Слеза святой Женевьевы

Алёна Белозерская, 2015

Новый заказ, который получила Полина Матуа, не был ни простым, ни сложным. Он казался невыполнимым, ведь невозможно найти то, что давно исчезло! Однако клиент не хотел ничего слушать, он страстно желал получить колье «Слеза Женевьевы». Из-за этого украшения будущее Полины оказалось под угрозой – если она не найдет колье, заказчик уничтожит ее фирму! Как вскоре выяснилось, такой же заказ получил ее брат… Полина поняла – ими играют. Но кто режиссер и почему именно они стали главными героями этой опасной пьесы? Остается одно – принять правила и спасти себя… С помощью Конрада Вальдау, сотрудника немецкого филиала компании, Полине удалось выйти на след колье. Она никогда не заводила романов на работе, но ради этого импозантного красавца готова была забыть обо всех принципах…

Глава 3

В Петербурге погода стояла теплая, но пасмурная. С самого утра солнце пряталось в серой дымке, затянувшей небо, дул ветер, сильный и влажный. Лишь после полудня, когда Полина шла к дому Кайруса, на горизонте появилась голубая полоса, из нее призывно выглянул желтый диск, ярко осветив крыши домов и темные воды Мойки, но вскоре просвет затянулся, с ним исчезло и солнце. Снова пейзаж стал серым, мрачно-величественным и каким-то чуждым.

Полина вздрогнула от очередного порыва ветра, зацепившего ее плащ и по-мужски грубо оттолкнувшего к мостику. Всю дорогу она жалела, что не попросила в отеле, в котором остановилась, вызвать для нее такси. Но тогда пройтись пешком показалось хорошей идеей, тем более что до дома Андреаса Витольдовича было всего двадцать минут ходьбы. Однако эти двадцать минут плавно перешли в сорок, Полина катастрофически замерзла и последние двести метров почти бежала, чтобы хотя бы немного согреться. У дома она остановилась, выровняла дыхание, поправила растрепавшиеся волосы и только потом вошла внутрь.

Консьерж был предупрежден о визите Полины и вежливо проводил ее до квартиры ювелира, нажал на кнопку звонка. Вскоре дверь открыли. На пороге стоял сам Андреас Витольдович и приветственно улыбался. Вообще-то этого колоритного старика с длинными седыми волосами, собранными в тонкий хвост на затылке, белой бородкой и черными бровями, яркими пятнами выделяющимися на лице, на самом деле звали Андреем. Однако он просил, чтобы к нему обращались не иначе, как Андреас. По какой причине ему захотелось так называться, Полина не знала, но предполагала, что это своеобразная дань моде на экзотические имена, а также особенность творческой натуры Кайруса, любившего все необычное.

— Полина, ты, как всегда, вовремя, — загремел он глубоким басом, пропустив женщину внутрь. — У меня сегодня прекрасное настроение, но оно стало еще радостней, когда я увидел тебя.

— Льстец, — рассмеялась Полина.

Обращались они друг к другу на «ты», несмотря на тридцатилетнюю разницу в возрасте. Так повелось с самого начала их знакомства, которое состоялось восемь лет назад. Кайрус заметил, что чувствует себя стариком, когда к нему обращаются по имени-отчеству, поэтому предпочитает демократичное обращение, непременно без вежливо-отстраненного «вы». Произнося эти слова, Андреас прижимал к груди светловолосую, слегка пьяную девицу лет восемнадцати. Он всегда предпочитал юных спутниц, и чем старше становился сам, тем моложе были его любовницы. Семьи Кайрус не имел, жену и детей ему заменили драгоценные камни и металлы, которые он обожал больше, чем живых людей. Холостяцкая жизнь богемного ювелира его вполне устраивала, выглядел Андреас счастливым и, что самое важное, ощущал себя полностью свободным. Девочек менял часто, долго на ком-то не останавливался, потому что начинал отчаянно скучать, когда отношения угрожали перейти в разряд постоянных. Он не умел быть преданным кому-то, ибо уже давно хранил верность только своей работе. Ничто не влекло его так, как украшения, ставшие смыслом жизни. Кайрус был и создателем, и коллекционером, причем пользовался равным уважением и в той, и в другой области. Его личные изделия в готическом стиле имели большой успех уже на протяжении нескольких десятков лет, а слава знатока необычных предметов искусства, цена которых достигала нескольких миллионов, выходила далеко за пределы родного Питера. Полина не раз обращалась к нему за советом, когда того требовали обстоятельства. Кайрус знал, где и у кого приобрести нужные ей драгоценности, а главное, как сделать это быстро и без лишнего шума. Клиенты компании не любили тратить свое время и мечтали быстро приобрести интересующие их старинные ювелирные украшения, обходя положенные бюрократические проволочки. В том, чтобы удовлетворить их желания, Кайрус был незаменим. Он был вхож во все известные ювелирные дома Европы, имел в приятелях десятки коллекционеров, которые никогда не отказывали в помощи. Впрочем, и сам Кайрус оказывал им по-дружески коммерческие услуги, так что это было взаимовыгодное сотрудничество. Именно поэтому Полина обратилась к нему, зная, что если кто-то и способен дать ей информацию о колье «Женевьева», то только Андреас.

— Сегодня пьем какао, — заявил Кайрус, пригласив Полину в светлую столовую. — Погода — дрянь, солнце раньше марта не появится, поэтому будем устраивать весну в сердце. Только какао способно дать энергию и вызвать улыбку на губах. Ты уже улыбаешься?

— Да, — кивнула Полина, усевшись на высокий стул у барной стойки, соединяющей кухню и столовую. — Ты болтлив, как попугай.

— Попугаи произносят лишь то, что слышат. Я же говорю душой.

— Убедил. Почему в халате?

— Встретились бы в мастерской — был бы при параде. Я у себя дома, поэтому не морщи нос и принимай меня таким, каков я есть.

С обычными клиентами Кайрус встречался только в мастерской, лишь близких друзей пускал в свое личное пространство.

— И чем тебе не нравится мой халат?

— Почему не нравится? — Полина внимательно оглядела тонкий нежно-голубой шелк, плавными волнами льющийся по мускулистой фигуре. — Красивый халат. Женский?

— Все-то ты видишь, зайчик, — усмехнулся Кайрус. — Это Изольда, моя последняя любовь, оставила в подарок частичку себя.

— Тряпку? Щедрая у тебя любовница. Ты похудел? Выглядишь прекрасно. Если не смотреть на твое морщинистое лицо, а только на фигуру, с легкостью можно дать лет сорок.

— Двадцать восемь лет отняла? — Кайрус самодовольно втянул и без того плоский живот, при этом выпятил грудь вперед. — Неплохо!

— Тебе шестьдесят восемь? Андреас, я восхищена!

— Думаю, пора заканчивать с дифирамбами и озвучить цель твоего визита в Петербург. Вернее, ко мне.

— Что ж, — протянула Полина, крепко сжав ладони, — тогда слушай. Меня интересует колье «Женевьева». Расскажи все, что знаешь о нем.

Кайрус уже открыл холодильник и потянулся к пакету молока, но остановился, задумавшись.

— «Женевьева»? — переспросил он, бросив внимательный взгляд на свою гостью. — Ты уверена, что говоришь о колье, а не о парюре?^[3]

— Без понятия. Я лишь вчера узнала о том, что оно существует. Так ты слышал о нем?

— «Женевьева», дорогая моя, это легенда в ювелирном мире. Сладкое слово для любого мастера.

— Не поэтизируй, — прервала его Полина, беспокойно двинувшись на стуле. — Говори по существу. Это важно. Чувствует мое сердце, что у «VIP-life concierge» будут проблемы, если не разберусь с этим делом.

— А ты не лети впереди паровоза, — рекомендовал Кайрус. — Не сбивай меня с мысли. Кроме того, сейчас я не смогу удовлетворить твое любопытство.

— Отчего же?

— К разговору о драгоценностях нужно подходить серьезно. Это не праздная беседа, здесь нужен особый настрой. Поэтому жду тебя завтра у себя в мастерской. К тому времени я уже подготовлюсь.

— Но, Андреас, — умоляюще протянула Полина, — зачем ты заставляешь меня ждать? Скажи сейчас все, что тебе известно. Не размазывай кашу по тарелке!

— Ты хочешь иметь на руках достоверную информацию или сплетни?

— Сплетни мне не нужны.

— Тогда придется подождать. Не желаю казаться голословным.

— Хорошо, — обреченно согласилась Полина, понимая, что больше не вытащит из Кайруса ни слова. — Где завтра встретимся?

— Я уже сказал. У меня в мастерской, в одиннадцать.

— Да, сэр. Ну, где же твое какао? Развесели мою душу, а то я совсем поникла.

Кайрус достал из шкафчика пузатую банку и поставил ее перед Полиной. Потом прищурился, как старая ворона, и щелкнул языком.

— Давно я не слышал, чтобы интересовались «Слезой».

— Какой еще «слезой»? — Полина открыла банку и с наслаждением вдохнула ни с чем не сравнимый аромат молотых какао-бобов.

— Если мы говорим об одном и том же украшении, — пояснил Кайрус, с улыбкой наблюдая за тем, как подрагивают ноздри Полины, — то колье называется «Слеза Женевьевы». «Женевьева» — это имя парюры.

— Все парюры имеют имена?

— Разумеется. Как, впрочем, и все известные драгоценности. Например, «колье Дагмар» названо в честь королевы Дании. Или же знаменитая хризолитовая парюра носит имя Габсбургов, аметистовая парюра королевы Мэри и так далее. Все в этом мире имеет свое название, значимые украшения не исключение. Но об этом мы поговорим завтра. Сейчас давай готовить какао. Итак, смешиваем две ложки порошка с молоком. Выполняй, я проконтролирую. Только без комков, — предупредил Кайрус, подав Полине ложку и маленькую чашу.

— Может, сам?

— Не ленись, делай, что говорю. А я тем временем буду следить, чтобы молоко не убежало из сотейника. Это, как сама понимаешь, очень ответственное занятие.

* * *

Около четырех дня Полина вернулась в отель, приняла душ и прилегла на кровать. Неизвестно почему, но она чувствовала себя усталой, будто с самого утра усиленно работала, а не отдыхала в обществе приятного ей человека. Мысли крутились вокруг колье и Андреаса, который пожелал перенести разговор на более поздний срок. Она с нетерпением ждала завтрашней встречи, одновременно обдумывая, что следует предпринять в дальнейшем. Все будет зависеть от того, что расскажет Кайрус. Если он предоставит сведения о том, кто сейчас владеет этим украшением (а он их предоставит, была уверена Полина), придется думать, как встретиться с хозяевами и приготовить нужные слова, чтобы уговорить их продать «Слезу». Интуиция подсказывала, что это будет сложно сделать, так как с такими вещами люди просто так не расстаются, даже за огромное вознаграждение.

Незаметно для себя, утомленная размышлениями, Полина уснула. Спустя час ее разбудил настойчивый звонок. Протянув руку к телефону, она включила громкую связь и сонно проговорила:

— Слушаю.

— Госпожа Матуа, — послышался вежливый голос, — к вам пришел гость. Позволите ему подняться в номер или попросить подождать, когда вы спуститесь?

— Что за гость?

— Филипп Литвин.

Полина мгновенно встрепенулась и вскочила с кровати.

— Пусть поднимается, — разрешила она, затем быстро побежала к зеркалу, захватив с собой тюбик губной помады.

Накрасила губы, наспех причесалась и поспешила к двери, распахнув ее до того, как Литвин успел постучать.

— Здравствуй, — тихо сказала она и вздрогнула, так как он стремительно вошел в номер и обнял ее. — Что ты…

Полина ошеломленно отпрянула в сторону, когда он вместо ответа потянулся к ее губам.

— Я не мог не приехать, — сказал Литвин. — Зина сказала, где ты остановилась, — предупредил он следующий вопрос Полины. — Я совершил ошибку?

— Все зависит от того, какую цель ты преследовал.

Литвин молча подошел к дивану, но не присел, наоборот, повернулся к Полине и бросил на нее долгий изучающий взгляд, словно пытался проникнуть в ее мысли. Полина также молчала, лишь нервно сглотнула. Она рассматривала его невысокую фигуру, серые холодные глаза и неулыбающиеся губы. Захотелось подойти и провести руками по плечам, потом дотронуться до волос, прикоснуться пальцами к шее, подбородку. Решив не сдерживаться, Полина сделала несколько шагов вперед и приятно удивилась, когда он устремился ей навстречу.

Без лишних в этой ситуации разговоров они быстро снимали друг с друга одежду, продвигаясь к спальне. Не было произнесено ни одного слова, словно звуки помешали бы насладиться неожиданно вспыхнувшей страстью. Разумом Полина понимала, что ей нужно остановиться, но руки Литвина, его губы не давали возможности сделать это. Тело просило любви, и Полина, с тихим вздохом упав на постель, покорилась.

Время в объятиях Литвина летело быстро. Уже ближе к восьми Полина отодвинулась от него и с тихим удивлением в голосе сказала:

— Я не очень люблю сюрпризы, но этот меня впечатлил.

— Рад угодить.

— Что на тебя нашло?

В словах ее послышалась грусть, что не прошло незаметно для Литвина.

— А ты почему уступила?

— Не знаю, — Полина устало погладила лицо, поднялась с постели и набросила на себя халат. — Вернее, вполне понимаю, почему именно, но мне это не нравится.

— Из-за того, что я женат?

— Не только поэтому. Я не хочу, чтобы мы сближались, ведь это не принесет ничего хорошего.

— Откуда такая уверенность? — Литвин потянулся к рубашке, надел ее и принялся застегивать пуговицы. — Мне, например, кажется, что все сложится хорошо.

Полина покачала головой и подала ему брюки.

— Ошибаешься, — сказала она. — Я не умею играть на чужой территории и не хочу причинять боль другим людям.

— Ты о Яне говоришь? — усмехнулся Литвин.

— Да, о твоей жене.

— Я принял решение расстаться с ней.

От неожиданности Полина на несколько секунд задержала дыхание и быстро отвернулась, потом и вовсе отошла к окну, чтобы Литвин не увидел страх, промелькнувший в ее глазах. Она вдруг испугалась перемен, но вместе с тем радовалась, что в отношениях появилась ясность. Литвин явно продемонстрировал, что не намерен оставаться просто другом и довольствоваться встречами в ресторанах или прогулками по парку.

— Что скажешь?

— Давай поужинаем, — она повернулась. — Я проголодалась.

Литвин широко улыбнулся.

— Полина, я не собираюсь давить на тебя, — сказал он. — Не хочу лишать тебя свободы или же заставлять делать выбор. Я здесь лишь для того, чтобы показать, что ты нужна мне.

— Все очень неожиданно.

— Разве? — Литвин подошел к ней и ласково провел пальцами по щеке. — Мне кажется, все уже давно шло к этому. С момента нашей первой встречи я желал тебя.

— Не лги, — рассмеялась Полина, но замолчала, посмотрев на его губы.

— Поймала, — Литвин приблизился к ней и прошептал: — Не с первой и даже не со второй. Я не знаю, когда понял, что люблю тебя. Возможно, совсем недавно, но это не меняет сути.

— Любишь?

— Люблю.

Полина прошла в центр комнаты, посмотрела на измятую постель и присела на краешек кровати.

— Как именно любишь? С бабочками в животе?

— Что за глупости! — воскликнул Литвин, присел рядом с ней и погладил оголившееся бедро. — Мы же не подростки, чтобы мучиться от страсти. Меня даже не влечет к тебе настолько, чтобы сметать все на пути, лишь бы быть рядом. Я просто хочу быть с тобой, потому что когда мы вместе, мне хорошо.

Полина прикусила губу.

— Но когда мы врозь, ты не скучаешь. Это не любовь.

— А что тогда?

— Не знаю, — Полина пожала плечами. — Просто влечение.

— Называй как хочешь, — голос Литвина стал жестким. — И не обижайся на мои слова. Я сказал правду. Я тебя люблю, пусть и без бабочек в животе. Смешное выражение, — усмехнулся он. — Детское. Спустимся в ресторан?

— Нет, — Полина поднялась и сбросила халатик на пол. — Ужин отменяется. Ты ведь бросил дела и примчался из Москвы в Питер не для того, чтобы посидеть со мной в ресторане «Астории».

— Ты права, — Литвин провел рукой по ее обнаженному бедру. — Занять друг друга беседой мы сможем в любое другое время.

* * *

Мастерская Кайруса была похожа на spa-салон. Шум города не проникал внутрь, создавалось впечатление, будто находишься где-то в горах, в спокойствии и тишине. В углу огромной комнаты в японском стиле стояла композиция из шероховатых на вид камней и темного песка. Рядом с ней по бамбуковым стеблям неслышно лилась вода в каменную чашу.

— Это цукубай, — пояснил Кайрус, проследив, куда смотрит Полина. — Ритуальная чаша для омовения рук и лица.

— Здесь все изменилось с момента моего последнего визита, — сказала Полина. — Мне нравится.

— И мне, — улыбнулся Кайрус, небрежно растянувшись на низком белом диванчике. — Люблю натуральные материалы. Посмотри, стены и потолок покрыты волокнами папируса, перегородки между зонами помещения обтянуты льном. Пол из «ипе лапачо».

— Ипе… что?

— Лапачо, — рассмеялся Кайрус. — Дерево редкой породы. Произрастает в тропических лесах Южной Америки. У него уникальная волнистая структура.

— Не вижу ничего особенного.

— Куда исчезла твоя чувственность, которая так мне нравилась? — Кайрус театрально закатил глаза и вздохнул. — Ты перестала понимать прекрасное.

— Зато я умею ценить время, причем не только свое, но и тех, с кем общаюсь.

Полина посмотрела на часы и подумала о Литвине, который остался в ее номере. Она обещала, что не станет задерживаться, быстро переговорит со словоохотливым Андреасом и так же быстро вернется. Утром они обсуждали планы на ближайший день и остановились на пешей прогулке по центру города, тем более погода позволяла: с самого утра светило солнце, да и воздух был теплым и мягким. Полина мысленно подгоняла Кайруса, который углубился в описание столика для чайных церемоний, стоящего перед низким диванчиком, где они устроились.

–…из цельного массива сандалового дерева. Специально привезен из Китая, — хвастался он.

— Во сколько тебе обошлись эти преобразования?

— Некорректный вопрос, — ответил Кайрус, но тут же назвал сумму.

Полина не удержалась и присвистнула.

— Расточительно.

— Для души ничего не жалко.

— А куда ты спрятал сейфы с драгоценностями?

— В банке. Не думаешь ли ты, что я настолько глуп, чтобы держать камни в этом месте. Когда я над чем-то работаю, то все, что необходимо, привожу сюда, а после снова отправляю на хранение, где грабителям до моих брюликов, изумрудов и сапфиров никак не добраться. В мастерской я оставляю лишь полудрагоценные камни.

— Я думала, что ты не работаешь с «холопами», — усмехнулась Полина. — Только с благородными особами.

— Цитрины, рубины и топазы ты называешь низшим классом? — ахнул Кайрус, схватившись за сердце. — Опрометчиво! Красота их велика…

— Достаточно! Не мучай меня словесным поносом.

— Матуа! Беспардонная особа, — Кайрус, как кошка, бесшумно и грациозно спрыгнул с дивана и подошел к столу у окна, взял папку и вернулся к Полине. — Внутри фото колье.

Полина быстро вытащила несколько снимков, и от восхищения ее глаза расширились.

— Матерь божья, — прошептала она, разглядывая длинную сапфировую цепь с огромной подвеской.

— У всех, кто смотрит на «Слезу», такая же реакция, — заметил Кайрус, присев рядом с Полиной. — Представь, что творится в душе, когда держишь колье в руках. Холодное, блестящее, восхитительное. Хотя это вряд ли возможно представить.

— Рассказывай, — потребовала Полина, подумав про себя, что не зря Юлик Воскресов желает получить подобное сокровище. — Кто сейчас им владеет?

— Баронесса фон Рихтгофен. Уже больше столетия парюра принадлежит этим немецким аристократам. Вернее, то, что от нее осталось.

— Не поняла, — насторожилась Полина. — Парюра неполная?

— Похоже, что так, — кивнул Кайрус. — Восемь лет назад с молотка ушло бандо за баснословную сумму. Потом его снова перепродали. В общем, у кого оно сейчас — неизвестно. Как и нет возможности узнать, кто владеет остальными украшениями. В парюру входили диадема, бандо, гребень, «Слеза», — он ткнул пальцем в фото, — серьги и браслет. Кольца и броши не было, поэтому парюра неполная изначально. Похоже, что теперь от знаменитого гарнитура у наследников осталось лишь колье. Н-да, жадный до денег барон Рихтгофен все распродал.

— И чем этот гарнитур знаменит? Кроме его стоимости, разумеется. Чувствую, что только за одно колье можно купить по меньшей мере три государства в Африке.

Полина быстро посчитала в уме, сколько денег получит от Воскресова, если уговорит баронессу продать это произведение искусства, и расплылась в улыбке.

— О-о! Колье имеет очень плохую историю. Пожалуй, я начну с начала, чтобы было понятнее, — Кайрус удобно расположился на диване и бросил на Полину мрачный взгляд, словно намекал на то, что его рассказ будет весьма кровавым. — Сто семьдесят лет назад один богатый английский промышленник купил у какого-то там индийского махараджи сапфир в триста карат. Да-да, не удивляйся. На снимке он кажется не очень большим, но тем не менее камень намного больше перепелиного яйца. В общем, этот сапфир и стал основой колье. Подвеска, как ты сама понимаешь, наиболее важная часть «Слезы»…

— Почему именно «Слеза»?

— Помолчи немного. Дай мне возможность составить цельный рассказ.

— Прости, — виновато произнесла Полина. — Продолжай.

— Сначала было изготовлено колье. Им занималась мастерская Кастеллани в Риме. Был такой очень известный в девятнадцатом веке ювелир по имени Фортунато Кастеллани. Он работал в греческом и этрусском стиле, но колье почему-то сделал в дворцовом классицизме. Впрочем, никакой другой стиль не подошел бы таким камням, какие представлены в колье. Только ампир. В нем столько пафоса и величия, — Кайрус замолчал на мгновение. — Итак, Кастеллани изготовил «Слезу» из чистейших цейлонских сапфиров. Английский делец подарил это роскошное колье своей невесте в день свадьбы, а спустя четыре месяца задушил юную супругу им же, обнаружив в ее постели любовника.

— И оно не порвалось? — удивилась Полина.

— Как видишь. И после еще не одна женская шея не смогла разъединить его крепкие звенья.

— В смысле?

— Поясняю, — Кайрус облизал губы. — Англичанин, первый владелец «Слезы», после убийства жены бежал в Америку и продал колье одному французскому маркизу. Тот богатей, наживший легкие деньги в наполеоновские времена, решил, как бы это сказать, выпендриться и сделать колье частью парюры. Специально для этого была отправлена экспедиция на Шри-Ланку, откуда привезли достаточное количество камней такого же высокого класса, как те, из которых состоит колье, чтобы изготовить остальные элементы гарнитура. Так появились бандо, диадема… и все остальное. Жена француза была в восторге от подарка мужа, но так же, как и первая дамочка, на чью шею надели «Слезу», не долго.

— Она изменила, и ее задушили?

— Браво! — хлопнул в ладони Кайрус.

— А кто стал третьей жертвой этой кровавой штучки?

— Дочь той француженки, муж которой составил парюру. Ее так же придушил благоверный, правда, уже не колье, а собственными руками, когда она родила ему чернокожего наследника. После смерти жены французского маркиза колье, как и вся парюра, надолго затерялось. Всплыло лишь в начале прошлого века, и владел им уже барон Рихтгофен. Его первую жену, кстати, нашли мертвой в озере фамильного замка с веревкой на шее. Задушили, а после тело положили в воду.

— Сам барон?

— Возможно, — с видом знатока кивнул Кайрус. — У него было железное алиби, но не факт, что смерть изменщицы не была заказана им профессионалам.

— Бред какой-то! — Полина покачала головой, избавляясь от наваждения, вызванного рассказом Кайруса. — Такое чувство, будто ты во всех этих несчастьях обвиняешь именно колье. Словно оно подталкивало женщин к изменам. И почему оно называется «Слезой»? Из-за того, что много бед принесло?

— Потому что камни в нем чистые, как слезы невинной девушки. Ты помнишь легенду о Женевьеве Брабантской?

Полина отрицательно покачала головой.

— Муж Женевьевы Зигфрид уехал в долгий крестовый поход, а ее обвинили в нарушении супружеской верности и приговорили к смерти, хотя барышня была честна перед супругом.

— Поэтому парюра называется ее именем?

— Не-а, — хихикнул Кайрус, поджав под себя ноги. — Женевьевой звали первую владелицу колье.

— А зачем ты мне легенду рассказал? Для красного словца?

— Так и есть, — признался Кайрус. — Уж очень в тему она звучала.

— Измена, — медленно проговорила Полина и поднялась. — Получается, все, кому дарили это колье, предавали своих мужей.

— Стечение обстоятельств. Просто бабы были похотливыми, а их мужья либо старыми, либо уродливыми. Вот и вся история. Но то, что колье уникально, не вызывает сомнений. За ним многие дельцы и ювелиры охотятся, потому что равного ему по цене и качеству нет в этом мире. Разве что «сапфир Логана», практически такой же по весу, или же сапфир Марии Румынской. Но ни один из них не обладает такой чистотой и божественной синевой, как «Слеза». Цвет у главного камня необычный, васильковый, яркий, звонкий. Остальные камни в колье также хороши, однако не такие притягательные и влекущие.

— Подожди, ты сказал, что барон Рихтгофен задушил жену, — задумалась Полина, — но в самом начале беседы упомянул, что колье владеет баронесса. Как такое возможно? Она дочь барона?

— Вторая жена.

— И до сих пор жива? — прыснула со смеху Полина. — Ее никто не задушил?

— Как видишь. Может, она жива только потому, что женой барона была недолго. Или же очень любила мужа, не заглядывалась на других мужиков, поэтому колье пощадило ее.

— Колье? Или барон?

— Не спрашивай объяснений. Я рассказал тебе все, что мне известно. Теперь сама думай, как отыскать эту престарелую тетку.

— То есть, где она живет, ты не знаешь? — Полина приподняла бровь.

— В Баварии. К сожалению, не могу назвать точный адрес.

— Андреас, — Полина раскинула руки и заулыбалась, — даже не представляешь, как я тебе благодарна.

Она наклонилась к Кайрусу, поцеловала в гладкий загорелый лоб и громко взвизгнула, когда он усадил ее к себе на колени.

— Отпусти. Старый ловелас.

— Ну почему же «старый»? — хохотнул Кайрус и поднял руки вверх, показывая, что не намерен удерживать Полину силой, потом посмотрел на часы. — Все, уходи. Ко мне сейчас клиент придет.

— Слава богу, — Полина вскочила и отбежала на безопасное расстояние, однако тотчас же вернулась и ласково потрепала Кайруса по плечу. — Спасибо, дорогой. Чем отплатить тебе за эту услугу?

— Поужинаешь со мной в свой следующий приезд в Питер, — подмигнул ей Кайрус и хлопнул ниже спины. — Теперь убегай.

Со странным беспокойством в душе Полина вышла на улицу и быстро направилась к отелю. Мысль о Литвине, который ожидал ее в номере, согрела, заставила улыбнуться. Она уже считала минуты до того момента, как окажется в его объятиях.

В холле Полину окликнул администратор, прося подойти к стойке.

— Госпожа Матуа, ваш спутник просил передать это, — мужчина протянул конверт.

Полина осторожно вскрыла его и вытащила сложенный вдвое листок бумаги. «Полина, извини. Пришлось срочно уехать. Семейные проблемы». Ни подписи, ни обещаний увидеться. Сухо и официально, будто не было ночи любви и душевных разговоров, лишь деловая беседа, которая ничего не оставила внутри. Литвин даже не попрощался в письме, просто констатировал факт своего исчезновения, чем не только удивил, но и разозлил Полину.

— Козел, — сквозь зубы процедила она и направилась к лифту.

Примечания

3

Парюра — ювелирный гарнитур, объединяющийся в комплект в соответствии с видом драгоценных камней, которые использовались ювелиром при изготовлении украшений. В полный комплект входят диадема, тиара, гребень, бандо (драгоценная лента для волос), колье, серьги, брошь, браслеты, кольца. Если парюра неполная (как правило, в ней отсутствуют украшения для головы), то такие наборы называют полупарюрами.