Целуй меня, моя любовь

Алина Ермолаева

Иногда все может измениться за одну минуту. Неожиданно узнав об измене мужа, Анна «стирает» себя из его жизни…У Алекса неожиданно пропадает любимая жена. Однажды она просто не возвращается из командировки. Поиски Анны ни к чему не приводят, а невозможность понять, что с ней произошло, жива она или нет, сводит Алекса с ума. Утешиться ему помогает ее лучшая подруга детства…Роман о предательстве, мести, ненависти, прощении и силе любви.

Глава 7

Огонь

— Значит, Вы утверждаете, что, открыв кабинку душа, увидели это? Так?

— Да, именно так.

Полицейских прибыло двое. Крепкие с виду парни, к тому же вооруженные.

Они сразу же осмотрели всю квартиру и только после того, как не обнаружили в ней посторонних, зашли в ванную комнату.

— Почему вы решили, что это кровь? — спросил Веронику тот, что постарше.

— А, что это по-Вашему?

Она вся дрожала и не понимала, почему Александр сохраняет спокойствие.

— Ну, это может быть, к примеру, краска, — ответил полицейский.

Вероника пожала плечами.

— А вот это уже Вам выяснять, — резко сказала она.

— У Вас есть враги? — вопрос был адресован ее мужу.

— Я не знаю, — откровенно признался он. — Случается, человек, думает, у него их нет, а потом его находят убитым наемником.

— Да, случается. Но здесь интересный момент. Вы утверждаете, что не теряли ключей, однако дверь была кем-то открыта, а после ее аккуратно закрыли. В квартире ничего не пропало, значит, кто-то вошел в нее с дубликатом ключей лишь для того, чтобы оставить эту надпись на зеркале душа.

— Мы никогда не оставляем ключи на столе, ни я, ни Вероника.

— Я их всегда в сумочке держу, — согласилась она.

— И ни у кого из друзей или родных ключей от нашей квартиры нет…

Он осекся. Внезапная мысль пронзила ему голову острой, горячей иглой. Анна.

— Продолжайте, — полицейские внимательно смотрели на него.

— Одна связка ключей была у Ани. Моей жены. Она пропала более года назад. Просто не вернулась домой. Расследование и поиски не дали ничего.

— Я думаю, Вам нужно будет завтра утром явиться в полицию и описать ситуацию подробно, — заявил один полицейский, тот, что постарше.

— А мы пока возьмем на анализ вещество, но и без того понятно, что это краска, а никакая не кровь, — бодро сказал его молодой напарник.

— И мы вам настоятельно рекомендуем сменить замок, причем, как можно быстрее.

***

Всю ночь он не сомкнул глаз. Мысли крутились вокруг Анны.

Когда разрывается от любви сердце, это ещё не конец. Когда душа плачет, это не означает, что она не верит и не ждёт хорошего впереди. Наверное, самое страшное — это когда уже ничего нет — ни стремлений, ни желаний, ни мечты, ни надежды. Когда внутри пустота, когда все сгорело и все, что осталось тебе — это пугающая молчаливая бескрайняя пустыня, которую даже ничем не наполнишь — не приживется ничего уже, не прорастет.

Так он думал когда-то. Но теперь пустоты не было, теперь внутри у него все горело.

«Она — огонь. Так, как она, не сумеет согреть твою душу ни одна другая душа. Пока она тебя любит, твоё сердце всегда в тепле. Она сажает цветы повсюду из простого желания украсить мир вокруг себя, а все, чего она касается, растёт, цветёт и плодоносит. Там, где она, не бывает холодно, она раскалит самый холодный камень и заставит его вспомнить о том, что и он когда-то был частичкой большой и яркой звезды. Пока ты ее любишь, ее огнь будет ласков и нежен, управляем и податлив. Но разлюби её, и ты познаёшь ярость этой стихии. Она безжалостно спалит все то, что создавалось ею же с такой заботой. Сожжет все, оставив в твоей душе безжизненное пепелище. Она — огонь, а с ним нельзя играть…»

***

На следующее утро он посетил следователя. Его встретил мужчина в сером костюме, лет сорока, представившийся как Роман Круглов. Его попросили заново описать происшествие, а после перешли к вопросам, касающимся Анны.

— Значит, Вы утверждаете, что Ваша жена пропала без вести два года назад. И как раз у нее и были ключи от квартиры?

— Да, именно так, — со вздохом ответил он.

— Дело ее не закрыли?

— Думаю, нет.

— Это хорошо. Тело не найдено. От нее ни слуху, ни духу полтора года, в течение которых Вы времени даром, кстати, не теряли. Ваша новая супруга ждет ребенка?

— Понимаете, я тогда совсем упал духом, а Вероника меня поддержала.

Он закрыл глаза руками. Мысли об Анне, о том дне, когда она исчезла, были невыносимы.

— Вы любили ее? — в голосе следователя проскользнули сочувственные нотки.

— Очень.

— Тогда почему бы нам не возобновить дело?

Хотел ли он, чтобы ее снова искали? Нет. Он едва похоронил свою надежду на ее возвращение. Ту самую надежду, которая не дает спать по ночам и превращает жизнь человека в настоящий ад. К нему только начал возвращаться вкус к жизни, он не хотел ее искать. И, кроме того, он боялся найти ее тело, изувеченное кем-то, брошенное и разложившееся, потому что тогда бы он ни за что не простил себе, что смог попытаться стать счастливым с другой.

— Я уверен, она мертва, — устало ответил он следователю.

Золотисто карие глаза Круглова буравили Александра насквозь. «Какой огненный взгляд» — подумалось ему.

— Знаете, если бы у меня была любимая женщина, я бы всегда ее искал. Живой или мертвой, но я бы ее, в конце концов, нашел. Пусть даже у меня на это ушла бы вся моя жизнь.

Ему нечего было на это сказать. Что он знал о любви, этот сухарь в сером костюме?

— Моя жена умерла пять лет назад, — ответил Роман Круглов на его мысленный вопрос. У нее был рак. Но я не перестаю с ней разговаривать. Мертвые живы, пока мы о них помним.

— Да Вам бы пьесы писать, — ухмыльнулся Александр.

— Кто-то же должен расследовать преступления и искать пропавших людей, пока остальные устраивают представления в театре, — не моргнув глазом ответил человек в сером костюме.

Александр проигнорировал издевку.

— Наши эксперты установили, — спокойно продолжил следователь, — вещество, которым была сделана надпись в душевой кабинке, является краской. Масляной, той самой, что обычно используют художники в своих картинах. Вам это о чем-то говорит?

— Не знаю, что и ответить.

Он и, правда, не знал, что думать. Он так давно привык считать Анну умершей, что уже свыкся с этим.

— У Вашей жены был кто-то, кто мог бы за нее отомстить? — спросил Роман.

— Насколько я знаю, нет. Но я, видимо, вообще мало, что о ней знаю, — признался он.

— Она когда-нибудь Вам изменяла?

— Не думаю. Я бы заметил. Во всяком случае, фактов измены никогда не было.

Человек в сером костюме вызывал у него смешанные чувства. С одной стороны, он его раздражал своими вопросами, которые били прямо в сердце. С другой, он был ему благодарен за то, что дал ему надежду. Возможно, Анна жива.

— Мне нужна одна из картин Вашей жены, — заявил следователь.

— Но зачем?

— Краски. Нужно посмотреть тип. По ДНК все чисто. Вернее, ДНК Вашей супруги слишком много в доме. Ведь когда-то она там жила. Принесите мне картину, а лучше я сам зайду к Вам вечером и выберу. Вы не против?

— Нет, — выдохнул он.

— Тогда, до встречи.

Мужчины пожали друг другу руки. Круглов все так же пристально смотрел ему прямо в глаза. Этот взгляд почему-то стыдил его. Под ним он чувствовал себя настоящим предателем, хотя ни в чем не был виноват.

Дома пришлось все рассказать Веронике.

— А почему он думает, что стоит искать ее? Столько времени прошло. Зачем? — испуганно спросила она мужа.

Он посмотрел на нее и ее уже очень большой живот, и подумал о том же — зачем? Что это даст? Допустим, ее найдут живой и здоровой, живущей спокойно своей новой жизнью с каким-то человеком. Может, она с ним счастлива, пишет картины, любит его. Эта мысль была такой болезненной для него, что он тут же поспешил ее прогнать.

— Она, конечно, мертва, — как можно увереннее произнес он. — Но пусть уже найдут хотя бы тело. Мы сможем ее похоронить.

— Да, кому нужно это ее тело? — раздраженно воскликнула Вероника.

Он посмотрел на ее бесформенную фигуру, отекшее лицо и впервые испытал настоящее отвращение.

— Никогда не смей говорить об Анне плохо, — процедил он сквозь зубы. — Я любил ее, по-настоящему любил. И я хочу найти ее, чего бы мне это ни стоило. Точка.

Он поднялся с кресла и пошел в свой кабинет. Дверь закрыл на ключ. Громкие рыдания Вероники не трогали его. Он думал об Анне. Вот если бы она была жива. И пусть она предала его, оставила, но он лишь посмотрел бы ей в глаза и спросил бы: «Почему?» Неужели она никогда не любила его? Ему хотелось спросить, получить ответ и отпустить ее со спокойным сердцем туда, где ей хорошо без него. Настолько хорошо, что она просто вычеркнула его из своей жизни, не объяснившись и не сказав прощальных слов. Он хотел знать правду.

В ту ночь у Вероники отошли воды, и через несколько часов в районной больнице она родила ему девочку. Он хотел бы назвать ее Анной. Но разве он посмел бы?