Каторгин Кут

Алёна Берндт, 2023

Эта легенда одной из ветвей семейного древа, герои этой истории жили когда-то в вятской губернии, история эта дошла до нас через несколько поколений. Речь в рассказе пойдёт о далёком времени, конец 19 века оживёт перед нами на страницах книги…Судьба была строга и порой несправедлива к героям, но стойкость духа, мудрость и, конечно, любовь победили зло.

Глава 20.

Степан шёл не оглядываясь, поспевают ли за ним его спутники, но слышал за спиной натужное дыхание Микиты, и сопение Захара.

Солнце за эти дни ещё не успело просушить налившийся талой водою лес, мох под ногами то и дело чавкал и оставлял в следе маленькую лужу. Болота кое-где выползали к пригоркам, взбодрённые талой водой, Степан старался обходить опасные места стороной. Он не знал пути к старой заимке, только слыхал о ней от того самого охотника, который к Марье Тимофеевне лечиться бывал, и теперь шёл по приметам. Он страшился, что его спутники поймут, что никакой он не сродник старой знахарки, и мест этих не знает вовсе! Ни одной тропы он не может найти в этих чёрных болотах, да и искать таковые он не собирается. Но всё же до поры ему надобно остеречься. Уже давно опустилась на землю ночь, но, на счастье путников, небо было чисто, и яркая, полная луна освещала им путь.

А спутники его словно ошалели и на Степана почти не глядели, даже бдительный Захарка теперь радостно ухмылялся и пребывал больше в своих думах, чем наблюдал за проводником. Видать, блазнилось ему теперь, как перейдёт он через болота, обойдёт дозорных, да и уберётся от сих мест подале! Станет важным человеком, двор себе заведёт…

— Постойте… постойте…, — задыхаясь прохрипел Микита, — Давайте чуток… отдохнём. Невмоготу мне…

Степан остановился, огляделся по сторонам и сбросив ношу с плеча уселся на поваленное дерево. Захар сделал то же самое, и подал Миките баклагу с водой.

— Что, далече ещё идти? — спросил Захар, — У меня тоже спина трещит уже, по кочкам этим… того и гляди заведёт нас этот… в болото.

Степан исподлобья посмотрел на Захара и хотел было ответить ему грубостью, потому что в ночи тоже не мог найти дорогу, он уже давно шёл наугад, но на его счастье тут заговорил сам Микита:

— Не заведёт, я тут бывал. Мы с Лёнькой тут шли, только вона, по низине, тогда ещё земля подмёрзла, болота были не страшны. А теперь нас Стёпа выше ведёт, по гребню, а заимка, вон она, тама, — Микита указал рукой направление, и Степан незаметно вздохнул с облегчением.

— Так что зря ты, Захар, на товарища нашего наговариваешь, — усмехнулся Микита, — Никому не веришь, старый ты чёрт!

— Жизнь така, — усмехнулся Захар и привалившись к стволу дерева прикрыл глаза.

— Нога болит, — негромко сказал Степану Микита, — Дай испить, чего в доме давал, вроде мне помогает лечение твоё.

Степан добыл из своего мешка маленькую баклажку и подал Миките, а сам покачал головой, не помочь уже ему травами да настойками.

— Помогает, говоришь? А чего делать станешь, когда и эта закончится? — Степан кивнул на баклажку, — Товарищ-то твой все травы да корешки пожёг.

— Да и Бог с ними, чего ты поминаешь! Выберемся за болота, я к лекарю пойду, поправит. На мне и не такое заживало, — усмехнулся Микита, лицо его в свете луны было иссиня-белым, — Но твою доброту и помощь, Степан, я не забуду, не думай.

— Идти пора, чего сидеть, — помолчав, добавил Микита, — Зябко, ночи ещё стылые, а мне… сейчас неохота ещё и лихоманку схватить. Захар! Эй, Захар, ты заснул что ли?!

Теперь, когда Микита сам того не ведая указал Степану путь к старой заимке, тот безошибочно угадывал дорогу, всё же опасаясь в ночи пропустить землянку. Охотничья заимка некогда была пользована часто, который-то охотник шёл сюда за добычей, но после болота отвоевали себе часть этого сухого островка, чёрная вонючая вода подступила ближе, поглотив чистый ручей, бегущий с небольшого холма. И заимку забыли, стали ходить дальше за Липовку, там местность подымалась над болотами, потому и зверь ушёл туда. А землянка почти полностью ушла в землю, крыша её поросла мхом и травою, только старая покосившаяся и частично порушенная печная труба выдавала местонахождение.

Вот её-то и увидал Степан, и мысленно пожелал всех благ и здравия тому охотнику, что так подробно рассказывал о своём неудавшемся походе, стоившем ему ноги.

— Вон заимка ваша, — пробурчал он и глянул на Микиту.

Тот обливался потом, но по телу его шёл озноб, дрожь пробивала его всего так, что укрыть её от пристального взгляда Захара он уже не мог.

— Ну, и где вы с Лёнькой добро схоронили? — насмешливо глядя на Микиту, спросил Захар.

— А вона, схоронили…, — задыхаясь ответил Микита, — Виш, пригорок, на котором камни замшелые? Вот, его-то поди уж теперь и сам Лёнька-покойничек стережёт! Его-то я вона в той трясине оставил, давай-ка, Захарка, покличь, мабудь и явится на зов, покойничек-то! Ночь вона какая, лунная, страшная!

— Да ну, тоже чего придумашь! — проворчал Захар и вдруг перекрестился, искоса поглядывая на край болота, куда указал Микита.

— Стёпа, затопи хоть печурку, обогреемся, — ласково проговорил Микита, — Чутка передохнём, по утру заберём добро и в путь отправимся. Прибрал Бог Лёньку, а я его добром поминаю. Да, а как же…

— Да чего — добром, — ощерился в ухмылке Захар, — То ты его и прибил!

— Ну, скажешь… прибил. Да, пришлось, вот и прибил. А коли бы ты со мной пошёл схорон-то делать, так я бы и тебя прибил — чтоб не выдал, если вдруг что… А ты, Захарка, на меня тогда ещё шибко ругался, что я тебя не взял, а Лёньку позвал. А я тебя пуще Лёньки-то берёг, а ты не понял! Вон, лопата моя в углу так и стоит, завтра пригодится! Дай мне, Стёпа, водицы испить, да я лягу, сосну маненько, силы набраться надо!

— А ты говоришь — любил Лёньку, — ворчал Захар, развешивая на жерди у печи свой зипун, — Ты его и добро выменивать посылал, к уряднику Золинскому, который нам продался, собака! Там же его прибить могли!

— Могли, — улегшись на деревянный топчан, ответил Микита, — Так не прибили же! А урядник… хоть и собака ненасытная, всё больше и больше просил, но ведь это он нам помог… что мы всё добро на золото выменяли, и теперь не с возами через болота пойдём, а с двумя мешками. Ты, Захарка, как думаш, чего человеку легче унести? Денег мошну, али накраденного барахла воз?! Вот и помолчи, раз тяму нету. Всё, дайте поспать. Да не забывайте — по одному в дозор…

Степан молча подкидывал припасённый кем-то хворост в печурку, которая дымила нещадно. Он приоткрыл немного дверь, чтобы дым хоть так выходил наружу, и приметил, что Захар всё так же не сводит с него пристального и недоверчивого взгляда.

Микита заснул. Тяжёлое его дыхание перемежалось со слабыми стонами, оба его товарища понимали, что дорога эта даётся ему с великим трудом.

А Степан всё думал, это как же надо любить золото, чтобы ради него быть согласным лишиться ноги, а то и самой жизни…

— Иди ты первый карауль, — сказал ему Захар и потёр ладонью лицо, — Ты у меня в должниках, вона как лицо мне раскровил! Теперя вон и зуб шатается!

— Пойду, чего не пойти, — кивнул Степан, — Ружо давай мне, мало ли чего…

— Ещё чего попросишь! Ружо! — огрызнулся Захар, — Обойдёсся! Ежели чего — ори.

Степан пожал плечами, запахнул поплотнее свой зипун — ночь и в самом деле выдалась стылая — и вышел из землянки. На свежем воздухе ему было лучше, затхлый, болотный запах насквозь пропитал земляной пол в старой избушке, и Степану было от него тошно, вспоминалось, как нахлебался он черной тины по самое горло… ну да ничего, осталось только подождать, когда и Захарка заснёт, подумал Степан и привалился к стволу кривого дерева, в которое своим чёрным боком оперлась старая землянка.

Ан нет! Не так глуп был ушлый Захарка! Не успел Степан и дух перевести, как выскочил Захарка из землянки, как заполошный, да и стал искать Степана глазами!

— Ты… А, вона ты где, — сказал Захар, узрев Степана в свете яркой луны, — Не спится мне чего-то… С тобой что ли посижу.

— Чего обоим-то сидеть, — буркнул Степан, — Я тогда сосну маненько тут, а ты гляди карауль. Тебе всё равно сна нет!

— Заснёшь тут! А ты меня тюк по башке, да и в болото! Знаю, я вашего брата! — Захар сердито глянул на Степана и зябко передёрнул плечами.

С болот наползала сырость, стелилась по низине сизым туманом, кое где ещё лежали комья грязного снега, но в лесу и на болотах уже кипела жизнь. Ночная птица подавала свой жутковатый голос, откуда-то издали ей вторила другая, всё кругом пыхтело и оживало после зимней спячки.

— Может костёр заведём? — спросил Степан у своего «товарища», — Зябко, сыро, неохота залихоманить тута!

— Какой тебе костёр! — поёживаясь и кутаясь в отсыревший свой зипун ответил Захар, — Заприметят нас, ещё не хватало! Забыл, что нас ищут!

— Вон, виш дым над крышей, от печурки-то? Думаш, его не видать издали? Гляди, какая луна, всё как днём видать.

— Надо бы тогда раскидать в печке-то, — проворчал Захар, уже поди прогрелось маненько. Плохо Миките… незнай как дорогу сдюжит… Ты, Степан… слушай…, — Захар понизил голос до едва слышного шёпота и наклонился к самому Степанову уху…