Легенда о шпионе

Анастасия Кивалова, 2021

Повесть основана на реальных событиях: история пути китайского мальчика от послушника даосского монастыря до капитана госбезопасности СССР с долей мистики и романтики. Содержание книги охватывает более 80 лет истории российского Дальнего Востока и Китая, описание жизни двух поколений потомков главного героя. В динамичный сюжет вплетены известные люди, древняя легенда и шпионы всех мастей, диверсии и разоблачения. В качестве иллюстраций использованы фотографии семейного архива.

Глава II. Ван Ицзу

У китайцев за жизнь бывает несколько имён. Первое, детское или молочное, имя китайцу дадут при рождении, второе имя мужчина получит на совершеннолетие от родителей или учителя, а третье — прозвание человек выбирает себе сам.

Ван подошёл к дому торговца опиумом. На пороге сидели двое китайцев по виду завсегдатаи этого притона. Ван зашёл в дом, за столом были пожилой хозяин и его сын, которому было около сорока лет. Ван поздоровался и положил деньги на стол.

— Я хочу выкупить сестру моего друга Ли Минжи Ланг.

Продавец опиума посмотрел на деньги и взял многозначительную паузу, глядя на Вана. Указав на деньги, старик сказал:

— Здесь слишком мало. Эта сумма покроет только долг Ли. Мы кормили девчонку больше года. И ты не брат ей, сможешь на ней заработать или пользоваться сам. У неё покладистый характер и она хорошо готовит. Ещё столько же, и мы в расчёте.

В это время в комнату зашла Нинг. Большеглазая, худенькая девочка, она несла на кухню в ведёрке краба, рыбу и устриц. Ван и Нинг узнали друг друга. Юноша выхватил сетку из рук Нинг и раскидал содержимое в сторону торговцев, взял Нинг за руку и выбежал на улицу. Летящий краб попал в лицо пожилого торговца, а его сын, выбегая из-за стола, поскользнулся на рыбе и ракушках, с размахом упав на спину.

Ван за руку с Нинг бежал по улице Циндао, с одной стороны которой была высокая подпорная стена. Сын наркоторговца догонял их. Ван подсадил Нинг на стену: «Беги!».

Нинг пробежала по стене метров пять до абрикосового дерева, растущего с обратной стороны стены. Девочка перелезла на ветку, а потом спрыгнула с дерева за стеной.

Когда наркоторговец поравнялся с Ваном, Ван уже был готов защищаться. Наркоторговец попытался нанести Вану удары руками, но лёгкий и юркий Ван, легко уклонился от них. Ван оказался со спины противника и пнул в под коленку. Противник упал. Ван с разбега оттолкнувшись от лежащего и взобрался на стену. Сын торговца опиумом был слишком тяжёлый, чтобы следовать за Ваном, ему оставалось кидаться проклятьями, в след бегущему по стене юноше.

Нинг подошла к двухэтажному дому, где раньше так счастливо жила. Из дверей вышла незнакомая красиво одетая европейка. Нинг заплакала. К девочке подошёл Ван, взял её за руку, и они пошли вместе к окраине Циндао, в Си-Фан.

Внутри жилища была полная разруха, крыша зияла дырами, через них весело сквозил свет, соревнуясь с лучами, льющимися из единственного окна. Нинг оглядела комнату и вздохнула. Ван, оптимистично улыбаясь, подбодрил её:

— Здесь ты подождёшь брата, он вернётся за тобой. Все будет хорошо.

Нинг посмотрела в глаза Вана и ещё раз вздохнула.

— Нинг, мне нужно искать работу, попробую устроиться на пивоваренный завод. Приберись, пожалуйста.

Девочка послушно принялась собирать тряпьё с лежанки, а на праздник украсила окно красным карпом, ловко вырезанным Нинг из рисовой бумаги.

Ван работал сначала на железной дороге чернорабочим, потом боем у германского унтер-офицера Вильде. А так как иметь боя могли только старшие офицеры, Вану приходилось постоянно прятаться или выдавать себя за поденщика по чистке уборных.

По вечерам, когда Ван возвращался домой, его ждал вкусный ужин. Парень был для девочки школьным учителем, обучал письму и счёту. Так прошло шесть лет. За эти годы Нинг превратилась в ладную девушку с пухлыми губами и плавными дугами бровей.

Ван и Нинг ужинали за низким столиком.

— Ван, Ли так и не вернулся, — девушка озвучила свои тревоги.

— Ему в России либо очень хорошо, либо очень плохо.

— Надеюсь, что хорошо.

Ван выглядел сосредоточенным, было заметно, что он давно готовился к разговору:

— После взятия иностранцами Пекина, жить стало очень тяжело. Другой работы нет, но нам двоим еле хватает на жизнь, дальше будет ещё хуже.

— Ты предлагаешь мне уйти?

— Нет, Нинг, я хочу поехать в Харбин на заработки. Говорят, там можно зарабатывать в два раза больше, я получаю сейчас у Вильде.

— Ван, а давай уедим в Россию. Вместе. Вдвоём. Найдем там Ли.

— Не получится вместе, женщинам нельзя выезжать из Китая… Хорошо, я что-нибудь придумаю.

Ван достал из кармана серебряное украшение Хун-лэ-нюй и одел на шею Нинг.

— Что это? Это можно продать, чтобы добраться до России?

Нина удивлённо рассматривала ожерелье.

— Где ты это взял?

— Нинг, я люблю тебя. Это тебе подарок. Ты согласна быть моей женой?

— Ван, я согласна!

У Нинг от переживания выступили слёзы, Ван притянул лицо Нинг к себе, вытер большими пальцами слёзы, его руки прошлись по головке девушки, спустились на спину. Ван притянул Нинг к себе и поцеловал.

— Я обязательно найду твоего брата. Обещаю. Нинг, пообещай, что ни было, ты не продашь ожерелье.

— Не продам.

Ван целовал Нинг в губы, Нинг сидела, закрыв глаза. Горячая тяжесть наливала низ её живота, она прислушивалась и отдавалась новым ощущениям. Ван аккуратно положил Нинг на лежанку, расстёгивая одежду. Когда на Нинг осталось лишь ожерелье, Ван коснулся пальцами её набухшего соска, втянул его губами. Его ноздри вдыхали запах девушки, которую он так давно знал и хотел, видел рядом каждый день, но не прикасался. Тело Нинг реагировало на каждый поцелуй Вана, на каждое движение его пальцев. Нинг тихо постанывала.

В момент слияния Нинг вскрикнула, напугав мотыльков, роящихся вокруг догорающей свечи. Ван на секунду замер, но руки Нинг не отталкивали, а прижимали спину Вана. Ван уже не контролировал движения, Инь и Ян обменивались энергией с дрожанием, криками и стонами.

Лунный свет из окна всю ночь ласково скользил по юным телам, стараясь проникнуть туда, где никогда ещё не бывал.

На море был шторм. Парусную шхуну качало и бросало. Все люди на её борту, за исключением владельца-капитана, были трудовыми мигрантами. В те годы в Российском Приморье половина населения были китайцы, и большинство из них — выходцы из Шаньдун. Как и в наши дни, многие приезжали на заработки сезонно, а на китайский новый год возвращались на родину к родным. Ван и Нинг ехали в Приморье, чтобы поселится там навсегда, Нинг взяла себе русское имя Нина.

Ван бережно вёл Нину из трюма к борту. Нину в очередной раз стошнило.

— Какая сильная у тебя морская болезнь, ничего съесть не можешь, — заботливо сказал Ван. Он довёл Нинг до люка в трюм.

— Ван, это уже не морская болезнь, а беременность.

— Как не вовремя. Ты скоро сама и не встанешь.

По узкому трапу Ван спускался первым. Нина сделала шаг на первую перекладину лестницы. В этот момент шхуна резко наклонилась. Нина потеряла равновесие и упала вниз. Все, что мог сделать в этой ситуации Ван — это утешать плачущую Нину.

Кабинет Юлиуса Бринера был обставлен в японском стиле: вазы, низкий столик и бонсай у окна. Восточную гармонию нарушали внушительный сейф углу и солидный письменный стол посередине. Хозяин кабинета сидел за бумажной работой, когда в дверь постучали, и молодой приказчик сообщил:

— Здесь какой-то китаец, говорит — Ван ицзу, матрос с"NATALIYA".

Бринер несколько секунд вспоминал и размышлял, но все-таки решил, что старательный китаец-полиглот будет ему полезен:

— Пусть зайдёт.

Ван до этого не особенно надеялся, что его примут или хотя бы вспомнят. Но Бринер — это был шанс избежать чайна-тауна Владивостока.

— Ты все-таки решил воспользоваться моим предложением, Ван? — с явным интересом спросил Бринер.

— Да, но я опять не один, я приехал с женой.

— Мне уже не нужен мальчик на побегушках. Торговлю и доставку я отладил, система работает как часы с моей родины. Я оформляю право разрабатывать рудники на Тетюхе^[5]. Там нужны толковые работники. Что ты умеешь, кроме как учить языки?

— В Китае я работал на пивоваренном заводе и железной дороге.

— Замечательно. Мне нужно проложить железную дорогу от рудника к реке Тетюхе. Заводы Демидова стали нерентабельными перед английской сталью, как только отменили крепостное право. Рабский труд был основой экономики России. Если дать одну и ту же работу русскому и китайцу, русский сначала будет опережать китайца, но скоро выдохнется, начнёт прогуливать, пить водку, и требовать улучшения условий. Китайцы работают ровно и долго. Я предпочитаю нанимать китайцев.

— Я прошу дать работу Нине, она из хорошей семьи, училась в школе, — немного приврал Ван.

— На рудниках женщине не место. Она может работать у меня в магазине. Но у меня будут условия, — Бринер хитро улыбнулся.

Бринер, безусловно, был шпионом, только не военным. Промышленный шпионаж помог ему узнать о богатых рудниках на Тетюхе. По слухам, он выменял у китайца информацию о местонахождении залежей серебра за два мешка риса. Коммерческая жилка не позволяла ему останавливаться на достигнутом.

Добираясь до Тетюхе, Ван везде встречал возделываемые маковые поля, во время его первой поездки в Приморье китайцы ещё не производили местный опиум. А сейчас все подходящие поля были засеяны маком.

Ван остановился в гольдской деревне. Деревня состояла из нескольких фанз и амбаров на бревенчатых сваях. На берегу сушились сети и вялилась рыба. Многочисленные своры местных лаек-индан бродили по деревне, уходили в лес, летом они были на само обеспечении. Зимой их использовали и для охоты и запрягали в сани, кормили сушёными хребтами лососей.

Внимание Вана привлекли крики за одним из амбаров.

Двое хунхузов избивали старика. Подбежав к ним, Ван резко остановился. Одним из избивавших был Ли. Ван окликнул его. Ли оглянулся и замер в удивлении. В этот момент Ван получил деревянной чуркой по голове и потерял сознание.

На площадке, окружённой фанзами, стоял экспедиционный отряд Владимира Клавдиевича Арсеньева^[6]. Не первый год он исследовал по Уссурийский край, составлял подробные карты, собирал гербарий и коллекцию чучел, занимался этнографией и археологией. Но самой важной его задачей была очистка территории от хунхузов и иноземных шпионов, заполонивших край после Русско-японской войны.

Ван и Ли были привязаны к свае ближайшего к лагерю амбара одной верёвкой. Арсеньев изучал документы Вана:

— Ван Ицзу. Китаец. Рабочий на Титюхинский прииск. К Бринеру. Бринер дельный человек, меценат, финансирует раскопки, — заулыбался Арсеньев. — Спроси, знает ли он того хунхуза? — капитан обратился к переводчику.

— Ли мой друг, — ответил Ван по-русски.

— Ты умеешь по-русски? Как пересёк границу?

— Я знаю много языков: японский, корейский, немецкий, английский. Въехал через Владивосток с женой.

— Похвально, а твой друг русский язык так и не выучил. Он — хунхуз.

Переводчик Павел Васильевич Шкуркин на ухо прошептал Арсеньеву:

— Владимир Клавдиевич, подозрительный китаец, на Тетюхе из Владивостока проще морем добираться. У хунхузов свой язык, тайный из нескольких наречий — Хэйхуа, позвольте я и джан-бао^[7] его разговорим.

Арсеньев кивнул.

— Как зовут твою жену? — на японском начал допрос переводчик.

— Нина.

— У Бринера кем работать будешь? — это было уже по-немецки.

— Рельсы на руднике ставить, — без заминки ответил Ван.

Китайский бригадир Чан-гин-чин заговорил на хунхузском сленге:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

5

Тетюхе (Тютиха, Тютихе, Тетюхэ) — современный Дальнегорск.

Поселение «Тетюхе» (в переводе с китайского, «долина диких кабанов») основано в 1899 года благодаря богатейшим месторождениям свинцово-цинковых, оловянных, боросодержащих руд, а также драгоценных и редкоземельных металлов. На современных картах река называется Рудная.

6

Владимир Клавдиевич Арсеньев (1872–1930) — русский географ, путешественник, этнограф, писатель, исследователь Дальнего Востока, военный востоковед. Руководитель ряда экспедиций по исследованию горных районов Уссурийского края. Директор Хабаровского краеведческого музея имени Н. И. Гродекова в 1910–1919 и 1924–1925 годах. Офицер Русской императорской армии: за 26 лет военной службы прошёл путь от вольноопределяющегося и подпрапорщика до подполковника. Состоя на службе офицером для особых поручений при приамурском генерал-губернатореН. Л. Гондатти, в 1911–1915 годах разработал и лично возглавил ряд секретных экспедиций по борьбе с хунхузами (китайскими бандитами), нелегальными иммигрантами и лесными браконьерами. При Временном правительстве Арсеньев — комиссар по делам туземных народностей Приамурского края. Уже после смерти во время сталинских репрессий был признан японским шпионом.

7

Чжан-бао Чан-гин-чин — китайский сопровождающий экспедиции Арсеньева. В 1899 году китаец Чан-гин-чин был выбран пожизненным начальником охотников чжан-бао («предводителем охотников»). В состав этой дружины входили все вооруженные китайцы и все прибрежные тазы", это была самоорганизованная дружина для решения местных проблем постоянного населения.