Довести Хабиба

Ана Сакру, 2022

Хабиб Мансурович Сатоев, в прошлом чемпион по вольной борьбе, а в настоящем успешный бизнесмен, в кои то веки никого не трогал и ехал себе спокойно на долго откладываемую помолвку в родное село своего отца.Мадина Фаридовна Косулина, в девичестве Ахмедова, падчерица губернатора одного далекого края и младшая дочь убитого криминального авторитета того же края, в кои то веки решила отдохнуть без семьи и ехала на горнолыжный курорт, чтобы отметить наступающий Новый год.И за что им эта встреча?Счастливые же были люди…Будет пошло и смешно, трогательно и грустно.И обязательно душевно.

7.

Я растерянно хлопнула ресницами, отпрянув от Сатоева, насколько это было возможно. Попыталась заглянуть в черные непроницаемые глаза и разглядеть в них ответы.

Так это он что сейчас? Не отпустил тот наш разговор? Решил доказать что-то мне и себе? Да просто утереть мне нос таким способом? Нет! В животе скрутило холодом. Так я не хочу тем более! Просто, чтобы чье-то самолюбие потешить?!

— Пусти-и-и! — прохрипела зло, отталкивая его с новой силой.

Кровь зашумела в ушах. Дыхание превратилось в тихое рычание. И оборвалось, когда Хабиб врезался в мой рот, беспощадно вжимая в себя. Наши зубы стукнулись, моя нижняя губа болезненно заныла, во рту разлился ржавый привкус крови.

Это было настолько неожиданно, что я обмякла на мгновение, и его язык беспрепятственно толкнулся внутрь, жадно исследуя, сплетаясь с моим и вынуждая отвечать. Вкус чужой слюны взорвал рецепторы — терпкий, горьковато-острый, какой-то совсем мужской. В первый раз мне он показался немного не таким — мягче…Может быть, потому, что тогда я не сопротивлялась. И Хабиб был спокойней и нежнее. Сейчас у меня было четкое ощущение, что меня целовал скорее зверь, чем человек. Разгоряченный и злой. И он меня не отпустит…

Я протестующе скулила ему в рот, продолжая вырываться. Может не до конца по-настоящему — просто меня пугал его неожиданный напор. Но Сатоева это похоже только заводило. Он легко перехватил обе мои руки своей огромной пятерней и зафиксировал у меня за спиной. Потянул, будто куклой управляет, и я послушно выгнулась в пояснице, больно упираясь лопатками в руль и невольно выпячивая вперед грудь.

Поерзала бедрами в попытке сесть удобней и занять более равновесную точку. Между ног обожгло каленым железом, потому что при этом я четко ощутила, что в джинсах в Сатоева очень твердо и горячо. И много. Сглотнула, невольно пытаясь представить, и захотелось поелозить еще раз в чисто исследовательских целях — а то я там конца-края не нашла…

Хабиб прикусил мою припухшую губу, чуть оттянул зубами, рассылая по моему телу тонкие иглы болезненного удовольствия и отстранился. Его черный взгляд был совершенно пьяный, верхние веки потяжелели, прикрывая глаза, ноздри хищно подрагивали, рот расслаблен.

— Пусти… — упрямо повторила.

Отрицательно покачал головой и, смотря исподлобья, криво улыбнулся.

— Кончиш для мЭня и пАйдеш. Усего-то, Мадинка. Давай…

Задохнулась от возмущения. Ничего себе, дерзкий!

И в тоже время по телу прокатилась жаркая томительная слабость. Со мной никогда не разговаривали ТАК. Неожиданно это было очень горячо…Границы реальности стирались под давлением чужой, буквально осязаемой похоти, погружая меня в чувственный транс. Происходящее напоминало сон — душный, знойный, горько — сладкий. Пульс грохотал так сильно, что уши заложило и все тело потряхивало в такт.

Я что? Позволю…облизнула сухие губы, смотря Хабибу в глаза…позволю ему?

Но он ведь…не спрашивает…

Хабиб четко уловил момент, когда перестала дергаться, расслабила мышцы, и осталась только крупная возбуждённая дрожь. Хватка на моих запястьях ослабла, хоть и не исчезла совсем. В черных жгучих глазах мелькнуло насмешливое самодовольство, правда сменившись нетерпеливым предвкушением.

Вторая свободная рука поползла по моему поджимающемуся животу, задирая тонкий свитер до самой шеи. Оголенная кожа моментально покрылась мурашками и от прохлады, и от шероховатости его пальцев, скользящих по ней.

Шорох одежды, наше шумное дыхание и мой оглушающий пульс. Хабиб небрежно стянул вниз чашечки бюстгальтера, оголяя соски. Опустил на них взгляд. Как прикосновение. Наглое, оценивающие и едва ощутимое. Пульс загрохотал сильнее, по телу волнами пошли нервные колкие импульсы, не давая спокойно сидеть. Непроизвольно сжав сильнее мои запястья в своей руке, демонстративно лизнул большой и указательный пальцы и легонько выкрутил левый сосок. Вдоль позвоночника прошило током, болезненный импульс ударился вниз живота.

Его взгляд вновь метнулся к моему лицу, жадно ловя эмоции. Это было самое пошлое — вот так — глаза в глаза…Чуть оттянул затвердевшую вершинку и отпустил, сделал тоже самое с другой. Я чувствовала, как мокнет белье…И не могла не смотреть ему в глаза, покрываясь лихорадочным возбуждённым румянцем. Казалось, он чувствует тоже…

Конец ознакомительного фрагмента.