижал Рису к себе. Всё это произошло так быстро, что Риса даже не успела перепугаться.

— Мы приносим свои глубочайшие извинения за всю эту несанкционированную акцию, — проговорил мужчина, — но придётся немного потерпеть. Обещаем, что все ваши страдания не напрасны.

Руки мужчины пахли чем-то знакомым, Рисе показалось, каким-то благовонием. Запах был тонкий, но всё же достаточно различимый, хотя вокруг царила атмосфера отнюдь не благоухающая. Он как-то успокаивающе действовал на Рису, внушая, что ей не причинят зла.

Послышался лёгкий цокот, напоминающий звук когтей, когда животное идёт рысью. Мимо неё, помахивая хвостом, прошёл… волк? Нет, огромная белая собака, высотой почти до груди Рисы. Та вздрогнула и было отшатнулась, но упёрлась спиной в стоящего позади человека.

— Бояться не стоит, — сказал тот. — Этот великан не опаснее фретки. Прошу сюда, — он рукой указал направление, пропуская Рису вперёд.

Девушке не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Она шла вперёд по коллектору, стараясь держаться как можно спокойнее. В голове путались мысли: для чего она им понадобилась? Что можно было взять с неё? Деньги? Смешно. Тело? Риса уныло усмехнулась в глубине души.

Поход продолжался недолго, всего через пару минут упёрлись в тупик. На высоте двух метров в стене была дверь, к которой вела жутковатого вида лестница. Риса испуганно взглянула на мужчину, и тот кивнул: «Да, нам туда».

— Подождите, — Рису внезапно осенило, — с вами же был ещё один…

Повисла тишина, а мгновение спустя мужчина спокойно, но с нажимом произнёс:

— Я прошу вас…

Рисе не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.

Металлическая проржавевшая дверь была не заперта. Она вела в тусклый коридор, освещённый лишь одной лампой. Конечной точкой был лифт без дверей. Собака вошла внутрь и уселась, не сводя с Рисы пристального взгляда. Сама девушка застыла в коридоре, не решаясь войти.

— Фройляйн, — мужчина легонько подтолкнул её, — давайте поскорее доведём это дело до логического конца…

Риса сглотнула и послушно вошла в лифт. Тут же вжалась в угол кабины, и уже там обнаружила, что панель с кнопками этажей была вырвана.

— Держитесь крепче, — посоветовали ей.

«Эта развалина ещё и ездит?», подумала Риса, и тут лифт рванул вверх со скоростью ракеты. Рису вдавило в стену, и она с волнением смотрела, как в полуметре от неё мелькают перекрытия между этажами.

— Лучше всё же держаться, — заметил мужчина.

Лифт резко остановился, так что Риса едва устояла на ногах. Человек и собака вышли из кабины и через стеклянную дверь вошли в квартиру. Риса перевела дух и последовала за ними.

Она оказалась в огромной гостиной, обставленной по холостяцкой моде: софа, стеклянный столик с приставленным креслом, на стене большой телевизор. В дальнем углу барная стойка и холодильник. У стены слева пожарная лестница на крышу. Панорамное окно во всю правую стену.

— Присаживайтесь, — мужчина указал на кресло.

Риса послушно села, зажимая кисти рук коленями. Пёс уселся в дверном проёме, словно охранник в тюрьме, перерезающий пути к отступлению. Мужчина же подошёл к панорамному окну.

— Вы не против, если я перейду на «ты»? — спросил он, возясь с застёжкой шлема.

Риса покачала головой.

— Отлично. Признаться, я сначала подумал, что мне показалось. Память иногда играет с людьми злую шутку. Но сегодня убедился, что моя память меня не подвела. Надеюсь, твоя тоже не подведёт, — проговорил он, снимая шлем.

Риса выдохнула. Стоящий перед ней молодой человек — теперь назвать его мужчиной было бы не очень правильно ввиду возраста — с кожей небесно-голубого цвета быстрым движением руки поправил растрепавшиеся золотистые волосы:

— Я Эль.

Риса молчала. От понимания того, кто стоял перед ней, страх не исчез. Наоборот: наслушавшись от Кёртиса рассказов о своём похитителе, она судорожно пыталась вспомнить, что такого она могла сделать.

Молодой человек не сводил с неё глаз, и постепенно взгляд его становился всё более обеспокоенным.

— Не удивлена? — наконец спросил он.

— Я… сделала что-то плохое? — дрожащим голосом спросила Риса.

— По-почему? — глаза Эля расширились.

— Раз ты привёл меня сюда, значит, я должна была сделать что-то… нехорошее, — Риса втянула голову в плечи. — Я прошу прощения, если это так. Я сделала это не специально. Но конечно, — быстро добавила она, — может быть, тебе просто рассказали о моей проблеме, и ты решил помочь мне…

Эль захлопал ресницами, и его лицо приобрело растерянное выражение. Он даже опустился на софу напротив Рисы.

— Помочь? — переспросил он.

«Значит, всё же что-то натворила», с тоской подумала Риса. Всё это время не сводившая с Эля глаз, она внезапно вспомнила, как воспитатели в детском доме поучали их: «Если вас взяли в заложники, никогда не смотрите в глаза похитителю». Про себя Риса усмехнулась этим воспоминаниям, но взгляд всё же на всякий случай отвела.

— Ты дочь Таи, верно? — внезапно спросил Эль.

Это имя заставило Рису вздрогнуть от неожиданности.

— Да… — еле слышно произнесла она, а в следующий миг, позабыв про все страхи, подалась вперёд: — Ты знаешь мою маму? Знаешь моих родителей?

Собака в дверях вздохнула. Эль нахмурился и опустил подбородок на переплетённые пальцы рук. Взгляд его фиалковых глаз стал напряжённым и колючим. Молодой человек долго смотрел на Рису, и наконец как-то разочарованно спросил:

— Стало быть, ты меня не помнишь?

— Конечно же, помню, — поспешила с ответом Риса. — Мы столкнулись в парке, несколько недель назад. Но в тот день я только приехала в Штайнбах и, почти уверена, не успела натворить ничего плохого…

Эль хотел сказать что-то, но быстро глянул на пса и тут же закрыл рот. Некоторое время он так и сидел молча, словно подбирал слова.

Девушка с надеждой всматривалась в его лицо, надеясь, что он что-то да расскажет ей. Но Эль поднялся с софы и, засунув руки в карманы куртки, направился к лестнице на крышу.

— А как же… — Риса опешила. — Подожди! Ответь мне!

Эль промолчал. Он поправил ворот куртки и, не удостоив её взгляда, стал неспешно подниматься по ступеням вверх.

Не раздумывая, Риса вскочила с кресла. Она подлетела к лестнице и вцепилась в куртку Эля. Тот замер от неожиданности.

— Пожалуйста, — проговорила Риса, — ты же знаешь что-то о моих родителях?

Лицо её, минуту назад до смерти перепуганное, приобрело просящее, даже умоляющее выражение.

Собака гавкнула, словно упрашивая хозяина. Эль задумчиво закусил фильтр сигареты.

— Пожалуйста, — повторила Риса.

Вместо ответа Эль внимательно посмотрел ей в глаза. При этом Риса даже не смогла определить, какую эмоцию передаёт выражение его лица. Оно не было ни безразличным, ни заинтересованным, ни сердитым, ни радостным. Какое-то абсолютно нейтральное выражение.

— Пошли, — вдруг позвал он, и Риса послушно полезла за ним.

Порыв ветра ударил ей в лицо — девушка оказалась на крыше. Она невольно охнула от увиденного: город, озарённый золотыми фонарями, лежал перед ней как на ладони. Куда ни глянь, во все стороны расстилалось море огней, доносились звуки музыки и шум едущих по широким дорогам машин. На секунду Риса позабыла о проблемах и невзгодах, наслаждаясь прикосновениями ветра к волосам.

В ладонь её уткнулся мокрый собачий нос. Риса опустила голову, рассматривая пса. Внешне он напомнил ей нечто среднее между волком и овчаркой: остроконечные уши, вытянутая острая морда. И целый стог белой пушистой шерсти.

— Привет, дружище, — улыбнулась Риса. — Ты такой большой и лохматый. Никогда прежде не видела таких собак, как ты.

Риса потрепала виляющего хвостом пса по голове. Тонкие пальцы, увенчанные розовыми ногтями, утонули в белой густой шерсти.

— Это Винни, и он волк.

Эль стоял на крыше шахты лифта, опершись на перила. В зубах его дымилась сигарета.

— Волк? — Риса автоматически отвела руку в сторону.

— Не бойся, это домашний волк, — хмыкнул Эль. — Он в лес не смотрит.

Рисе показалось, что при этих словах уголки пасти Винни растянулись как будто в улыбке.

— Значит, всё-таки Тая — твоя мать, — задумчиво проговорил Эль, подперев подбородок рукой.

— Так ты знаешь моих родителей?

Эль смотрел куда-то вдаль, рассеянно жуя фильтр сигареты.

— Скажем так, — произнёс он, взвешивая каждое слово, — я знал их когда-то.

— Знал? — переспросила Риса. — То есть… знал?

— В смысле это было давно. И у нас с ними не заладилось.

— Почему?

— Что за вопрос? — Эль свёл брови. — Ты как будто сама не знаешь, почему.

— Вообще-то, — непонимающе произнесла Риса, — не знаю.

— Что тогда ты знаешь?

Эль повернулся к ней, сделал затяжку. Отблеск тлеющего уголька отразился в его глазах, и оттого взгляд молодого человека стал ещё более пронзительным.

— Рассказывай ты, — потребовал Эль.

— Что?

— Всё, — в его голосе явно послышалось нетерпение. — Рассказывай всё. Что произошло? Где ты была всё это время?

Риса ненадолго замялась.

— Ну, — наконец начала она, — я приехала сюда месяц назад. Мне нужно было попасть в ратушу, и у меня по дороге вытащили все деньги. Мне говорили, что ты можешь помочь.

— Чем?

— Понимаешь, — осторожно произнесла Риса, — мне нужен доступ к государственной базе данных.

Эль округлил глаза.

— Ты что, начинающая террористка? Прости, я таким не помогаю.

— Вовсе нет, — фыркнула Риса. — Мне просто нужно найти сведения о моих родных.

— Ах, теперь это так делается, — съязвил Эль. — В моей семье предпочитали разговоры за ужином. Родители что, вообще ничего о себе не рассказывали?

Лицо молодого человека снова приобрело нейтральное выражение, лишь в голосе появились удивлённые интонации.

Риса перевела взгляд на город. Там, внизу, по улицам дети ходили с родителями по друзьям и соседям, хвастались друг перед другом костюмами, возвращались домой с пакетами, полными сладостей. И каждого там ждали родители или хотя бы один из них.

— Некому было рассказывать, — ответила она. — Я их совсем не помню. А ту часть детства, что помню, провела в сиротском приюте.

Она стояла спиной к Элю, и потому не видела, как вытянулось его лицо.

— У меня от них осталась только фотография и ещё вот это, — Риса достала из рюкзака белые чётки и показала их Элю. — Они принадлежали моему отцу.

Винни, сидевший у ног Рисы, перевёл пристальный взгляд на чётки.

— Ладно, — кивнул Эль. — Допустим, ты действительно из приюта, но…

— Допустим? — переспросила Риса. — Что значит…

— Допустим, — с нажимом повторил молодой человек. — Но с чего ты вообще взяла, что они живут в Штайнбахе? Кто тебе это сказал?

— Никто не говорил. Я чувствую это.

— Ты… что? — переспросил Эль, таращась на Рису.

— Это сложно объяснить, — ответила девушка. — Да и тем более кому-кому, но тебе я точно не собираюсь рассказывать.

Риса не хотела признаваться, что с самого детства ей часто снились странные сны. В них она совсем маленькой девочкой ходила по пустынным городским улицам и, горько плача, звала родителей. То тут, то там на её пути из ночной тьмы выплывали указатели, и почти в каждой надписи на них фигурировали слова, связанные с камнями. Много ли в Германии городов, в названии которых содержится частица «штайн»? Достаточно. Но Риса побывала уже в нескольких и сейчас была уверена: она на верном пути.

— Значит, обеспечить доступ к госбазе — это, конечно, ко мне, — язвительно хохотнул Эль, — а как рассказать что-то, так «кому-кому, только не мне».

Риса хотела было заикнуться, что не будет объясняться с первым встречным, но прикусила язык: чего доброго, пошлёт её на все четыре стороны.

Пока молодые люди разговаривали, Винни потянулся к зажатым в руке Рисы чёткам и коснулся их носом. Долго обнюхивал, и наконец отвернулся, потеряв интерес к каменным шарикам.

— А ты не думаешь, — Эль спрыгнул с шахты лифта, неспешно приблизился к Рисе, — что если бы ты была нужна им, они бы давно тебя разыскали?

Риса и тут смолчала. Всё время она внушала себе, что родители просто не знают, что их дочь жива. Что родители не просто её потеряли — их нарочно разлучили.

Конечно же, злополучные вопросы временами точил её как жучок-короед. Нужна ли она своим родителям? Искали ли они её? Да и вообще, живы ли они? Но каждый раз девушка старалась отгонять нехорошие мысли, настраивая себя на позитивный лад.

— А если бы, например, тебе рассказали, что они в своё время обманули кучу народа и разжились на простых людях. Ты бы всё ещё хотела их повидать?

Риса помедлила с ответом. За это время Эль вплотную подошёл к ней. От него резко пахнуло табаком, и Риса невольно отшатнулась.

— Я всё равно хотела бы их найти, — сказала она. — Пусть мы с ними встретимся всего раз. Пусть я им даже не нужна, — эти слова дались с трудом. — Я просто хочу знать, что они в порядке. Вот и всё.

— Хорошо, — кивнул Эль, — а если бы тебе сказали, что они не просто мошенники? Если бы ты узнала, что они ещё и убийцы? Что на их руках кровь не одного человека?

Риса во все глаза смотрела на Эля.

— Я привёл в качестве примера, — пояснил он.

— Да уж, примеры у тебя что надо, — не замедлила отметить Риса.

— Не суть важно. Что в таком случае? Ты бы тоже хотела их найти?

Девушка молчала, не считая нужным отвечать на подобный вопрос. Заставить её представить, что родители — настоящие тираны и душегубы. Глупости какие!

Эль же истолковал это молчание по-своему.

— Значит, обманывать людей, строить своё счастье на их несчастье — нормально, а вот убийство — уже нет? Где в таком случае та черта, перейдя которую ты откажешься от поисков?

— Для первой встречи с человеком ты затрагиваешь не очень подходящую тему, — заметила Риса, глядя Элю прямо в глаза. — Если ты знаешь что-то о моих родителях, то я прошу тебя сказать мне. Если сможешь помочь с поисками, я буду очень благодарна. А морали читать мне не нужно, я и без них справлюсь.

Эль не отводил взгляда. Между молодыми людьми словно шла игра в гляделки. Только тут вместо обычного «кто дольше не моргнёт» угадывалось столкновение характеров.

Внезапно взгляд Эля потеплел, и он моргнул. Это было несколько неожиданно, так что Риса чуть смутилась и несколько раз взмахнула ресницами.

— Идём со мной, — внезапно велел Эль.

Он щелчком пальца отправил окурок в полёт, ещё раз глянул на Рису, и спустился с крыши. Винни пошёл следом за хозяином. У самого люка он повернулся к гостье, вильнул хвостом и спрыгнул вниз. Риса помедлила всего мгновение, затем спрятала чётки в рюкзак и тоже спустилась по лестнице.

Эль дождался, пока она слезет, и жестом велел следовать за ним.

— Поживёшь пока с нами, раз тебе некуда идти.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Риса.

— Думаешь, я тебя от нечего делать…? — Эль как специально опустил подходящее по смыслу слово. — Я всё видел. Видел и слышал. Потому и решил, что тебе нужна помощь. Не волнуйся, я не из тех людей, кто пользуется беспомощностью женщины в безвыходном положении.

— Звучит обнадеживающе, — заметила девушка.

— Считаю, что лучше обсудить такие моменты на берегу, — парировал Эль. — В любом случае это не то, о чём тебе следует беспокоиться.

— А о чём следует?

Эль не ответил, будто не слышал вопроса. Он провёл Рису по коридору и остановился возле одной из дверей в комнату.

— Предлагаю тебе выспаться для начала, — сказал он, включая свет. — Вечер у тебя выдался не из лёгких. Обо всём поговорим завтра. Идёт?

Риса кивнула и вошла в комнату. На пороге она повернулась к Элю и протянула ему правую руку:

— Я Риса.

Эль бросил быстрый взгляд на её кисть, а затем рассеянно ответил на её жест.

— Да, конечно, — проговорил он, и тут же отшатнулся: Винни сдвинул его своим мощным корпусом и заглянул в комнату.

— Чего тебе? — Риса попятилась. — Я волков как-то не очень люблю.

Эль тут же ухватил Винни за загривок и попытался оттащить в сторону. Волк не сдвинулся ни на миллиметр, даже ухом не повёл.

— У моего друга манер ноль, а вот наглости — выше крыши, — извиняющимся тоном произнёс Эль. — Он привык добиваться женщин измором.

Винни как-то недобро глянул на хозяина.

— Значит, он твёрдо решил спать здесь? — спросила Риса.

Эль не то подтвердил эту мысль, не то извинился — кивнул и пожал плечами.

— А он меня не сожрёт ночью?

— Не сожрёт, — Эль нарочито крепко хлопнул питомца по шее, отчего волк поморщился, — он не есть человечину. Правда.

— Ты просто с ума сойти как умеешь утешать, — Риса вздохнула и испытующе глянула на четвероногого обитателя дома. — Ну, что ж… входи.

Винни в ответ вильнул хвостом и рысью вошёл в комнату. Тут он устроился на коврике возле кровати и, положив голову на лапы, принялся наблюдать за молодыми людьми.

— Не бойся. Он максимум может погрызть тебя за ногу. Ну, сама понимаешь, — Эль едва заметно ухмыльнулся в ответ на взгляд Рисы, — волка ноги кормят.

В другой раз Риса посмеялась бы. Но сейчас в ней одновременно говорили усталость, раздражение и никуда не девшийся страх.

— Прости, — виновато улыбнулся Эль, — у меня глупые шутки. Ты привыкнешь. Наверное. Ладно, отдыхай, всё остальное завтра.

Риса проводила Эля долгим взглядом, а когда он исчез в гостиной, закрыла дверь. Поглядывая на Винни, принялась раздеваться. Но волк никаких признаков агрессии не проявлял, да и вообще будто бы задремал. Девушка погасила верхний свет, оставив гореть лишь ночник, села на кровать.

Теперь, когда она осталась один на один со своими мыслями, её снова пробила крупная дрожь: организм освобождался от остатков страха. Она обхватила себя руками, потирая плечи ладонями.

Внезапно Винни поднялся и сел возле ног Рисы, прижимаясь к ним. От шубы его исходило такое приятное тепло, что девушка потеряла всякую бдительность.

— Знаешь, пожалуй, это даже хорошо, что ты сегодня остался здесь, — заметила она, — И если ты не слопаешь, то приглашаю тебя разделить со мной это ложе.

Волк высунул язык и гавкнул.

***

Эль приоткрыл дверь в комнату. Риса спала, обхватив одной рукой лежащего рядом, излучающего красное сияние Винни. Волосы девушки растрепались по подушке, жемчужного цвета кожа тускло мерцала в густом рубиновом свете. Грудь мерно вздымалась и опускалась.

Когда Эль вошёл, волк глянул на хозяина и мотнул головой, словно указывая на рюкзак Рисы. Молодой человек принялся как можно тише шарить внутри. Из глубины рюкзака он достал молельные чётки из лунного камня: в глубине крупных шаров горели золотистые огоньки.

Эль отложил их в сторону и снова запустил руку. Проигнорировав какую-то коробку и плоскую дощечку — видимо, подставку под благовония — он выудил маленький холщовый мешочек. Высыпал на ладонь небольшие шарики, похожие на марблы⁵. Только сделанные не из стекла, а из разноцветных камней.

Эль легонько встряхнул шарики в руке, глянул на Винни, словно безмолвно советуясь с ним. Волк никак не отреагировал, лишь прикрыл глаза.

Риса вздохнула во сне и перевернулась на другой бок. Эль поспешно убрал всё в рюкзак, повесил его, как было, на стул. Винни открыл глаза и не мигая наблюдал за хозяином.

Уже в дверях Эль обернулся и снова посмотрел на Рису. Её правая рука была закинута за голову ладонью кверху. По всей ладони тянулся длинный шрам, похожий на след от глубокого пореза. Выражение лица Эля не изменилось, но зрачки расширились, глаза округлились всего на несколько секунд. Уже в следующий миг лицо его снова стало безучастным, и он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Примечания

5

Марбл — (англ. marble — мрамор) игрушка-шарик.