Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. «Высоцкий-85»

Альманах, 2023

Владимир Высоцкий был уникальным и неповторимым явлением в отечественной культуре. Правильнее сказать – был и остался. Его песни слушают и поют, его произведения изучают и даже цитируют в разговорах. Юбилею артиста, 85-летию со дня его рождения, посвящен этот альманах, который объединяет тех, кто глубоко любит и уважает творчество Владимира Высоцкого. Но речь идет не об эпигонстве, не о плагиате или имитации: их, скорее всего, не одобрил бы сам бард, призывавший «выбираться своей колеёй». Писатели и поэты прокладывают собственный творческий путь, сохраняя при этом душевную верность Высоцкому, его трудной любви к людям и беспощадности ко всякому злу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Николай Поздняков (Росс)

Лауреат III степени

в номинации «Специальная» поэтического конкурса международного арт-фестиваля памяти Владимира Высоцкого «Я только малость объясню в стихе — 2023»

По профессии судоводитель, капитан дальнего плавания. В 90-е годы несколько лет работал капитаном в иностранных судоходных компаниях с экипажами из разных стран. Чтобы не забыть язык, вспомнил старое увлечение поэзией. Основные темы творчества — море и природа, любовь, философские размышления, социальная политика, шуточные истории из жизни простых людей.

Член Интернационального Союза писателей и Российского союза писателей.

Поэтические произведения включены в издания «Антология русской поэзии» и «Наследие». За стихи в сборнике «Георгиевская лента. 75 лет Победы» удостоен медали «Георгиевская лента».

В издательстве ИСП вышли две книги стихов: «Я иду по лужам босиком» и «Мы не пыль на ветру».

Из тетради «Россия — Родина»

Россия

Многострадальная Россия!

Блестят на солнце купола!

Я вам скажу слова простые:

«Народной силой ты жила

И будешь жить, весь Мир жалея,

Скорбя по павшим, помня боль,

Лицом, улыбкою светлея,

Всем раздавая хлеб и соль!»

Русь

Святую Русь враги топтали,

Убив защитников не счесть,

А нашу веру облагали

Побором… Брали всё, что есть:

Детей и женщин забирали,

В полон вели к себе рабов,

А тех, кто веру не сдавали,

Лишали жизни и голов.

Так это время лихолетья,

Посеяв ко врагам вражду,

Взрастило на Руси бессмертие,

Любовь к Христу, да и к кресту.

И наконец, собравши силу,

Христовым духом укрепясь,

Орду отправили в могилу,

Земель Руси создали связь.

С тех пор живём одной страной,

Но каждый век у нас с войной…

Русь вырастала много лет

Из глубины веков, росточком сквозь базальт

придуманных, спрессованных историй,

Русь вырастала много лет подряд…

Мир знать не знал, чего ей это стоит!

В глухих лесах, в суровой тишине,

в междоусобице племён, князей, народов,

собрав славян, уставших на войне,

Господь, оставив меч, вручил им серп и молот!

Объединяясь, покоряя ширь земли,

они от речки к океану шли,

создав страну,

которую не раз

испытывали германцы, англосаксы,

французы, запалившие Москву,

поляки — сея злобное коварство,

Русь заставляя биться за себя…

Потом прощать их всех, оплакивая… скорбя…

И отстраняясь вновь от ссоры и вражды,

давать им снова хлеба и воды

и каяться за то, что жив, силён

народ, собравший множество племён…

Расцветай под солнцем, Родина моя

Расцветай под солнцем, Родина моя.

Цвети как сад, как без колючек розы.

Всегда любил тебя без меры я.

Теперь в Москве. Здесь белые берёзы.

Охапки снега брошены на лёд,

Искрящийся под солнечной ладонью.

Не знаю я, что будет наперёд.

Куда судьба забросит — после вспомню.

И жаркий юг, и холод северов —

Судьба изменчива, но я к тому готов.

И, взяв в карман бутылочку воды,

Иду вперёд, не чувствуя беды,

Уверенность в своей душе храня,

Что счастье всё же выберет меня.

Поможет. Не оставит на пути,

Позволив верною дорогой мне идти.

И, призрачной удачей не маня,

Шаги считать заставит не меня.

Я русский!

Я русский! Не скрывая это,

Скажу открыто всем в глаза:

«Мерилом горя в мире этом

Мне служит детская слеза!»

Немало раз людей спасая

От бед, от войн и от вранья,

Я шёл, себе не позволяя

Обид, хоть хаяли меня…

Собой Европу закрываю

От разных бед не первый век…

Судьба мне выпала такая —

Я просто русский человек.

Не раз делился хлебом-солью

Я с теми, кто унижен был.

Предательства одарен болью…

Соседям помогал, не выл

И не кричал, что мир обязан

Мне очень многим за труды…

Я русский! Клятвой правды связан!

Иду, и помыслы чисты!

Мерилом счастья в мире служит

Звучащий громко детский смех!

Я многим в этом мире нужен!

Живу и выручаю всех…

А кто рычит и скалит зубы —

Читайте, что сказали губы…

Какое завтра ждёт страну?

Под песни «Ласкового мая»

И рёв толпы на стадионе

Страна разваливалась большая

За счастьем призрачным в погоне.

Распродавали всё что можно,

От идеалов до брусчатки.

Сейчас поверить в это сложно,

Но с продававших взятки гладки.

Они при власти и деньгах.

У них все нити управления.

Ну а народ? Он пьёт. В долгах.

И ждёт былого возрождения.

Все «измы» нам не по нутру.

Хотим мы жить стабильно, просто,

Чтобы, проснувшись поутру,

Узнать: достигли точки роста!

Чтоб не пугал нас новый день

Багровым заревом восхода.

Нет туч, что нагоняют тень

На лица светлые народа.

Какое завтра ждёт страну,

Когда закончим мы войну?

Немеркнущей иконы лик

Не исказил бы новый крик…

Кто из живущих помнит девяностые?

Когда-то были молоды и мы.

Шагали смело. Обувь не жалели.

Мы вырвались из «эсэсэрской тьмы».

А что в итоге все мы поимели?

Нам девяностые — безумный рай и ад.

Одним — богатство. Большинству же — войны.

И впору б было бить в большой набат,

Но многие то прошлое не помнят.

А молодёжь, что выросла теперь,

Не знает прошлого — для них закрыта дверь.

Тупая горечь жжёт, не дав покоя.

Молюсь о будущем я, на коленях стоя.

Надеюсь, к прошлому не будет поворота.

Разумный мир увидеть так охота.

Пожить спокойно. Внукам дать надежду.

Одеть весь мир в приличную одежду.

Изгнать и мракобесие, и ложь.

Народ России, ты не подведёшь?

Какие были времена

Какие были времена!

Менялись люди и страна.

Что в жизни кажется незыблемым,

Надёжным, прочным, как скала,

Уходит вдруг, народы вздыбливая,

Оставив в памяти: была!

А что в истории запишут

Творцы учебников седые?

Как жили мы? Как их услышат

Те, кто сегодня молодые…

Проблемы выставят и горести,

Не мучаясь укором совести,

Забыв и стройки, и победы,

Что для страны добыли деды,

Народы пригласив в союз;

Расцвет кино, балета, муз;

Дорогу в космос проложили;

И больше ста народов жили

В стране — одна шестая суши.

Всё росчерком пера нарушив,

Три человека из элиты

Добились, чтоб была разбита

Страна на рваные кусочки.

И террористы, как цветочки,

Вдруг расцвели в горах и весях,

На шею сели, ножки свесив.

Народы многие страны

Узнали горький вкус войны…

И, разорвав былые связи,

В окраинах уселись князи.

Разрушена былая сила.

Народ народу стал постылым…

Так в девяностые года

Накрыла нас одна беда.

Но вот Россия, встав с колен,

Шагнула. Ветер перемен

Принёс нам воздуха глоток.

Мы повернулись на восток,

И светлый, тёплый солнца луч

Пробился из нависших туч.

Россия — вновь страна надежды,

А запад — враг опять, как прежде,

И прячет санкций нож кривой

То в рукаве, то за спиной…

Молись, разрушенная Родина,

Чтоб грань войны была не пройдена…

Как понять непростые дни прошедших времён

Как понять непростые

дни прошедших времён,

обещания пустые

самых разных сторон?

Кто шута бубенцы на себя примерял.

Кто-то, схиму приняв, просто сгинул.

Кто-то душу в себе навсегда потерял —

чёрным вороном мир наш покинул.

И кружило над полем войны вороньё,

громко каркая, видя всю битву.

Ну а кто-то сказал, что всё — ложь и враньё,

и по горлу провёл себе бритвой.

Каждый сам выбирал или был принуждён

в плотном строе стоять на одной из сторон.

Разделились неровно: кто — верх, а кто — низ.

Как один поголовно — шашки вон! Понеслись…

Две волны повстречались, друг друга кляня.

И рубились, и мчались, не жалея коня!

Обе бились за жизнь, за себя, за страну!

Как же так получилось? За свою! За одну!

И стреляли брат в брата

из отцова ружья,

и у каждого правда —

не чужая — своя!

Мести злобная ведьма

выбирала сама

место цели и время,

и горели дома.

Горько плакали матери.

Погибали сыны.

Будь ты проклята матерно,

суть гражданской войны!

Вся земля пропиталась

жарким потом и кровью!

Но борьба продолжалась

с обоюдной любовью!

До конца! До признания

обоюдной вины —

глубины покаяния

от другой стороны!

Нам, не путая флагов,

но сплетая концы,

наших стягов кровавых

оборвав бубенцы,

поклониться всем павшим,

осознать и простить,

отдых дать всем уставшим

и в любви, в мире жить!

Плачет колокол с болью,

звук разносит окрест.

Чтоб не сыпать ран солью,

есть улыбки невест!

Жизнь конечна — но вечна!

Нам в наследниках жить!

А любовь — бесконечна!

Так давайте любить!

Как рассудите, люди,

вы, живущие, нас?

Нелегко это будет.

Кто страну нашу спас?

Осознаем когда-то —

Все уйдут подлецы, —

Что страна наша — свята!

А герои — отцы!

Не осуждай, Господь, не осуждай!

Мы, воспевая истинные ценности,

Рисуем для себя картину мира.

Бичуем недостатки современности,

Но всё давно в сонетах у Шекспира.

С годами не меняясь, человек

Принёс свои пороки в новый век.

Пророков он не слушал, а напрасно.

Ну что там, в будущем?

Да в целом всё уж ясно.

Не осуждай, Господь, не осуждай!

Мы не желали сотворить чего плохого!

Прости ты нас! Быть может, невзначай

Не приняли всерьёз пути земного…

Я не качал тебя в ладонях…

Письмо из прошлого

Я убит подо Ржевом…

Александр Твардовский

Прости, сынок, я не качал тебя в ладонях.

Я был в бою, когда рождён был ты.

На поле боя подо Ржевом похоронен.

Не выжил я в огне большой беды.

Да, я погиб в жестокой рукопашной,

Троих штыком отправив в мир иной.

В траншее вражеской, в атаке бесшабашной

Четвёртый выстрелил мне в сердце — был живой.

И, падая, теряя жизни крохи,

Я заколол его, и я не побеждён.

Вот так, сынок, я на последнем вздохе

Врага убил, а ты в тот миг рождён.

Твой первый крик, твой плач я не услышал.

Тебя не видя, я тебя любил.

Такой расклад, сынок, мне в жизни вышел,

А чтоб ты жил, я четверых штыком убил.

И помни, сын: я не был живодёром,

Как эти — в сером, жёгшие людей,

Что Ленинград пытались взять измором.

Гореть в аду им, радуя чертей.

А я положен в братскую могилу.

Там обелиск и множество имён.

Спасибо, сын! Тебе и внуку силы

Хватило, чтоб найти мой медальон.

Я не безвестен — в вечности слыву…

Мы победили, в вас я и живу!

Эх, война

Эх, война, что ты, подлая, сделала?

Рассадила ворон по крестам…

Заменила на чёрные белые

Все платки у невест и у мам…

Ах, эта женщина

Как была молода и красива,

С блеском глаз и румянцем щеки.

Зонт держала в руке горделиво.

Взгляд скользил по стремнине реки.

Эта женщина лёгкой походкой

Уходила в безбрежную даль.

Я гордился солдатской пилоткой.

Интереса не вызвал… А жаль!

Ордена не имели значенья,

Хоть получены были в бою.

Я никто для её привлеченья.

Я солдат. Я опять на краю —

Неприметная в жизни фигура…

А она Галатея! Скульптура!

Кто-то вылепил и отпустил.

Удержать, видно, не было сил.

Я ж обычный солдатик простой.

Очень рад, что вернулся живой

И мучительный ужас войны

Прекратил для любимой страны!

Я победу принёс на руках,

Чтоб обнять эту женщину в снах…

Мы не хотели той войны

Земля подня́лась на дыбы.

Солдат упал. Удар судьбы.

Увидел тень с большой косой:

Колпак, накидка, взгляд пустой.

— Ты кто такая?

— Я с косой.

— А надо что?

— Я за тобой.

— Так что, финал?

— Да, может быть.

— Не написал…

— Пора забыть.

— А почему?

— Сказать? Не знаю.

— Зачем так рано? —

— Ты был с краю.

— С какого краю? Я в конце!

И, изменившись вдруг в лице,

Она ушла,

С тяжёлым вздохом.

Знать, поняла:

Не всё так плохо.

И санитарочки лицо,

Другое, тёплое словцо:

— Держись, солдат, не засыпай!

Носилки где? Клади давай!

Так этот раненый солдат

Попал в ближайший медсанбат.

Заштопал рану доктор вскоре.

Не получили весть о горе

Жена и мать, а «похоронку»

Врач тихо отложил в сторонку.

С груди осколок извлечён,

А был солдат уж обречён.

Но санитары подобрали.

Как многих руки их спасали!

Страна, народ, мы спасены

Простым солдатом той войны,

Отвагой, доблестью в бою,

Хотя стояли на краю!

А женщины, недосыпая,

Недоедая, умирая,

Мальчишки-школьники и деды

Ковать оружие Победы

В тылу наладили, смогли.

Страну все вместе так спасли!

Когда мы вместе — мы сильны,

Мы не хотели той войны.

Но эта — чёрная с косой —

Питалась кровью, не росой.

Сон ветерана

Война — тяжёлая работа.

Не пожелаешь никому.

Сигнал! В атаку шла пехота

В огне, в пороховом дыму.

Жёг пламень. Бухало. Гремело!

Звучало громкое «ура!».

Очнулся. Тело занемело.

Когда всё было? Да вчера.

Пустые стреляные гильзы

Горохом катятся к ногам.

Глаза щипало дымом сизым…

Патрон в патронник — я не дам

Себя вписать в потери список

Ни санитарам, ни врагам!

Я в сердце где-то искру высек

И, повинуясь не словам,

А силе веры, что нетленна,

Я встал, опёршись на колено.

Я жив! И буду жить, пока

Позволит времени река…

Разговор ветеранов в Крещенский сочельник

«Что является символом веры?» —

Друг спросил, заводясь, сгоряча.

Я не спорил — он начал вдруг первый.

Слушал я… Догорала свеча…

Он лампадку зажёг пред иконой,

Осенив православным крестом.

На столе стоял ужин скоромный…

Я сказал: «Помолись!.. Со Христом!»

Мы опять вспоминали, что было,

Что печалило нас на войне,

Заставляло натягивать жилы,

Выживать при смертельном огне…

Эх, война! Она души калечит,

Заставляет забыть о любви,

Что нам души со временем лечит,

Говорит: «Не умри!.. Но живи!»

За мерцающий пламень лампадки,

Что в углу, у святых образов,

Сжавши зубы, загнав душу в пятки,

Мы штыками кололи врагов.

Удивительно! Мы ещё живы!

Столько лет, а никак не забыть!

Наши реки, леса да и нивы

Возродились, и хочется жить!

Жаль, что вновь нагнетают угрозы

Эти с Запада «чёрные души».

Только нам не в новинку морозы —

У лампадок огня не потушат!

Подросла ветеранская смена,

Даст отпор, поднимаясь с колена,

И купаться пойдёт на Крещение,

Соблюдая закон омовения!

На всех одна Победа

Не ставлю цели, чтоб в бессмертье

Мне проползти с чужим стихом.

Свои придумал я, поверьте,

Слова простые взяв при том.

И не рассчитывая на славу,

Писал и думал, что стихи

Сразят мою соседку Клаву,

Поскольку думал: не плохи!

Слова при рифме — ключ к успеху!

Прочтёт соседка и поймёт,

Что надо мне как человеку,

Который рядом с ней живёт.

Живёт и дышит через раз,

Когда увидит Клава, вас!

Вы, Клава, — классное творение

Своих родителей вполне.

Любви небесное видение!

Вас видеть — это счастье мне!

Так, утром я в окно квартиры

Гляжу, как вышли вы во двор,

В душе своей латая дыры,

Что «жгли» её на разговор.

Я не решаюсь к вам навстречу

Пойти, сказать глаза в глаза…

Боюсь потери дара речи

И нажимаю тормоза.

Свои стихи я на листочке

В почтовый ящик положу,

Добавлю к ним ещё цветочки

И вновь в окошко погляжу.

Быть может, вы, шаги замедлив,

Оглянетесь на мой балкон…

В свои семнадцать лет заметив,

Кто в вас без памяти влюблён!

Стихи вчерашнего мальчишки.

Со школьной парты в бой ушёл.

Хорошие читал он книжки

И выжил! Он с войны пришёл.

Полковник — всю войну в разведке.

Закрыли раны ордена,

А с Клавой — медсестрой, соседкой —

Семья. Она ему жена.

Два сына с лёгкой сединою,

Что им подарена войною…

Ангола, Африка, Афган…

Он не один здесь ветеран!

Есть внук, что служит в ВДВ,

Ещё студентки-внучки две.

Все собрались поздравить деда

И бабушку — на всех Победа

Одна. И память им дана,

Чтоб помнить павших имена!

А правнучка, прижавшись к деду,

Залечит раны, боль и беды!

Мы все — Победы той потомки,

Сейчас живущие в стране…

Как много жизней на осколки

Разбиты были на войне…

Нам не собрать их, к сожалению,

При всём желании, никогда.

Наказ оставим поколению,

Чтоб вспоминали иногда!

Сон о войне

Мне сон приходит по ночам,

Уже не часто… Так, обрывки…

Как будто снова с другом там…

Я вижу яркие отрывки…

Как жёлтый пламени оскал

На части рвал заката просинь…

Мой друг от раны умирал,

Просил, чтоб я его тут бросил…

Я нёс его, а снег скрипел —

Прижат протектором ботинка…

И я, и друг мой уцелел…

Мы две у сердца половинки!

Мы, точно выполнив приказ,

На базу возвратились вскоре.

Удача не забыла нас.

Промчалось стороною горе

Для нас, а также для страны…

В которой не было войны…

Под небом чужим

Игла с прозрачной, тонкой нитью

Зашила в сердце боли рану.

Я вас прошу: «Повремените!

Ещё чуть-чуть! Я точно встану!»

Здесь, под небом чужим,

Окольцованный болью,

Был завязан я крепко,

Как в узел морской.

Был испытан судьбой

По́том, кровью и солью…

Не зову никого

В жизнь шагать за собой.

Здесь, под небом чужим,

Неуютным и мрачным,

Я боролся и жил

С давним страхом вчерашним,

Жадным взглядом ловил

Журавлиные стаи…

В ту страну, что любил,

Они просто летали —

Без просроченных виз

И без писем в конверте

Они клином неслись…

Им завидую…

Верьте!

А пока моя жизнь —

Как листочек осенний.

Вдруг его принесёт

В отчий дом,

Прямо в сени?

Я отброшу тоску,

Что с глубинною болью!

Босиком по песку —

Искать новую долю…

Мёд лукавства и обмана

Сладкий мёд

лукавства и обмана,

источавший

тонкий аромат,

разливала

щедро «жизни дама»,

несмотря на то,

что говорят.

Растекаясь

медленно, но верно,

заполняя

трещинки и щели,

склеивал

прочно он,

неимоверно

жизни,

отношения,

что имели

люди

от рождения

и до смерти…

Что у вас?

Попробуйте,

проверьте…

Сладкий привкус

лести на губах?

Или горечь правды

на висках?

Судьба

Она вошла без стука.

Села у окна.

Вроде не старуха.

Может, чья жена…

Пил я —

Одиночество обмывал своё…

Если б знал заранее —

Не пустил б её!

Посмотрела искоса,

Щуря левый глаз.

Мятый был —

Не выспался.

Пьяный в самый раз!

«Кто ты и зачем здесь?» —

Выдавил вопрос.

«Я Судьба», —

ответ мне был.

К стулу я прирос.

«Что же мне пророчится?» —

Я спросил опять.

Больше пить не хочется.

Попытался встать.

«Протрезвеешь, выспишься —

с чаем посидим,

в голове проя́снится —

тогда поговорим». —

Слышу льдинки в голосе.

Спорить не резон.

Как косой подрубленный,

Повалился в сон.

Рук и ног не чувствую,

Темнота в глазах…

Просто всё!

Не мудрствуя,

Понял: дело швах!

Целый, не калеченный,

Только что немой…

Пусть судьбою меченный…

Главное — живой!

Мысль стучала в голову:

«Утром — веселей!

Как проснёшься,

Наперво —

Чай себе налей!»

И слегка затеплилось

Что-то вдруг в душе…

Как очнулся утречком —

Глядь:

Я в неглиже!

В простыню закутанный,

Голый и босой…

Мысли вовсе спутанны…

Сам себе чужой…

А Судьба-Судьбинушка

В платье голубом

Ждёт меня чаёвничать,

Сидя за столом…

Судьба, неизбежность в подарок храня

Судьба, неизбежность в подарок храня,

С любовью всю нежность швырнула в меня.

Обласканный светом внезапной любви,

Огромной при этом, бурлящей в крови,

Я вспыхнул и, пламенем ярким горя,

Отчаянно прыгнул в снега января.

Растаявший снег заморозил мороз.

А времени бег тормозился всерьёз.

Я видел, как медленно ты подошла,

И руки твои, как больших два крыла,

Мне сердце обняв, потушили огонь.

И только душа всё кричала: «НЕ ТРОНЬ!

Оставь мне горящее пламя свечи!

Мне с ним веселее в январской ночи!

Я просто погибну, закончится жизнь!»

«Не бойся, иди, за огарок держись, —

Мне голос сказал хрипловатый, чужой. —

Всё в жизни начертано вашей судьбой».

Не знает никто, что нас ждёт впереди.

Небесный оракул молчит, созерцая.

Смешался бег времени. След не найти

В снегах января, в громе тёплого мая…

Эх, судьба

Эх, Судьба, моя Судьба,

со свечой зажжённою…

«Ты куда меня ведёшь?» —

взял шинель походную.

Затянул я ремешком

туже поясок

и пошёл с тобою в Мир,

чуть наискосок.

Нет тропинки, нет пути —

только направления…

«Как, Судьба, с тобой идти?

Рассчитывать на везение?»

Но на вопрос ответа нет,

лишь вдалеке мерцает свет…

Возвращение в прошлое

Когда мы, возвращаясь в прошлое

(Где ищем «реперные точки»),

Находим часто что-то пошлое

Давно печатным на листочке,

Уже не сжечь, уже не вырубить,

Прочь не убрать из нашей жизни.

И остаётся только выругать

Себя в извечной укоризне…

Так надо ль возвращаться в прошлое

Иль память обвинять в ошибке?

Искал в былом одно хорошее,

Нашёл — себя лежащим в зыбке!

Не надо возвращаться в прошлое,

Искать в прошедшем оправдание!

Задумывал делать лишь хорошее,

А вышло всё не по желанию…

Ответ на отзыв о стихах

Ваш отзыв как бальзам!

Он раны враз залечит.

А я не знал и сам,

что непреклонен, вечен…

Спасибо за ответ

и пожеланье — тоже.

В прошедшем силуэт

свой разглядел я всё же…

И, думая о том,

когда придёт мой час,

мой ум под хладным лбом,

конечно, вспомнит вас!

Дни рождения мелькают, как вид из окна электрички

Дни рождения мелькают, как вид из окна электрички.

Наше сердце стучит в такт колёсам по рельсам: тук-тук.

Постояв у перрона на секунды сгорающей спички,

Мы летим в бесконечность, теряя друзей и подруг.

Сколько дней нам осталось — никто не ответит в вагоне.

Кто-то дремлет в пути, спрятав руки в карман пиджака.

Кто стоит у дверей, чтоб сойти на ближайшем перроне

И махнуть нам рукой: мол, удачи, давайте, пока…

Всем нам в поезде этом один дан реальный совет:

«Проходите, устраивайтесь, вам не нужен на входе билет…»

Мы все с рождения в электричке, что мчится рельсами

судьбы…

Понять бы сущность бытия

Понять бы сущность бытия,

Предназначения жизни нашей.

Господь, подсудная скамья,

Чья жизнь была нужней и краше…

И что сказать на том суде,

Нам не прописано нигде…

О зависти

Не завидуйте тем, кто добился успеха.

Не завидуйте тем, кого жизнь наградила.

Земным отголоском небесного эха

Вас завистью жизнь, как вином, угостила…

Как хочется в любое время года

Как хочется в любое время года,

Не думая, жара или мороз,

Живым стихом описывая природу,

Растрогать души добрые до слёз.

Да жизнь события подбрасывает упрямо.

Великих истин ценности не в силе.

Пусть состраданью нас учила мама,

Его узнаем только лишь в могиле.

И сила слова от добра, а часто против

Поддержит иль уронит в повороте.

Эффекта фраз не ведая дословно,

Их часто применяем поголовно

И рушим жизнь себе и многим прочим,

Не чувствуя, как сердце кровоточит.

Рецензия на книгу

Игрою слов жонглирует поэт,

Оттенки чувств описывая во фразе.

В стихах же смысла часто просто нет.

Он зашифрован мыслями в экстазе.

Как написал! Вот выдал! Ну шедевр!

Рассчитывал тронуть чей-то тонкий нерв.

Возможно, тронул. Кто-то был в восторге,

А после книжка — вся в пыли на полке.

Забыты напрочь все цветные описания.

И в лучшем случае есть в памяти название…

Бескрылый ангел

Бескрылый Ангел, но с душой,

Земную жизнь приняв как данность,

Своей наивностью большой

Ведомый, не заметил странность:

Что люди, внешне всех любя,

В грехах утратили себя.

Их искренность — всего лишь ложь,

Которой пользуясь всемерно,

Её используя как нож —

Убьют иль ранят непременно

Всех тех, кто с чистою душой,

С любовью тёплой и большой

Не знает: время переменно!

И, погрузившись в океан

Людских страстей, покрытых тайной,

Тонул, цепляясь за обман,

Ему подброшенный «случайно».

И вот, пройдя по «головам»,

Приняв условия и цели,

Его несли и в уши пели…

Достиг момента: «Аз воздам!»

Поэт привычен к укоризне

Поэт привычен к укоризне,

И отзыв на стихи — пустяк.

Стихи порою стоят жизни,

А жить без них нельзя никак.

И это правда. Жаль, что ночью

Нет мыслей. Есть лишь многоточия…

Рецензия

Стихи пока не совершенны.

Они как несозревший сыр.

Учитесь, автор, — непременно

Учение выведет вас в мир.

Трудитесь. Отшлифуйте строки.

Придайте звучности словам.

Живого языка истоки

Используйте. Доступно вам.

Стихи изменятся невольно.

Вас критики побьют небольно.

Похвалят новые стихи,

Сказав, что в целом неплохи.

Понятны. Выглядят достойно.

Слов не содержат непристойных.

Читателям дадут совет:

«Прочесть!»

А может быть, и нет…

Стихи писались не напрасно!

Над ними только время властно!

Листочки зачитав до дыр,

Их просто выбросят в сортир…

О стихе

Придумать можно собственную форму

стиха подачи и подбора слов.

Нарушить общепринятую норму

известных правил написания стихов.

Тире наставить, запятых и многоточий,

и знаков восклицательных — не счесть!

Но не забыть с ответом, между прочим:

а мысль в стихе какая-нибудь есть?

Сжигаю с листьями в костре

Сжигаю с листьями в костре

Свои тревоги и сомненья.

Водой кипящею в ведре

Угли залью без сожаления.

А пепел ветер разнесёт.

Он мелкий, лёгкий, как пушинка.

Метель кострище заметёт.

Вода замёрзнет звонкой льдинкой.

И, без сомнений, в Новый год —

С надеждою, за всё в ответе.

Уверен: в жизни повезёт.

Дай Бог, чтоб не болели дети,

Чтоб слабый огонёк в душе

Не гас от внешних дуновений,

Светил на сложном вираже,

Не допуская вновь сомнений,

И согревал былые раны,

Зажившие на сердце рваном.

Вся жизнь — театр

Вся жизнь — театр, а люди в нём — актёры…

Но кто-то наблюдает в стороне.

Порой кому-то надобны суфлёры,

Чтоб тень сыграть на солнечной стене.

Идёт спектакль в семейном каждом доме.

Где в роскоши, а где-то на соломе…

Играем мы. Хватило б только сил…

Да чтоб Господь с пристрастьем не спросил…

Забытый сон

Сон не приносит облегчения.

Ночь лишь усиливает тоску.

Луны бледнеющей свечение

Дорожкой по воде… песку…

Бегу по ней, едва касаясь

Босой ногой…

И просыпаюсь…

Мы все живём во снах другою жизнью,

Забыв её, проснувшись поутру…

Сон капитана

В летящем поезде «Сапсан»,

Спешащем в Петербург,

Уснул уставший капитан,

Сомкнув кольцо из рук.

И снился капитану сон,

Что в море на волнах

Был сорван парус, гик снесён,

Что в общем дело швах!

Корабль не слушался руля,

А ветер глотку рвал,

Волной по борту корабля неистово стучал.

А в мрачных, низких небесах

Зевс молнии и гром

Метал, корабль не замечал.

И вторил Посейдон —

Волной седою обдавал,

Играя сам с собой.

А капитан всё отмечал

И в спор вступил с судьбой,

Не отдаваясь воле волн

И ветру на поклон.

Держа штурвал двумя руками,

Провёл корабль меж островами.

Достигнув тихой бухты вскоре,

Он не ругал ни шторм, ни море…

Мы пришли ниоткуда

Мы пришли ниоткуда

и уйдём в никуда…

В честь кого-то на небе

загорится звезда…

Кто-то жил — будто не был,

уходя навсегда…

На земле не оставив

ни следа, ни креста…

Письмо друзьям

Вас одиночество тревожит,

Сбивает сон и портит день.

С друзьями встреча вам поможет

Ожить, не превратиться в тень,

Отбросить тёмный сумрак ночи…

Мы с вами вместе, между прочим,

Грустим о прошлом, о былом,

Что стало просто тёплым сном…

Встреча

Встретил, узнал. Где-то видел. Давно.

Как будто во сне или в старом кино.

Профиль, анфас, тёплый дружеский взгляд,

Улыбка, глаза молча всё говорят:

«Здравствуй, мой друг, мы же любим одно…»

Мысли о дружбе пьянят как вино!

Что? Я ошибся? Невиданный случай…

Буду смотреть повнимательней, лучше…

Вспомнил, подумал и вновь оглянулся…

Встречный рукой помахал… Улыбнулся!

Как жить?

Зависть и лесть с неприкрытою ложью

Идут по Земле, никого не минуя,

Презрение и спесь вперемешку с любовью,

Увядание и горечь от жизни смакуя.

Их пути навсегда перепачканы грязью.

Не боятся они колокольного звона.

Маскируясь словесной причудливой вязью,

Очень часто священник, вещая с амвона,

Обличая грехи, попадает в них сам.

Немного доверия многим словам.

Чёрта ладаном гонят в церквях и молельнях,

Утверждая, что истина в Библии есть!

Как в больших городах, так и в малых селеньях

Поздно — в душах людских грязь успела осесть

И, как сажа в трубе, заслонив дымоход,

Чистой правде туда проходить не даёт.

Вот и мается люд, горечь жизни ругая

И судьбу, что досталась с рождения такая,

Обвиняя правителей, время, себя…

Очень часто вином заливаясь, скорбя

И не видя возможности всё изменить,

Потихоньку судьбы перематывая нить…

Для счастья рецепта всеобщего нет!

Никто нам не вправе озвучить совет,

Как жить, не теряя ни совесть, ни честь…

А в Библии что-то подобное есть?

А что есть истина?

Запрятал истину Творец.

Закрыл печатью слова.

Что человечество?

Венец

Иль только лишь основа?

Сокрыта в Библии она

Или в нетленной Торе?

Её скрывает глубина…

Так что всплывает в споре?

Вопрос поставлен.

Где ответ?

Его мы ищем сотни лет.

А если истина в душе —

Там без одежды —

в неглиже?

Какая тайна в именах?

Христос,

иль Будда,

иль Аллах —

Кто,

Наблюдая род людей,

Владеет истиною всей?

Бог не спешит открыть её,

Чтоб взять нас в царствие своё…

Мы все — пилигримы

Мимо ристалищ, капищ,

мимо храмов и баров,

мимо шикарных кладбищ,

мимо больших базаров,

мира и горя мимо,

мимо Мекки и Рима,

синим солнцем палимы,

идут по земле пилигримы…

Иосиф Бродский «Пилигримы»

По дорожке незримой,

Что в бессмертье ведёт,

Вдаль идут пилигримы,

В правду верящий род.

А в руках зажимая

Чудной веры свой знак,

Знать не знают, какая

Им судьба прочит шаг.

И, шагая по жизни,

Где ждёт зло и добро,

Не готовятся к тризне.

Верят: им повезло,

Несмотря на усталость,

Темень ночи, свет дня,

Что немного осталось

До святого огня.

Пусть стирают в кровь ноги

В этой долгой ходьбе,

Не свернуть им с дороги,

Подчиняясь судьбе…

Свет звезды

Звезда на бархате заката

блестела жёлтым цветом злата.

Одна. Других не видно звёзд.

Беззвучно задала вопрос:

«Ты видишь, яркая какая?

Моих лучей нетленный свет

летит, Вселенную пронзая.

Я далеко в расчёте лет.

Я в бесконечном, непонятном

пространстве мира необъятном

погасла, вспыхнув на момент.

Мой свет живёт. Меня уж нет».

И этот свет, что был вначале,

на небе люди замечали.

Здесь, на Земле, весьма похоже.

Звезда ушла. Мы помним всё же…

Опять тяжёлый в жизни день

День рождения сегодня опять.

Я не радуюсь. Я спокоен.

Сколько можно года считать,

Словно стрелы пустивший воин.

Каждый год прямо точно в цель —

Кораблём управлял в океане.

Обошёл много раз я мель.

Сколько раз ждал: Судьба обманет.

Только мне повезло, видать.

От судьбы я сумел всё взять.

Дом построил, сынов взрастил,

И осталось ещё чуть сил.

Сад посажен. Цветёт миндаль…

Ничего мне в прошедшем не жаль!

Моя дорожка

Я дорожку свою протоптал

и в огромной надежде

думал: как захочу,

пробегу по тропинке босой, —

а когда повернул,

увидал, что всё стало, как прежде:

заросла вся дорожка колючкой

и обильно полита росой.

Слишком долго я шёл,

до того как решил возвратиться

в те места, где свой путь

начинал, уходя налегке.

Несмотря ни на что,

мне прошедшая жизнь часто снится,

а ещё узелок,

что забыл, торопясь, в уголке.

Ни новых тем, ни новых слов

Ни новых тем, ни новых слов

Не отыскать в житейском море.

Всё было в сумраке веков

И растворилось в их просторе.

А мы вновь ищем пользы для…

Порой не жалко и рубля,

Чтоб выделить основу, суть.

Озвучив — навсегда уснуть,

Оставив новым поколеньям

Всё те же в творчестве мученья.

А после, вниз глядя с небес,

Сказать, с улыбкой или без:

«Чудак! Куда же ты полез?

Не трать ты понапрасну сил…»

Хоть сам у Господа просил,

Чтобы помог найти исток

И разместить в двух парах строк

На чистый девственный листок.

Пишу размашисто письмо

Пишу размашисто письмо

О том, что вырвалось само

Из глубины души усталой.

Мне слов простых пока хватало:

Как жил, любил, искал опору,

Шагая тяжким шагом в гору.

Вершина, небо, облака,

Закрыто солнышко слегка

Вечерним призрачным туманом…

Дошёл! Шатался, словно пьяный

Успехом: взял же перевал!

Неважно, что слегка устал.

Эх, если б это было утром!

И день, блестящим перламутром

Раскрашенный, давал мне время

Собрать здесь, на вершине, семя

Под тёплым солнечным лучом.

И я спускался б богачом

С корзинкой, полной урожая…

А что теперь? Примерно знаю.

Садится солнце за горой.

Мне в ночь идти ни с чем домой…

Надежда лишь на лунный свет.

Тут я открою вам секрет:

Спускаться в темноте трудней.

Тропы не видно. Дело в ней.

В день забирался на вершину,

А в ночь я вниз тихонько двинул,

Добрался до порога дома —

И, словно в мире незнакомом,

Как в зеркале, наискосок

Покрыла седина висок…

Морщины на щеках и лбу…

Я прожил жизнь. Не клял судьбу.

Я перевал преодолел,

Посеяв семя добрых дел.

Пусть будет детям урожай.

«Их, жизнь, не очень обижай.

Удачи им немного дай.

Позволь им тоже, как и мне,

Идти по верной стороне,

Тропинку протоптав наверх,

Взять перевал». Просить не грех!

И чтоб детей согреть теплом,

Я печку растоплю письмом.

Ну всё. Закончился листочек,

Превращая мысли строчек

В туго стянутый комочек

Тоненькой бечёвкой точек…

Моё счастье

Я счастье своё поделил на кусочки,

Потом предложил тем, кто возле меня,

Пускай понемногу на чистом листочке.

Спасибо, что взяли, у сердца храня.

Любимой я бо́льшую часть подарил.

Я счастье руками, как хлеб, разделил!

В душе справедливости принцип храня…

Где самая малая часть? У меня!

Уходит ночь

Уходит ночь, забрав остатки сна,

Оставив о себе воспоминанья.

Была она, как женщина, нежна,

Услышав о любви к себе признанье.

И не понять: потеря или нет —

Замена темноты на яркий свет.

Играй и пой, гитарная струна

Играй и пой, гитарная струна,

Погромче — и услышит вся страна!

У гитариста пальцы стёрты в кровь,

Но что поделаешь? Есть к музыке любовь.

А медиатором — не то, не для меня.

Не высечь из гитары им огня!

И не зажечь мелодию в душе

Ни во дворце, ни в бедном шалаше…

Играй и пой, коль силы есть, пока

Несёт по жизни времени река…

Никуда нам не деться

Переходим на личное,

Отвергаем что? Общее.

Не совсем безразличное

Отношение всеобщее.

Но что выше поставлено?

Несомненно, своё!

И жирует прославленно

То ворьё, то жульё…

Не идём — просто катимся.

Получили подножку.

В пропасть, может быть, свалимся,

Потерявши дорожку.

Вот и камень. Распутье.

Не поранить бы голову.

Навалились всей грудью.

Боль, расплавленным оловом

Растекаясь от сердца,

Кровотоком горячим…

Никуда нам не деться…

Ни слепым… и ни зрячим…

Немного об уме

Ум попытался закрепиться в голове.

Старался где-то так недельки две.

Потом устал, намучившись изрядно.

Знать, без ума попроще. Вот и ладно.

И нервы сохраняются надёжней

В неумной голове, пустопорожней.

Пророков нет в Отечестве своём

Пророков нет в Отечестве своём.

Возможно, мы неправы, так считая.

Чужих пророков часто призывая,

Своих не помним и не признаём.

В чём разница? Своё в глазу не видим

И даже не заметим, как обидим

Того, кто к нам с призывом и любовью…

И называем просто глупостью такое,

Что нам зашторено, невидимо пока,

Но что придёт и нас накажет на века.

Пока же неприемлемо, неясно…

Не ожидаем, отрицаем — а напрасно.

Тем и вопросов — просто тьма

Не знали люди холодов.

Позднее натерпелись.

Как много в шахматах ходов.

Но в этом вся их прелесть.

Не знает вечности никто.

Ну что такое вечность?

Нет времени. Оно ничто.

А в целом — бесконечность…

Земля у Солнца — малый шар.

Туман был изначально.

Сжимаясь, превратится в пар —

Исчезнет… А печально…

Кто правит этим миром? Бог?

Никто не видел Бога.

И что такое в жизни рок,

Ведущий от порога?

Тем и вопросов — просто тьма!

Как жить, чтоб не сойти с ума?

Да. это так

Мы все у Бога на ладони,

На одинаковых правах:

И те, что в золотой короне,

И те, что в порванных штанах…

Да! Это так, но есть, однако,

Для Господа вопрос один.

Он, говоря, почти что плакал —

Старик, доживший до седин:

«За что лжецов и подлецов

Бог на руках носить готов?

В ладонях воры и бандиты.

Людей простых не спас! Убиты!

Как сволочи любых мастей

Приносят зло планете всей

И почему герои века

На смерть во имя человека

Идут, спасая нас, других,

Зачислены в разряд святых

Лишь после смерти на Земле?

Сперва измазаны в смоле?..»

Случайный попутчик

Мне случайный попутчик

внезапно открыл свою душу.

Рассказал, как он жил,

воевал, умирал и страдал.

Я в ответ лишь молчал,

только слушал, внимательно слушал,

всё надеясь понять,

угадать, каким будет финал.

Только он вдруг прервал,

оборвал свою речь с полуслова.

Посмотрел на стакан,

что пустующий, чистый стоял…

Проводник постучал,

известив пассажиров по новой,

что состав прибывает

и это последний причал.

Я пожал ему руку,

попутчику… Встречен случайно…

Я ему пожелал:

не валить тяжкий груз на плечо.

Он вздохнул чуть слегка,

улыбаясь губами печально.

А пожатье руки

оказалось весьма горячо.

Вышли мы на перрон

и расстались, объятья минуя.

Я глядел ему вслед.

Он ушёл, не сгибаясь, прямой.

Только вдруг вдалеке

оглянулся, рукой салютуя…

Я ему помахал

и качнул, шляпу сняв, головой…

В вечном сумраке

Жить в вечном сумраке ночном,

Когда лишился глаз,

Мир ощущая естеством,

Кто пробовал из вас?

Когда с протянутой рукой,

На ощупь сделав шаг,

Понять: стоит перед тобой

Твой друг иль кровный враг…

И крик невидимый души

Раздастся громом вдруг:

«Ты, мною встреченный, скажи —

Ты враг иль всё же друг?»

Есть в душе зазеркалье

Мы стоим на распутье каждый день, несомненно.

Поминутно решаем: сделать шаг или два.

Есть в душе зазеркалье. И оно переменно.

Там меняются лица, хоть одна голова.

Сам с собой разговоры заводя постоянно,

Безуспешно пытаясь всё узнать до конца,

Понимаю, как трудно, понимаю, как странно —

Жить в себе, как в темнице, не запомнив лица…

Меняемся внешне

С каждым годом меняемся внешне. Стареем…

Морщин не убрать.

Но только намного важнее — совесть и честь сохранять.

Всё написано до нас

Да, всё написано до нас.

Порою с правдой без прикрас.

И отпечатано уже.

Не на бумаге — так в душе…

Не спешу

В жизни было немало

непростых перегонов.

Где-то я не успел.

Несомненно, мне жаль.

И сейчас не спешу,

чтоб на утлой лодчонке Харона

вниз по Стиксу с веслом

плыть в подземную тёмную даль…

Я не готов

Я не искал признаний и похвал

И не ловил за бороду удачу.

Я никого по жизни не сдавал.

Дожив до старости, не ною и не плачу.

Жизнь не закончена и всё ещё идёт,

Минуты дарит, сложенные в годы.

Подтягиваться мне сил недостаёт,

Зато имею безграничную свободу.

И, мыслью совершая чудеса,

Я не готов пока закрыть глаза.

Ах, счастливое детство

Ах, счастливое детство,

Молодые года!

Для меня как лекарство —

Возвращаться туда.

Каждый день, ровно в полночь,

Прямо с боем часов

Ночь приходит мне в помощь.

Дверь закрыв на засов

И забыв все проблемы,

Я проваливаюсь в сон

Сквозь года и сквозь время

В город, где был рождён.

Летом солнце и речка,

Да цветы на лугу.

В зиму — тёплая печка.

Я на лыжах бегу

И, снежку улыбаясь,

Догоняя её,

Я кричу, не стесняясь:

«Как же имя твоё?»

Просыпаюсь, не зная,

Никого не браня…

Ты, любовь принимая,

Выбирала меня!

У глубокой реки

Мы гуляли с тобой у глубокой реки,

На высоком крутом берегу.

Я читал для тебя дорогие стихи,

Говорил: «Без тебя не могу».

А ты слушала молча, не прятала глаз.

Покатилась слеза по щеке.

Позже мы вспоминали тот день и тот час,

Друг о друге грустя вдалеке.

Разделяла судьба нас с тобою не раз.

Не коснуться любимой руки.

Удивительный случай с тобою на спас,

Когда вновь нас собрал у реки.

Пережив испытания, познав глубину

Расставаний и горечь потерь,

Мы с тобой осознали любовь и весну,

В наше счастье открыли мы дверь!

Старинный бабушкин сундук

Старинный бабушкин сундук

Нашёл на чердаке.

Я был её любимый внук.

Жил долго вдалеке.

Всё думал: «Вскоре я вернусь

И крепко обниму».

Я на себя теперь сержусь.

Непросто одному.

Она ждала, убрав слезу

Углом платка из глаз.

А я в тропическом лесу,

Сказать нельзя, что «пас».

Живой вернулся и теперь

В пустынный дом вошёл.

Со скрипом ключ открыл мне дверь —

Под ковриком нашёл.

И вот в тени ветшавших штор,

В углу у образов,

Зажёг лампадку и прочёл

Записку в пару слов:

«Открой сундук, коль ты не вор

И прочитать готов

Молитвы слово, сбросив сор

Всех прожитых годов.

Открой сундук, возьми то всё,

Что в жизни нажила».

Коснувшись крышки сундука —

Не заперта была, —

Застыла, дрогнула рука.

И пальцы вдруг свела.

Я, осенив себя крестом,

Ушёл, не вскрыв сундук притом.

Чуть позже, если буду жив,

Вернусь, молитву завершив.

Жизнь прошла

Вся жизнь прошла, а я не испытал

Ни женской ласки, ни тепла ладоней…

Любовь искал… Напрасно! Лишь устал!

Скажи мне, Господи, когда меня схоронят?

Придёт ли кто когда-то на могилу?

Гляжу в окно. В стекле мой взгляд унылый.

Страданий нет. Раскаянья — тем паче.

Но, может, кто-то вспомнит и заплачет?

Немало доброго я в жизни совершая,

Не ждал награды, что приду к воротам «рая»…

А жалости к себе нет ни на йоту.

Возможно, я родился идиотом…

Без чёрствости в душе, без чувства страха

Вот приготовил белую рубаху,

Чтоб было в чём предстать перед Всевышним,

И крестик — он совсем не будет лишним.

Я не прощаюсь с этим миром — он со мною

Уйдёт с моей седою головою…

А гробовщик закроет крышку гроба,

Не испытав той боли до озноба,

Что вот ушёл ещё один скиталец…

И, гвоздь забив, себе поранит палец.

Осколки сгоревшей звезды

Я осколки упавшей звезды

подобрал у дороги.

Ярко вспыхнув, она

ослепила на время глаза,

поселив отголоски

печальной любви и тревоги

в моём сердце больном,

а из глаза скатилась слеза.

Небеса, потеряв

свою дочь, потемнели от гнева,

и ручьи потекли

от бушующей в небе грозы.

Я безмерно устал,

ожидая чего-то другого от неба.

Что имел — променял,

резко выбросив в речку часы.

Точный времени счёт,

ход минутам, наверно, нарушил

и, не зная, куда

мне идти налегке, босиком,

я тихонько назвал

это имя, что пела настойчиво в уши

злая мокрая осень

под сильным холодным дождём.

Быстрый бег не помог

пролетевшим годам и метелям,

что меня закрывали

по грудь, а порой с головой.

Только всё же пока

я любовь на удачу лелею

и свой крестик крестильный

держу в кулаке пред собой.

Мне поможет судьба.

Так написано где-то в скрижалях.

Я свой путь проложу

в заливные весною луга,

где счастливый пацан,

несмотря на занозы, что жалят,

искупавшись в ручье,

выходил на реки берега.

И средь моря цветов

полевых, что понравились очень,

собирал свой букет,

по траве пробегая босой,

юной девушке нёс,

не поняв, почему между прочим

улыбалась она…

Тот букет был с волшебной росой.

Из «Донецкой тетради»

Беда

Не описать то горе, что легло

На два народа жгучими слезами.

Безжалостное… души обожгло

Огнём, что разгорелся между нами.

Не потушить его слезами матерей,

Детей осиротевших, коих море,

Простым призывом: пожалей и не убей…

Нам не закрыть беду и горе вскоре.

Когда закончится — нужны будут года,

Чтоб позабыть, и то не навсегда…

Печально — не договорились…

Свершилось, дождались, свершилось —

Огнём, не росчерком пера,

Убрать, что долго так копилось,

Не завершённое вчера.

Печально — не договорились

Решить всё миром, без войны.

Собрались, всё-таки решились

Услышать стоны тишины —

Народа, русского по крови…

Не бросить гибнуть на корню…

Хватило б только силы воли,

Чтоб победить… Я не виню

Солдат да и людей простых.

Дай бог, чтоб гибло меньше их!

И чтобы вера и надежда

С любовью к нам пришли —

Как прежде…

Памяти А. Захарченко

В азарте боя жизнь и слава уже не значат ничего.

Мы умирали, побеждая, и точно знали, за кого!

Он шёл в атаку в полный рост,

Чтоб жизнь была и сын чтоб рос,

Чтобы коричневой заразе

Из обезумевшей толпы,

Скакав на площади в экстазе,

Самим себе побить все лбы.

Поднимите мне веки!

Поднимите мне веки!

Покажите мне солнце!

Как хочу я увидеть нами созданный рай!

Все мы здесь, человеки,

милость выпив до донца,

Землю в грязь истоптав, голосим: «Умирай!

Умирай! Ты мой враг!»

Был когда-то товарищ,

и, направив ружьё, целясь в голову, в сердце, —

Мы в бездонный овраг

отправляем младенцев,

что ещё не успели родиться на свет…

В мир безудержной злобы

выбираем билет…

Как прервать этот путь?

Где найти нам ответ?

И от Бога прощения не вымолить!

Нет…

Я шёл по выжженной, растоптанной земле

И плакал город, изменившийся в лице.

Зияли окон битые темницы.

Там девочка лежала на крыльце

Расстрелянной и взорванной больницы.

Она спасти пыталась из огня

Мальчонку с перебитою ногою.

Сидел он рядом, эту девочку храня,

И гладил волосы в крови своей рукою.

За что ты, вэсэушник, расстрелял

Мальчонку и девчонку эту?

Из танка бил: прицельно, наповал!

И в ярости бездушной зажевал

Потухшую внезапно сигарету…

Враги — свои

Вполне осознанно тревожит

И пробирает до костей…

Пусть далеко, но только всё же

На первых строчках новостей.

Война! Победных нет реляций.

Идут тяжёлые бои.

Нет радости. Не до оваций.

По обе стороны — свои.

Свои по крови, по истокам.

Свои по Родине — Земле!

Свои в прошедшем недалёком…

Теперь в крови, во лжи, в смоле…

С той стороны ориентиры:

На злобу, ненависть, на вой.

А мы за правду в этом мире,

За жизнь, за веру: это свой!

Победа или перемога?

Докажем или всё сдадим?

Прольётся крови очень много.

Надеюсь, с правдой победим!

Мы одолеем злые силы,

Расставим точки по местам.

Святой огонь Саур-Могилы

Поможет им, поможет нам

Понять, что истина проста:

Нацисты — мразь! Мы от Христа!

Нам не нужны их смерть, их жизни!

Язык — не повод для войны!

Мы — дети попранной Отчизны!

Нацисты — дети сатаны!

А хунта, та, что правит нынче

На той противной стороне, —

От дяди Сэма, что так взвинчен,

Толкая мир к большой войне.

И нет пути двум сторонам:

Война! Победа! Аз воздам!

Монолог женщины из Донецка

В звучании мартовской капели

Слышна мне музыка весны.

Ещё бы пушки не гремели,

Чтобы спокойней были сны.

А мой супруг, что в ополчении,

Живой вернулся бы домой.

У нас не просто увлечение —

Мы с ним повенчаны зимой.

Дай бог, чтоб пули миновали

Его и наших всех друзей,

Чтоб в сердце люди сохраняли

Любовь, надежду лучших дней.

Сегодня солнце над Донбассом

Встаёт из облака дымов.

Мир будет светел и прекрасен

С надеждой — стержнем всех основ.

Уйдёт, исчезнет лихолетье

Тяжёлых, сумрачных годов.

Донбасс восстанет для бессмертья!

Он к возрождению готов!

Совсем не по Михаилу Светлову

Были два друга в нашем дворе.

Бегали в школу с утра, на заре.

Как подросли, их пути разошлись.

Позже, однако, их судьбы сплелись.

На шахте в Донбассе работал один.

Другой же сказал: «Не хочу до седин

Я пыль здесь глотать, оставаясь рабом».

За счастьем он в Киев уехал притом.

Страна изменилась, и новая власть

Бандеру на щит поднимала, смеясь.

В Донбассе не приняли этот закон.

Не принял шахтёр — в ополчении он.

А тот, что был в Киеве, слушая речи,

Он душу свою да и мозг покалечил

И Киев покинул — пошёл воевать,

Чтоб землю Донбасса нацистам отдать.

Забыл он, что дед во Второй мировой

Зимою фашистов побил под Москвой,

А после дошёл до Берлина с Победой!

Из памяти выбросив подвиги деда,

Вступил он в «Азов» и, натужно крича,

На видео снят, как играл палача —

Пытая парнишку простого с Донбасса…

Когда-то дружил с ним, с четвёртого класса,

Но вдруг осознал, что дружок-то — москаль,

Которого заживо в землю не жаль…

Сказал: «Не считаешь Бандеру героем —

Убьём! И в ближайшей канаве зароем!»

Стрелял для начала ему по ноге.

Парнишка стонал, зажимая в руке

Свой крест православный, что мама дала…

Нашли без сознания во рву у села,

Где нациков целая сотня легла…

И первое, что он спросил: «Где мой друг?»

Убили… Услышав — заплакал он вдруг.

Готов он простить. Примирила их смерть.

Просил показать. Привели посмотреть.

Он тихо рукою провёл по глазам.

Сказал, что «дружка» похоронит он сам

И матери скажет всю правду как есть…

Сама пусть решает про совесть и честь…

Лишь по небу тихо

Сползла погодя

На бархат заката

Слезинка дождя…

Гренада, Гренада, Гренада моя…»

(М. Светлов)

Солдат

Это наш бесконечный марш.

Это наши шаги в тишине.

Это жизнь, а не просто блажь.

Мы с тобою опять на войне.

Не боимся шагнуть в пустоту

И остаться без глаз и рук.

Мы с тобою у всех на виду,

И удача — наш верный друг.

Мы пройдём этот жёсткий путь.

Ноги в берцах, в плечо приклад.

Совесть нам не даёт уснуть,

Ну а честь — верный спутник и брат.

Защищая любовь и весну,

Обнимая весь шар земной,

Мы пошли с тобой на войну —

Это наша дорога домой.

Очень важно, что мы в пути.

Очень важно, что мы идём.

Трудно миссию нашу нести,

Но уверен, что мы дойдём.

А когда мы закончим путь,

На осколки разбив беду,

Сможем пасть на траву, уснуть…

Всё, что было, приснилось в бреду…

Удивительный солнца свет

Будет гладить лицо лучом…

Ничего лучше в мире нет,

Чем родной, родительский дом!

Если даже душа больна,

Твоя девушка ждёт в Твери…

Очень важно, чтоб тишина

Нарушалась лишь скрипом двери́…

Памяти Даши Дугиной

Я не могу сказать, что ты ушла.

Я не хочу считать за правду это.

Ты с нами навсегда, как ты была —

Кому-то пламенем, кому-то ярким светом!

И этот взрыв тебя не победил.

У нас в сердцах живёт твоя улыбка.

Теракт, как вспышка, лица осветил

И показал, что время очень зыбко.

А наша сила в том, что с правдой мы!

Твои дела продолжим, не сдаваясь.

Ты начала весну среди зимы —

Нам продолжать уже полегче малость.

Со временем изменим в мире цвет.

Ах, как нам жаль: тебя в шеренге нет…

Но в памяти и в небе навсегда —

Ты, Даша, — путеводная звезда!

Перефразируя Владимира Высоцкого

Когда волна всемирного потопа…

Владимир Высоцкий

Когда волна всемирного потопа

Из лжи бессовестной, калеча и губя,

Людей до боли, а порою и до гроба

Влекла безудержно, нисколько не скорбя, —

Россия встала на пути её преградой!

Не славы для — за правду — просто надо

Остановить волну из злобной лжи

По зову человеческой души!

Мы — пожилые рыцари былого

Мы — пожилые рыцари былого.

У нас ещё и чувства не остыли.

Болеем, что бездумно, безголово

Хорошее, что было, всё забыли.

Надеемся на мудрость поколений,

На память, что историей хранима.

А молодёжь без призрачных сомнений,

На нас не глядя, вновь проходит мимо,

Считая пережитком старой власти,

И строит жизнь по новым меркам счастья…

Скажите мне простую новость

Скажите мне простую новость

без сожалений и без бед.

Скажите мне — я успокоюсь:

«Сегодня горя в мире нет».

Вокруг счастливейшие лица,

улыбки, громкий смех детей!

Природа тоже веселится.

Дождь тёплый. Нет от туч теней.

А солнца луч искрится в каплях,

висящих на концах ветвей.

И длинноногая, как цапля,

мадам на улице моей…

И радуга, как коромысло,

над миром солнечным повисла…

Смотрю. С ума сойти так можно.

И я вздыхаю осторожно…

Из тетради «Природные зарисовки»

Вздыхала осень за окном

Вздыхала осень за окном,

качая ветром кроны сосен.

Лес, что раскрашен серебром

хрустальных капель,

листья сбросив,

ждёт наступления зимы —

укрыться снежным одеялом и спать

до будущей весны

под жёлтой лампочкой луны…

Пустые тёмные аллеи

Пустые тёмные аллеи…

Здесь тихий шелест сонных веток.

Висящих листьев ворох склеен

На тонкой паутине сеток.

Здесь осень жёлтым цветом злата

Покрыла мокрые берёзы.

И тишина… и нет возврата…

Аллеи ждут снега, морозы.

И просветлеет всё вокруг

Над белым одеялом…

Вкруг

Голых крон больших деревьев —

Природой «выщипанных перьев»…

Что может подарить нам осень?

Что делать с осенью, друзья?

Ну, такова её стезя.

Собрав палитру тёмных красок,

Букет невиданный составив,

Взяв целый ряд различных масок,

Театр теней навек прославив

Своей искусной постановкой —

Заменой быстрой дня и ночи, —

Всё не по плану, между прочим,

И контрамарки нам дала

На день, что с проблеском тепла.

Красуясь: «Я такой была!

Я вам дарила бабье лето,

Взамен не требуя при этом

Счастливых слёз и криков “браво!”.

Неблагодарные вы, право!»

И вновь на небе мрак и тучи,

Дожди, туман… А солнце — лучше!

Быть может, стоит похвалить

Нам осень, чтобы получить

Тепла побольше, неба просинь

И солнышка… Так что, попросим?

Колючий дождь

Колючий дождь, подняв щетину брызг,

Сырой стеной закрыл видение мира.

Осколки луж — зеркал, разбитых вдрызг, —

Он разбросал. Буянил как задира.

А молнии сверкающая нить

Порвала на кусочки облака.

И, чтоб могли картину оценить,

Раскатом грома оглушил

Чуть-чуть, слегка…

А кисть в живом мазке…

«Художник, ты слепец — не видишь красок лета.

В полотнах у тебя лишь осень поздних дней.

Так в зоне фонарей, горящих тусклым светом,

Осенний листопад причудливых теней.

В стеклянной глубине большой замёрзшей лужи

Нетонущий кирпич, как память о былом…»

«Пиши, мой друг, пиши и критиков не слушай:

Снежинок хоровод над гладким, чистым льдом,

А ягоды рябин багряные на ветках,

Как искорки огня осеннего костра,

Что золотом повис на паутине сеток

Берёзовых ветвей до завтра, до утра…»

Предчувствие зимы читается в природе.

Подчёркнуто лучом желтеющей луны…

В душе уж больше нет «тоски на эшафоте…»

Художник ни при чём… И руки сведены…

А кисть в живом мазке

рисует белый след

на времени песке…

Пусть будет так, коль мы живём пока…

Пусть будет так, как хочется порой.

Пусть будет так, чтоб не было печали.

Пусть будет так, чтоб реже замечали,

Что вот уже не первый, а второй.

А вера пусть внушает позитив.

Неважно, что красив иль некрасив.

Тому, кто дарит нежность и любовь,

Всё возвращается удвоенное вновь…

Из тетради «Памяти Владимира Высоцкого»

Памяти Владимира Высоцкого

Мне в друзья набивались

столько разных людей,

в личной жизни копались —

многих выгнал взашей…

Сколько дам одиноких

жали руку мою,

если б вняли им боги —

был давно бы в раю.

Только птицу удачи

не поймал я за хвост.

Всё могло быть иначе.

Нынче в землю я врос.

Закопали по пояс,

завязали глаза…

«Спи, родной, успокоясь,

надави тормоза…»

Здесь цветы не на клумбе:

те растут, эти — нет…

Припечатали к тумбе

от гитары скелет…

Все слова — словно гвозди,

что сказали в тиши…

«Без любви и без злости

отдохни, не пиши…»

Жизни горькая правда

мне уснуть не даёт.

Я вернусь, пусть не завтра,

лет на сотню вперёд.

Прохриплю как сумею

всё, что видел в пути,

и уйду, онемею,

чтоб следов не найти.

Чтобы вновь не схватили,

не всадили в бетон,

чтобы звёзды светили…

Боже! Это был сон…

В куполов позолоте

яркий солнечный свет.

Жаль… ещё не допета

песня прожитых лет…

Да! Я ушёл, куда уходят все…

Да! Я ушёл, куда уходят все.

Моей судьбы закончилась тропинка.

Я прожил жизнь. Морщины на челе.

Я не одни стоптал в пути ботинки.

Мне в этой жизни жали сапоги.

Казалось, что они топтали душу…

Стихи писать и песни — не моги…

А вот народ — читал, писал и слушал…

Сейчас сказали б: «В каждом утюге»…

Звучал мой голос хрипло-глуховатый…

В Москве, в театре, в поле и тайге

Встречал я с ним рассветы и закаты…

Но жарким летом замолчал он наконец,

А мне надели «призрачный венец»…

Все мы — дети огромной великой страны

Если в жарком бою испытал что почём,

Значит, нужные книги ты в детстве читал.

Владимир Высоцкий «Баллада о борьбе»

Все мы — дети огромной великой страны

И воспитаны были на книгах добра.

Жаль, что книгам и песням судьбой сочтены

Дни звучания и славы родного двора.

Очень жаль, что в жестокие дни перемен

Мы сожгли очень много, а что же взамен?

Я не верю в кликуш, в беспросветную мглу.

Вот появится кто-то, кто выше других,

Кто не любит железом, как он, по стеклу,

И, возможно, поднимет всех тех, кто затих!

Он был поэт, каких не знала муза

Он был бунтарь, не членом «профсоюза»…

Он был поэт, каких не знала муза…

Его стихи во всех концах Союза…

Но шар его катился прямо в лузу…

И съём посмертной маски труден был…

А жизнь, мне кажется, он всё-таки любил!