Не думай обо мне

Алёна Снатёнкова

Он – грубый, самоуверенный, и уже однажды разбил мне сердце. Я была уверена, что все в прошлом, пока снова не увидела его. Одна квартира. Один месяц, за который все изменится. Что с нами будет после слов: не думай обо мне?

9.

— Ну и пусть, — пожимаю плечами, мысленно расстреливая его из дробовика. — Плевать. Уж лучше питаться надеждами, чем быть таким заплесневелым сухарем, как ты.

Что? Съел, Козловский? Это тебе не спаржу трескать.

— Я — сухарь?

Артёмка, как ястреб, подскочил с дивана и расправил плечи.

— Судя по твоему взгляду, — начинаю подражать его интонации, — ты и сам это понимаешь.

Зато он еще раз на меня посмотрел.

Мучительная смерть точно стоила такого взгляда.

Блин. Захотелось улыбнуться. Только вот нельзя. Не заслужил этот черствый бублик моей улыбки.

— Но ты не расстраивайся, бабам такие нравятся. Светка, например, тебя и таким любит. Уверена, ведьма тоже не просто так подарок тебе прикупила. Так что ты можешь расслабиться и до самой пенсии оставаться сухарем. Гарем почти собран. Будет кому твою лысую голову протирать в старости.

Конечно, я немного перебрала, но Артём сам виноват. Нечего было мою мечту своими грязными ботинками топтать. Тоже мне психолог нашелся. Его мнения никто не спрашивал. Пусть при себе его в следующий раз оставляет.

— Рот закрой!

— Только после тебя. — Язык ему показать, что ли? Ладно, обойдется. — Не раньше. А продолжишь грубить, я вообще не замолчу. Мой голос даже во сне тебя преследовать будет. Вечно. Понял?

— Ты точно ненормальная.

— Ага. А ты злой. Живешь же как-то с этим. Значит, и к ненормальной привыкнешь.

М-да, если бы от взглядов искры летали, то сейчас бы мы спалили весь город.

— Не собираюсь я к тебе привыкать. Через месяц съедешь.

— Ой, да привыкнешь. Куда ты денешься? Потом еще будешь в подушку мою рыдать и проклинать себя за то, что не ценил Владку. А поздно будет, Козловский. Я на твои слезы даже не посмотрю. И на звонки твои ночные отвечать не стану.

— Комиссарова, ты чокнутая?

Это что за лексикон из прошлого века?

Кто так выражается?

— Ну, не с ангелочком живу.

Посмотрела на него как на таракана и в комнату свою потопала. Ничего, что первая покинула поле боя. Я не сдалась, просто силы сберегла.

— И чтобы сегодня же освободила мою комнату, — донеслось мне вслед.

Я так и замерла. Какой же он приставучий. И еще мне говорит, что я болтаю много. Сам замолчать не может.

— Хочешь спать в своей комнате, спи на полу. Кровать я тебе не отдам.

Прокричала и хлопнула дверью. Пусть он там от злости лопнет.

И часа не прошло, как я беситься на Козловского перестала. Вернее, мне стало дико скучно.

Хоть бери и вешайся.

Телевизора в комнате не было, в интернет заходить не хотелось, разговаривать с Маринкой тоже не было никакого желания.

И что делать?

На кровати попрыгать? Потанцевать?

Ай, да к черту все. Меня никто не наказывал домашним арестом в комнате. И прятаться я точно не собиралась.

И Козловского я не боюсь.

Надо будет, я ему все рога обломаю, а потом их на стену повешу как трофей. Сложно будет, но я точно справлюсь. Подумаешь, Козловский, да и не таких обламывала.

Тем более я опять голодная.

В таком состоянии мне и лев не страшен.

Одной рукой его бац, и…

Открыв дверь, слышу голос Артёма.

— Хватит ныть, внятно объясни, — рычал он в трубку. — Обзванивай всех, пусть едут. Я скоро буду.

Артём плотно сжимает губы, кидая телефон на стол.

Он явно раздражен, и в этот раз точно не по моей вине. Клянусь, я же в комнате от скуки на стены лезла.

Да и после наших стычек он не выглядит таким злым.

— Ты уезжаешь?

Счастье-то какое. Квартира будет полностью в моем распоряжении.

— Да.

Вот теперь мне стало интересно, куда он собрался?

— Надолго?

— Не знаю, — коротко бросает в ответ, двигая в свою комнату.

А я за ним. Интересно же. И пофиг, что любопытство до добра не доводит.

— А куда?

— За город.

Блин, парню бы словарь полистать. Ему точно необходимо пополнить свой словарный запас.

— Зачем?

— Комиссарова, выйди!

— Тебе сложно сказать, куда ты собрался? Если мне тетя Надя позвонит и спросит, где ее единственный сын? Что я ей скажу?

Эх, как я вовремя про маму его вспомнила.

Молодец, Влада. Продолжай в том же духе, и ты его расколешь.

— Что единственный сын уже не в том возрасте, чтобы отчитываться. Можешь так и передать.

Ух, да у нас тут бунт.

Эй, он при мне собрался переодеваться, что ли?

Как я удачно зашла.

— Выйди, — приказывает, начиная стягивать с себя футболку.

— Не стесняйся. — Наивный, что ли? Меня и танк сейчас с места не сдвинет. — Я и не такой пресс видела.

В интернете куча такого добра. Даже получше есть.

Вру.

Лучше не бывает, но я скорее язык себе откушу, чем вслух признаюсь.

— Да? И где же? — Козловский замирает, с интересом разглядывая меня.

— Ты на личные темы не переходи, — вскинув голову, ответила ему. — Мы с тобой хоть и друзья, но не до такой степени, чтобы сплетничать. Так куда и зачем ты собрался?

Кажется, не верит он, что мы друзья. Бровь у него неестественно выгнулась на этом слове.

— В спа-комплексе, который мы строили, ЧП. В сауне…

Он там еще что-то говорил, но я слушать перестала после упоминания о спа.

— Я с тобой, — перебиваю его, хлопая в ладоши. — Дай мне пять минут на сборы.

И? Где радость на его лице?

— Нет. Даже не думай об этом.

— Да, Артёмка, да. Мне совесть не позволит тебя одного в беде бросить. Я еду с тобой.

— Ты остаешься.

— Я еду.

И не заметила, как подошла к нему вплотную. Ох, тут главное — не пялиться. Козловский-то не додумался одеться. Так и стоял, кубиками своими ослепляя.

Гад бессердечный.

— Комиссарова, ты остаешься дома. И лучше будет, если не разгромишь квартиру. Иначе…

— А можно я возьму купальник? В чемодане один завалялся. Как знала, что он мне понадобится.

— Ты меня вообще слушаешь?

Уже нет.

Когда Артём меня за локоть схватил, уши заложило.

Приятно так. Если он меня испугать хотел, то у него ничего не получилось.

Совершенно не такая реакция. Точно не испуг.

— Конечно, слушаю. Ты разрешил взять купальник и попросил поторопиться. Будет исполнено.