Седа

Амест Петунц, 2013

Армянская пословица гласит "Бойся быть вне себя, иначе будешь у всех, кроме себя". Герои книги переживают много трудностей и боли, но всеми силами сохраняют свой мир культуры и любви. Обрушившиеся на них испытания не разлучают их, а наоборот делают их любовь более светлой и чистой, несмотря на расстояния. В конце концов они, пройдя трудности, обретают покой, сохранив всё ценное в своей душе.

Ах, Отчизна, любимая моя,

Воспеваю каждодневно я тебя.

Желаю, чтоб водили мы хоровод,

И радугой светился небосвод.

Родина — матушка моя,

За тебя не жалея жизнь отдам.

Родина — матушка моя,

Ярким цветом цвети всегда.

Ах, Армения моя,

Безгранично люблю тебя.

И горы седые в вышине

Скажут о величие твоём, в тишине.

Родина — матушка моя,

За тебя не жалея жизнь отдам.

Родина — матушка моя,

Ярким цветом цвети всегда.

Всё в тебе мне дорого:

И вода твоя упоительна,

И хлеб пахнет ароматно,

И в небе облачно, светло и ясно.

Родина — матушка моя,

За тебя не жалея жизнь отдам.

Родина — матушка моя,

Ярким цветом цвети всегда.

По земле родной хожу,

Знаю сколько здесь пролито слез,

Но всё плохое скоро пройдет.

Знаю, однажды и твоя звезда взойдёт.

Родина — матушка моя,

За тебя не жалея жизнь отдам.

Родина — матушка моя,

Ярким цветом цвети всегда.

Такую песню пел Ашот,

Восхваляя свою землю.

Пел медленно, пел протяжно,

Желая оттянуть, как можно дольше

То чувство, что сегодня

Их всех собрало вместе.

Как и его слушатели,

Он Родину свою любил

И желал видеть только радость

В глазах тех людей,

Кто так же, как и он

В сердце бережет Любовь.

Сидели они все под деревом

Тутовым и вместе песню слушая,

Смотрели в голубое небо.

Среди них была, и моя Седа,

В которую был влюблён Ашот.

Чувства двух сердец были взаимны.

Ашот был простым певцом

С необычно красивым голосом.

Сын, родившийся в крестьянской семье,

Ему уже было девятнадцать лет.

А Седа — дочь главы села,

Имела еще четверых братьев,

Которые тоже любили Ашота,

Восхищаясь его песнопением.

Все песни Ашот сочинял сам,

Правда ему немного мама помогала.

Жили недалеко от Еревана,

В простом селе Чанахчи.

А рядом, рядом Эчмиадзин…

Им всем тогда казалось, что

Армению может знать не каждый,

Но про Эчмиадзин знать обязан

И это касалось всего мира.

На дворе цвела весна,

А рядом война с соседом шла,

И каждый день юноши уходили,

Чтоб дай Бог с победой вернуться.

И в тот вечер пел Ашот песни,

Никто не скрывал сердца волнение.

Как мечтали все о мире,

Чтобы не было на свете войны,

Не было вдов и сирот,

И родившись на этот прекрасный свет,

Каждый жизнью насладиться бы смог.

Но что им сделать, молодёжи

Простого обычного села?

Сидели под тутовым деревом

И юноши, и девушки, в даль глядя,

Задаваясь одним и тем же вопросом:

"Когда закончится война?"

Вопрос этот, наверное, извечен.

Всем глупцам хочется чего-то,

Что больше и ценнее жизни.

Они её нещадно отдают,

Чтобы другие амбиции воплощали.

Ах, если бы люди научились жить,

Ценя всё то, что имеют,

То, наверно, роза зимою зацвела,

Показывая, на что способна красота.

Она ведь вовсе не в силе,

Она именно в колючей розе,

Чтобы каждый мог любоваться

Этим прекрасным созданием.

А ведь роза всесильна

И именно этим она необычна,

Глядя на неё забываешь,

Что на дворе война, и

Сердцу хочется любоваться.

Вот и пойми, как мир устроен,

Что же двигает людьми,

Что воплощают приказы Смерти?

Чего же им не хватает?

Наверное, именно для них

Господь создал прекрасную розу.

Мирные люди всему всегда рады.

Пусть это будет простой одуванчик

Или обычная полевая ромашка.

Они никогда ни на кого не нападают,

Им скромно свой век бы дожить,

И, если надо, то Родину защитить.

Именно такие обычные люди сейчас

Сидели под тутовым деревом,

Который цвёл белым цветом

И, как ему, дереву, хотелось

Стать вестником мира и добра.

Но всё, что оно может

Так это подарить им сладкий тут

И приютить под тенью своей,

Скрывая их от летнего зноя.

А мой Ашот всё пел и пел,

И слушатели слушали его.

На этот раз песня такова.

Попробую передать его слова:

Ручей бежит, ручей звенит,

Поёт вода и зелен лес,

И я на крыльях Любви лечу,

И радость мне спеть песню свою.

Ах, жизнь моя, судьба непростая.

Себя я музыке посвятил.

Готов я петь и день, и ночь,

Но лишь только во имя Любви.

Давайте улыбнемся небу,

Воздушный пошлем поцелуй.

Поблагодарим за всё Судьбу

И дружно песенку споем.

Ах, жизнь моя, судьба непростая.

Себя я музыке посвятил.

Готов я петь и день, и ночь,

Но лишь только во имя Любви.

Песня, моя песня, ты звучи всегда,

Пусть ветер разнесет по свету,

О радости земной мои слова

И будет благосклонна ко мне Судьба.

Ах, жизнь моя, судьба непростая.

Себя я музыке посвятил.

Готов я петь и день, и ночь,

Но лишь только во имя Любви.

Все слушали, тихо улыбаясь,

Им всем были милы

Воодушевленные песни Ашота.

Седа также, как и другие,

Радовалась, любимого слушая.

Она немного вскинула нос

И шире других улыбалась.

Седе было очень приятно,

Что Ашот нравится всем

И скоро она за него замуж пойдет.

От этой мысли её бросило в дрожь.

Она впервые допустила себе

Эту странную мысль:

У них помолвка через неделю,

А потом через месяц свадьба.

Она не старалась приблизить

Этот день, наоборот, оттягивала,

Как только могла.

Ей не спешилось уходить

Из любимого отцовского дома,

Несмотря на любовь Ашота.

Седа каждый день прощалась

С любимым домом и бытом,

Понимая, что очень скоро

Покинет его навсегда

И мама стала молчаливей.

Седа же понимала, она

У них единственная дочь,

Которой придется от них уйти

Жить в другую семью.

И Седе хотелось, как — то

Хоть немного, но развеселить

Любимую маму, она ей стихи

Читала, пела, танцевала,

А мама понимала всё

И по ночам плакала тихо,

Понимая, дочь отпустить надо.

Вот женятся сыновья и тоже

Дочерей чьих-то к ней в дом приведут.

Когда-то и она сама из

Отцовского дома уходила.

Наверное, и её мама также

Сильно расставание переживала.

Времена идут и очень скоро,

Она привыкнет, что нет

Рядом любимой Седы.

Ну, а пока, мама пекла.

Ей надо всех вкусно угостить,

Скоро придут все её детки.

Но, останавливаясь, она

Смотрела в окно, а там даль,

Как раскинутая дорога.

Ах, эти времена! Времена войны.

Сосед их недолюбливал,

Войну ведет не переставая.

— Что делать? — думала Седы мама, —

У каждого из нас своя дорога.

Она любила Ашота, но всё же,

Чем старше дочь, тем больше

В душе поселялась тревога,

Не давая ей покоя.

Дочь красавица и

Умница большая, отважная,

Как отец и братья, себя

В обиду она не даст.

Но всё же эта тревога

Не давала матери покоя.

Нет, материнское сердце

Не обманешь. Действительно,

У Седы моей трудна судьба

И пусть помощником ей будет песня,

Что льется сейчас из уст Ашота.

А Ашот воспевал Природу:

Как прекрасно встречать весну,

Слышать её упоительный звон,

Наслаждаться зеленым ковром

И видеть цветение цветов.

Ах, тепло уносящихся дней,

Вы меня, прошу, не позабудьте,

В трудный час, в душе моей,

Вы песню для меня спойте.

Как хорошо погреться на солнце,

И видеть пробуждение земли ото сна.

Холодам наконец пришел конец,

Поёт и властвует повсюду весна.

Ах, тепло уносящихся дней,

Вы меня, прошу, не позабудьте,

В трудный час, в душе моей,

Вы песню для меня спойте.

Как хочется мне сегодня жить

И песню до конца пропеть.

Как хочется ещё многое сотворить,

И всё, что б не напрасно было.

Ах, тепло уносящихся дней,

Вы меня, прошу, не позабудьте,

В трудный час, в душе моей,

Вы песню для меня спойте.

Все дружно захлопали в ладоши,

Давая Ашоту понять, что

На сегодня уже хватит.

Он тоже, наверное, устал

И так спел много песен за вечер.

А Седа любила его с каждым часом

Все больше и больше,

Несмотря на то, что не хотела

Приближать дату свадьбы.

— Пойдемте к нам — сказала Седа, —

Мама, наверное, испекла

Что-то необычно вкусное.

И все дружной толпой

Направились к Седе в гости.

А там действительно пахло,

Безумно вкусной пахлавой,

Ту, что очень вкусно готовят армяне.

Вечер прошел довольно интересно.

Все обсуждали за столом,

Как вкусно пекут пахлаву,

Как хорошо цветет тутовник,

И как прекрасно пахнет сиренью.

Одним словом, для молодежи

Той далекой поры, всё было прекрасно.

Они обсуждали саму жизнь,

Пытаясь мысленно отдалить

События наступившей войны.

Глядя на них, чужестранец

Даже не догадался, что всех их

Мучает один и тот же вопрос:

К чему все эти войны?

Ну, а пока все мирно кушали,

То, что было на столе,

Расхваливая хозяйку,

Варсеник, маму Седы.

Уже вечером все разошлись по домам.

У каждого ещё есть свои дела.

Всех провожала моя Седа.

Ашот простился не хотя,

Всё же его будущая невеста.

Он грезил свадьбой

И ему казались долгими дни.

— Еще немного больше месяца

И она станет моей женой, —

Так говорил влюбленный Ашот,

Сам себе вслух, ему

Совсем не хотелось

Расставаться с ней, с Седой.

Ашот желал быть всегда рядом,

Но у Судьбы будут свои взгляды.

Через неделю, там в Чанахчи

Праздновали пышную помолвку.

Вся деревня собралась

На обручение Седы.

Пели, плясали, музыку веселую

Играли, тосты говорили.

Все были очень рады.

Одна лишь Варсеник

Нервно ломала себе руки.

Тревога не давала покоя,

Чем дальше, тем сложнее.

— Но, может быть, всё будет хорошо?

А это лишь домыслы мои. —

Утешала себя моя Варсеник.

Сон видела она страшный,

Тогда, десять лет назад,

О том, что её дочь

Живет в турецком гареме.

И после этого она,

Не находила себе покоя.

— Враг хитер, и он коварен.

Турок на всё способен. —

Думала про себя Варсеник.

— А дочь моя, словно роза,

Собою она прекрасна,

Сможет ли Ашот уберечь её

От того, что видела я во сне? —

Тряхнув головой, Варсеник

Улыбнулась, вытерев слезу,

Она в пляс пошла, чтобы

Прогнать подступающую хандру

— Нет, я уверенна, — сказала она, —

Моя дочь будет счастлива с Ашотом.

Так в Чанахчи случилась

Первая помолвка, свадьбы

Которой не суждено быть.

Через три дня отец Седы

Получил письмо от своего

Двоюродного брата, Спартака, тот

Всю его семью приглашал

На свадьбу старшего сына.

— Ну, что же свадьба раз в жизни,

Как рождение и смерть.

Мы едем всей семьёй,

Через три дня отъезд,

Предупредите Ашота,

Может он захочет поехать с нами, —

Так глава семейства сказал.

Узнав, Ашот согласился.

Ему было радостно

Побыть без расставаний

С любимой невестою своей,

Которую всем сердцем обожал.

Родственник Седы,

Пригласивший их на свадьбу,

Жил недалеко от границы,

На которой часто загорались стычки,

Поэтому решено было взять

С собой ещё десять крестьян.

И вот все вместе отправились

В неблизкую путь — дорогу.

Приехали без опозданий.

Свадьбу отпраздновали

Просто прекрасно.

Было весело и интересно.

Запомнился всем тамада,

Которых про всех тост сказал,

Называя всех поименно.

Через три дня после свадьбы,

Ашот, Седа, её четверо братьев,

Бывшие жених и невеста, а теперь муж и жена

и ещё десять их друзей отправились

На местную охоту.

Местность понравилась гостям,

Да и охота принесла веселье.

Вечером того дня, там на природе

Они решили зажарить

Пойманного ими кабана.

Юноши разводили огонь

И весело пели песни,

А девушки собирали

Авелюк, росший повсюду.

Его можно было сварить

И подавать вместе с мясом.

Седе очень понравилось здесь,

Она, как и Ашот, и братья,

Была так далеко впервые.

Собирая авелюк с вчерашней невестой,

Она прислушивалась к песне

И узнавала любимый голос,

От чего Седа широко улыбалась.

Ей казалось, что мир настолько прекрасен,

Что в нём не существует горя и боли.

Ей казалось, что все живут так же, как она

И каждый день приносит собою радость.

Наконец, кабан готов, все сели кушать

И пробовали местный авелюк,

Нахваливая Бога и Природу.

Седа слушала Марусу, та

О чем-то весело болтала.

— Да, Марус, ты права,

Моя мама мне тоже об этом говорила. —

Речь шла о том, как сварить

Варенье из грецких орехов,

Маруса давала особый рецепт.

— Нужно просто вовремя их собрать.

Главное — не опоздать, а то

Они будут жесткими, а должны

Быть мягкими и нежными, —

Так Марус Седе говорила,

Которая во всем с нею соглашалась.

Ну, что же пришло время домой собираться,

Взяв второго кабана,

Они все вместе направились домой.

По дороге ехали довольные,

Пели песни, шутили.

И вдруг вчерашний жених по имени Вааг,

Крикнул резко: — Остановитесь!

Впереди турки, они слишком

Близко к городу подобрались.

И действительно, впереди был недруг.

Их было человек двести.

Они заметили моих путников,

Которые бросились обратно.

Восемнадцать человек

Против двухсот, сделать

Ничего не сможет.

Но враг был близок и он

Бросился им вдогонку.

Ашот, Вааг, Седа и четверо её братьев,

Марус и десять гостей со свадьбы

Спрятались в овраге,

Держа наготове стрелы.

Им ничего другого не оставалось,

Кроме, как от врага защищаться.

Вот стрелы пошли в ход.

Противник падал, но не останавливался.

Тут Вааг сказал:

— Я хорошо знаю местность.

Я их за собою уведу, они сюда

Пришли не одни, нужно

Предупредить весь город.

— Я с тобой, Вааг, — сказала Марус

И тоже села на коня.

— Мы, проехав какой-то путь,

Разделимся на двое.

Так поделим мы их между собой,

А вы сможете убежать, —

Так уже муж и жена говорили

И сделали. Они поехали направо.

Марус знала, недалеко пропасть есть.

Она врагов туда поведет.

Человек сто из состава врага

Кинулась с криками за ними.

Проехав километр Вааг и Марус,

Разъехались кто — вправо, кто — влево.

А оставшиеся, в том числе

И Седа, и Ашот вели свой бой,

Вооружившись стрелами.

Врагу было важно, не отпустить их живыми,

Чтобы они не предупредили город,

Ведь вслед им идет их войско.

Марус к пропасти погнала коня,

Она решилась на отчаянный шаг.

Местность хорошо зная, она знала,

Пропасть плохо видна, ведь

Вокруг растет трава.

Вот пропасть уже близка,

А преследователи далеко.

Марус всё время оглядывалась назад,

Пытаясь понять, как сблизить расстояние.

Она медленно замедляла шаг,

Боясь, что убьют лошадь

И она не успеет сделать

То, что уже задумала,

Но вдруг услышала крик:

— Возьмите её живой

Она ещё нам пригодиться. —

Это придало девушке сил

И она замедлила коня шаг.

Вот враг догнал и дышит в затылок.

Вот пытаются схватить,

Но она, как рыба ускользает.

И вот с криком Марус и преследователи

Бросаются в пропасть вниз.

Она сделала задуманное.

У Ваага вышло всё по-другому.

Он проехал, сколько мог,

Вот враг почти догнал,

А он хотел довести их до реки,

А там уже горы идут,

Там проще ему будет свою битву вести,

Но Вааг не успел.

Кто-то из врагов выстрелил

В его бегущего коня.

Тот на ходу упал,

Сломал шею и себе, и Ваагу.

А в тоже время в овраге

Шла битва уже на мечах.

— Беги, скорей беги, — кричали

Братья Седы Седе.

Та послушалась и убежала,

Сев на своего коня.

Вдогонку ей бросился

Кто-то из противников,

Но кто-то из своих

Пустил в него стрелу.

Она не ехала, летела,

Что было сил, Седе предупредить

Очень надо город.

Спасти от гибели своих,

Ведь там мама и папа

И еще многие другие.

Через час она взмыленная

Влетела в город и закричала:

–Турки рядом, нас убивают, —

Кричала, что есть сил.

Кричала много раз и во весь голос.

Страх, паника, тревога

Не давали Седе покоя.

Наспех собрался отряд,

Который поехал навстречу врагу.

А глава города собирал войско,

Призывая к помощи и из других городов.

Это потом люди станут

Подтягиваться на помощь,

А сейчас Седа с отрядом скакала,

Ей надо место показать,

Где битва велась.

Завидев отряд турок ушел,

Оставив окровавленные тела.

Им не было велено в бой вступать,

Они дождутся своего часа.

Приехавший на помощь отряд,

Забрал тела и обнаружил

Одного живого, которым был Ашот.

Он еле-еле дышал, но всё же

Теплилась жизни надежда.

А Седа плакала, столько всего

И всё за один прекрасный день.

Она не ожидала такого —

На смену радости пришло горе.

Пришла страшнейшая беда,

Под простым названием Смерть.

Конечно, выживет Ашот,

Но кто ей заменит братьев.

Седа будет ухаживать за женихом,

Ей мама так велит, а братьев

Мама с папой повезут домой,

Чтобы там предать земле.

Ашота одного нельзя оставить.

Варсеник, уезжая, будет

Нервно ломать себе руки

И вспоминать свой страшный сон.

Неужели она еще потеряет и дочь?

А Варсеник этого очень боялась.

Тем более сейчас, когда потеряла

Сразу четверых сыновей

И даже плакать не было сил.

Одно просила Варсеник у Бога:

— Убереги хотя бы Седу.

Она не плакала, но почернела от горя.

Такого в жизни Варсеник,

Конечно же, не ожидала.

Вся черная, она нервно

Ломала себе руки с немой просьбой:

— Убереги хотя бы Седу.

А Бог исполнит эту просьбу,

Ведь не просят от чего уберечь

И он убережет от Смерти,

Дав возможность до своих дней дожить.

А Седа тем временем, вытирая слёзы,

Лечила своего жениха.

За его жизнь благодарила Бога.

На следующий день

Ашот пришёл в себя.

— Где все? — Был его первый вопрос.

Седа тихо отвечала:

–Ты один остался живой. —

И заплакал мой Ашот.

Слеза катилась из глаз его.

Он, конечно, ожидал чуда,

Которому сбыться не суждено.

Ашот желал, чтоб так же,

Как и прежде, по вечерам

Они пели песни, танцевали

И ели вкусную выпечку

Прекрасной тётушки Варсеник.

Так плакал он до вечера,

А потом, успокоившись, придя в себя,

Ашот сказал Седе:

— Я очень рад,

Что ты со мной,

Что делал без тебя я не знаю.

Ты для меня всё, без тебя

Мне жизнь была бы не в радость.

Я плакал от того, что ты

Потеряла своих братьев.

Вместе с тобой, их потерял и я.

И он, как всегда запел:

Я сегодня никчемен.

Я сегодня безнадежно жалок,

Но любовь моя к тебе

Спасла меня от смерти.

Ах, как же не проста ты, жизнь.

Всё есть в ней, на всё щедра она.

Я многое сегодня видел, понял,

А главное — что есть ты у меня.

Говорят, Любовь на подвиги толкает,

Что сделать для тебя? Скажи!

Я перед многим в жизни бессилен.

За слабость меня прошу прости.

Ах, как же не проста ты, жизнь.

Всё есть в ней, на всё щедра она.

Я многое сегодня видел, понял,

А главное — что есть ты у меня.

Я преклоняю перед тобой колени.

Благодарю Судьбу за встречу с тобой.

И пусть мне хватит в жизни времени,

Идти во всём в ногу с тобой.

Ах, как же не проста ты, жизнь.

Всё есть в ней, на всё щедра она.

Я многое сегодня видел, понял,

А главное — что есть ты у меня.

Он пел искренне, с любовью,

Ему петь, наверное, свыше дано.

Ашот пел, о том, о чём только мог,

Но главное — всегда, везде, во всём

Воспевать нужно Любовь.

Это чувство просто свято,

Наверно, по нему нас оценивает Бог.

— Поспи, Ашот, тебе это надо, —

Тихо сказала ему Седа.

И он уснул. Снился Ашоту сон,

Что войну проиграли.

Некуда ему идти, нет родного дома,

Нет рядом любимой Седы.

Проснулся он в поту.

— Все спят, всё тихо, значит, ещё живы. —

Сказал Ашот, как в бреду,

И снова он уснул, а утром

Ашот мой в бой просился.

Вместе со всеми хотел идти.

— Куда тебе! Ты раненный у нас, —

Воины отечества ему отвечали.

— Я буду для вас песни петь —

О Любви, о Родине, о Земле.

Я буду поддерживать ваш дух,

Прошу, возьмите меня с собой, —

Всё упрашивал Ашот.

Старший из них согласился:

— Скоро будет спарапет,

Спой ему об Отчизне. —

Так взяли Ашота на войну,

А вместе с ним и мою Седу.

Они остались в стороне,

Лишь наблюдая за сценой войны,

Биться Ашоту не позволяли раны.

Оба плакали, рыдали,

Ведь столько потерь наши несли,

Что Седа, оставив Ашота,

Взялась за стрелы

И молча, тихо встала в ряды.

Так стала она защитником страны,

Сама того не понимая.

На войне любые руки нужны,

Берёт своё жажда свободы и жизни.

Вот конец, победа наша.

После битвы собирали тела

Погибших. Было много…

Но что же делать… этот выбор не наш.

В городе начался траур.

Все в черном, город плачет.

Что видят Седа и Ашот:

Как много вдов и как много сирот.

Отцов, мужей, сыновей уже не вернуть,

Как быть в задаче этой.

— Свобода много стоит

И за неё стоит умереть, —

Так в те времена говорили.

А некоторые этим жили,

Жили мечтой о мире, дружбе.

Только, когда это время придёт, не знали.

И молча в бой они уходили,

И там тихо, незаметно умирали.

Для них было честью жизнь отдать

За будущих потомков.

В тот вечер был молчаливый Ашот.

Ему песни петь совсем не хотелось,

В победе этой радости он не видел,

Ведь понимал многое ещё впереди.

Ах, эти войны, сколько ещё жизней унесут.

Всё ради того, что когда-нибудь,

Наступит время неба голубого.

Он думал о том, как ему быть.

До недавнего времени

Он был очень далёк от войны

И рядом с ним Смерть ещё не ходила.

Ему и сейчас хотелось плакать,

Но Ашот не мог, рядом Седа.

Не хотелось ему быть настолько слабым,

Одна лишь гложила его мысль:

— Как тут быть? Ну, как тут быть?

Чтобы сказать «нет» войнам.

— Попей, пожалуйста, горячего чаю,–

Сказала Ашоту Седа.

Закутавшись в шаль, она тоже

Молча в кресле сидела.

У неё тоже на душе было мрачно,

Сегодня она впервые намеренно убивала.

— Но, что поделать, — Седа говорила, —

Не я к ним с мечем пришла.

Не я встала на эту тропу.

Не я начала войну. Мне уже

Шестнадцать лет, а я так мало

О жизни всей страны знаю. —

Седа тоже пила чай,

Пытаясь чаем заглушить ту боль,

Которая со вчерашнего дня

Не давала покоя, болела душа.

Ашот всю ночь не спал.

Ему казалось, что можно найти выход.

— А что, если… — эта мысль не давала покоя, —

Попробовать стоит, — сказал он сам себе.

–Но как мне быть? — сказал он тихо.

Мысль о Седе не давала покоя.

— Я это сделаю, чтобы такие как она,

В будущем, и такие как я,

Могли спокойно жить и замуж выходить.

Чтоб повсюду царила Дружба и Любовь,

А не Смерть, Боль и Разлука.

Он весь горел. У Ашота началась лихорадка:

Глаза блестели огнем, а тело всё дрожало.

Услышав за стеной стоны,

На помощь пришла Седа.

Увидав состояние Ашота,

Она врача на помощь позвала.

А Ашот потерял сознание,

Слишком он за два дня утомился.

Ашот пришел в себя лишь

На следующий день.

Он медленно открыл глаза

И перед ним была любимая Седа,

Которая радостно сказала:

— Ну, наконец, ты пришел в себя.

Я очень за тебя волновалась.

Ашот ничего не ответил,

Лишь попросил воды попить.

Он вспомнил всё и вчерашний вечер,

И те мысли, что посетили его.

Взглянув в глаза любимой,

Ашот закрыл глаза.

Он знал, что, то, как он с ней поступит,

Кроме как предательством нельзя назвать.

Но он уже всё решил

И обратно дороги нет.

Пусть его осудят, но знают

О том, что искренне любил

И родителей, и Седу, и Отчизну.

Через два дня Ашот уже стоял на ногах,

Мог медленно передвигаться.

Он был мрачен, молчалив

И сам на себя не походил.

Вот вечер наступил.

Ашот Седу в сад позвал,

Там он упал перед нею на колени

И тихо-тихо ей сказал:

— Хочу, чтоб ты знала,

Никого и никогда я не смогу любить,

Так, как люблю сейчас тебя.

Ты для меня на свете всё.

Моё чувство к тебе свято,

Но кроме сердечных чувств

У меня есть ещё и долг.

— О чём ты говоришь, Ашот?

Я тебя совсем не пониманию, —

В замешательстве сказала Седа.

— Я знаю, что не прав, но по-другому,

Я попросту не могу, прости меня,

Но мне нужно покинуть тебя.

Я знаю, что нам двоим будет тяжело.

Я знаю, что я многое не смогу,

Но мне нужно сделать хоть что-нибудь,

Иначе я жить не смогу, не смогу

Быть радостным и счастливым.

И тебя я не сделаю жизнерадостной, —

Ашот уже страстно говорил.

— О чём ты, я не пойму, —

Всё так же недоумевала Седа.

— Свадьбы не будет, я ухожу, —

Сказал, как отрезал Ашот. —

Мне нужно выполнить свой долг

Перед всем тем, что армянским зовётся.

Седа прикрыла ладошкой губы,

На миг потеряв дар речи,

Неужели она слышит слова такие,

От любимого ею Ашота?

Неужели он от неё уйдет?

Вдруг она лихорадочно засмеялась:

— Ашот, ты шутишь, зачем же так?

Я знаю, этого быть не может,

Лишь Смерть может разлучить нас.

— Ты права, любимая моя,

Лишь Смерть заставит меня забыть тебя,

Лишь Смерть заберет твои черты,

Твой стройный силуэт, любимые глаза,

Я буду тебе до смерти верен,

А ты прекрасна, прекрасна во всём.

Ещё будешь счастлива, но уже с другим, —

Ашот Седе отвечал.

— Не может быть, послушай,

Куда бы ты ни пошел, я пойду с тобой.

Ты только меня не отвергай.

Прошу, возьми с собой,

Я буду во всем послушна,

Помощницей буду во всём верной,

Нам нет смысла расставаться,

Должны мы быть вместе во всем, —

Взмолилась моя Седа.

Ашот встал с колен и за руки её взял.

— Ах, если бы я только мог,

То ни за что на свете, не

Расставался бы с тобой,

Но взять не могу тебя с собой.

Прости, любимая моя.

Ашот закрыл глаза. Он

Видел столько мольбы в глазах

Им любимой Седы, что

Сердце дрогнуло на миг.

А может, он не прав? А может,

Попробовать быть счастливым?

А если нет, то сделать любимую

Несчастной было выше его сил.

Он не отрекается от любви,

Она в его сердце навеки.

Ашот пожертвует близостью души,

Чтобы в будущем счастливы были другие, —

Так он думал, об этом мечтал,

Но, что сможет сделать один,

Ашот, пока ещё не знал.

Он молча руки Седы отпустил.

— Я всё уже сказал. Прости, —

И Ашот ушёл, оставив одну Седу.

Она заплакала, зарыдала,

Так горестно, что не хватит слов

Её состояние передать.

После потери братьев, она мечтала

Хоть какое-то утешение обрести,

А здесь предательство имеет место.

Нет, Ашота она, конечно, не поняла.

Не знала, что его на это толкнуло.

Одно она только поняла,

Что рядом с нею уже не будет другого.

Как поверила она ему, его словам

И протяжным песням, а он вот так,

Ушёл зачем-то в никуда,

С собой её не позвав.

Плакала Седа, топя боль в слезах,

А потом наступила пустота,

Как будто кто-то вынул сердце

И сказал:"Живи без счастья".

Как жить теперь? Ей стало страшно.

Как верить людям после такого?

Она закрыла крепко глаза,

Не желая правду признавать.

— Не может быть, — Седа за Ашотом побежала.

Кричала, его звала, бегала по всему двору,

Но он уже ушел, она его так и не нашла.

Ту ночь она всю бессонно проревела

И была уже не рада жизни.

Ушел любимый оставив её одну,

Что делать без Ашота, Седа не знала.

В ту ночь она заболела.

И болела три дня, пока не успокоилась душа.

— Ну, что же, пусть будет, как он решил, —

Сказала Седа вслух сама себе.

Но слеза катилась по щеке,

Передавая боль сердца.

Ах, как будет не легко!

Но все же она найдет себя.

Двоюродный брат отца,

Всё тот, что пригласил на свадьбу,

Седе за столом ласково сказал:

— Не осуждай его, он на войну ушёл.

Боялся сделать тебя несчастной.

— Ну, какой из него воин, он не умеет, —

Тихо ответила Седа, —

Этим поступком он себя на гибель обрек

И пользы никакой не будет.

— Ну, что же, может Бог его убережет

И из него выйдет хороший воин,

Научится, конечно, ещё молод.

Он тоже скрывал свою боль,

От того, что из — за войны

Умер сын старший с женой

И любимые родственники тоже.

Зачем всё это противнику надо?

Что может дать война?

Ведь уносит не только жизни своих,

Враг тоже ведь несет потери.

Почему бы не сесть за круглый

Стол мирных переговоров?

А пока сидя за столом

Семья не ела, а пищу глотала,

А всё потому, что просто надо.

Седа пошла в сад и до вечера

Там молча просидела.

Голова сильно болела.

К вечеру она приняла решение:

Седа тоже останется здесь

И тоже будет воевать,

Быть может снова встретится с Ашотом,

Она его обязательно найдет

И они будут навеки вместе.

В ней любовь бурлила

И слезы текли рекой,

Все же о счастье Седа мечтала.

Мечтала: быть с любимым, вместе

С Ашотом и никогда не расставаться.

Она в тот же вечер свое решение

Дяде Спартаку сказала.

Тот в начале был категорически против,

Конец ознакомительного фрагмента.