Адванта. Т1. Вход

Алуер Добров, 2023

Десятилетия трудов множества учёных родили виртуальное игровое пространство, полное возможностей – и без правительственных запретов. Что получится, если в новую, развивающуюся реальность пустить старого, уставшего от жизни неформала? Только его совесть сможет хоть как-то нивелировать содрогания этого молодого и хрупкого мира, Адванты.

Глава 3

Таверной оказалось двухэтажное длинное здание, стоящее у перекрёстка. Первый этаж был полностью уставлен столиками, за некоторыми из которых сидели игроки и о чём-то беседовали, а второй этаж был полностью отведён под жилые комнаты, которые некоторые игроки арендовали для отдыха, надёжного хранения предметов или для увеселения. Ну а что, если боль в игре чувствительна, дык почему бы и не быть другим ощущениям? Это и закомплексованным в реале подросткам интересно, и взрослым, особенно тем, что или не избавились от подростковых комплексов, или живут в этой игре, как и я. По сводкам правоохранительных органов в реале, с появлением в играх полного погружения возможности сексуальных отношений, заявления об изнасиловании рассматривались как экзотика какая-то. Социологи сообщали о снижении нежелательных беременностей, медики — о резком снижении количества заболеваний, передающихся половым путём. Кстати, те экстремалы, которые выставляли уровень ощущений на сто процентов, в своих рядах имели немало игроков, которые мотивировали свой выбор как раз яркостью ощущений при сексе. Ни одной беременности в игре ещё не было, хотя есть у меня подозрение, что и это приладят, а вот заболевание в виде дебафа словить можно, разработчики не без юмора подошли к вопросу.

— Лод! Дружище! — крикнул необъятной ширины гном, стоявший за прилавком в дальнем конце зала. — Ты как, по делу или просто навестить старого ожиревшего гнома?

— Прогуляться, а заодно, может, и найти дело на свои заскучавшие уши, — решил поюморить я.

— Таких дел тут всегда полно, подходи к любому столику, гости тебе выше ушей накидают, — с улыбкой сказал гном, наливая полную кружку напитка, пахнущего мёдом с мятой, и поставил её передо мной на стойку.

— Слушай, может, подскажешь к кому обратиться тут по одному вопросу? Меня интересует битва в Варне. Мне бы некоторые подробности выяснить, — спросил я, отхлебнув лёгкого и сладенького спиртного.

— Даааа, знатная была битва. Наверно, тут с ползала так или иначе или о ней слышали, или в ней участвовали. Но одна барышня совершенно точно была в самой гуще. — Голос гнома стал несколько сальным.

— Познакомишь? — коротко спросил я.

— После того количества мёда, что от тебя принесли сегодня без оплаты, — конечно! Одна авантюристка даже денег с меня не взяла, говорит, что ты ей уже заплатил. Такая… Страшная, как говно из-под снега! Но с сиськами! — лицо гнома немного исказилось, видно от воспоминаний сего создания.

— Эбола, — напомнил я, усмехнувшись определению гнома.

— Ага, точно! — ответил гном, махнув пальцем.

— Задорная, деловитая, беззлобная, — резюмировал я и ещё отхлебнул.

— А ещё пара близняшек, детишек совсем, тоже бесплатно принесли по ящику.

— Угу. — Сказал я в кружку. — Усердные девочки.

Справа от стойки была небольшая сцена для менестрелей, и сейчас на неё выходила невысокая, плечистая и весьма мускулистая дама с никельхарпой. Надпись над ней гласила, что зовут её Кара, ни в каком клане она не состоит или скрывает эту часть информации (такое в игре возможно благодаря очень дорогим артефактам). Её белые волосы были небрежно убраны назад и собраны в хвост, но самым притягательным на её слегка квадратном лице, густо усеянном веснушками, был взгляд. Большинство отметило бы только необычный бирюзовый оттенок глаз. А для тех, кто уже встречал такой взгляд, он говорил много больше. Это был взгляд не менестреля. Она осматривала зал так, будто оценивала толпу, выискивая в ней тех, кто может на неё напасть. Она отодвинула стул в самый угол, где могла сидеть, упершись спиной в стену, села и начала настраивать свой инструмент. Громкость шума в зале уменьшилась. После недолгой подстройки она сыграла небольшое пиццикато для проверки — и инструмент запел, а после нескольких тактов его поддержал изумительный, глубокий контральто:

Одоспешенных коней бег,

Позолоченных лат лязг,

Ослепляет глаза блеск…

Между светом и тьмой — грязь.

Между светом и тьмой — кровь,

Серых лиц искажён вид…

Чёрных полчищ страшит рой…

Строй держать! И поднять щит!

Не за славой сюда шли —

Под знамёнами благих сил,

Не идеи сердца жгли —

Кто платил, тот и был мил.

У наёмника хлеб — сер,

Командирский приказ — сух,

Блеск монет — чище всех вер,

В этом весь боевой дух!

Когда красят опять мир,

Несчастлива войны масть.

Полумрак затопил мир,

Будет жалко вот так пасть —

Не увидя побед знак —

Цвет полотнищ, эмблем вязь…

Не дойдя лишь до конца шаг,

Безымянным упав в грязь!

После завершения баллады по залу с глиняной кружкой отправилась девочка лет двенадцати в жёлтом платье в белый горошек и двумя хвостиками на затылке. Судя по количеству монет, бросаемых в кружку посетителями, они высоко оценили исполнение, но текст… Кроме меня, мало кто прочувствовал. Лишь за одним столиком два сгорбившихся орка высыпали на стол по горсти монет, которые сгрёб человек, размерами лишь немного уступавший двоим товарищам, и отправивший их в кружку с такой печальной улыбкой, что сомнения в понимании ими судьбы наёмника у меня не осталось.

— Эту полугномку я встретил недавно, узнал, что она сама билась в той мясорубке в Варне и что она славно поёт, вот и пригласил её выступить в моей таверне с балладой о тех событиях, — сказал Грахлов с масляной улыбкой. — Хороша-а-а! Ох, хороша-а-а!

Наемница… Участвовала в битве за Варну… Бинго, вашу данность! Я никогда не верил в везение. Всё в мире закономерно. Тем более в искусственном мире, в основе которого математика, вне всякого сомнения. А вот тут я немного усомнился в верности своего суждения.

— Поставь-ка ей хорошего вина за мой счёт, — сказал я, расплываясь в изумлении.

Мало чем меня можно соблазнить в жизни так, как хорошей музыкой и замечательно поставленным женским вокалом. А близость обладательницы этой совокупности навыков у меня обычно вызывала желание обнять и приласкать.

Гном с ехидной ухмылкой взял глиняный стакан и под самый край налил в него из кувшина, что достал из-под стойки. Движением глаз пригласил певицу к столу после того, как девчушка отдала ему кружку с монетами. Примерно половину монет он высыпал на стол перед певицей, а остальное убрал под столешницу. Та походя сгребла горку монет, и она исчезла, перемещаясь на счёт игрока.

— Смочи горло, мы угощаем, — словно заботливый отец, пробасил гном.

— Мы? — недоверчиво переспросила Кара, подходя к стойке.

— Я и мой друг-пасечник., — кивнул он на меня.

— Судя по его взгляду, он меня угощает не просто так, а с каким-то интересом, — сказала певица, не отводя пристального взгляда от моих глаз и при этом делая добротный глоток угощения.

Ух!!! Вот это глазищи. Нет, они не избыточно большие — вполне пропорциональны для её роста, широкого тела и лица, но взгляд… Взглядище! В этом взгляде одновременно можно увидеть целый ворох мыслей и вопросов, которые не толпятся все вместе, как это бывает у стереотипной женщины, а быстро сменяются, но в порядке организованной очереди. Я бы с такой женщиной ночку-другую поиграл бы в шахматы. Но сейчас мою душонку беспокоит другое.

— Верно, — ответил я, не в состоянии оторваться от её глаз, хотя всего чуть ниже был очень такой фапабельный бюст третьего размера, который она не выставляла напоказ расстёгнутыми пуговицами, но и не прятала различными ужимающими устройствами вроде бюстгальтера.

— Я хотел бы нанять бойца для сопровождения и защиты моего тщедушного тела на пути решения одной загадки этого мира, — завернул я настолько поэтично, насколько смог, для услаждения уха барда.

— Ясно, а я тут причём? Я всего лишь скромный менестрель. Пением зарабатываю, — продемонстрировала она свой музыкальный инструмент.

— Ага, — немного насмешливо сказал я, — который во время исполнения баллады не смог спрятать глаза того, кто такое видел не раз.

Кара с некоторым укором и небольшим гневом поглядела на Грахлова.

— А я что? — пожал тот плечами. — Не думал, что у моего старого друга-фермера маразм приключится, и он решит отправиться дальше, чем до моей таверны.

— Болтун ты старый, — буркнула она в кружку, делая ещё глоток. — Отдохнула, называется.

— Сколько ты хочешь за свои услуги? — прямо спросил я, расценив её ворчание не иначе как согласие.

— Тысяча в день, — твёрдо ответила наёмница. — Плюс оплата отдельной комнаты, если останавливаемся в городе. Дальше второго круга городов цена будет выше.

— Рыхс. Совесть, на сколько дней мне хватит денег, если найму её по этой цене?

— Двенадцать дней, — отрапортовала та.

Меньше чем на две недели…. Этого времени может не хватить, но если так, вернусь на ферму и ещё поработаю. К тому же, возможно ещё денег поимею по ходу дела. Прихвачу с собой мёда, продам его, да и по пути какой фураж попадётся.

— Схыр. Хорошо, устраивает, — ответил я Каре, и та перестала пить, но от кружки не отлипла.

Она вперила в меня пронзительный изучающий взгляд, так и не отрываясь от кружки.

— А ты ведь не простой непись? — тихо не то спросила, не то утвердила широкоплечая прозорливица, поставив опустошённую кружку.

Не найдя сразу, что ответить, я плавно обернулся, чтобы хоть увидеть, не слышит ли кто из посетителей этого вопроса, обращённого ко мне. По контракту я не имел права сознательно разглашать информацию о том, что мой персонаж управляется оператором. Эта гномолюдина сейчас сама догадалась, что не наказуемо. Непонятно, как она это поняла, но, мне кажется, если подтвержу напрямую, Совесть меня сожрёт и сживёт со свету. Однако я не мог не заметить, что резко вызвал повышенный интерес у игрока, которого собирался нанять.

— Простые в этом мире или скучны, или невозможны, — туманно вывернулся я, понимая, что этот ответ сработал не больше, чем заглушка в тексте для плавности повествования.

— Предлагаю подняться в мою комнату и обсудить твои вопросы про Падшего и Варненскую битву, — сказала Кара, глядя на меня всё так же пристально, но уже со снисходительной ухмылкой.

Мне ничего не оставалось, как согласиться на это предложение. Не скрою, разум сразу провернул несколько возможных сценариев дальнейшего развития событий, некоторые из которых вызвали прорыв томящихся в неволе бабочек в живот.

Когда мы поднимались по лестнице, на сцену вышел какой-то игрок и под ритмичные удары в том начал гнусавым голосом читать стихи о том, как во время его отоваривания в одёжной лавке развратная эльфийка пыталась откусить ему детородный орган и съесть его вместо бургера. Я аж икнул от таких стихов. Пока мы шли, я узнал от моей собеседницы, что это старая песня, исполненная в стиле рэп, ну, точнее той жалкой пародии, что от него осталась. По её мнению, современные музыковеды — люди со странностями.

Комната, которую Кара снимала, выглядела весьма аскетично, собственно, для комнаты в придорожной таверне это и неудивительно. Односпальная кровать, сундук и столик, на котором стояла ваза с букетом луговых цветов. Кара достала из сундука пару кружек и бутылку с очень сладким, как оказалось, вином. Она разлила напиток по стаканам, села на сундук, мне указала на кровать и молча отхлебнула по-богатырски.

— Я сняла комнату в этой таверне, чтобы отдохнуть от боёв и найма немного. У меня пет на лечении, я захотела сменить деятельность ненадолго. В целом, непись мог бы попытаться меня нанять. С появлением ИИ в играх такое возможно. Но не за цену, в три или четыре раза превышающую обычную для такого найма, — пояснила Кара момент, где я опрофанился и спалился.

Мне оставалось только молча глядеть в пол. Прав был Грахлов. Хороша-а-а! Умна, сильна, по-крайней мере, в игре, музыкальна! Настоящая сильная и независимая!

— Я не привык менять коней на переправе и если уж согласился на завышенную цену, то так тому и быть. Хотя если ты сама её снизишь, буду признателен, — сказал я, понимая, что скорее всего снизит, так как тоже спалила свой интерес к игротеху, глазами спалила.

— Расскажи больше о своей загадке, — попросила Кара вместо ответа на запрос о снижении цены.

Я вкратце изложил свои соображения о Падшем и нелогичности этого персонажа в игре. По мере моего рассказа Кара всё глубже погружалась в какие-то свои мысли.

— Я не возьму с тебя денег, — медленно и вкрадчиво сказала она, выслушав и удивив меня своими словами. — Даже более того, буду сама оплачивать себе комнату и все свои накладные расходы. Свои, думаю, сам потянешь, если согласился на цену, за которую «Шмели» на пвп нанимаются для сопровождения по мобовским локациям. Я буду с тобой ходить столько, сколько понадобится для решения твоей задачи. Но однажды я попрошу тебя об услуге, и ты мне её окажешь. Я не знаю, в какой момент это произойдёт, но произойдёт. Это может быть любая услуга, которую ты в силах оказать технически. До момента моей просьбы ты не будешь меня донимать вопросами о том, что это может быть за услуга. Если ты согласен на это, выдай мне квест с этими условиями. Если не согласен, тогда условие остается прежним. Тысяча в день.

Голос её был твёрд, но я слишком много общался с людьми, чтобы понять — она задумала что-то большое и сейчас готова играть ва-банк. Согласно условиям, я до самого конца не узнаю, что она задумала, но ясно, что ей нужны именно какие-то из способностей игротеха. Если это что-то недопустимое с точки зрения игры, Совесть не позволит мне это реализовать, так что я не боюсь за то, что критически нарушу правила, которые повлекут наказание в виде моего отключения от управления этим персонажем. А вот приключения, думаю, гарантированы интересные и разнообразные. Некие части моего тела чувствуют это, вот прямо всем своим естеством чувствуют. Ладно бы они это просто чувствовали, они этого жаждут. Она молчала и смотрела на свой стакан, терпеливо ожидая от меня ответа. Её поза показывала безмятежность, но я-то понимал, что с каждой секундой её нервы натягиваются всё сильнее, и нарастает страх за то, что я могу дать не тот ответ, который она желает.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне в поиске ответов на мой вопрос о Падшем! — начал я с пафосом в голосе, но не избыточно. — Взамен я согласен выполнить любое твоё желание, что смогу. Пока наш договор не будет исполнен, я буду честно делить с тобой еду и кров, защищая тебя по мере сил своих и принимать твою защиту.

Формула указания деятельности вместе с обещанием награды моментально была преобразована Совестью в квест и выслана Каре. Настоящие приключения! Вот за таких игроков и надо держаться, если желаю этот год провести с удовольствием. И плевать, что она с меня потребует чего-то игротехнического. В конце концов, мои способности для того мне и даны, чтобы их применять.

— Игрок Кара приняла твоё задание, — сообщила мне ИИ.

— По поводу крова ты загнул, конечно, ну да ладно. А вот по поводу защиты. Она бы, конечно, сгодилась. В одиночку мне будет непросто биться, защищая тебя, а биться, полагаю, придётся немало. Тебя надо качать. Ну хорошо, буду помогать качаться, с меня не убудет, особенно учитывая то, что потом мне же будет проще.

— Наш путь ещё далёк?! — торжественно произнёс я, протянув ей свою кружку.

— Пока не властен над сердцами лёд, вперёд! — продолжила она текст старинной песни и ударила своей об мою.

Ну ещё бы, музыкант не знал бы классики.

— Итак, что ты сперва собирался искать? — спросила барышня, допив свою кружку.

— Я планировал сперва поговорить с жителями Варны о Падшем. Собрать слухи, домыслы, сложить их и поискать общие моменты, а там видно будет, — неспеша ответил я, протягивая свою кружку за добавкой.

— Разумно, но я бы на твоём месте отправилась на восток, — рассудила Кара, подливая мне вина. — Там тоже есть города, на которые нападал Падший, думаю, информацию там ты получишь ту же. А ещё там есть данж. Пещера Мугрета. Так или иначе твой путь ляжет туда. Потому что именно после участия в одном из рейдов на этот данж Падший и упал. По крайней мере, так гласит версия церкви нимба.

— Церковь? В этом мире вроде нет богов, — удивился я.

— Да. Богов тут нет. Церковь тут — это скорее единая на весь континент организация, которая имеет огромную торговую базу и может любой разрушенный город заполнить необходимыми товарами, разумеется, не бесплатно.

— Я бы удивился, если бы организация, названная церковью, делала это за так, — хмыкнул я.

— Также они являются переносчиками информации и, пообщавшись с нужными неписями в церкви, можно узнать, что случилось в городе на другой части континента, — продолжила собеседница, усмехнувшись моему замечанию. — Постоянное наличие квестов, на случай, если у местных они заканчиваются или на данный момент имеются только очень специфичные. И полная защита на территориях её храмов.

— Полная? — усомнился я.

— Да, даже от местных стражей, которые ловят кого-то, кто набедокурил в городе.

— А потом он куда? Не сидеть же постоянно на одном месте?

— Некоторые сидят какое-то время, потом бегом к воротам в удачный момент и покидают город. Некоторые выполняют работы по храму, за что его обитатели договариваются с властями о прощении нарушителя.

— Церковь церковью и осталась, — подытожил я с усмешкой. — Свою выгоду не упустит и со светской властью дела перетирает.

— В целом, да, — подтвердила Кара.

— Дык что церковь говорит про Падшего?

— Тьма закрыла его сердце после битвы в пещере Мугрета, — нарочито сказочно ответила беловолосая рассказчица. — Ну, собственно, и всё, по сути. Дальше перечисление всех его злодеяний, этот список можно слушать целый день, и это я не преувеличиваю.

— Странно… Зло ради зла, без легенды, — это сценарный провал.

— Или большой квест, — логично заключила Кара.

— Упоминание сценарного провала — это нарушение антуража игры, — менторским тоном начала зудеть Совесть.

— Помолчи! — вызверился я, забыв перейти на безмолвную речь.

Кара аж подпрыгнула, и её хвост из волос слегка приподнялся. Как мне показалось.

— Ладно, я никому не стану говорить, понимаю, что не в наших интересах трепаться, — успокаивающе сказала менестрелька.

— Я не тебе, — постучал я себя пальцем по голове. — Я с Совестью говорю.

Если до того Кара смотрела на меня с интересом, то вот сейчас её взгляд был полон сожаления и снисхождения. Она явно не знала о подселении к операторам ИИ, да и рассказывать об этом, думаю, не стоило. Если разработчики не накажут, Совесть, скорее всего, загрызет. Как я понял, дама она бывает сварливая, хотя не мог понять, почему. Она ИИ, а значит, у неё нет химических процессов вроде ПМС. Я даже, грешным делом, мечтал о том, что с этим игроком у меня может получится пофлиртовать, но теперь не думаю, что её заинтересует поехавший оператор начального игротехнического персонажа, который общается с совестью.

— Необычно, — сказала Кара, глядя на свернувшегося в кольцо около меня хорька.

— Что именно? — спросил я, поняв, куда она смотрит, но не догадываясь, что именно её привлекло.

— Этого пета раньше не было вроде, у твоего персонажа. Тебе его выдали, или сам выбрал?

— Сам, — ответил я.

— Выбор пета без покупки или поимки — мечта любого игрока. Люди обычно выбирают себе надёжного защитника, быстрого скакуна или что-то ещё функциональное. Ты же выбрал мелкое, почти бесполезное существо. Можно узнать, почему?

— Игрок Кара говорит о том, что житель этого мира не понял бы. Твоя задача не поддерживать развитие такого разговора, — продолжала бубнить цифровая ревнительница антуража.

— Ну, про полезность я бы поспорил. Кое-что он мне сегодня продемонстрировал, на что физически не способны скакуны или защитники, — ответил я Каре, подавив желание заткнуть Совесть. — А ещё всё, что ты перечислила, — это стандартно и банально, а я устал от этого.

Взгляд людогномки стал озадаченным и заинтересованным. А ещё она не визжала от восторга, как те гномки, и не растекалась в умилении, что косвенно указывало на то, что она не маленькая девочка, приходящая в восторг от всякой мелочи. Однако она достала из инвентаря конфетку, универсальное лакомство для всех петов, и с заинтересованной улыбкой протянула Дорфу. Тот посмотрел на меня, будто спрашивая, можно ли ему принять угощение, и, получив моё устное одобрение, взял у Кары конфетку. После поглощения он сделал маловероятный в реале кульбит в сантиметрах десяти от пола, подбежал к угостительнице и сделал вокруг неё несколько кругов, прижимаясь к ногам. После чего вернулся ко мне и, запрыгнув на кровать, снова свернулся в кольцо.

— Итак. Пока немного раскачаем тебя на ближних мобах. Несколько дней будем крутиться недалеко от таверны, так что доделывай свои дела на пасеке, потом уже уйдём так далеко, что назад возвращаться не сможем, — начала Кара составлять план, вернувшись к делу. — Первичный доспех и оружие я тебе завтра выдам, дальше будешь сам себе покупать. У меня всё равно завалялся неплохой, но белый комплект. Как раз для нуба.

Белыми в игре называли простые вещи, которые мог себе позволить каждый нуб. Они обладали параметрами, которые можно описать фразой «ладно хоть не голышом». Прочность у этих вещей была тоже небольшая, потому рассыпались они быстро, и их ремонт не имел смысла. Начинающий крафтер или непись мог такой сделать дендрофекальным методом из клочков шкур или кож и металлического лома. Следующими в градации шли синие вещи — хорошие. Это самый распространённый класс вещей в игре. Стоили подороже белых, но и по прочности были намного выше. Никакими особыми параметрами такие вещи не обладали, зато просто хорошо и долго делали своё дело. Для их крафта нужны были уже очищенные металлы: как правило, сталь, выделанная кожа, приличные куски древесины. После синих вещей были фиолетовые — эпичные. По сути, то же самое, что и синие, но имеющие особые параметры, увеличивающие урон, или защиту, или ещё какой из показателей. Для их крафта требовались те же материалы, что и для хороших, плюс дополнительные, редкие и дорогие. Стоимость таких вещей, соответственно, была такой, что редко когда хороший, прокачанный игрок был бы полностью одет в эпик. Игровая смерть грозила потерей сразу всего, что было надето, так как это всё оставалось на месте. Ремонт таких вещей стоил очень недёшево. Последним классом были легендарные вещи — рыжие, их намеренный крафт был невозможен. Система следила, чтобы количество этих вещей равнялось количеству игроков. По одному на человека. Неписи и игротехи не учитывались при расчёте, только игроки, однако владеть ими могли на общих основаниях. Потому легендарный предмет у мастера мог получиться, только если система разрешит, да и то, только с применением особых элементов, которые можно было достать только у боссов в данжах. То есть создаёт мастер эпичный предмет и добавляет особый ингредиент, очень дорогой. Позволила система — получился легендарный предмет, не позволила — эпичный. Да и то, если не сломается. Стоимость легендарок зашкаливала. Кланы устраивали войны за обладание ими, а в реале люди выкладывали годовые бюджеты маленьких фирм ради их покупки, если кто-то ещё соглашался такое продать. Эти предметы, кроме всего прочего, присущего эпичным предметам, обладали каким-нибудь одним, но уникальным параметром или сразу большим комплектом параметров. Легендарки, как правило, лежали в хранилищах, ожидая часа какой-нибудь из решающих битв. Не во всякий данж брали с собой легендарные предметы. Их экипировали, только если шли куда-то с надёжным товарищем, который подберёт упавший шмот и не присвоит себе легендарный предмет. Множество дружеских отношений были уничтожены из-за того, что товарищ соблазнялся стоимостью предмета и присваивал его после выпадения. Иной игрок, обретя такой предмет, сразу же его продавал в страхе, что за ним будет вестись охота, а о своих вчерашних приятелях он узнает то, чего знать не желает. Ремонтировать легендарки было невозможно, они сами восстанавливали со временем свою прочность, если не были уничтожены в бою полностью.

Неформальное обозначение этих градаций было введено и принято игроками, которые отталкивались от цвета названия предмета, не желая использовать родную, системную классификацию. Старая игровая традиция.

— Спасибо за щедрость! — съязвил я беззлобно.

— Если между городами ещё можем сами походить, то вот в саму пещеру лезть вдвоём — самоубийство, — продолжила Кара, улыбнувшись моему сарказму. — У нас два варианта. Или брать наёмников, что очень дорого, зато надёжно, или набирать компанию и прокачивать их вместе с тобой. Это дёшево, но надо каждого проверять. А если окажется гнилым, искать нового.

— Хороши оба варианта, — поддержал я. — Думаю, пока можно и людей в компанию набрать, а перед входом в пещеру донаймём нехватающие силы.

— Разумно, — кивнула собеседница. — Однако я не сильно люблю людей.

— Как и я, — вернул я ей с улыбкой. — Однако один очень усатый ярый мизантроп тоже общался с людьми, даже вполне учтиво. Но он делал это только из-за того, что в силу социальности нашего вида ему приходилось поддерживать минимальные отношения с некоторыми из людей.

— Один очень усатый ярый мизантроп? — спросила собеседница, что-то ища в своей памяти. — Ницше, что ли?!

— Он самый, — ответил я, с улыбкой от того, что моя собеседница, оказывается, весьма образована, коли знает о философе, которого в современном социуме уже и не вспоминают, давно объявив его выжившим из ума от одиночества и потому нёсшим всякую чушь.

— Мизантропия в наше время общественно порицаема, — с прищуром объявила беловолосая.

— Ты наёмник, тебе по профессии не надо людей любить, — ответил я, понимая, что меня сейчас проверяют на отношение к этому явлению.

— Ну, а как же ты? Тебя взяли на роль дружелюбного фермера, — продолжала логику Кара.

— Я бы и рад их любить, — искренне ответил я. — Вот только среди них мало тех, кого есть, за что. Поэтому, лучше я обращусь к наёмнику лишний раз. Наёмник честен, ОН прямо объявляет, что ему надо, и за это честно делает своё дело. Наёмник не лицемерит, ему просто незачем, а от лицемерия большинства людей меня уже подташнивает.

Кара не сумела скрыть уважение и заинтересованность во взгляде, хотя он был очень сдержан и короток. Я теперь почти уверен, что наше приключение пройдёт без выноса мозга на тему верности поведения в обществе. Хорошо-о-о-о!

— Сегодня поздно уже куда-то выдвигаться, ничего не успеем. Скоро начнёт темнеть, а ночные походы не каждый опытный осилит, — перевела тему Кара обратно к делу. — Завтра утром я жду тебя тут, а сегодня иди на ферму, думаю, тебе надо будет привести в порядок дела. Ты ещё будешь там появляться несколько дней, но не много. Если хочешь качаться не два года.

Мы ещё около часа обсуждали нюансы нашего похода. И исключительно с позиции моего интереса. В процессе Кара достала свой инструмент и наиграла несколько незнакомых, но очень понравившихся мне мелодий. Бутылка опустела, и я встал, намереваясь пойти домой, на ферму.

Люди в нижнем зале сопровождали меня сальными и завистливыми взглядами, кроме троих здоровенных персонажей — двух орков и человека, что отсыпали за выступление Кары больше всего монет. Даже старый Грахлов, улыбаясь, поцокал мне в след. О чём они там себе думали, в целом выглядело логично. Какой-то непись пришёл, послушал музыку, сразу увёл музыканточку наверх, в комнату, и вышел оттуда один через продолжительное время. Ну и пусть себе завидуют. Мне от того ни горячо, ни холодно. Да и вообще, кому какое дело, кто и чем занимается в уединении? Ещё в реале я возненавидел это внимание к «чужим окнам».

Домой я шёл в лёгком опьянении. Да, после принятия алкоголя в этой игре можно было получить данный эффект. Правда, он отличался от реального, так как система не допускала реального разрушения организма, да и нужных для этого веществ не поставлялось извне, а полностью действие алкоголя на организм не было изучено даже сейчас. Вот так вот — научились сознание копировать, а на старый, как цивилизация, вопрос ответить так и не смогли до конца. Вообще удобно, когда можно опьянеть, но без вреда для организма. Очень немалое количество людей в игру пошли ещё и из-за этого, а некоторые — только из-за этого.

— Что, понравилась она тебе? — смешливо спросил я своего хорька, бежавшего рядом.

— Гу-гук!!! — вернул мне он, что моя ИИ перевела как согласие.

— Мне тоже. Сильная, смелая, умная, циничная!! Все лучшие качества! Да ещё и симпатичная, но это кому как. Сильная и смелая, может быть, она только в игре, всё же тут нет тех рисков, что в реале, но вот разум игра не изменит, — рассуждал я вслух. — Такие, как она, или уже кем-то заняты, или наёмники. А наёмники не водят романтики со своими нанимателями.

Желание спать в игре также присутствовало, так как система не позволяла мозгу оператора перегружаться и всячески заставляла его отдыхать. Если человек шёл на различные ухищрения, чтобы не спать, коих обнаружилось в игре немало, капсула просто вводила такие препараты, что мозг вырубался, а персонаж падал, где и был. Так что, придя домой, я послушно лёг в свою цифровую кровать и закрыл глаза.

— Спеть песню? — ошарашила меня совесть вопросом.

У меня даже сонливость отошла. Нет, я любил засыпать под музыку в реале, но чтобы мне вот так напевал какой-то интеллектуальный индивид, пусть и ИИ… Это для меня как минимум непривычно, а всё незнакомое страшит человека. Нет, я согласен с тем, что ИИ следит за мной. По-хорошему, мне всё равно, если этот интеллект мне не мешается, но сон для меня — святое, и я никому не позволю и его контролировать.

— Не надо, так усну! И ты спи, — ответил я.

— Я не человек, мне незачем спать, но если тебе будет уютнее, могу посопеть.

— НЕ НАДО!!! — испуганно ответил я. — Рядом никого нет, но кто-то сопит! Так и до шизы дойти можно! А если она поселится в моей голове рядом с тобой, я с ума сойду с вами обеими!