Женские грёзы

Альберт Ворон

Эта история подруг, которые, проходя череду испытаний, всё-таки смогут пойти на женский фестиваль. И эти самые месяцы перед фестивалем дадут каждой то, о чём они мечтали, и перевернут всю их дальнейшую жизнь.

Глава XI

Виктория домой вернулась под утро. Как только дошла до двери своей квартиры, остановилась и заплакала. Она не помнила событий прошлого вечера. Даже не помнила, как вдруг очутилась на улице. И не помнила, что дома могла дожидаться её подруга.

Прислонившись к стене и руками закрыв голову, Виктория пыталась прийти в себя. У неё болела голова и всё тело. Такое чувство, что по ней прошлась огромная машина, у которой были не колёса, а гусеничные ленты. Девушка ещё была раздражённой и сильно чесалась паховая область.

До крови их почесав, Виктория начала искать ключи от квартиры. Не найдя их, она разрыдалась. Плакала не от того, что не нашла, а от переизбытка негативных эмоций в своей голове. И ничего не могла с этим поделать. Эмоции рвали её на части, одновременно «сжигая» мозг. Голова была так переполнена мыслями, что она, всё же осилив себя, вновь начала искать ключи. Найдя, попыталась ключом попасть в замочную скважину, но в глазах всё время двоилось. Всё-таки смогла вставить и попыталась повернуть его. Ключ-то удалось вставить, а повернуть никак не удавалось.

Ещё раз попытавшись, Виктория сильнее стала поворачивать его, как тут же сломала. Осознав свою слабость, она заплакала ещё сильнее.

Дверь отворилась, как оттуда высунулась голова Лики. Увидев подругу в полубессознательном состоянии, с огромными чёрными кругами под глазами (будто не спала несколько ночей), она крепко обняла её.

Виктории была приятна поддержка Лики. Но проблема была в том, что она ничего не помнила.

— Где же ты всю ночь гуляла? Опять на работе была? — спросила недовольная Лика.

— Я?.. Я ничего не помню, — со слезами ответила Виктория, что её подруга, сжалившись, обняла ещё сильнее.

— Амнезия? Тебя ударили по голове? — вновь спросила Лика и начала перебирать волосы, в поисках следа от удара по голове. — Говорят, что такое развивается после удара по голове чем-нибудь тяжёлым. Особенно в затылочную часть.

Виктория сама начала трогать свою голову. Не найдя ничего, она присела и закатила глаза. Ей было больно и обидно за то, что судьба так сурова.

— Пошли лучше домой. Сейчас я тебе приготовлю чай с лимоном, а потом ты мне всё расскажешь, — подняв её с пола, Лика потащила подругу в квартиру.

Дома Виктории стало значительно лучше. Особенно тогда, когда Лика умыла её лицо (потому что оно было заплаканным и тушь полностью растеклась). Помогла заполнить ванну и, раздев, уложила её. И только тогда Виктория пришла в себя, а Лика успокоилась. Виктория винила себя во всём, а Лика обвиняла свою глупость. Ведь по глупости она убежала тогда, когда увидела полицейских с её фотографией. По глупости оставалась до поздней ночи вдали от дома подруги. И Виктория винила себя за то, что она куда-то вышла и… испарилась. Что последнее помнила, это пришедшего полицейского с объявлением о пропажи Лики. Выходит, Лика убежала из дома? И не предупредила, что её могут искать. Хотя, быть может, она и сама не знала об этом.

Лика молча намыливала спину своей подруги. Она не знала, как объяснить ей, что сбежала из дома не просто так, а на то были свои причины. Не знала и не могла подобрать нужных слов для начала разговора. Хорошо понимала, что виновата перед своей подругой. Виновата в том, что теперь она потеряла память. Но ничего не могла поделать. Продолжала тереть спину Виктории и молчать.

— Я не помню ничего, — молчание прервала Виктория. — Помню какого-то полицейского в форме. Он приходил с какой-то бумагой. Я точно не помню, что там было написано или нарисовано.

Лика прекратила тереть её спину и посмотрела на свою подругу. Её глаза не могли подняться прямо на лицо Виктории, а лишь смотрели на шею подруги. Они сразу же упали на пол и стали какими-то стеклянными и безразличными.

Виктория поняла, что у Лики что-то случилось. Хоть она ничего про вечер не помнила, но решила узнать у неё про покупку салатовых листьев, рисовой крупы, овсяных хлопьев, майонеза и молока. Вспомнив это, спросила у неё и удивила подругу:

— Кстати, Лик! Ты купила то, что я просила?

Лика не знала, что и ответить. Она ведь ничего не купила. Ну, а как купить-то, если в магазинах везде были расклеены фотографии? Боялась, что кто-то узнает девушку из тысячи других.

Чтобы хоть как-то успокоить подругу, Лика решила соврать:

— Да-да, моя хорошая, купила. Не беспокойся.

— Хорошо, — успокоилась довольная Виктория и дальше продолжала наслаждаться купанием в горячей ванне.

Лика намыливала её спину и думала про себя: «Ё-моё, как теперь выкрутиться-то? Ведь я ничего не купила. Эх, ладно. Сгоняю в магазин, пока она будет спать».

— Спасибо тебе за всё, — тихо проговорила Виктория.

— За что?

— За то, что ты появилась в моей жизни. Если бы не ты, наверное, я уже давно сошла с ума и оказалась где-нибудь на улице.

— Ничего, всё хорошо, — ответила Лика и поцеловала свою подругу в голову.

Вдруг позади Лики появился человек в чёрном. Он улыбнулся и показывал на свои часы. Виктория ничего не поняла. Она посмотрела на свою подругу, как вдруг увидела череп вместо её лица. Резко оттолкнув Лику, судорожно попыталась встать на пол, но поскользнулась и упала. Упала удачно: Лика сумела схватить её голову, что Виктория приземлилась на мягкое место — на ладони подруги.

— Что с тобой? Чего ты так испугалась, что аж задёргалась?

Виктория переводила дух. Не могла отвечать. Такое чувство, что она была после длительной пробежки.

Лика ждала от неё ответа. Та не говорила ничего, а глубоко дышала. Ещё раз прождав ответа, Лика помогла встать подруге. Кое-как осилив, они вышли из ванны. Виктория переднюю часть тела завязала полотенцем, а Лике пришлось снять с себя футболку и повесить на балкон.

Виктория ничего не говорила. Она лишь смотрела в одну точку. Ей казалось, что этот человек где-то рядом с ней и поджидает удачного момента, чтобы убить. Чего так сильно боялась, так это смерти. Тем более насильственной и страшной.

Лика сделала своей подруге чай с лимоном. Из своей сумочки вытащила успокоительное и две таблетки снотворного. Посмотрев в сторону коридора, она прислушивалась к звукам, идущим из комнаты Виктории. Но там было тихо. А это значит, что она успокоилась. Всё же бросив таблетки в чай с лимоном, Лика стала размешивать ложкой до тех пор, пока всё не растаяло. Чашку поставила на блюдце, на тарелку положила бутерброд с колбасой, сыром и огурцами. Туда же добавила чуть-чуть красной икры. И всё это понесла своей подруге.

Виктория двумя руками обняла себя и сидела, глядя на потолок. Внутри неё было пусто, как в тумане. Душа будто скрывалась за этим дымом. А за туманом скрывается что-то нечто страшное и опасное для Виктории, что может убить в один миг.

Войдя в комнату, Лика увидела Викторию в таком состоянии, будто она окончательно сошла с ума. Чтобы хоть как-то вылечиться, она должна поскорее обратиться к психиатру, пока не было поздно.

Положив чай на письменный столик, Лика присела рядом с подругой. Обняла её. Виктория вновь оттолкнула свою подругу и забилась в дальний угол своего дивана. Присев на пятую точку, приподнимая свои колени, она руками приобняла ноги. В такой позе сидела и смотрела на свою подругу, временами переводя взгляд куда-то в сторону двери.

Лика поняла, что у неё действительно проблемы с психикой. Постоянно оглядываясь, она подала ей чай.

— Возьми, пожалуйста. Тебе надо выпить и чуточку поспать. Пожалуйста, прошу тебя! Слушайся меня! Я боюсь потерять тебя. Ты мне очень нужна!

Виктория обнимала свои ноги и, качаясь, при этом что-то нечленораздельно бормотала про себя. Её волосы были взъерошены, запутаны, а лицо перекошено, глаза стали какими-то безумными и потерянными. В них можно было прочитать боль, злобу, жалость, но одновременно и просьбу о помощи. Лика могла бы помочь, но не знала, как и чем.

— Дорогая моя! Прошу тебя, выслушай меня. Я очень тебя люблю, — стоя перед ней на коленях, ответила Лика. — Прошу, пойми. Ты больна. Ты серьёзно больна. Тебе нужно показаться психиатру. Я буду рядом, обещаю. Я всегда буду рядом. И ты никогда не будешь одна, — трогая волосы Виктории, закончила Лика.

Виктория ничего не ответила. Опустив глаза, она словно очнулась из сна (пришла в себя после гипноза). Ещё раз взглянув на неё, со слезами сказала:

— Я не знаю, что со мной творится. Я чувствую что-то зловещее и могильное рядом. Но ещё вижу и слышу это. Такое чувство, что в квартире мёртвые. И они все перешёптываются и собираются убить меня. Я человека в чёрном боюсь больше, чем этих самых мертвецов.

— А что за человек в чёрном? — поинтересовалась Лика. — Он тоже хочет тебя убить?

Виктория просто кивнула. Она боялась произнести вслух. Знала, что этот человек может слышать их разговор, читать её мысли. Тогда будет худо не только ей, но и подруге.

Лика всё больше и больше убеждалась в присутствии болезни у своей подруги. Чтобы ей помочь, она всё же заставила взять чашку чая и выпить до дна.

Виктория, ничего не говоря, сделала глоток лимонного чая. Посмотрев на свою подругу, выпила до дна.

Лика обрадовалась, что скоро подруга заснёт. Посмотрев на часы, она засекла время: 11:56. То есть через полчаса-час она уснёт младенческим сном. А пока нужно было заговорить её, успокоить.

— Расскажи о себе, — вдруг с таким любопытным голосом сказала Виктория.

— Расскажу, но ты ложись.

Виктория встала. Лика постелила диван, положила оранжевый плед и подушку. Положив голову на мягкую подушку, устроившись удобно, Виктория была готова выслушать свою подругу.

— А что ты хочешь узнать? — садясь на стул, спросила Лика.

— Расскажи о себе. Мы несколько дней живём вместе, но я ничего о тебе не знаю.

Лика замялась, ничего не могла ответить. Она не знала, с чего начать. С того, что родилась в неблагополучной семье, откуда её выперли, отдав в детдом? Или с того, что у неё теперь другая семья, более строгая и нелюбимая, где над ней постоянно издеваются? Или даже начать с того, что она сбежала от своей приёмной семьи, и теперь её ищет полиция? Ничего в голову не лезло. Особенно по поводу своего прошлого. Лика очень смутно помнила своё детство, но всё же могла кое-что рассказать.

— Знаешь, я ведь совсем необычной родилась.

— Как это?

Лика посмотрела на Викторию. Вторая ждала от неё хоть какого-то объяснения по поводу своей необычайности.

Поближе подвинув стул, Лика продолжила свой рассказ:

— Родилась на седьмом месяце беременности. У меня же приёмные родители. А вот настоящие бросили ещё до того, как мне исполнилось три месяца. Видите ли, мама была молода, а я — ошибкой.

— С чего решила, что она так думала?

— Одна единственная бабушка взяла меня на попечение. Бабушка со стороны отца. Она умерла, когда мне исполнилось десять лет. Снова начался этот ад: приют, дети, взрослые, орущие на нас и крысы, что постоянно лезли воровать нашу еду.

Виктория с сочувствием посмотрела на неё. Во время её рассказа она представила себя. Такой же десятилетней, забитой, никому ненужной. От таких чувств ей чуть не стало плохо. И она расплакалась.

— Что с тобой? — спросила Лика и легла к ней рядом. — Что такое? — снова спросила она и обняла её.

— Понимаешь, я ведь тоже сирота… Выросла в детдоме, где меня все насиловали и не любили. Всем был нужен один лишь секс. Зачем? Зачем мужчинам насиловать женщин? У них что, нет чувств, и они видят нас не душой, а другим местом? Почему так?

— Не обращай внимания, моя любимая девочка, — Лика поцеловала Викторию. — Просто их мозг находятся на кончике этого самого места, с чем они постоянно хвастаются.

Виктория прижалась к подруге, и они решили некоторое время помолчать. В такой момент говорят: «Тихий ангел пролетел — родилась новая душа». И это продлилось недолго. Именно в этот момент Виктория снова увидела того самого человека за дверью. Он стоял и улыбался. Лика посмотрела в сторону двери, но ничего не увидела. Чтобы хоть как-то успокоить подругу, она руками закрыла её глаза и попросила расслабиться.

— Знаешь, о чём я мечтаю? — тихонько гладя лицо своей подруги, спросила Лика.

— О чём?

— О том, что скоро всё закончится. Мы с тобой будем свободны от всех обязательств, и у нас всё пойдёт так, как должно идти. Конечно, я не уверена, что всё это закончится. Но ведь оно когда-нибудь закончится, правда ведь?

Виктория ничего не поняла, но, чтобы не обидеть подругу, поддакивала ей.

— У меня ведь ещё была проблема психического характера. Сама в детстве страдала психическими заболеваниями. Когда мне было двенадцать, у меня обнаружили паранойю и диссоциативные расстройства личности. То есть по-простонародному — раздвоение личности. Во мне обнаружились сразу три личности. Первая личность была намного моложе меня, а вторая — на шесть лет старше. Про третью якобы личность молчу.

— Почему? — удивилась Виктория.

— Потому что там был старик, кому было не менее семидесяти восьми лет. Он жил и получал пенсию, — со смехом ответила Лика и рассмеялась ещё больше. — Ведь самый курьёзный случай произошёл в больнице, когда я вместо детской ординатуры, заглянула во взрослый и попросила измерить давление. Медсёстры были шокированы, но выполнили мою просьбу. Давление-то было 170/90. Ты представь, что даже организм подстроился под возраст старика. Я чувствовала себя убитой и дряхлой, как моя соседка-Баба-яга Антонина Валерьевна. Даже сумела заметить у себя длинный нос, как у самой настоящей лесной колдуньи. Аж самой страшно стало.

Виктория весело рассмеялась. Лика тоже улыбнулась. Ей было приятно увидеть на печальной физиономии улыбку своей любимой подруги. Даже если она скоро уснёт, Лика всё равно будет лежать и обнимать её. Но нельзя забывать про продукты. Всё-таки обманула подругу — надо теперь пойти в магазин.

Снотворное взяло своё, и начали проявляться первые признаки его действия. У Виктории глаза слипались, но она старалась не заснуть. Было тяжело идти против действия таблеток (тем более против двух), поэтому она всё же сдалась. Уснула!

Лика посмотрела на свою подругу, улыбнулась ей, что-то пробормотала и ушла, оставив Викторию в одиночестве.