Заставь меня развестись

Алёна Снатёнкова

Свадьба, измена, развод. Как начать жить заново, когда любимый человек, который предал, не отпускает? И главное – кому верить? – Зачем ты пришел? – неожиданно для себя срываюсь я. – Что тебе надо от меня? – Разве я просто так не могу встретиться со своей женой? – Чернов, ты издеваешься? Какой женой? Я с тобой развожусь. Ясно тебе? Развожусь. Улыбка мужа одновременно раздражает и… пугает. – Думаешь, я тебя отпущу? Серьезно? Ты такая наивная, Мира. Ты моя, и это не изменится. – Я это изменю. – Слушай меня внимательно: развода не будет. Забудь. Выкинь из головы всю ту чушь, которую тебе наговорили, и возвращайся домой, пока не поздно. – Не то что? – Лучше тебе этого не знать, женушка.

6.

— Это ты так ради встречи со мной вырядилась? — я с ног до головы оглядываю подругу, не скрывая своего восхищения ее видом. — Знай, я это ценю.

— Ой, хватит подкалывать, — бурчит Ида, нанося на губы миллионный слой красной помады. — Девушка всегда должна хорошо выглядеть. Хочешь, я тебе блеск подарю? Мне как раз в магазине в подарок дали, но мне такие блеклые цвета не идут. Вот тебе в самый раз будет.

— Не хочу, — отказываюсь от протянутой яркой коробочки и, подозвав официанта, прошу принести мне мятный чай. Надо расслабиться. — Не люблю, когда губы липкие.

— Ну и ладно, — отмахивается она, возвращая косметику в сумку. — Так, если с официальным приветствием покончено, давай что-нибудь уже закажем. Я такая голодная, что готова съесть эту салфетку и запить ее водой из вазы.

И голодная Ида, любительница бумажных салфеток, заказывает себе фруктовый салат и яблочно-шпинатный смузи. Удивительно: когда я голодная, то мечтаю о шашлыке и хлебе, а тут…

— У меня шоколад есть, — вспоминаю о своем тайнике, не желая, чтобы подруга упала в голодный обморок, пока ждет свой заказ.

— Даже не вздумай мне его показывать, — фыркает она и, облизывая губы, смотрит на мой рюкзак. — Я две недели в зале проторчала, чтобы влезть в эту юбку. Из-за твоих батончиков я в этот потный ад возвращаться не собираюсь.

Ида закатывает глаза, и мы обе знаем, что надолго ее не хватит. Через несколько дней в ход пойдут отмазки: колбасу придумали, чтобы ее есть. Красное вино — сам бог велел выпить. А эклеры — единственное в мире, что делает Иду по-настоящему счастливой. Я уже привыкла к этому, поэтому просто киваю.

— Как переезд? Олежа не возникал, что ты выгнала его из комнаты?

Игнатова прекрасно знает характер моего брата и в курсе всех его выходок.

— Все хорошо. Он сам предложил освободить комнату и отдать ее мне. Я не просила.

— Да неужели? — подруга заинтересованно смотрит на меня, начиная в клочья разрывать салфетку. — Где-то в мире сдох последний мамонт. Ты уверена, что под подушкой нет змей, а в матрасе песка? Я бы на твоем месте проверила, прежде чем ложиться спать.

— Он изменился, — вступаюсь за брата, сама удивляясь изменениям в нем. — Теперь такой заботливый. Мама нарадоваться не может. Только и говорит о том, что сын наконец-то повзрослел.

— Слабо верится. Считаю, что закомплексованные нытики, которые воюют с сестрами за внимание родителей, не меняются. Без обид, конечно, но, когда я вижу Олега, всегда радуюсь, что являюсь единственным ребенком в семье. Врагу не пожелаю иметь такого брата.

Вздыхаю, вспоминая, что и брат не в восторге от Иды. Они и не пытаются скрывать отношения к друг другу. Тот день, когда я сказала родителям о разводе, был единственным разом, когда эти двое не перекинулись парочкой едких слов. Если бы я так хорошо не знала их, то могла бы подумать, что из них получится идеальная пара. Но! Иде нравятся мужчины посолиднее, а судя по рассказам мамы, у брата недавно появилась новая девушка. Отсюда следует, что они просто друг друга ненавидят. К этому несложно привыкнуть.

— Кстати, не хотела по телефону говорить, но… Угадай, с кем я сегодня в торговом центре столкнулась? — наводит интригу подруга, энергично хлопая ресницами. — Ладно, угадайка сейчас не к месту. С твоей свекровью.

Не подготовленная к таким новостям, я давлюсь водой, пытаясь прикрыть рот руками. Мокрый стол, упавшая на пол вилка, заинтересованные взгляды окружающих. Новость произвела фурор.

— Предупреждать надо. Надеюсь, ты ей ничего про меня не рассказывала?

Я уверена в своей подруге, но, когда дело касается мамы Никиты, от людей можно ожидать чего угодно.

— О чем именно я не должна была ей говорить? — голос Иды меняется. — Слушай, ты же ее знаешь. От тети Регины невозможно ничего скрыть. Она до безумия хитрая, но такая лапочка. Люблю ее.

— Так! Что именно ты ей рассказала?

Свекровь и правда очень милая женщина. Жена военного. Она могла быть строгой и требовательной, но в то же время самой доброй и понимающей. А еще она умела разговорить людей. После десяти минут нашего знакомства она уже знала обо мне все. Я сама трещала не замолкая, а когда наконец-то замолчала, то услышала ее слова, обращенные к сыну: «Обидишь ее — я достану отцовский ремень».

За короткий срок нашей с Черновым семейной жизни Регина Борисовна стала мне не просто свекровью, она стала второй мамой. Мне было сложно после случившегося не отвечать на ее звонки, но по-другому я не могла. Уверена, она меня поняла.

— Пообещай, что злиться на меня не будешь. Поклянись.

— Игнатова, не тяни. Рассказывай!

— Буду считать, что ты пообещала, — продолжает раздражать меня подруга. — Короче, начали мы с того, что у меня идеальный маникюр и он ей очень понравился, а закончили тем, что ты собираешься идти в суд. Мирусь, я знаю, что это не мое дело и мне нельзя было и рта открывать, но тетя Регина так ловко умеет зубы заговаривать. Не знаю, как у нее это получается.

Иду винить нельзя. У Регины Борисовны и правда есть такой талант. Кристина жаловалась всегда, что ничего не получается скрыть от матери. Как бы подруга ни пыталась, женщина была в курсе всего, что делала ее единственная дочь.

Факт того, что свекровь теперь знает о моих планах на развод, меня никак не расстроил. Хоть я и не планировала кричать об этом во всеуслышание, все равно ведь понимала, что рано или поздно все вскроется. Зато теперь стало понятно, зачем женщина захотела со мной встретиться. Ей надо убедиться, что Игнатова не обманула ее.

— Злишься на меня? — напоминает о себе Ида, пряча глаза. — Хочешь, в наказание я съем твой калорийный батончик? Ты точно улыбнешься, когда на мне юбка треснет.

— Ну, на это я бы с удовольствием посмотрела, — подтруниваю над подругой, и, чего скрывать, мне нравится испуг на ее лице. — Регина Борисовна написала мне сегодня. Хочет встретиться.

— Да что ты? Ого-о! А ты чего? — перебарщивает с удивлением подруга.

— Ты в курсе, да? Она тебе говорила?

— Тетка пыталась телефон отвернуть, но я видела, что она тебе пишет, — сдается Игнатова, уже спокойно доедая свой салат. — И что ты думаешь? Поедешь к ней?

— Скорее всего, — отвечаю я, сама удивляясь своему ответу. — Она всегда была добра ко мне. И она не отвечает за поступки своего сына.

Ида понимающе кивает головой.

— Хочешь, я с тобой поеду? Так соскучилась по ее пирожкам с яблоками.

— Ты на диете. Не забыла?

— Тетя Регина внушила мне, что в ее пирогах ноль калорий. А я ей верю, — парирует она в ответ, мечтательно вздыхая. — Так, тебе нужна поддержка или нет?

— Сама справлюсь. Спасибо.

Я, недолго думая, достаю свой телефон и быстро набираю сообщение: «Добрый день. Через два часа вам будет удобно?» Ответ приходит почти сразу, и когда я его вижу, то понимаю, насколько идеальна эта женщина. «Конечно, милая. Приезжай. Я одна».