Метка смерти. Алтарь Хаоса

Анастасия Максименко, 2023

Наладив отношения с супругами Смерти и узнав, кто стоял за покушениями на ее мужа – князя Драеклонской империи, Хейдан Авиоли – декан факультета некромантии и алхимии академии Деркон, полагала, что ее семье более ничего не угрожает. Но те, кто стоял за исчезновениями магов и их страшными смертями, не дремали, и вскоре ей и супругам предстоит узнать, кто активировал древние алтари, превратив их в места призыва для страшного беспощадного существа, призываемого для помощи в порабощении целого мира. И что ей делать с раздирающими душу чувствами к тому, кому они не нужны?Второй том.Обязательно – ХЭ!

Глава 3. Лирия

Хейдан

Занимаясь подготовкой учебно-лабораторных столов, раскладывала инструментарий, вместе с этим вела разговор по маг-визуализатору с Лирией и в глубине души радовалась, что подруга внешне стала походить на себя прежнюю. На болезненно бледных щеках наконец появился румянец, ее глаза были вновь живыми, на губах играла мягкая спокойная улыбка.

— Ты не представляешь, какие эти драконы порой бывают несносные, — с веселым смехом вещала светлая. — Просто кошмар! Вчера, например, кузен Аларика тайком нарвал диких яблок у защитного контура, которые не очень хорошо влияют на пищеварение юных драконов, накормил ими детей, слава магии все обошлось, а после весь день улепетывал от кухарки, бегающей за ним с полотенцем, чтобы надавать засранцу по верткому хвосту! А племянник, что утворил?! Ты не представляешь!

Смех пропал, а улыбка подруги стала натянутой, что я невольно насторожилась.

— Что он натворил?

— Ой, да ужас. Умудрился упасть в озеро и едва не захлебнулся! Вот плавать не умеет, а все туда же. Говорит, поспорил с братом! Поспорил, Хейдан! А если бы утоп?! И брат его еще тот… драконыш! Любитель подначивать наивных драконят. Вот я бы этим двоим сама бы с удовольствием несколько раз под хвост полотенцем прошлась в воспитательных целях!

Она возмущенно всплеснула руками, гневно откидывая косу за спину, и уперла ладони в бока.

— И как, все-таки прошлась? Или пожалела?

— Да что ты! Пожалела, конечно. Да и кто я им такая, чтобы воспитывать?

Подруга закусила губу, в глазах тенью мелькнула боль, тут же пропадая, она махнула рукой:

— Но это ладно. Вот как ты думаешь, что сорванцу на это сказал Теран?! Ну, ты же помнишь старшего брата Рика, да? Так вот! Он ничего не сказал, представляешь? Он просто посмеялся. Посмеялся, гдэшар его задери!

Расслабившись, не сдержала веселого смешка и, словив гневный прищур подруги, невозмутимо заметила:

— Мне кажется, ты переживаешь за Рейганов больше, чем они за себя.

— Кто-то же должен, — устало отмахнулась подруга, потерла лоб, добавляя с горечью: — Светлые демиурги, Рейганов и так мало, а он… Он же такой маленький, Дан. А они… Пресветлые, такая непростительная беспечность.

Повисла неловкая пауза. Положив последний комплект инструментария на стол, магией подхватила магишет и направилась в смежную аудиторию к преподавательскому столу, где в четырех аккуратных стопках лежали экзаменационные билеты.

— Лирия, ты забываешь, что драконы ― не хрупкие люди и не младенцы, за которыми требуется неустанный контроль, они сильные, опасные, крылатые существа и могут сами за себя отвечать, — напомнила ей, пересматривая билеты. — Даже такие маленькие, как племянники Аларика.

Териналли тяжело вздохнула.

— Я знаю, Дан. Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Не могу перестать волноваться за каждого из них. Они мне стали семьей, понимаешь?

— Могу понять.

Светлая скептически хмыкнула, и я опустила глаза в билеты, бездумно вчитываясь в задания.

Лирия до сих пор, по сути, обо мне ничего не знала. Как и правды о моей личной жизни, о том, что у меня самой давно имеются трое мужей, и дело было не в вопросе доверия, так сложилось. Когда-нибудь я с ней поделюсь, когда шум о герцогах, ставших частью самой Лирии, поутихнет, но, не зная обо мне истины, она не могла догадываться, что я действительно в тот момент понимала.

Понимала, как никто другой.

Ввиду своей сути я сама не меньше переживала за своих мужчин. Это инстинкт. Инстинкт, присущий моей расе. Мы дорожим своими избранными, трясемся о их безопасности, ведь если погибнет один из внутреннего круга, погибнет и часть души файрасахи. Это страшно. Гибель всего круга — неминуемая смерть для нас. У моего рода дела обстояли и того опаснее: риск нестабильности источника.

Несмотря на то, что мои супруги были под защитой Смерти и Хаоса, и я знала, что смогу в любой момент вытащить каждого из них из-за грани, я не всемогуща. В истории моего рода нередки случаи, когда Декмар перевозили своих избранных в отдаленные имения и в прямом смысле слова сажали под замок, навещая порталами.

Со стороны такой поступок мог показаться несведущему эгоистичным ущемлением права существа, его свободы, но непреложный закон файрасахи:

«Безопасность семьи — превыше всего».

Ведь при отдаче сил источнику рвутся внутренние связи, освобождая связуемых. Источник забирал только посвященных Декмар и, если этих сил хватало на балансировку, силы остальных не были нужны. После отдачи сил, наступал новый век хранителей, на руинах строился новый дом, новый виток посвящения стражей — извечный круг.

Незаменимых не существует.

Но если гибель происходила по вине недогляда файрасахи ― это непростительная ошибка, за которую мог покарать сам Хаос, лишив тепла и любви в последующем перерождении. Мы ― воины, и наша первостепенная задача ― защита более слабых, а все, кто не файрасахи — заведомо слабые существа. Таково учение.

Я и сама не прочь была бы посадить своих супругов в магическую клетку. Сущность внутри встрепенулась, приоткрывая один глаз, и довольно заурчала, полностью поддерживая эту мелькнувшую мысль. Но я ее осадила, напоминая, что наши супруги не потерпят такого самоуправства и не поймут.

Они — другие и тем прекрасны. И мы в силах дать им защиту. Ардертарт — не Дакмариан, источник далеко и здесь более безопасно. Не говоря уже о том, что для источника я больше угроза, чем благо.

Сущность понимающе притихла и тоскливо вздохнула.

Внутренне улыбнувшись, спросила у подруги, развеивая минуты напряженного молчания:

— Как Аларик?

— О, знаешь, намного лучше. Хоть Рик и младший, но, мне кажется, измена брата его затронула намного больше других. Он старается этого не показывать, но я чувствую. Однако я рада, что он перестал винить себя за то, что не доглядел за братом. Но за Сиенну себя корить, увы, не перестал. Ведь она была на его попечении, под его защитой и на глазах. Ох, Сиенна… Не верю я, что она сама на такое пошла. Девочке просто запудрили голову. Ты же тоже так думаешь, Дан?

Неопределенно повела плечами. Я не хотела разочаровывать наивную подругу. Хаос не ошибается. Он забрал себе Сиенну Рейган, забрал ее душу в свой вечный огонь, значит, посчитал ее виновной в грехах рода.

Но все всегда относительно, высшие силы не дремлют, они ведают истинную суть, и каждый ответит за свои поступки в полной мере. И я верила, что проступок девочки не настолько тяжек, и Хаос дарует ей перерождение, когда посчитает, что вина искуплена.

— По правде сказать, мне до сих пор трудно поверить, что и… — она нервно обернулась, посмотрев за плечо, и понизила голос до шепота: — Трудно поверить, что и Урентар такое смог натворить. Что именно средний брат Аларика инициировал эти нападения. Я мало его знала, но мне всегда казалось, что он добрый, хороший дракон. Помню, мы как-то столкнулись с ним у директорской, и у меня выпали фолианты, он помог собрать их и улыбался так… светло, по-доброму.

Плечики Лирии опустились, в глазах застыли слезы, она поднесла ладонь ко рту, сжала, глуша рвущиеся наружу всхлипы.

Урентар. Его имя было заклеймено позором, стерто со всех родовых источников Рейганов и предано забвению. Я и сама видела среднего брата Аларика лишь несколько раз мельком или издалека и не знала, на что он способен.

— Внешний вид бывает очень обманчив. Суть прячется за масками, но рано или поздно открывает свой уродливый лик.

Твердо посмотрела на беззвучно плачущую подругу.

— Но поверь мне, Лирия, он был виновен и поплатился за свои деяния.

Териналли кивнула, утерла слезы.

— Я знаю, его вина была доказана на императорском суде. Что уж теперь говорить. Главное, что эта страница из жизни рода Рейган вырвана и забыта. Кровь смылась кровью. И я очень рада, что остальные члены семьи не были замешаны в этом грязном деле. Только Сиенну все равно жаль. Грустно видеть печаль, что часто проскальзывает в глазах Рика, но я знаю, он справится. Он сильный. И я надеюсь, что когда-нибудь он снова начнет улыбаться, как раньше.

Она светло улыбнулась, и ее рука скользнула к животу в защитном жесте.

Удивленно вскинув брови, тихо спросила:

— Ты носишь его ребенка?

И тут же замолчала, увидев за спиной эльфийки шокировано застывшего рыжего дракона, успевая отметить, что и он в целом выглядит вполне неплохо.

— Лирия? — выдавил Аларик, и с лица светлой схлынули краски.

Было странно видеть искренний испуг на лице подруги, будто она опасалась, что дракон не примет их ребенка и заставит оборвать жизнедеятельность плода, что было глупым домыслом и напрасным страхом. Друг никогда в жизни так не поступил. Дети для драконов священны.

— Светлого неба, Аларик, — поздоровалась с ним, на что дракон заторможено кивнул в ответ, сверля подругу напряженным взглядом потемневших до синевы глаз, на дне которых плескалась робкая надежда напополам с искренним восторгом.

— Рик! Это не то, что ты думаешь! Я… — повернулась к нему Териналли, пряча за спину задрожавшие пальцы.

По лицу друга пробежала мрачная тень.

— Так это не так, Лирия? Ты не беременна от… меня? Или этот ребенок другого мужчины? Кто он?

Светлая побагровела от злости, была бы она драконом, уверена, сама дыхнула на чешуйчатого огнем.

— Да как ты смеешь?! Ты… Ты прекрасно знаешь, что он не может быть не твоим, упертый ты драконище!

— Девочка моя, — со стоном выдохнул Аларик, в один шаг оказываясь рядом со сжавшейся эльфийкой и нежно ее обнимая. — Когда ты узнала? Когда собиралась сказать мне? Собиралась же?

— Ты… рад? — потерянно хлопнула ресницами Лирия, мигом растеряв весь свой праведный гнев. — Правда?

— Конечно, глупая моя, — проурчал друг, осыпая лицо заплакавшей светлой легкими поцелуями.

Дальше я слушать не стала, разорвала связь, делая себе мысленную пометку чуть позже связаться с подругой.

Вздохнув, взглянула на время, отмечая, что до начала экзамена четверть часа, и, доразложив билеты, заглянула в холодильню, занялась перепроверкой нежитевого материала, который должны были подготовить анатомы. После чего вернулась в аудиторию и вытащила из стола несколько папок с блоками дополнительных тестов для супругов и, пересмотрев все экзаменационные вопросы, улыбнулась, подумав, что мои мужчины задержатся у меня… надолго.

* * *

[Я был слепцом до того времени, как светлоликая, хрупкая пташка открыла мне глаза. Распахнула для меня свое хрупкое сердце и показала целый мир. Мир, наполненный яркими красками вечной весны.

Аларик Рейган]

~*~*~*~

Лирия Териналли

Нежась в руках любимого, не могла поверить, что происходящее ― не очередной глупый сон, а реальность. Самая что ни на есть настоящая. И Рик… Мой Рик действительно меня обнимает так нежно и осторожно, как самую величайшую драконью драгоценность.

Прижавшись к мужчине, обвила его шею руками и уткнулась лбом в плечо, судорожно выдыхая.

Аларик Рейган с самой нашей первой встречи был для меня недосягаемой мечтой. Сильный, властный, не лишенный чувства юмора, сражающий наповал лишь одним взглядом ясных, искрящихся силой голубых глаз.

Но кем была я и кем являлся он?

Простая светлая эльфийка, с сомнительной темной неправильной для моих сородичей силой, далеко не из богатого, хоть и знатного рода, всего лишь младший магистр его академии. И он ― величественный огненный дракон, лэрд-директор из богатого рода с обширными владениями, приближенный к монаршему роду Драеклона.

Пыль под его чешуйчатыми ногами.

Долгие годы я прятала свои чувства под стальными замками, напуская маску беззаботности и веселья, молча наблюдала, как любимый дарит ласки и страсть другим женщинам. Когда же он внезапно обратил на меня свое внимание, от счастья, думала, потеряю голову, и мне было плевать, что он мне, кроме постели, ничего иного не предлагал и не обещал.

Плевать на все, только чтобы он был рядом. Только чтобы его ласки, пускай только на ночь, были всецело мои.

Наверное, в его глазах я всегда была жалкая, но разве бьющемуся только для него сердцу прикажешь? Нет. Никогда.

По лицу заструились предательские слезы, дрогнули плечи.

— Ты что, плачешь, Лири? — тихо спросил он мне в макушку.

До боли закусила губу и помотала головой, молясь пресветлым демиургам, чтобы моя слабость осталась только моей и тихонько вздохнула, понимая, насколько моя мольба бесполезна.

Отстранившись, Аларик приподнял мой подбородок, вглядываясь в лицо.

— Плачешь.

— Это от радости, Рик, — слабо улыбнулась, осторожно погладила пальцами по его напряженной спине.

Огненный лэрд наклонился, прислоняясь к моему лбу своим.

— Прости меня, моя светлоокая, я был слепцом, но ты открыла мне глаза. Открыла для меня весь мир и не отвернулась, когда отвернулись другие. Я обещаю, что сделаю все, чтобы ты чувствовала себя счастливой, чтобы наш ребенок вырос свободным от предрассудков и тягот прошлого. Чтобы на твоих губах сияла только улыбка. Ты мне веришь, Лири?

— Верю, — без колебаний сказала любимому, признаваясь: — Верю, потому что люблю так сильно, что больно дышать.

— Моя хорошая, — выдохнул мой чешуйчатый лэрд, накрывая мои губы сладким, горячим поцелуем, вторгаясь языком в мой рот и сплетаясь с моим. — Дыши… Вместе… Со мной.

И мы дышали. Дышали друг другом, даже тогда, когда это было почти невозможно.

Упивались своим единением, сплетались телами, возносясь вместе вверх и падая вниз, чтобы вновь вознестись.

Тихо пискнула и рассмеялась, когда сильные руки подхватили под ягодицы и понесли в сторону кровати, мягко на нее опуская. Магический импульс ― и платье исчезло вместе с бельем.

— Ты такая красивая, моя светлая девочка. Лэрди моего сердца, моей души, — поедая меня горящим взглядом, шептал он, оглаживая мое тело горячими ладонями, разгоняя по венам кровь и заставляя быстро-быстро, точно пойманная в силки пташка, биться сердце. — Я тебе говорил?

— Говорил, — порывисто выдохнула ему в губы, прижимаясь грудью к его горячему телу, оплетая собой, стремясь к нему всем существом. — И не раз. Иди ко мне, пожалуйста, Рик.

Дракон порочно облизнул нижнюю губу и, широко разведя мне ноги, устроился между ними, покрыл медленными тягучими поцелуями животик, спускаясь вниз.

— Аларик! — глухо выкрикнула, хватая дракона за длинные волосы, когда горячий шелковый язык прошелся вдоль увлажнившихся складочек, скользнул туда, где все пылало от желания быть заполненным, и вернулся к тугой горошинке, втягивая ее в рот, дразня, играя.

— Тс-с-с, моя хорошая, я здесь, — шепнул он, единым осторожно-медленным, слишком медленным, толчком входя в мое лоно и вынуждая одновременно и от наслаждения, и от сосущей внутренней боли, закатывать глаза. Еще один более глубокий, жесткий толчок едва не отправил меня к звездам.

Ухватившись за мускулистые плечи мужчины, крепко зажмурилась, со следующим сильным толчком выдыхая:

— Я люблю тебя, мой проклятый герцог.

— И я тебя, мое спасение.