Наш хлеб – разведка

Альберт Байкалов

Настоящий спецназовец и в отпуске помнит о долге. Полковник Антон Филиппов во время отдыха на черноморском курорте случайно узнал о существовании подпольной лаборатории биологического оружия в чеченском селении, где он когда-то воевал. Не медля ни минуты, Филиппов поехал обратно в столицу, чтобы доложить начальству и собрать группу бойцов для уничтожения лаборатории. Но все вышло намного сложней. Найти в горах логово террористов оказалось практически невозможно. Зато группу Филиппова боевики обнаружили без труда...

Глава 4

Когда Ансалту и Утюг вернулись к комендатуре, то во дворе, кроме возившегося под капотом «УАЗа» бойца и скучающего рядом со входом в здание часового, никого не увидели. Дверцы машины были открыты, а из установленных в салоне динамиков лилась мелодичная песня на таджикском языке. Оба чеченца поняли, почему здесь не был услышан шум с дороги. В кабинете начальника горел свет.

— Надо постараться обойтись без стрельбы, — не сводя взгляда с часового, проговорил Утюг. — Застава рядом.

Отсоединив штык-ножи с отобранных у конвоиров автоматов, они стали обходить комендатуру с другой стороны. Это было небольшое одноэтажное строение, обнесенное когда-то колючей проволокой, от которой сейчас остались лишь воспоминания. На окнах были решетки и металлическая сетка, защищающая от ручных гранат.

Выглянув из-за угла, Утюг облегченно перевел дыхание. Караульный у входа стоял к нему спиной и наблюдал за работой водителя.

Знаками дав понять, что он берет на себя часового, а Ансалту автомобилиста, бесшумно двинулся вдоль стены. Когда до солдата оставалось полшага, Утюг закрыл ему рот ладонью, прижал голову к себе и несколько раз с силой ударил штык-ножом в область грудной клетки. Водитель даже не расслышал возни, продолжая подпевать магнитоле. Подскочивший к нему Ансалту вогнал нож в спину. Вцепившись в детали двигателя, солдат стал сучить ногами и хрипеть. Но это уже чеченцев не интересовало. Утюг ворвался в комендатуру первым и ударом приклада размозжил затылок солдату, сидевшему за столом с установленным на нем телефоном и радиостанцией. Ансалту, влетев в кабинет, в два прыжка оказался рядом с майором, который в этот момент укладывал в сейф их оружие. Несколько ударов ножом в живот, и комендант повалился на пол, корчась от боли. Между пальцами рук, которыми он зажал рану, хлынула кровь.

— Кому доложил о нашем задержании? — присев перед майором на корточки, спросил вошедший следом Утюг.

— Утром хотел…

— Во дворе твоя машина?

— Да.

— На ней есть спецпропуск?

— Эти номера знает вся республика…

— Понятно. — Утюг выпрямился. С минуту он наблюдал, как Ансалту рассовывает по карманам изъятые у них доллары, затем сделал шаг к майору, который уже начал заваливаться на бок, и воткнул ему штык в шею.

— Интересно, машина исправна? — наконец разложив по карманам деньги и паспорта, спросил Ансалту.

— Ты думаешь, мы сможем проехать через перевал ночью? — вопросом на вопрос ответил Утюг.

— У нас нет другого выхода. Если до утра не доберемся до Душанбе, то уже точно останемся здесь навсегда. Да и светает уже, — он кивнул на окна.

— А Хан?

— Хан имеет здесь своих людей. Будет даже лучше, если эту машину найдут хотя бы в Кулябе. Тогда здесь нас никто искать уже не станет, и Хан спокойно покинет этот район.

— У, шайтан! — неожиданно рявкнул Утюг и ударил себя по лбу.

— Ты чего, брат? — Ансалту испуганно уставился на Утюга.

— Мы забыли про телефон, — Утюг смахнул его со стола, — этот шакал мог позвонить, чтобы на заставе нас встречали!

— Надо уходить!

Выскочив во двор, прислушались. Было тихо.

— Посмотри, что с машиной, а я пока попробую найти форму, — спохватился Утюг.

С этими словами он вернулся обратно. В шкафу висели китель и рубашка майора. Сняв с себя куртку, Утюг стал надевать рубашку на себя.

Вошел Ансалту:

— Что ты делаешь?

— Этот урюк сказал, что его машину знают на блокпостах, но, если в ней будут ехать не военные, могут заподозрить, что угнали.

— Мотор завелся. — Ансалту стал снимать куртку со связиста. Его не смутило, что воротник был в крови. — Только не знаю, сколько бензина. Там приборы не работают.

— Разберемся, — рявкнул Утюг, выбегая на улицу.

Вскоре «УАЗ» коменданта участка карабкался вверх по серпантину, подсвечивая себе дорогу слабым желтоватым светом. За рулем сидел Ансалту, справа Утюг в форме майора, которая была явно на пару размеров меньше. Но, как они считали, снаружи, при слабом утреннем свете, никто не заподозрит неладное.

А между тем небо светлело. Поворот и первый пост. Ансалту догадался мигнуть светом, и солдат бросился поднимать шлагбаум.

— Не блефовал майор, — облегченно переведя дыхание, хмыкнул Утюг.

Дорога была ужасной. Слева скала, справа ущелье, по дну которого неслась, подбрасывая над водой куски пены, небольшая речушка. Часть дорожного покрытия давно свалилась вниз, и ширина проезжей части не позволяла на этом участке разъехаться даже двум легковым автомобилям. То и дело машину сносило к кромке обрыва, и вниз летели камни. Утюг вспотел и нервно теребил уголок воротника рубашки.

Впереди появился еще один пост. На этот раз милицейский. Как и первый раз, Ансалту еще издали мигнул светом. Шлагбаум поднялся.

— Хорошо, что перед переходом сбрили бороды, — заговорил Утюг. В его голосе чувствовалось возбуждение, которое охватывает людей, когда разрешается очень сложная ситуация.

Дорога круто пошла вверх и в сторону от ущелья. Они оказались практически на самом верху первого перевала. Машину слегка дернуло, мотор чихнул. Чеченцы переглянулись и вновь уставились на дорогу, однако через некоторое время все вновь повторилось, после чего она пошла рывками, теряя обороты.

— Аллах отвернулся от нас! — взревел Ансалту. — Бензин кончился!

Прокатившись по инерции еще пару десятков метров, они встали.

Некоторое время сидели молча. Мимо, громыхая бортами, проехал старенький грузовичок.

— Так, — протянул Утюг. — Я знаю, что надо делать.

— Ты хочешь купить бензин у проезжающих? — Ансалту вопросительно посмотрел на подельника.

— Ты совсем не думаешь, — вздохнул Утюг. — Машина коменданта участка хорошо известна в этих краях. Что подумают люди, увидев на ней двух чеченцев, да еще в таком виде? — Он подергал себя за отворот кителя, который, казалось, вот-вот лопнет по всем швам.

— Так говори! — Ансалту стал нервничать. — Не тяни резину.

— Надо откатить машину назад, к ущелью, — на секунду задумавшись, заговорил Утюг. — Тем более дорога под уклон. Здесь редко ездят. Но в течение часа все равно кто-то должен появиться. Мы заберем бензин, но водителя и пассажиров придется убить. Нам не нужны свидетели.

— А зачем это делать рядом с ущельем? — Ансалту удивленно захлопал глазами.

— В него можно хоть паровоз столкнуть, с дороги его видно не будет. Пока хватятся, мы уже в Чечне будем.

Вернуться на то место, где дорога тянется вдоль обрыва, не составило труда. Тяжелый «УАЗ» сам скатился к нужному месту. Приготовив автоматы, чеченцы принялись ждать.

* * *

Вязкая и непроглядная темнота, словно материализовавшись, заползала в нос, глаза, мешала дышать, попадая с воздухом в легкие. Алексей ощущал себя облачком пульсирующей боли, которая то усиливалась, то затихала, уступая место какому-то странному состоянию невесомости. Где-то рядом шумело море. Он приподнял голову, почувствовав резь в животе. Из мрака проступили два светлых квадрата. Постепенно он различил белоснежные стены и потолок.

«А где сарайчик? — Перед глазами мелькнуло перекошенное лицо Джамбулата, склонившегося над собакой. В руке нож… Он зажмурился и вновь открыл глаза. — Лена! Откуда? Жена осталась в России. Стоп!» — Вновь болью отдалось в затылке воспоминание о какой-то пещере, спящих вповалку парнях, одетых в военную форму. Он выходит наружу и собирает мусор. На камне сидят главари чеченских боевиков Нурды и Азат. Они играют в нарды и едят чипсы, запивая пивом, по очереди прикладываясь к горлышку пластиковой бутылки.

— Чертовщина какая-то! — неожиданно услышал он свой голос.

— Ожил, больной? — раздалось над самым ухом.

Алексей повернул голову и только сейчас понял, что его руки пристегнуты наручниками к изголовью кровати.

— Я не убивал собаку, — чувствуя, что говорит глупость, пробормотал он. — Это Джамбулат…

— Ты, парень, нам все дело завалил! — склонился над ним черноволосый молодой мужчина в больничной пижаме. — Зачем своему убийце помог убежать?!

— Почему убийце? — удивился Алексей. — Я же живой!

— Что он несет? — Мужчина озадаченно почесал затылок и посмотрел в сторону дверей.

Алексей узнал этого человека. Брюнет появился с утра, едва его перевезли в эту палату из той, где он приходил в себя после наркоза. Вместе с ним, на кровати у входа, устроился еще один крепыш. Он выглядел постарше. А после обеда зашел тот самый парень, который вспугнул чеченца и перевязал Алексея. На этот раз он был наголо бритый, однако Алексей узнал своего спасителя. Перед его появлением эти двое больных сказали, что они будут охранять Леху. Сначала его охватила гордость и он почувствовал себя кому-то нужным, но так и не мог взять в толк, кто желает ему неприятностей. Только когда в палате началась драка, случилось необъяснимое. В затылок словно влетело что-то очень маленькое, подобное искре от костра. Резко увеличившись в размерах, это нечто разорвало в клочья черепную коробку и, разбухнув, превратилось в еще одну голову. Только не было в этих новых мозгах вязкости и каких-то оборванных, непонятных видений. Его словно окатили ледяной, кристально чистой водой, которая смыла непонятную субстанцию. Некоторое время Алексей переваривал происшедшее, находясь в ступоре от целого взрыва эмоций и воспоминаний, а потом наконец понял, что полетевший на пол брюнет держит в руке оружие, из которого собирается убить появившегося в палате мужчину. Он знал, что тот делает неправильно, но не мог объяснить почему. Для этого надо было сосредоточиться. Однако обогнавшее мысли подсознание словно слегка подтолкнуло в спину. Он видел, как гость, перевернув на милиционера кровать, отбросил ногой в сторону выпавший из его рук пистолет и кинулся к дверям. Преградивший ему путь второй охранник вдруг сложился и повалился на пол. В это время брюнет, придя в себя, стал выбираться из-под кровати. До Алексея дошло, что еще немного, и милиционер бросится в погоню. Превозмогая боль, он сполз на пол, дотянулся до пистолета и, взяв его в руки, направил ствол на оперативника:

— Не надо его догонять! Он ни при чем! Вы не тех ловите!

— Вот это номер! — раздался голос мужчины, которого загадочный посетитель выключил, направляясь прочь.

Он уже поднялся на ноги и, растерянно хлопая глазами, смотрел на Алексея.

— Слышь, Лютый! — взмолился брюнет. — Брось оружие! Это не игрушка! — Он скосил взгляд в сторону своего напарника: — Ильич, стой где стоишь. Не провоцируй его.

— Я не Лютый! — неожиданно взревел Алексей и выстрелил в потолок.

— Да, — протянул хозяин пистолета, — дебил!

От этих слов в груди у Алексея все заклокотало.

— Я старший лейтенант Иванов Алексей Аркадьевич! Повтори! — Он направил оружие на обидчика. Рука тряслась. В это время милиционер умудрился двинуть подушкой по руке, и все провалилось в какую-то пропасть без дна, времени и света…

— Ты сообщил нашим? — спросил брюнет напарника.

— Конечно, — тот сокрушенно вздохнул и сел на кровать. — Надо же, так облажаться! Один полуживой, с распоротым брюхом недоделок не дал задержать бандита. Шеф шкуру спустит.

— Брось, — брюнет махнул рукой. — На брюхе у него только шкура попорчена. Сам слышал, как врач говорил: «Кишки прополоскали, обратно всунули и зашили. Через неделю можно выписывать».

— Мужики, мне кажется, не там ищем, — голос, принадлежащий кому-то четвертому, заставил Алексея повернуть голову в сторону соседней кровати.

Навалившись на спинку, там полулежал еще один мужчина. Голова его была полностью забинтована, а лицо представляло собой один сплошной синяк. Рядом, у стены, стояли костыли.

— Почему ты так решил? — удивился брюнет.

— Я же говорю, когда Филиппов на меня налетел, — вновь заговорил перебинтованный, — то сказал, что во всем виноваты Джамбулат и Осипов.

— Да, — прохрипел Алексей, неожиданно узнав в новеньком, похожем из-за бинтов на мумию, старшего лейтенанта милиции Вахрушева Константина, которому он отдал от руки составленный план местности. — Меня чеченец ножом ударил.

— Видите! — Старлей показал глазами на Алексея.

— Да как можно к его показаниям серьезно относиться? — Мужчина, которого все называли Ильичом, присел рядом с Вахрушевым. — Он же невменяемый!

— Слушай, Костя! — Брюнет занервничал: — Завязывай выводы делать. Тем более, ты у нас потерпевший как-никак. Объявили Филиппова в розыск, значит, будем ловить.

— Меня преследует Джамбулат, — четко выговаривая каждый слог, проговорил Алексей, чувствуя, как внутри его словно сжимается пружина. — Я бежал на его машине из плена, спрятавшись под тушами баранов. Он и его дядя знают, что мне известно о базе боевиков, где готовится очередной теракт.

— По-моему, надо вызывать врача, — поморщился Ильич.

— Скажу больше, — брюнет сокрушенно вздохнул и встал, — ему психиатр нужен.

— Я бы на вашем месте не торопился с выводами, — неожиданно заговорил Вахрушев. — С парнем явно что-то произошло. Он раньше не мог и двух слов связать.

С этими словами милиционер взял в руки костыли, кряхтя поднялся с кровати и подошел к Алексею:

— Ты как себя чувствуешь?

— Я все вспомнил, — с непривычки захлебываясь, быстро заговорил Алексей. — И тебя тоже. Старший лейтенант…

В это время дверь распахнулась, и в палату вошли несколько человек в штатском. При их появлении охранники Алексея поднялись со своих мест.

* * *

Добравшись на автобусе до Краснодара, Антон столкнулся с новой, типичной для сезона отпусков проблемой — отсутствием билетов. Послонявшись у касс в надежде найти хотя бы перекупщиков, безрезультатно посетив железнодорожную комендатуру, решил ехать зайцем. Можно было, конечно, сообщить о проблеме Родимову и тот бы нашел вариант, при котором военные железнодорожники даже донесли бы Филиппову до вагона сумку, но не хотелось беспокоить старика по пустякам. Тем более генерал не любил беспомощности.

Поездов на Москву было много, но он выбрал проходящий. Пистолет, документы, деньги; остальное в урну. Пусть бомжи порадуются. Провел рукой по подбородку, до Москвы не обрастет, брился с утра. Да и небольшая щетина наверняка придаст легкого шарма наголо бритому мужчине. Дальше дело за малым. Он оглядел перрон и отправился по небольшим торговым павильонам. Цены не пугали, и вскоре в руках у него был пластиковый пакет, набитый вяленой рыбой, пивом и двумя бутылками, если верить этикеткам, хорошего коньяка. Он должен был не вызвать никакого сомнения у проводников, что соскочил с поезда, чтобы пополнить запасы в дорогу. К этому времени объявили о прибытии поезда Новороссийск — Москва.

«То, что надо», — с облегчением подумал он, направляясь в дальний конец перрона.

Стоянка поезда была пятнадцать минут. Все это время, стараясь не попасться на глаза проводнице последнего вагона, он терпеливо ждал отправления. Наконец после неразборчивых, эхообразных слов диктора, донесшихся из нескольких динамиков, народ стал забираться в вагоны, а еще через пару минут состав дернулся и медленно покатился. Пора!

Выскочив из своего укрытия, он рванул вслед за вагоном, сшибая зазевавшихся провожающих.

— Девушка! Девушка! — с мольбою в глазах глядя на миловидную проводницу, выдавил он из себя и, дождавшись, когда она развернет свою аккуратную головку в его сторону, простонал: — Возьмите пакет!

— Фу! — стоя спустя минуту в тамбуре набирающего ход поезда, он обессиленно навалился на стенку. — Еще бы чуть-чуть, и опоздал!

Проводница молча опустила мостик, закрыла двери и только после этого развернулась к едва не «отставшему» от поезда пассажиру.

— Диктора надо слушать! — Она шутливо сделала строгое лицо и назидательно погрозила ему пальчиком.

— На вокзале такое эхо, что ни слова не разберешь, — улыбнулся он.

— Вы из какого вагона?

— Из третьего, — не моргнув глазом соврал он. — Но есть желание задержаться в вашем. Должен же я как-то вас отблагодарить.

— Много вас таких благодарных, — она деловито поправила собранные на затылке в клубок волосы. — Пойдемте.

Проводница оказалась строгого воспитания, и уже через час Антон был выдворен из служебного купе в «свой» вагон.

Медленно продвигаясь по составу, он, словно ищейка, искал место, где его пакет может послужить якорем. В конце концов вскоре он оказался в компании хорошо отдохнувших молодых мужчин, делящихся впечатлениями о проведенных на море днях. Пил он мало, лишь делал вид. Нежелание ехать в своем купе объяснил просто — престарелая чета с внуком «проела ему на голове плешь» своими нудными разговорами.

На вторые сутки веселья, в процессе которого перебравшие поднимались на верхние полки, чтобы вскоре спуститься вновь, дверь купе с шумом отодвинулась, и перед нетрезвой компанией возникли двое сотрудников транспортной милиции.

— Пьем? — Розовощекий, под два метра ростом капитан почему-то задал этот вопрос именно Филиппову.

Антон лишь пожал плечами и отвернулся к окну. Уже ехали по Московской области, и он считал, что программу-максимум выполнил сполна. Теперь можно добраться на любой попутке или даже электричке.

— Гражданин, ваши документы! — каким-то странным, вмиг изменившимся голосом потребовал стоящий рядом с капитаном сержант.

Краем глаза Антон заметил, как он толкнул в бок офицера и шепнул «ориентировка».

— Стоило побрить голову, на всех бандитов стал походить! — Антон изобразил на лице злость. — Ваши ориентировки, как по шаблону, на одно лицо: лысый и взгляд исподлобья. Это, наверное, чтобы легче ловить было.

— Документы! Или ты оглох, уважаемый? — голосом человека, который только что узнал, что ему достался какой-то крупный выигрыш, потребовал уже начальник патруля.

— Они у меня в купе, — Антон встал и виновато пожал плечами. — Здесь я гость.

— Ну, пойдемте в ваше купе, — капитан посторонился.

— А наручники? — Антон вытянул вперед руки. — Вдруг сержант не ошибся?

Филиппов знал, за день сотрудники милиции часто сталкиваются с похожими на разыскиваемых преступников людьми. Как правило, фотороботы далеки от оригинала и не все, в случае встречи с реальным бандитом, до конца уверены в своих подозрениях. Именно в этот момент надо вести себя немного раскрепощенно и в меру вызывающе. С ходу дать понять, что тебе нечего бояться. Вот, мол, сейчас покажу документы, и отстанете. Притупив таким образом бдительность, легче уйти.

— Ладно, — офицер вдруг смутился. — Не паясничай.

Антон вышел в коридор и, ничем не выдавая своего волнения, двинулся в том направлении, где был вагон-ресторан. Он прекрасно знал, что в рабочем тамбуре открыта дверь. Скорость поезда была небольшой, потянулись дачи какого-то города. Сержант направлялся впереди, капитан шел сзади. Сержанту приходилось в тамбурах открывать двери, капитан их захлопывал. Вскоре запахло кухней. Антон бросил взгляд в окно. Поезд начинал торможение. Последняя дверь. Миновав переход и тамбур, сержант входит в коридор, ведущий в ресторан. Справа, как Антон уже успел убедиться, открытая дверь кухни. Лишь небольшое, по пояс ограждение отделяет его от свободы.

Удар локтем в живот заставил капитана сложиться. Сержант не успел развернуться на вскрик своего начальника. Используя поручень под окном как опору, Антон двинул его ногой в грудь, и тот завалился в проходе. Отбросив в сторону бачок и какого-то мужичка в белой рубашке, он перекинул ногу через ограждение, повис на руках и через мгновение уже бежал по инерции рядом с вагоном.

Едва отдышавшись, рванул в сторону дач, которые начинались сразу за путями. Из-за того что прыгал на щебенку, при каждом шаге в щиколотках отдавало болью. Добежав до зарослей какого-то кустарника, обернулся. Ни сержант, ни капитан не решились повторить его подвиг. Они лишь высунулись в двери, наблюдая за его маршрутом.

«Давайте, ребята, сообщайте, на каком километре сошел, а главное, в какую сторону направился». — Антон повеселел и вошел в небольшой лесок, дожидаясь, когда состав скроется из виду. Как только это произойдет, он перейдет пути в обратном направлении, поскольку с этой стороны сейчас соберется не меньше десятка патрульных машин и будут организованы его поиски. Да и дорогу, которая ведет в столицу, возьмут под контроль.

* * *

Солнце со стремительной быстротой подбиралось к зениту. Изнывающий от жары Утюг несколько раз порывался спуститься по почти отвесному склону к воде, но всякий раз Ансалту уговаривал его не делать этого.

За все время проехало три машины, но ни одна из них не остановилась.

— Нас уже ищут, а этот «уазик» теперь только помеха, — твердил Утюг.

— У таджиков слабая связь, — стоял на своем Ансалту. — Здесь горы. Поверь.

Почему-то он был уверен, что у них еще есть в запасе как минимум час.

— Давай так, — наконец не выдержал Утюг. — Любая машина, сразу стреляем. Сливаем бензин, ее в речку, и вперед.

— Договорились, — кивнул Ансалту. — Только надо дождаться, когда она поравняется с нашей, чтобы недалеко было носить бензин и не попасть в бак.

— Главное, чтобы в этот момент на дороге больше никто не появился, — с беспокойством проговорил Утюг и поежился.

Едва он замолчал, как со стороны границы послышался надрывный гул мотора. Схватив автомат, Ансалту перешел на другую сторону дороги и присел на корточки за обломком скалы. Утюг прикрылся корпусом «УАЗа». Из-за поворота вынырнула белая «Нива». Когда до нее оставались считаные метры, чеченцы не сговариваясь вышли из-за своих укрытий и подняли стволы автоматов. Две очереди одновременно выкрошили боковое и лобовое стекло. Казалось, что внутри уже нет ничего живого, когда со стороны водителя распахнулась дверца. Выскочивший из нее окровавленный и обезумевший таджик бросился прочь. Заглохшая машина начала медленно катиться назад.

— Утюг! — закричал Ансалту, целясь в карабкающегося в гору раненого. — Останови машину!

Прогремевшая очередь вывела Утюга из оцепенения. Он догнал «Ниву». Сначала чеченец хотел удержать ее за стойку, но ноги скользили по остаткам асфальта. Потом пытался дотянуться до ручного тормоза и наконец, подхватив на дороге приличных размеров валун, бросил его под колесо. Машина встала.

Тем временем Ансалту уже добрался до убитого им водителя, который умудрился довольно высоко забраться, и скатывал его ногами вниз, оставляя за собой дорожку окровавленных камней.

— Чего стоишь?! — оказавшись внизу, он закричал на Утюга.

Белый как мел, с широко раскрытыми глазами, Утюг походил на изваяние. Ансалту никогда не видел его таким.

«Может, змея укусила?» С опаской осмотрев пустынную трассу, он перешел через дорогу и заглянул в салон расстрелянной ими машины. Там, на заднем сиденье, неестественно запрокинув назад голову, лежал человек. Сначала Ансалту обдало жаром, а во рту пересохло. Потом он почувствовал страшную слабость в ногах, и ужас, безысходность, ненависть ко всему окружающему миру вырвались из его глотки. Задрав голову вверх, он закричал. Там, в машине, лежал не кто иной, как Сайхан Ирисбиев по кличке Хан, их хозяин.

Звериный крик обезумевшего Ансалту заставил Утюга вздрогнуть. Со всего размаха он залепил своему подельнику в ухо и бросился в машину.

— Хан! Хан! Ты живой? — Бандит стал трясти своего хозяина за плечо. Но тот был мертв.

— Что мы наделали! — выл сваленный ударом на землю Ансалту. Он сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, а по его лицу текли слезы.

— Возьми себя в руки! — закричал на него Утюг. — Что ты плачешь, как женщина! Хан умер воином, и мы ни в чем не виноваты. Сливай бензин!

Пока Ансалту ходил за канистрой и шлангом, Утюг снял надетый на Хана фотоаппарат, потом, обшарив карманы, забрал деньги и документы.

Вскоре труп водителя был в машине, а бензин из легковушки перекочевал в бак «УАЗа».

— Надо предать Хана земле, — с тоской глядя на «Ниву», проговорил Ансалту.

— Ты сошел с ума, брат, — Утюг положил ему на плечо руку. — У нас нет времени!

С этими словами он обошел машину со стороны водителя, вывернул руль с таким расчетом, чтобы она покатилась прямо к обрыву, после чего выбил из-под колеса камень:

— Подтолкни!

Некоторое время ехали молча, в каком-то оцепенении. На лице Утюга не дрогнул ни один мускул, когда проезжали посты милиции в Кулябе и Курган-Тюбе. Их везде по-прежнему беспрепятственно пропускали. Притормозив рядом с мальчишкой, торгующим у дороги, не выходя из машины, купили минеральной воды.

Начался подъем на Фахрабат. Последний перед Душанбе перевал. Был уже полдень, но наверху дул прохладный ветерок. Слева промелькнули две гигантские статуи мужчины и женщины, символизирующие Европу и Азию. Оставались считаные километры.

— Здесь наверняка уже знают, что произошло в Анжеробе, — заговорил глухим голосом Утюг. — Пора избавляться от машины.

— Как же дальше?

— На попутке, — Утюг отвернулся в окошко. — Народ здесь уже не такой дикий, как на границе. Да и автобусы ходят.

— Что же ты предлагаешь?

— Не доезжая двадцати километров до Душанбе, будет поворот налево. Там большой кишлак, Лохур называется, а за ним полигон русской дивизии. Бросим машину рядом. Потом попробуем найти человека, который за деньги согласится увезти нас в Ташкент. Оттуда поедем поездом. Здесь опасно появляться на вокзале. Нас, конечно, никто не знает в лицо, но то, что на заставе устроили погром именно чеченцы, наверняка уже известно.

Дорога, петляя, пошла вниз. Уже было видно столицу Таджикистана. Огромный город, окруженный горами со снежными шапками на вершинах, смотрелся красиво.

— Что будем говорить Садаеву? — Ансалту бросил вопросительный взгляд на профиль Утюга. — Как Хан погиб?

— Скажем, при переходе, убили пограничники, — немного подумав, принял решение тот. — Главное, «Возмездие Аллаха» привезти, а там нам простят все грехи.

— Плохо получилось, — вздохнул Ансалту. — Мы не только убили своего брата, но и бросили его, как собаку, на чужой земле.

— Ты не прав, Ансалту, — задумчиво проговорил Утюг. — Это тело его осталось здесь. А душа уже в раю.

* * *

Наступило третье после операции утро. Алексей чувствовал себя превосходно. На удивление быстро заживал шов. Впрочем, он ничего странного в этом не видел. За время службы на Северном Кавказе сам не раз был свидетелем фантастических излечений за очень короткий срок и после более серьезных ранений. Особенно в экстремальной ситуации. То ли организм мобилизует все свои резервы, то ли есть еще какие-то факторы. По крайней мере, у Алексея был огромный стимул подняться как можно скорее. Пришедшие вскоре после бегства Филиппова в палату начальники охранявших его милиционеров ясно дали понять, что главным подозреваемым, невзирая ни на что, по-прежнему остается этот человек. Алексей, окончательно за это время придя в себя и восстановив в памяти все события, пришел к выводу, что это не так. Однако, кроме того, что его умственное состояние для всех оставалось еще под вопросом, поделиться своими соображениями было уже не с кем. Милиционеров убрали после визита Филиппова. Не давала покоя услышанная фраза, брошенная при осмотре врачом, что дела идут на поправку и скоро переведут в другую клинику. Куда — Алексей догадался. Если учитывать отношение к нему медперсонала и то, что дверь в палату запирают на ключ, следующим пристанищем будет психушка. В таком случае он не сделает то, ради чего столько перенес. А может, он уже опоздал? Ведь когда его забирали из схрона, была еще весна, а сейчас середина лета. Почти месяц он провел в селе, убирая кошару, роя под фундамент нового дома яму. Потом дорога в Осиновку. Попытка спрятаться от преследования под трансформаторной будкой. Он помнил, как свернул к ней. С этого момента шла какая-то чехарда в мыслях. По-видимому, его ударило током, отчего он потерял память. Дальше… полное отсутствие каких-либо воспоминаний о целом отрезке жизни, пока не стал осознавать отдельные ее моменты.

Конец ознакомительного фрагмента.