Самая секретная свадьба

Аманда Синелли, 2016

Известная актриса Николь Дюваль уже около года живет с шестимесячной дочерью Анной во французской деревне. После расставания с отцом малышки, итальянским миллиардером Риго Марчези, она тщательно охраняет свою жизнь от вмешательства посторонних. Но все меняется, когда папарацци выслеживают Николь. В газетах тут же появляются скандальные заголовки: «Где Риго Марчези прячет от всех свою внебрачную дочь?» Риго, обжегшись однажды в любви, больше не доверяет женщинам, поэтому он не поверил и Николь, когда та заявила, что беременна. Однако, не желая рисковать репутацией семьи, он все же предлагает Николь временный брак ради дочери…

Глава 2

Риго не мог отвести взгляда от женщины напротив. Да, Николь очень изменилась. Вместо легкомысленной нимфы перед ним стояла роскошная тигрица.

Риго взял фотографию. На ней был голубоглазый ребенок с темными, слегка вьющимися волосами. Он снова взглянул на Николь.

— Ты же понимаешь, что это ничего не доказывает?

На лице Николь отразилась обида. Выхватив снимок, она убрала его в сумку.

— Мне больше нечего сказать. С самого начала я была с тобой откровенна. Я рассказала о беременности и вела себя более чем достойно, когда ты заявил, что не имеешь к этому отношения.

Риго раздосадованно прикусил губу. По всей видимости, она собиралась следовать своему сценарию. Он никак не ожидал, что Николь будет так упорна в своем безрассудстве.

— Тебя послушать, так я настоящее чудовище.

— Риго, думай что хочешь, но я действительно прошу тебя сделать только одно, а именно принять меры для того, чтобы я смогла вернуться домой и продолжать спокойно жить дальше без необходимости снова встречаться с тобой!

— И я полагаю, тебе не нужно ни цента от такого подонка, как я?

Николь вздохнула:

— Ну, подумай сам, если бы это было моей целью, разве я стала бы ждать почти полгода, прежде чем слить информацию в газеты? Это же просто бессмыслица.

Прямо сейчас Николь казалась ему воплощением невинности, по-настоящему встревоженной, преданной матерью. По всей видимости, именно так, согласно плану, ее и должен был видеть Риго. Мужчина вздохнул, борясь со сложными чувствами, которые он испытал, увидев фотографию ребенка. Нет, он здесь для того, чтобы положить всему этому конец.

— Да, ты права. — Он пожал плечами. — Но я не заинтересован в том, чтобы эта история получила продолжение. По сути, она не имеет ко мне никакого отношения.

— Что ж, не стану переубеждать тебя. Это бесполезно. Ты хотел, чтобы я оправдала тебя? — Николь часто дышала. — Так знай, я не стану этого делать, потому что не желаю лгать!

Риго завел руки за спину и сжал кулаки.

— Послушай, возможно, у меня получится предотвратить дальнейшее развитие… ситуации, но я ничего не могу поделать с тем, что уже случилось. Не так-то легко заставить людей забыть столь захватывающую историю. Единственное, что можно сделать, — убить скандал в зародыше. Я поднимаю свое прежнее предложение на двадцать процентов и взываю к твоему благоразумию. Тебе следует подумать обо всех, кого это касается.

Вся нежность и неуверенность сошли с ее лица. Николь сдвинула брови и скрестила руки на груди:

— Как бы мне ни хотелось вернуть свою спокойную жизнь, я не стану поступаться собственными принципами и уж точно не произнесу вслух ложь, которая касается моей дочери. Риго, я поклялась, что никогда не приду к тебе за помощью, и до настоящего момента я держала слово. Но безопасность Анны значит для меня гораздо больше, чем собственная гордость. — Карие глаза горели праведным гневом. — Сделай тест на отцовство. Если он окажется отрицательным, я скажу все, что ты захочешь.

— Не вижу смысла тратить время на установление отцовства, когда я наперед знаю, каким будет результат. Тест — еще одно обстоятельство, которое может негативно сказаться на моих акциях.

— Но раз ты так уверен в том, что моя дочь не от тебя, чего терять?

— Ладно! — Риго махнул рукой. — Мы сделаем этот чертов тест! И когда мы получим результаты, я призову тебя к ответу!

— Если тест откажется отрицательным, я выполню твое требование.

— Вот и хорошо. — Он развернулся к двери.

— Постой! — Николь задержала его на полпути. — Мы не обсудили, что будет, если тест покажет, что ты отец.

Риго лишь покачал головой:

— Я? Ее отец?

Он мимолетом бросил взгляд на фото ребенка в ее руке. У девочки были пронзительные голубые глаза. Он мечтал бы о таком ребенке, если бы ему не было известно, что он стерилен.

— Тест не покажет мне ничего нового. Чудес не бывает.

Сказав это, он вышел, громко хлопнув дверью.

* * *

Зал заседаний находился на сорок пятом этаже. Николь сидела в одиночестве с одной стороны черного мраморного стола. Напротив нее расселись мужчины и женщины в дорогих костюмах. Никто не заговаривал с ней и даже не поднимал на нее взгляда. Николь заглянула в коляску и невольно позавидовала дочери — в отличие от нее, Анна была совершенно спокойна, внимание девочки занимала подвесная игрушка.

Пожилой мужчина, занявший место напротив, нацелил на нее холодный взгляд. Николь откашлялась и выпрямилась на стуле. Перед ней положили черную кожаную папку. Немного поколебавшись, она открыла ее и обнаружила внутри чек. От количества нулей закружилась голова.

Мужчина прочистил горло и начал свою речь:

— Как председатель совета правления, мисс Дюваль, я уполномочен сообщить вам последнее предложение.

Здесь что-то не так…

— «Марчези групп» делает вам это по-настоящему щедрое предложение в обмен на ваше публичное заявление, в котором вы сообщите, что Риго Марчези не является отцом вашего ребенка.

— Но мы договаривались не об этом. — Николь опустила глаза на ладони. Это была вовсе не та встреча, которой она ждала. Ей просто устроили засаду.

— Мисс Дюваль, поймите главное: указанная в чеке сумма не подлежит обсуждению. Если вы принимаете предложение, то принимаете его сейчас, в присутствии членов правления.

Сказав это, мужчина откинулся в кресле и с нескрываемым интересом уставился в вырез ее блузки.

Николь скрестила руки на груди. Согласиться с условиями было бы так просто… Закрыть глаза на правду и вернуться домой. Десять минут, и будет готов пресс-релиз. Она освободится от этого бремени, забудет о Риго Марчези как о страшном сне и начнет новую жизнь где-нибудь подальше.

Но что она скажет Анне, когда девочка подрастет? Что ответит дочери, когда та спросит, где ее отец? Так или иначе, но она узнает об этой лжи, о том, что мать лишила ее возможности иметь папу.

Николь не могла не вспомнить о собственной матери. О ее лжи и бесконечных манипуляциях. Нездоровой страсти к деньгам… Какой пример она подаст дочке, если позволит себе солгать о чем-то столь важном?

Женщина сделала глубокий вдох. Нет, ее не так-то просто запугать.

— Я не стану ничего подписывать, пока не встречусь с мистером Марчези лично.

Женщина в бежевом костюме метнула в нее яростный взгляд:

— Понимаю, что вы выросли, наблюдая за всякого рода судебными тяжбами, затевавшимися вашей матерью… Вы вообще отдаете себе отчет в том, что значит встретиться в зале суда с представителями многомиллионной корпорации?

Николь содрогнулась, как от порыва ледяного ветра. Эти люди заставляли ее чувствовать себя жалкой и никчемной.

Вдруг все присутствующие потупили глаза и начали шумно перекладывать бумаги. Источник их внезапного смущения явно находился у нее за спиной.

В дверях возвышалась высокая фигура Риго.

— Это просто недопустимо! — Николь обрушила на него свое негодование. — Я не позволю, чтобы меня запугивали.

— Николь, данная встреча не была согласована со мной. — Взгляд мужчины нацелился на коляску.

Анна провела в коляске больше часа и начала капризничать.

— Идите в мой кабинет. Я присоединюсь к вам через минуту.

Риго дождался, пока за Николь закроется дверь, поднял глаза и обвел взглядом всех присутствующих.

— Ну же. Я жду, пока кто-нибудь из вас сообщит мне причину созыва этого собрания.

Седой мужчина вышел к нему навстречу из-за стола. Это был его родной дядя. Марио Марчези было за пятьдесят, и весь последний год он старательно подрывал авторитет своего, как ему казалось, никудышного племянника.

— Мы получили соглашение от остальных членов совета правления. Тебя лишили голоса. В таких ситуациях следует поступать решительно и действовать оперативно.

Казалось, Риго вовсе не слушал его. Его взгляд был прикован к кожаной папке.

Затем подал голос самый храбрый представитель его службы по работе с общественностью:

— Вы прекрасно знаете, какое прошлое у компании. Этот скандал может значительно повлиять на нашу репутацию в настоящем. Ваш отец говорил…

Риго потерял терпение:

— Как вам известно, мой отец больше не является генеральным директором. Глава компании — я. Все те, кто не являются председателями совета правления, должны покинуть комнату. Сейчас же.

Пока сотрудники торопливо покидали зал заседаний, Риго смотрел в окно и делал дыхательные упражнения. В зале остался только его дядя.

— Марио, тебе прекрасно известно, что ты не можешь проводить никакие инициативы без моего одобрения. И если ты хотел мое место, то мог бы приложить больше усилий в попытке занять его.

— Я слишком ценю свое время. — Мужчина закатил глаза. — Эта женщина пытается оклеветать тебя. Ты — лицо компании. Мы должны были избавиться от нее и предложили достойные отступные. Ради бога, подумай о сделке с Фурнье!

— Это не клевета. — Голос Риго звучал глухо. — Двадцать минут назад я получил результаты теста. Ребенок мой.

Марио не смог скрыть изумления:

— Ты что же, дал согласие на тест ДНК, не сообщив нашим юристам?! — Его выпученные глаза налились кровью. — Ты совсем лишился рассудка? Даже твой безответственный дед не вел себя так глупо!

Марио не был удивлен. Это заставило Риго крепко призадуматься. Николь. Невероятно, но она говорила правду. А он с самого начала был уверен в обратном.

Дядя шумно прочистил горло и выразительно посмотрел на папку.

— Все Марчези хоть раз да совершали неблаговидные поступки. По всей видимости, это у нас в роду. Мой совет — не мешкай с решением этого вопроса. У всего есть цена.

В это время Николь мерила шагами офис Риго. Она прогоняла в голове всевозможные сценарии развития событий. У нее было несколько вариантов: она могла просто уйти отсюда, не дожидаясь очередной атаки со стороны юридической команды Марчези. Она действительно могла обратиться в прессу с просьбой уважать ее частую жизнь. Однако это навсегда поставит на ней крест. Тем не менее Анна вырастет и обязательно оценит усилия матери.

Второй план заключался в том, чтобы распрощаться со всеми своими принципами.

Тяжело опустившись на кресло, она силилась собраться с мыслями.

Как ни странно, но ей очень захотелось, чтобы сейчас рядом оказалась мать, вместе с ней преодолеть все эти передряги было бы гораздо проще…

Нет. Не стоило обманывать себя. Николь просто хотелось, чтобы мать хоть сколько-нибудь интересовалась ею. Но Голди Дюваль была довольно ветреной особой, которая виделась с дочерью только между браками или когда ей было что-то нужно.

Последний раз, когда они виделись, Николь рассказала, что забеременела. Ее трясло от ярости, когда она вспоминала тот разговор. В тот день она лишилась последней надежды на поддержку. Мать оказалась последней, к кому она могла обратиться за помощью. Только в том случае, если бы ей понадобились контакты какого-нибудь издания, которому она могла обеспечить целый разворот своей сенсацией.

Вероятно, Николь заблуждалась, что сможет дать дочери достойное воспитание. Ее детство не было нормальным — скандалы следовали за ней по пятам с самого рождения.

В офисе Марчези она не чувствовала себя ни спокойнее, ни уютнее. Стены давили на нее. Анна уснула в коляске.

Риго вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Его обычно безупречно уложенные волосы были растрепаны, на лице — смятение: невероятное выражение для невозмутимого Риго Марчези.

— Девочка? — Риго поискал коляску глазами.

Вопрос сбил ее с толку. Она указала на коляску, стоящую рядом с диваном. Анна все еще безмятежно спала.

— Мы не помешаем ей спать своими разговорами?

Николь снова покачала головой, стараясь не поддаваться эмоциям, — голос Риго потеплел, а в словах слышались забота и участие.

— Она всегда крепко спит.

Мужчина кивнул. Его взгляд задержался на коляске дольше обычного. Но вот его глаза поднялись на нее. Какое-то время они просто молча смотрели друг на друга. Затем он пригладил волосы и заговорил:

— Во-первых, я хочу, чтобы ты знала: я действительно не организовывал эту встречу. — Его взгляд был открытым, честным. — Члены совета проявили нетерпение и действовали по своему усмотрению. И мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Николь никак не ожидала этого от него. По правде говоря, она была потрясена услышанным.

— Я сказала, что не стану ничего подписывать, пока ты не сделаешь тест.

— Да, верно.

Его широкая грудь часто вздымалась. Риго, слегка задев ее, прошел к своему письменному столу и указал на одно из кресел.

Когда он занял свое место и сцепил перед собой руки, Николь увидела генерального директора. Безупречного руководителя, который собирался решить очередную проблему. Тем не менее сейчас он выглядел смущенным.

— Мне позвонили из лаборатории. — Риго, не в силах скрыть волнения, постукивал пальцами по крышке стола. — Тест показал абсолютное совпадение ДНК.

Николь не знала, что ответить.

— Ясно…

Его пальцы снова принялись отстукивать известный ему одному ритм.

— Тебе больше нечего мне сказать?

Николь пожала плечами:

— В отличие от тебя, я знала, каким будет результат.

Риго откинулся на спинку кресла.

— Что ж, ввиду сложившейся ситуации должен сказать — то, что произошло между нами… довольно прискорбно.

«Прискорбно»? Так он говорит о том, что пропустил первые полгода жизни своего ребенка? Николь не могла не думать о множестве маленьких и больших этапов, которые прошла вместе с Анной.

Ее охватило негодование.

Риго между тем продолжал:

— Резонанс в прессе теперь наша общая проблема, но думаю, мы сможем сделать так, чтобы вся шумиха пошла нам на пользу.

Николь была совершенно потрясена тем, как он мог продолжать говорить об этом, как о работе.

— Как я и сказала — я не стану лгать о твоем отцовстве. Не теперь.

— Я и не прошу об этом. Я больше не стану отрицать, что Анна — моя дочь.

Как же она мечтала когда-нибудь услышать эти слова… Но теперь все было иначе. После того как услышала, что дальнейшая судьба ее ребенка обеспечена, ею овладело холодное равнодушие к мужчине, сидящему напротив.

Поднявшись, Николь сделала несколько шагов по кабинету.

— Во-первых, она не твоя. Да, ты биологический отец моего ребенка, но, чтобы стать настоящим папой, тебе придется приложить немало усилий. На данный момент твоя единственная задача — устранить прессу.

Риго ничего не сказал, лишь пристально рассматривал ее.

— Ты не обязан принимать активное участие в жизни Анны, если не хочешь этого.

— Ты знаешь, что я не могу поступить по-другому.

— Да, я была бы рада, если бы ты стал частью ее жизни. Однако… Если я во всеуслышание объявлю, кто является отцом моего ребенка, о спокойствии придется забыть. Ты же не хочешь, чтобы за нами охотились папарацци?

— Что-то я не понимаю тебя. Ты не хочешь лгать и не хочешь говорить правду?

— Я хочу, чтобы за мной прекратили охоту. И знаю, что у тебя есть такие ресурсы.

— Все эти запретительные ордеры только кажутся надежными. На деле их несложно обойти. Фотографы все равно будут пытаться заполучить твои фотографии. Эта история уже у всех на слуху, она не может не затрагивать Анну. Все это намертво приклеилось к ней.

— Но ведь должен же существовать какой-то способ… — Николь снова ощутила свое тяжкое бремя. Но он, конечно же, прав. Скандалы вроде этого не могли забыться так скоро.

С ее стороны было наивно полагать, что Риго сможет уладить все одним щелчком пальцев. Когда дочь родилась, Николь пообещала себе, что ей не придется пройти через все то, что пришлось испытать ей самой. Фотографы постоянно поджидали ее около школы, ей приходилось идти на ухищрения, чтобы не быть узнанной. Как результат, она слишком быстро повзрослела. Как она могла допустить, чтобы ее дочь так же страдала?

Риго откашлялся, встал из-за стола:

— Существует лишь один способ нивелировать ущерб от огласки, и я готов пойти на это.

— Что же ты предлагаешь? — Николь выглядела и чувствовала себя совершенно разбитой. Она была уверена, что дальше все станет лишь хуже.

Голос Риго был тихим и деловитым:

— Единственный способ отвлечь прессу от этого скандала — подкинуть другую, более интригующую историю.

— Что может быть еще значительнее?

— Наша свадьба.

Николь не могла поверить своим ушам. Если она услышала его верно, это была глупейшая из затей.

— Правильно ли я поняла: ты хочешь притвориться, что мы женаты? — недоверчиво спросила она. — Я бы никогда не поступила так. К тому же все сразу раскусят обман.

— Я не предлагаю притворяться. — Риго поднялся и теперь смотрел на нее сверху вниз. — Николь, пойми, это единственный способ доказать, что я не бросал своего ребенка. Мы объясним, что пресса все поняла не так. Мы должны пожениться по-настоящему.

Риго без удовольствия заметил, как она побледнела. Впрочем, Николь не стала от этого менее привлекательной.

— Ты же не серьезно? — едва слышно прошелестела она.

Риго скрестил руки на груди:

— Весьма неожиданный ответ. Я сделал тебе предложение.

— Ничего подобного! Ты просто предложил мне очередную сделку. И я не соглашусь на это ни при каких условиях! Если это твое окончательное предложение, я выберу деньги и уеду как можно скорее.

— Я вполне серьезен. И дело не в том, какой оборот приняли дела. Я — отец. — Он едва не запнулся на последнем слове, так велико все еще было его потрясение. — Николь, пойми, нравится тебе это или нет, но мы трое крепко связаны. Я просто предлагаю сделать наш союз официальным. Это решит все проблемы разом.

— Не могу поверить, что ты готов даже жениться на мне, просто чтобы спасти свой бесценный бизнес. — Николь нервно рассмеялась и обхватила себя руками.

— Все будет официально. Настоящая свадьба. Я делаю тебе предложение, чтобы защитить и твои и мои интересы. Теперь, когда я узнал о существовании дочери, я хочу быть частью ее жизни.

— Но было бы твое желание таким же сильным, если бы все это не влияло на курс акций?

Риго было неприятно услышать это.

— Николь, пусть я и не планировал этого, но я бы никогда, слышишь, никогда не отвернулся от собственного ребенка.

Николь опустила глаза и впилась пальцами в предплечья. Она всегда делала так, когда он оказывался рядом. Николь чувствовала себя слишком беззащитной.

Наконец она откашлялась.

— Разве нельзя получить равноценную опеку, но не жениться?

— Николь, я вырос в полной семье. У меня были отец и мать. Мы жили в достатке, я получил блестящее образование и ни дня своей жизни ни в чем не нуждался. — Он прищурился. — А теперь скажи, разве не этого ты хочешь для Анны? Какую альтернативу ты можешь предложить?

Николь кусала губы. Они оба знали, какой была альтернатива. Риго уже был в курсе того, что дом, где она жила, ей не принадлежит, что все средства она вложила в переезд в другую страну.

— Риго, быть родителем это больше, чем вкладывать деньги. Пусть я не знаю, как сложится моя карьера, каким будет мой доход, но я точно знаю, что я — хорошая мать. Я люблю свою дочь больше всего на свете.

Риго не собирался оспаривать это. Он просто хотел убедить ее принять правильное решение. Николь должна думать о благе их ребенка, и потому он должен был получить возможность возместить Анне отеческую любовь и заботу, которой она была лишена. Конечно, этот разговор был тщательно спланирован и продуман, но мужчина вдруг осознал масштабность происходящего.

Он не просто делал предложение о слиянии. Риго собирался жениться на Николь. Если она примет его предложение, у него появится семья. Эта мысль потрясла его до глубины души.

Прочистив горло, он торопливо продолжил:

— Пойми, свадьба — хорошее решение для всех нас. — Он старался подбирать слова. — Николь, подумай об этом. У нас есть ребенок, мы оба хотим положить конец скандалу вокруг этого. Нам нужно принять решение, нужно поставить благополучие Анны на первое место.

— Риго, ради бога, прекрати разговаривать, как на собрании.

Она отошла от него, и на какой-то момент Риго всерьез начал опасаться, что она выйдет за дверь и никогда не вернется. Однако то, как Николь посмотрела на спящую дочь, дало ему понять, что она была на крючке.

Риго усмехнулся. Он действительно сильный бизнесмен. Он прекрасно чувствовал, когда нужно дать оппоненту время перевести дух и подумать.

Какое-то время он просто молчал и наблюдал за тем, как Николь растирает запястья. На ее лице отразилась мучительная борьба.

— Я пожертвовала всем, чтобы дать своей дочери счастливую жизнь. Какой бы выбор я ни сделала, ничто не будет как прежде.

— Но ты можешь вернуть многое, выйдя за меня.

— Не могу поверить, что всерьез думаю об этом. — Руки плетьми повисли вдоль ее тела. — Я не верю, что вынужденный брак может стать счастливым. Это глупо.

— Брак — это союз людей, которые хотят защитить свои интересы и капитал. Ты не хочешь говорить об этом как о своего рода сделке, но так оно и есть.

— Как ты вообще можешь делать предложение женщине, которой от тебя нужны только деньги? — ядовито спросила Николь.

— Твое прошлое забыто. Надеюсь, мы станем достойными партнерами. — Риго пожал плечами.

Николь усмехнулась:

— Ты невероятно романтичен.

— Боюсь, я такой, какой есть, и этого не изменить.

— Риго, я… потрясена. Еще три дня назад у меня была спокойная, тихая жизнь. Теперь ты просишь меня сознательно вернуться под неустанное внимание общественности.

— Тебе придется научиться жить под этим давлением. Этого не избежать, так почему бы не вести игру на своих условиях?