Мой самый-самый…

Ана Сакру, 2023

2 ТОМКогда вам двадцать, вы уверены, что главное – это любовь.Все остальное приложится.Вместе с любимым, идя рука об руку, вы всё сможете, всё преодолеете, всё переживёте. Весь мир у ваших ног!Но, когда вам становится ближе к сорока, оказывается:– что преодолеть вы можете далеко не всё- что даже в самом радужном мире могут сдохнуть розовые пони- что кризисы среднего возраста и отношений не выдумки психологов, а вполне реальные проблемы, которые сложно пережить.Пережить и вспомнить, с чего начиналась эта любовь.Повествование от обоих героев.ХЭПервая часть " Мой самый-самый бывший"

5. Лиза

— Кхм… — Сашка глухо откашливается.

Я прикрываю глаза, прижимаясь лбом к холодному оконному стеклу.

— Лиза, я билеты хочу детям купить на выходные. Вот, звоню посоветоваться.

Ах, билеты, точно, да…Зажимаю пальцами переносицу и отхожу от окна, стараясь игнорировать тонкий болезненный укол разочарования.

— Советуйся, — выходит немного грубо.

И у Сашки моментально меняется голос, звуча более напряженно.

— Вот смотрю рейсы на четверг. В восемь вечера во Внуково сможешь же их посадить, я в Минводах встречу.

— Почему на четверг, а не на пятницу? — хмурюсь, — Им же в школу.

— У меня группа на три дня, хочу взять их с собой.

— М-м, куда идете? — кусаю губы, снова падая в кресло — мешок.

Потихоньку мужской голос обволакивает меня, и я утопаю в этом разговоре, перестав так нервничать и очень четко представляя собеседника прямо перед собой. Саша будто в этой же комнате, если закрыть глаза…

— Вдоль ущелий. — Так себе маршрут для зимы, Алиса…

— Она справится, — перебивает меня Сашка спокойно.

Я замолкаю. Он тоже молчит. Я слышу, как он дышит и, кажется, печатает.

— Им купил, сейчас скину тебе на почту. Лиз…

Обрывает себя, а потом тихо и хрипло:

— Тут в ряду три кресла. Я могу купить еще один.

Я открываю глаза. Внутри сжимается от жаркой волны слабости, прокатывающейся по телу.

— Лиза, прилетай…Просто скажи"да".

У меня перед глазами комната начинает плыть — не могу взгляд сфокусировать. Столько эмоций сразу накрывает, что все внимание обращено внутрь, а не вовне.

— Некому греть палатку, Саш? — выдаю после паузы дрогнувшим голосом, — А как же Надя? Она кстати идет?

Молчание в трубке в пару невыносимо долгих секунд.

— Нет, я переставил ее, — отстраненно.

— Что так?

— Она больше со мной ходить не будет. Нет у нас никаких отношений, — Сашка говорит это уверенно и ровно, словно увещевает раскапризничавшегося ребенка.

Чем только бесит меня!

— И я должна в это верить?!

Фото Нины, когда эти двое бредут вдвоем в сторону нашего дома в первом часу ночи, так и стоит перед глазами.

— Да, потому что я правду говорю.

Правду…Ну да…Секс же — не отношения!

— Еще скажи, что собираешься теперь соблюдать целибат! — фыркаю едко, раздумывая, пересылать ему вчерашнюю фотку или нет.

Если отошлю, он точно пойдет Нину прессовать, скорее всего через Вахтанга или Теймураза, и потом она может и сообщать мне ничего больше не будет от греха подальше. А я…наверно… хочу знать.

Да и вообще…Какая мне разница! Если хочет с ней спать — пусть спит! Мы не вместе. Всё!

— Если ты скажешь, что у меня есть хоть один шанс тебя дождаться, то я буду ждать. У меня есть этот шанс, Лиз? — прерывает мои размышления Сашка глухим голосом.

Как обухом по голове. Забываю тут же, о чем думала. Молчим, учащенно дыша в трубку. Мысли мечутся испуганными птицами.

— Скажи правду, ты с ней был после…того…как…? Был? — у меня голос скатывается на рваный шепот.

Сашка не отвечает. Так долго, что я роняю лицо на ладони и чувствую, как горячая влага собирается на глазах. Я постепенно понимаю ответ. Это не как удар ножом, нет. Меня медленно трут наждачкой прямо по слизистым. Жжется, мучительно противно и больно…

— Вчера мы…Я был очень пьян, и… — Сашка сглатывает, его голос хрипло вибрирует у меня в черепной коробке, — Но наутро я почувствовал себя полным идиотом. Пытался сегодня уволить ее.

Всхлипываю, вытирая тыльной стороной ладони влагу под носом на щеках.

— И что? Не получилось? — хмыкаю с сарказмом.

— Она не хочет, а мне настаивать неловко, пиздец, по идее это мне себя увольнять надо. И я не знаю, как это все обставить, чтобы так стрёмно себя не чувствовать, — Сашка невесело смеется в трубку, и его тон такой до боли знакомый.

Как часто он именно так рассказывал о своих проблемах, ждал, что я скажу. Сама не замечаю, как снова утопаю поудобней в кресле — мешке и рассеянно глажу пальцами телефон.

— Прости, что говорю тебе все это, Лиз. Смешно, но мне больше некому на такое жаловаться, — добавляет, и я почти вижу, как он по привычке трет лоб, прикрыв глаза и качая головой.

— Ну знаешь, ты у нас теперь свободный. Всех, кого трахнул — увольнять, так и сотрудниц не напасешься, — истерически хихикаю.

— Смешно, да, — ржет мне в тон, — Тут главное с тоски на сотрудников не перейти…

Прыскаю со смеху, представив Сашку, кругами ходящего вокруг Теймураза. И опять замолкаем. У меня внутри горит все и одновременно как-то странно отпускает. Это какой-то невероятно откровенный разговор.

— Приедь, пожалуйста… — опять начинает через пару секунд, — Я могу поменяться. Хочешь, съездим куда-нибудь? По Тбилиси, например, погуляем. Как тебе?

— Я не поеду, Саш…

— Планы на день влюбленных? Фаршмак манит? — взрывается тут же.

— Знаешь, после того, что ты только что рассказал, эти твои вопросы — это просто смешно.

— Мне плевать смешно или нет, — огрызается, — Я не могу тебя не ревновать.

— Придется учиться.

Опять молчим. Сашка сопит в трубку, злится. А я слушаю и слушаю его. Это все равно всё такое родное. И я кормлю свою ненасытную тоску новыми моментами, которые можно бережно сохранить и потом вспомнить.

— Лиза, я приеду к вам на праздники двадцать третьего, — давит тоном.

— А вот сейчас про планы не хочешь спросить? — язвлю.

— Я спрашивал у детей, они собирались в Питер к деду, но у него там дела какие-то срочные, так что планов у вас пока нет, и дети меня ждут.

Возмущенно фыркаю в трубку. Договорился уже, молодец какой. И опять в обход меня. Надо поговорить с мелкими на будущее — они прямо как диверсанты. Ведут тут подрывную деятельность…

— Ладно, хорошо. Но ты же помнишь, что у меня останавливаться больше нельзя. Я не шучу, Саш. Отставлю ночевать в подъезде. Так что ищи гостиницу или договаривайся с Ратмиром.

— Боишься, что опять со мной переспишь? — хмыкает хрипло.

— В том числе, — бормочу.

— И что в этом плохого? — тихо, — Или изменять"рыбе"своей не хочешь?

— Он тут не причем. Просто мне очень плохо потом, — признаюсь почти шепотом.

Сашка шумно выдыхает и наверно снова трет свой многострадальный лоб.

— Хорошо, Лиз, я посмотрю гостиницы поблизости. Только других планов, пожалуйста, не строй.