Навсегда. Сборник рассказов

Алла С

Сборник рассказов о любви. Что есть Любовь? Что она значит для каждого из нас?Любви нельзя дать четкого определения, потому что Любовь – категория философская… Своего рода субъективный индикатор Счастья. А Счастье – это всего лишь мечта… Мечта, к исполнению которой можно стремиться долгие времена, но так её и не найти… Книга содержит нецензурную брань.

© Алла С, 2022

ISBN 978-5-4490-9329-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мёд

Памяти Гаврилина Михаила Ивановича…

«Кирпичики»

— Мишка, дуй домой! Батя твой за «Кирпичики» взялся!!!

Мишка пулей рванул домой. Если батька добрался до «Кирпичиков», то хана! Спасайся, кто может! А дома мамка с сестрами. На бегу отворяя калитку, парень немного успокоился.

Из открытых окон неслось: «Началась война буржуазная, озлобился рабочий народ. И по винтикам, по кирпичикам растащили кирпичный завод…»

Мишка влетел в дом. Отец сидел посреди хаты с баяном и рвал меха. Парень огляделся. Мамки и сестер не видать. С облегчением вздохнув, он подошел к отцу.

— Бать, дай баян… Устал поди… Хочешь, я спою? А ты, приляг, приляг…

Отец, взглядом смерив мальчика с головы до ног, хотел что-то крикнуть, но, прохрипев невнятную фразу, сделал шаг и упал ничком на кровать. Мишка помог отцу устроиться и вышел во двор.

— Ну, как, сынок? Угомонился? — мать, вытирая слезы и прижимая к себе девочек, с надеждой смотрела на Мишку.

— Все, мама… Спит он… Идите в хату, а то простудитесь.

На дворе гудело лето сорок первого. Спасителю Мишке шел десятый год.

Переправа

Гудериан уже приготовился праздновать победу. В своем плане он не сомневался.

Тула готовилась к обороне. Жители всех близлежащих поселков и деревень строили оборонительные сооружения и копали противотанковые рвы.

Мишка валился с ног от усталости. В окне мелькнула рыжая голова.

— Мих, Мишаня… Мишка! — безголосо шипело за окном.

Мишка устало разлепил веки. Сил не было.

— Не голоси ты! Спят все. Че надо?

Петруха отлепился от окна и подошел к крыльцу.

Мальчишки были друзьями — не разлей вода.

— Курить есть че? — Петька по-взрослому сплюнул.

Мишка принес табачную самокрутку из «золотого» отцовского запаса, оставшегося с довоенного времени.

Затянувшись, Петька продолжал:

— Слышь, Мишаня, бабы давеча болтали — видели фрицев у реки. Ты, это… Мамке скажи, пусть малых берет, да в «Таптыково». У тебя вроде тетка там. Мож, не доберутся туда гады.

Мальчики, молча, посидели и разошлись так же, молча, по-взрослому. На сон времени не оставалось. Родина просила защиты.

Линия фронта приближалась к Туле. Немцы, озверев от сопротивления, бомбили и обстреливали близлежащие поселки и деревни.

Мишка с отцом, в надежде, что скоро фрицы будут биты, провожали своих к тетке. Мост через Упу был взорван, и местные жители устроили самодельную переправу.

Приближался ноябрь. От реки тянуло холодом. Погодки Анечка и Катерина, девчушки трех и четырех лет, закутанные в бабкины платки, сидя на отцовских руках, серьезно переглядывались.

Вокруг стояла жуткая тишина.

У переправы отец передал Анечку матери, поцеловал наскоро обеих и стал ждать, когда жена возьмет Катерину…

В один миг все изменилось. Всех разом накрыло мощным взрывом. Мишка еле-еле разлепил глаза и почувствовал вкус крови на губах. Странная, оглушающая тишина, казалось, длилась вечно. Отца с Катериной не было. Мать по-прежнему стояла на плоту и дико кричала онемевшим ртом.

В голове у Мишки отцовская гармонь играла «Кирпичики»:

Сенька кровь свою проливал в бою —

За Россию он жизню отдал,

И несчастную всю судьбу свою

Он, как жженый кирпич, поломал…

Петька

Война закончилась. Мишка теперь был главой семьи. Мать за этот короткий и страшный срок ссутулилась и состарилась, отцову гармонь убрала и долгие годы бережно хранила.

Друзья по-прежнему были рядом. Не зная детства, они шагнули во взрослую жизнь.

— Петрух, помнишь девок в бане? Кого б ты жахнул? — в свете костра Петькины волосы казались еще рыжее.

— Варьку толстую… Видал, у нее сиськи какие?!

Парни засмеялись. От их хохота лошади ухнули в стороны.

— А я бы Алену-егозу, — протянул Мишка.

— Да, она и сама не прочь. Видел, как она глазами на тебя зыркает?

Петька пошевелил палкой угли. Искры яркими вспышками взметнулись вверх.

— Давай позовем их с собой завтра?

— А согласятся?

— Куды денутся?!

Назавтра вместе с девушками друзья пошли в ночное. Свидание решили провести подальше от любопытных глаз. Колхозные лошади, отгоняя хвостом мошкару и изредка пофыркивая, послушно шагали рядом.

Хорохористые в разговорах, на поверку наши герои оказались робкими и боязливыми. Девчата, наоборот, вели себя очень уверенно.

— Далеко еще, Мишут?

Алена, красивая русоволосая девушка, отмахнулась от комара и посмотрела в карие глаза ухажера.

Мишка прокряхтел что-то невнятное. Варвара, укутав плечи в платок, искоса поглядывала на Петьку, который делал вид, что к этой ситуации не имеет никакого отношения.

Наконец, компания решила остановиться. Деревня скрылась из вида в молочной пелене тумана.

Петька стал расчищать место для костра, и тут внезапно раздался взрыв.

Мишка, бросаясь к другу, по-волчьи завыл. Аленка, боясь пошевелиться, стояла белая, как смерть. Едва ступив на ногу, Мишка рухнул от боли. Со лба у него стекала тонкая струйка крови.

Петьке с Варварой было уже не помочь…

Мёд

Сталинский режим, направленный на принудительное изъятие продовольствия у производителей в «закрома родины» и засуха тысяча девятьсот сорок шестого года привели к страшному бедствию на всей территории СССР. Голодало более ста миллионов человек.

Крестьяне жили под постоянным страхом репрессий. По закону «О трех колосках» за «хищение» с поля колосков после уборки хлеба сажали в тюрьму детей с двенадцати лет.

Жатва сорок шестого длилась под жгучим солнцем, убогий хлеб скашивали преимущественно вручную, косами. От трудной изнурительной работы у крестьян пухли бока. Собранный урожай вывозили в государственные закрома, а колхозные амбары стояли пустыми. Жалкий урожай с приусадебных участков по большей части уходил на продналоги.

Мать, еле передвигая ноги, шла по двору, из живности по которому сновали только мыши.

Деревня уже даже не стонала. Голод и смерть печальным тандемом передвигались от дома к дому.

Выронив пустую чашку из рук, мать прошептала:

— Мишенька, сыночек… Поди к бабке Акулине, спроси, как они там, живы ли?

Акулина, двоюродная тетка матери, жила на окраине деревни, на самом отшибе, у обрыва. Когда-то давно на этом месте стояла мельница. Речку здесь можно было перейти вброд.

Мишка шел по пожухлой, выгоревшей траве. Дом Акулины черной точкой дополнял безрадостную картину.

Вокруг дома стояла мертвая тишина. Слышно было лишь журчание воды в реке. В доме было темно и жутко. Из-под тряпок на кровати торчали детские тощие ноги. Тетка собирала на полу какие-то крошки. Сидящий в углу дед уже договаривался со смертью. «Старуха с косой» подобралась к нему совсем близко.

Увидев в лице Мишки спасителя, дед уговорил его украсть в колхозе лошадь и привести к Акулине во двор.

…Кобыла нервно подрагивала и косилась на Мишку. Тот гнал ее к зарослям у реки. Чтобы не поймали с поличным, нужно было, как можно скорее, увести и спрятать ворованную лошадь. От страха Мишке казалось, что сердце вот-вот разорвется. Позади вдруг послышалось тихое шлепанье шагов. Оглянувшись, Мишка обомлел. Следом за ними плелся усталый жеребенок. Он спокойно шел за матерью, разглядывая окрестности разноцветным зрачком своих раскосых глаз.

— Пошел! Пошел отсюда! — в отчаянии крикнул Мишка, надеясь испугать и заставить бежать доверчивого дурачка.

Малыш стоял, не шевелясь.

— Иди же, дурак! Беги!

По Мишкиным щекам ручьем текли слезы. Лошадь нервничала.

Рыдая, подросток завел кобылу с жеребенком на двор Акулины. И тут же за его спиной раздался разрезающий воздух свист, за которым последовали звуки падающих тел. Парень закрыл лицо руками.

— Господи, помоги!!!

…Как пришел домой, Мишка не помнил. Дорогой его преследовал звук косы и запах горячей крови.

Из оцепенения его вывел незнакомый голос.

— Руки за спину! Подойти ближе!

Человек в погонах смотрел колючим взглядом в глаза несовершеннолетнему«врагу». Еще несколько человек в военной форме рыскали в доме и по двору.

Мишку несколько раз прощупали и обнюхали. Мысленно он прощался со своей свободой, с матерью, сестрой и родным домом.

Время шло.

Наконец двор опустел.

— Мед, — неслышно прошептала стоявшая у плетня мать. — Мед с пасеки украли… Ищут мед…

Ноги подкосились, и Мишка осел на крыльцо… В густых черных, кудрявых волосах блеснула седая прядь…

Как на фабрике была парочка.

Он был, Сенька, рабочий простой,

А она была пролетарочка,

Всем известна своей красотой…

Март 2017 г.