Не думай обо мне

Алёна Снатёнкова

Он – грубый, самоуверенный, и уже однажды разбил мне сердце. Я была уверена, что все в прошлом, пока снова не увидела его. Одна квартира. Один месяц, за который все изменится. Что с нами будет после слов: не думай обо мне?

3.

— И Артём разрешил тебе остаться? Была уверена, что выпрет и пинка еще даст для быстрой скорости.

На другом конце трубки слышу издевательский смешок, а сама губы дую. Маринка меня с первого класса знает. Неужели думала, что какой-то Козловский сможет мои планы испортить?

— Подожди, как ты осталась? Как? Угрожала? Умоляла? Силу применила?

У кого-то фантазия разбушевалась.

— Ты когда последний раз Козловского видела? Моей силы не хватит, чтобы палец его загнуть. О чем ты, подруга? Артём первый извинился и любезно предоставил мне свою комнату. Все просто.

Кажется, я услышала, как челюсть Ермаковой со звоном приземлилась на паркет.

— Да ты врешь.

Э, нет. Все-таки знает меня.

— Ну, стала бы я врать. Так все и было.

Почти.

Чай он мне, конечно, не принес, зато я узнала, как мужики бурчат себе под нос. Нужно просто свыкнуться с тем, что не всех в детстве правильно воспитывали. И не забывать, что, даже если человек смотрит на тебя как на преступника, это еще не значит, что ты его бесишь. Козловский просто сухарь. Уверена, что в душе он был счастлив, увидев меня.

— То есть, ты остаешься?

— Ага. — Тихо подхожу к двери, чтобы убедиться, что меня не подслушивают, потом разворачиваюсь и к зеркалу иду, одной рукой щеки натирая. Больно, конечно, но для дела надо. Не зря я всю косметику с собой прихватила. Сейчас так намазюкаюсь, батюшка перекрестится и скажет, что Высшие силы бессильны против неизвестного недуга. Медики вообще рукой махнут. Против такого Козловский точно не попрет.

— Влада, как у тебя это получилось? — с нескрываемой завистью в голосе спрашивает подруга. — Артём ведь приказывал тебе держаться от него подальше. А тут комнатой поделился.

— Природный магнетизм, — не сдаюсь я, не собираясь рассказывать Маринке о своем положении в этом доме. — Купился на мои чары и пропал парень. У тебя там все нормально? Мама не звонила?

С кем-то же Козловский вчера вечером разговаривал. Вряд ли с моими родителями. Они бы тогда ночью приехали, чтобы образумить единственного ребенка. А кто еще про дачу знает?

— Никто не звонил. Ты вернуться не хочешь? Я не смогу целый месяц на даче торчать. Тут интернет через раз ловит.

— Марин, мы же договаривались. И ты обещала помочь.

— Я переоценила свои силы. Тебе вот легко говорить. Красавчик под боком и все условия для комфортной жизни. А я без интернета, понимаешь, как мне сложно?

— Книжки читай.

— Не хочу. Лучше послушаю, как у вас с Артёмом все проходит. Сердечко екнуло, когда его увидела?

— Должно было? Марин, три года прошло. Заканчивай думать, что я до сих пор с ума схожу по этому пуделю. Кстати, он и не пудель больше. Состриг гриву.

— Я знаю…

Ее ответ меня ошарашивает, а секундная пауза добивает.

— Видела его в инсте у Власова.

Судорожно начинаю вспоминать Ярослава, лучшего друга Козловского. Когда последний опозорил меня на моем же празднике, Власов потом успокаивал и говорил, что дождется моего совершеннолетия и замуж позовет. А еще сказал, что Козловский не понимает, какой красотке отказал.

Не знала, что Маринка за ним в инсте следит.

— И мне ничего не рассказала.

— Да тебе стоило только услышать его имя, как ты тут же в фурию превращалась. Имя Артём — запретное. Вспомни, как ты наорала на парня в кафе, который просто подошел познакомиться. Парень даже не понял, за что получил. А он, между прочим, не сам имя себе выбирал. Разве тебя это остановило?

— Спасибо, Ермакова. По твоим словам, я самая настоящая сумасшедшая и место мое в психушке.

— Я такого не говорила. Просто ты сначала ничего не хотела слышать о Козловском, а потом неожиданно собралась к нему подселиться. Впрочем да, получается, ты и правда с ума сошла.

— У меня выбора не было, — бурчу себе под нос, одновременно тени под глазами размазывая.

— Ну да. Я так и подумала.

От ее сарказма очередная изжога подкатывает.

— Наверное, я бы тоже не упустила возможность заставить парня, который меня послал, кусать локти. Последний раз он видел тебя с каре и брекетами. А сейчас… Колись, он тебя уже взглядом покусал?

Узнаю подругу, пытаясь вспомнить все взгляды Козловского.

Нет, точно не кусал. Душил, наверное, да. Представлял, как выкидывает меня из квартиры, тоже да.

— Ермакова, все-таки я советую тебе взять в руки книжку. Читай все, кроме любовных романов. Ты их перечитала, кажется.

А ведь Козловский и правда не обратил внимания на изменения в моей внешности. Будто перед ним стояла все та же девочка с брекетами. Он куда вообще смотрел? Надо с этим что-то делать. Раз он меня послал, я тоже должна его послать, чтобы успокоиться.

Решено.

Влюблю его в себя, а потом брошу.

У меня есть месяц. Артёмкина крепость падет от моей осады.

Топот каблуков по паркету заставляет меня отскочить от зеркала и прыгнуть в кровать, с головой укрывшись одеялом.

Светка вернулась или Козловский каждый день сюда новых баб водит?

— Владка, ты спишь, что ли? — от знакомого женского голоса я покрываюсь потом и готова провалиться сквозь землю.

Тетя Надя.

Мама Козловского и по совместительству подруга моей мамы.

Козлина все-таки сдал меня.

Затаив дыхание, прикидываюсь мертвым тушканчиком. Какая есть вероятность, что она мне поверит, решит, что спящего человека тревожить нельзя, и вернется домой?

— Ты пальцами ног шевелишь.

Никакой вероятности нет.

Меня спалили в чужой спальне.

Покажите мне стукача, и я сокращу его жизнь.

— Не шевелю. Теть Надь, вам показалось.

Высовываюсь из своего укрытия, и все, что могу, это только ресницами хлопать.

Стыдно-то как.

Будто меня на месте преступления поймали. Впрочем, почти так все и было. Женщина, которую я знаю всю сознательную жизнь, нашла меня в кровати своего горячо любимого сыночка.

Черт.

Кашляю в кулак, ведь ее внезапное появление не повод менять план.

— Значит, заболела.

Лишь киваю в ответ. Врать тому, кто с детства тебя знает, крайне сложно. Одно неверное движение, и все.

— Немного. Вы бы отошли или маску надели. Не хочу вас заразить, теть Надь.

— Да я уже не в том возрасте, чтобы от такой болезни хворать, — женщина ехидно улыбается, присаживаясь рядом со мной. — Да и переболела давно. Лет так тридцать назад. И знаю, как это лечится.

Даже спрашивать не хочется, что она имеет в виду.

И так все ясно.

— Чаем и лимоном? — не теряю надежды.

— Вообще, ремнем, но ты для меня как дочь, поэтому обойдемся без порки. Рассказывай давай, что задумала.

— Ничего я не задумала. Я просто…

— До сих пор по Тёмке страдаешь?

В этот раз кашель был настоящим.

— Что? Да я…

— Ладно уж, можешь не отнекиваться. Я же все вижу. И как ты в лице меняешься, стоит только о нем заговорить. И как фотки его разглядываешь, когда в гости приходишь. Это мать твоя думает, что ты уже переболела им, а я считаю, что первую любовь так просто не забудешь.

Скидываю одеяло, пытаясь понять, отчего у меня щеки покраснели.

А-а-а, от злости.

— Нет. Нет. Нет, — откидываю одеяло в сторону и на коленки сажусь. — Вы все не так поняли. Нет никакой любви. Я хочу…

— А я тебе помочь хочу, — перебивает меня, гладя по руке. — В прошлый раз не могла, маленькой ты еще была, а сейчас уже можно. Вырос ребенок. Какой красивой стала. Умной. Артёму такая и нужна. Не то он в статую превратится. Не знаю, как я такого безэмоционального человека воспитала. А вчера он позвонил, и я первый раз его таким увидела.

— Каким?

Злым, наверное.

Козловский только вредным и может быть.

— Напряженным. Да и верещал так, что у меня чуть динамик не сломался. Он же мог тебя сразу же домой отправить, но ведь не отправил.

— Он хотел, — обиженным тоном заныла я. — Десять минут мне на сборы дал. Представляете? А я с головой мокрой была. Могла и заболеть.

— Ну, мне можешь на жалость не давить, — улыбается, а спустя секунду добавляет: — Ладно, остаться здесь помогу. Возможно, ты так его достанешь, что он к нам приедет, чтобы от тебя отдохнуть. Но с одним условием…

Плевать, я на все согласна.

— Ты ночуешь в этой комнате, а он в другой. Никакой взрослой жизни, пока я тебя покрывать буду. Поняла?

Пф-ф-ф.

Да это ж проще простого.

— Ну теть Надь!

— Смотри мне, — голос ее меняется. — Пойдем соседа твоего нового радовать? Это месть ему за то, что пирожки мои лопать отказался. Мучное он не ест. Кто бы мог подумать?

— Идем, — спрыгиваю с кровати и останавливаюсь напротив зеркала. М-да, зря рисовала круги под глазами. — Только я это… Сначала умоюсь и переоденусь.

Где там моя юбка?