Возрожденная

Алеся Троицкая, 2017

Третий и заключительный роман о приключениях девушки, владеющей удивительным даром. Потеряв своего возлюбленного, Мирослава замыкает временное кольцо и перемещается в иную реальность – в будущее Трезура, где нет жестокого тирана, где живы ее мать и брат. Но так ли все благополучно и правильно в этом новом, незнакомом ей мире? Сумеет ли Мирослава принять шокирующую правду о себе и своих близких? И самое главное – сможет ли она все изменить, чтобы спасти две планеты, своих друзей и человека, которого любит больше жизни? Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Первая секунда — шок. Вторая секунда — ступор. Третья — яростный взрыв сверхновой…

Я даже не поняла, что сделала, но когда мои руки коснулись мужчины, чтобы его остановить, из его груди вырвался болезненный стон и он отлетел в сторону, как от электрического разряда. Очень мощного разряда.

Я тут же подбежала к нему, присела рядом, пытаясь помочь, но он отказался, небрежно отмахнувшись, и глупо заулыбался:

— Да-а… а бьешь ты не хуже, чем прежняя Мира.

Я, как безумная, уставилась на свои руки.

— Но… но… я не знаю…Что это было?!

— Видимо, я тебе не очень симпатичен. И впредь, если мне захочется чего-то подобного, я должен спросить у тебя разрешения, — попытался пошутить Асмодей.

— Прости, я правда не хотела. — Я виновато опустила голову. — Тебе очень больно?

— Нет. Если честно, я уже привык.

Я нахмурилась.

Асмодей осторожно, как будто боясь повторения чего-то подобного, дотронулся до моей ладони.

— Ты такое делала раньше?

Я удрученно покачала головой:

— Нет. Это, наверное, осталось от прежней хозяйки.

— А разве такое возможно?

— Похоже, что да. — Я поднялась на ноги, чувствуя его напряжённое ожидание. — Мне кажется, я чувствую энергию… плохую энергию, черную, которая так сроднилась с этим телом, что не покинула его даже после того, как я в него вселилась.

Мужчина медленно поднялся, размышляя над моими словами.

— Это из-за нее ты так странно вела себя с тем охранником возле покоев Эвелин?

Я кивнула.

Молчание затягивалось. Асмодей явно что-то обдумывал. Наконец, сделав какой-то неведомый мне вывод, он тихо произнес:

— Теперь уже я полностью заинтригован, и хочу узнать, кто ты и откуда.

Обернувшись, я поймала на себе его пристальный взгляд. Не зная, с чего начать, я, наконец, смогла из себя выдавить:

— Ты в курсе, какой силой обладает вся наша семья?

— Это не секрет. Вы при любом удобном случае ее демонстрируете. И не всегда для добрых дел.

— Хорошо. Тогда все проще, чем кажется. — Я прикрыла глаза, собираясь с духом, и, глубоко вдохнув, произнесла: — Я — та, кто своими бездумными действиями создала эту реальность.

Брови мужчины удивленно приподнялись. И я почувствовала, что он с нетерпением ждет продолжения.

— Ох, всё-таки это сложно… Придётся рассказывать с самого начала.

Асмодей утвердительно кивнул.

И я начала. Рассказала все — с того момента, когда жизнь столкнула меня с Иконом, и закончила тем, как Велиар ради меня изменил ход событий, прикончив своего отца.

***

— Ты его любила?

— Кого? — До меня не сразу дошло. Прошло, по меньшей мере, минут тридцать с того момента, как я в красках все рассказала Асмодею, захлебываясь своими горестными эмоциями. Но его реакция последовала не сразу: он глубоко ушёл в свои размышления, уставившись в окно. В этот момент полной тишины я поймала себя на мысли, что перегорела эмоционально и физически и меня клонит в сон. Удобно устроившись на диванчике, я прикрыла глаза.

— Велиара. Сына Астара. Ты его любила?

Я неприлично громко зевнула.

— Это все, что ты уловил из моего рассказа? — сонно пробормотала я.

— Ответь, — настаивал мужчина, которого явно не заботили вселенские проблемы и мои угрызения совести.

— Нет, ну сколько можно! — Я опять стала раздражаться. — Да! Я его любила, понятно? Очень сильно любила.

— Понятно, — как-то сухо произнес мужчина, вновь уходя в свои мысли.

«Ура. Может, теперь я посплю». Я попыталась задушить в себе раздражительность, которую дарил мне мой внутренний демон. И уже хотела попросить Асмодея уйти, пока я опять не натворила бед и не обидела человека, единственного в этом мире, кто мог мне помочь. Мне нужно было все хорошенько обдумать, ну или, в крайнем случае, просто отдохнуть, но не успела я открыть рот и сказать ему об этом, как он многозначительно изрек:

— Так значит, тебе восемнадцать…

Я закатила глаза и кивнула.

— Я понимаю, это попахивает бредом, особенно когда я выгляжу далеко за… Но это факт.

— Поэтому ты и ведешь себя так….

— Как? — тут же враждебно зашипела я.

— Так эмоционально и, самое главное, безрассудно. При том, что к твоей темной сущности это отношения не имеет.

— Неужели это так заметно?

— Я вообще удивляюсь, как с твоей беспечностью тебе удалось дожить до сегодняшнего дня.

— Эй! — Я легонько насупилась, отказываясь принимать правду. — Я не беспечна!

— Еще как. Разве не беспечно с твоей стороны целовать практически незнакомца? — Асмодей намекал на себя, послав мне улыбку чеширского кота.

— Что? Да я тебя чуть не убила! Тебе что, от удара мозги вышибло?!

— Да, если бы не этот неприятный инцидент, — Асмодей неосознанно дотронулся рукой до груди, — ты бы явно приняла то, что я хотел тебе предложить. Я прекрасно чувствовал, как твое тело на меня реагирует.

— Слушай… видно, удар действительно был слишком мощный. В следующий раз, если ты попытаешься меня поцеловать, я поставлю тумблер на щадящий режим, чтобы твои мозги не задымились и ты не нес всякую ересь.

— Отрицание — первый признак того, что я прав, — самодовольно ухмыльнулся мужчина. — И кстати, — Асмодей все не унимался, — нелогичность твоих поступков — один из признаков беспечности. Если хочешь добиться конкретной цели, у тебя всегда должен быть план.

— У меня был… то есть, он есть… то есть…

— Я заметил. — Брови мужчины скептически взлетели вверх.

Я насупилась:

— Иди к черту! — И замолчала. Спорить больше не хотелось, признавать очевидное было сложно. С моей стороны это выглядело бы слабостью.

Может, из-за этого у нас с Велиаром и не получалось нормального диалога. Дело не в беспечности и не в нелогичности…или что там еще напридумывал Асмодей со своими поцелуями? Я сейчас думала о том, что никогда не признавала правоты Велиара, всегда шла ему наперекор, подвергала сомнениям его слова, хотя в душе признавала, что он прав. Зачем? Почему?

Да уж, психолог бы мне точно не помешал…

Я устало провела рукой по лицу, не вслушиваясь в то, что говорил Асмодей.

–… хранитель.

— Что?

— Я говорю, у тебя замечательный ангел-хранитель.

— Был, — удрученно произнесла я.

— Скажи, Мирослава, как ты справляешься со всем этим?

— С чем? — до меня не сразу дошло.

— Ну, с болью от потери Велиара.

— Серьезно?!

— Абсолютно. Как ты справляешься с этой болью? — Асмодей ждал ответа с какой-то подозрительной заинтересованностью, и в эту минуту его взгляд стал невероятно напряженным.

— Ну, ты сам все видел. Я бы, наверное, сошла с ума, если бы не твои чудо-уколы, которые притупили воспоминания.

— И это все?

— Ну, может быть, этому способствует новый мир. Он, как никто, сдерживает хитросплетения моей новой жизни. Пока не разберусь и не наведу в нем порядок, я смогу более-менее существовать.

— Хм… то есть, отвлекающим фактором для тебя является то, что ты чувствуешь себя потерянной здесь и сейчас?

— Я же сказала: отчасти.

— Да-а, — задумчиво протянул мужчина. — Жаль, что у меня нет отвлекающих факторов, чтобы заглушить свою боль…

— О чем ты? — тут же заинтересовалась я.

— Прости, мысли вслух, — отмахнулся он и направился к небольшому столу, над которым выплыло голографическое табло.

— Что ты делаешь?

— Сейчас все увидишь. — Асмодей ввел код, и часть в столешницы отъехала в сторону, образовав проем.

Я с любопытством приподнялась и увидела то, что пряталось в нише. Огромная книга с затертой до дыр обложкой, украшенная милыми сердечками, нарисованными когда-то детской рукой.

— Здесь вся твоя жизнь. Практически все триста лет запечатлены в этой рукописи.

— Это что, типа мой дневник?

— Он поможет лучше разобраться в том, какой была Мирослава до тебя.

— Обалдеть… Спасибо! — Я слишком резво подбежала к столу и протянула руки к манящим страницам. Но Асмодей отодвинул книгу в сторону, остужая мой пыл.

— Я даю ее тебе не для того, чтобы ты развлеклась, а для того, чтобы ты поняла, какой она была в этой реальности. Чтобы ты примерила ее роль на себя и вела себя соответствующе. Это на первое время спасет твою жизнь.

Он осторожно положил тяжелый том мне в руки. Вес книги впечатлял.

–Могу сказать сразу: многое тебе не понравится. Я буду рядом, чтобы помочь справиться с этим.

— Хорошо. Спасибо тебе.

Асмодей кивнул и на секунду замялся.

— У меня еще один вопрос. Как сильно ты любила планету, на которой родилась и за которую боролась?

— Землю?

— Да.

— Если ты еще не понял, в борьбе за ее благополучие я лишилась всего, что мне дорого! Семьи, любви… будущего!

Печаль или что-то подобное отразились на лице мужчины:

— Тогда маленький совет: когда дойдешь примерно до середины и увидишь нарисованную от руки картинку, похожую на твою планету, не читай дальше без меня.

— Почему? — тут же насторожилась я.

— Пообещай! — с нажимом произнес Асмодей. — Пока об этом еще рано говорить. Просто пообещай.

— Обещаю, — недовольно произнесла я, отметая желание прямо сейчас найти нужную страницу.

— Хорошо. Вижу, тебе не терпится приступить к чтению. Не смею больше задерживать вас… моя госпожа. — Мужчина направился выходу и по пути задумчиво обронил: — Ну, надо же… девственница!

— Эй, я этого не говорила! — крикнула я ему вслед. И тут же покраснела как свекла.

— Поверь, я умею делать выводы, — усмехнулся он, не оборачиваясь.

Я осталась одна под гнетом тяжеленного фолианта.

***

Моя щека затекла, приняв форму книги, на которой я уснула, остановившись на тысяча какой-то странице. Я читала весь прошлый день и половину ночи, практически не прерываясь на физиологические нужды. И сейчас очень скверно себя чувствовала.

Все тело ломило, щека ныла, глаза припухли, в них чувствовалось небольшое жжение. Зов природы упрашивал посетить уборную, а желудок, который, наконец, смог обратить на себя внимание, жалостливо заурчал, видимо, сильно обидевшись за пропуск ужина. Я осторожно положила книгу на тумбу, неловко потянулась и понуро побрела приводить себя в порядок, по пути стряхивая остатки тяжелого сна.

Откровения, которые подарила мне рукопись, были настолько шокирующими и ужасными, что моя психика не могла с этим так быстро справиться. Я бы, конечно, ради праздного любопытства могла продолжать чтение, но как раз остановилась на той странице, где была изображена Земля. Кстати сказать, весьма профессионально. Я думала, сон поможет справиться с негативом, но он только усугубил прочитанное, переработав полученные образы в кошмар.

Если рассказывать вкратце, то Айвена по происшествии всего этого времени стала настоящим извергом. Она преодолела трудный путь, чтобы стать правительницей всей планеты. Если Астар шёл хитрым путем, поначалу задабривая, подкупая, подлизываясь к определенным людям, заводя нужные знакомства, то моя мать просто шла по трупам. Это случилось после того, как ее обвинили в убийстве Астара и вынесли ей смертный приговор. Айве при помощи медальона смогла сбежать, но ровно на столько, чтобы забрать меня, еще новорожденную, и своего мужа Николая на Трезур. Кстати, из того, что Николай, мой биологический отец, никуда не пропадал и Айвена смогла найти его на Земле, я сделала вывод, что в его исчезновении был повинен Астар. Наверное, он сделал это из ревности: когда возвращающей сыворотки было вдоволь, он кого-нибудь послал, может быть, того же Икона, чтобы тот убил моего отца. И теперь, когда Астар был мертв, Николаю ничего не угрожало.

Через несколько лет Айве заняла пост главы города, потом возглавила страну, а после стала полноправной повелительницей планеты. Время ее правления отличалось жестокими нравами. Она казнила каждого, кто противился ее слову, кто осмеливался ей перечить. Кстати, из того же дневника я узнала о том, что Айве обожала делать казни достоянием общественности, чтобы вызывать у населения страх и искоренять желание сопротивляться.

Но не это было самым страшным, а те воспоминания, которыми делилась Мира, будучи уверенной, что ее дневник никто не прочтет. Те воспоминания, которые убили в ней и брате все святое, сломали их психику и направили их по пути, устланному прахом.

Айве на глазах своих детей убила Николая. Вы спросите, за что? Я так этого и не поняла. Но мне кажется, что Николай не разделял взгляды жены и пытался ее вразумить. Во время очередного конфликта она его и убила. Конечно, то, что это увидели дети, было случайностью, и для Айве это до сих пор оставалось тайной, но факт оставался фактом. На их глазах произошло чудовищное злодеяние, которое лишило Миру и Славу одного из главных людей в их жизни — их отца.

Отца, в котором дети души не чаяли. Отца, который дарил им любовь за обоих родителей, пока Айве воевала со всем миром. Отца, который был для них почти божеством из-за своего доброго сердца, и, несмотря ни на какие события, оставался для сына и дочери маяком душевности и умиротворения.

Каждого из детей это происшествие сломало по-своему.

Славдий закрылся в себе, отгородившись от всех и вся стеной индифферентности, проще говоря, безразличия. Еда, развлечения, женщины и легкие победы стали определяющими в его жизни. Его перестало заботить все, что до этого вызывало в его сердце восторг. Он выбросил из своей жизни то, что заставляло его трудиться, поставив на первое место праздный образ жизни.

Мира же после глубокой депрессии из жизнерадостной, беззаботной девчушки превратилась в озлобленного, постоянно раздраженного монстра. Не знаю, может, так повлиял на нее страх за собственную жизнь, но она стала копировать поведение матери, стала неотступно за ней следовать, перенимая ее привычки и манеры, надеясь на поощрение и похвалу. В итоге Мира настолько сжилась с новой ролью, что одним своим появлением стала вызывать у людей ужас. Люди робели, страшились, люди в ужасе замирали при виде ее. Пытки, издевательства с сексуальным подтекстом — вот чем развлекала себя Мирослава того мира. Она стала хуже чудовища, кровожадного монстра, переплюнув даже Айве.

Опускаясь в расслабляющее-теплую воду, я устало потерла лицо руками. Самое отвратительное — это то, что Айвена никогда не вмешивалась и принимала своих детей такими, какими они были. Ее любимая фраза, которой она себя оправдывала, красовалась практически на каждой странице Мириного дневника: «Все, что я делаю, это ради моих детей».

Получилось так, что безразличие Славы, подхалимство Миры и жестокость Айве сыграли огромную роль в становлении новой власти. Власти, которая в данное время мало чем отличалась от правления Астара. Ну, за одним исключением: веселая троица не стала кардинально изменять устои мироздания, объединять людей в странные общины со странными правилами, где женщина ценилась не больше, чем надувная кукла.

Но все равно это не умаляло той боли от осознания, что я, наравне с Айвеной, стала господствующим злом, монстром во плоти.

Я прикрыла глаза и полностью погрузилась в целительную воду, надеясь, что она сомкнётся надо мной и я больше никогда не выплыву.

Как можно жить в мире, где тебя боятся и ненавидят? Где с адекватными чувствами и поступками ты не нужна ни собственной матери, ни собственному брату?

Из моих легких вышел воздух, мелкими пузырьки устремились к поверхности. Я не смогу влезть в шкуру прошлой Миры, Айвена за пару дней меня раскусит, тем более что первый шаг к своему разоблачению я уже сделала, отменив кровавые бои на арене.

Я почувствовала, что легкие начинают гореть, желая сделать вдох. Я упрямо закрыла глаза, пытаясь погрузиться глубже. Сейчас я чувствовала себя жалким подобием человека, или тенью человека-монстра, которая не может смириться со своей судьбой.

Безжалостная рука потянула меня за волосы. От боли я попыталась крикнуть, и вода тут же устремилась в мои легкие. Предательское тело послушно вынырнуло на поверхность. Когда мое лицо оказалось над водой, я сильно закашлялась, а потом встретилась с серыми глазами, в которых бушевал шторм. Я даже возмутиться не успела, как Асмодей меня сильно встряхнул.

— За что?! — вскрикнула я, на миг опять уходя под воду.

— Хочешь умереть?

— А что если и так? — оскалилась я. — Ты знал, что написано в этой дрянной книге?

Асмодей молчаливо кивнул.

— И ты терпел… эту суку?!

— У меня не было выбора, — сухо, без эмоций произнес мужчина.

— Конечно, так ведь проще! Нет выбора… Это снимает с тебя всякую ответственность за жизнь тех, кого она замучила просто потому, что ей так захотелось. Да ты ненормальный!

— Я смотрел глубже в ее душу.

— Ха! У монстра не может быть души!

Асмодей зло прищурился. Несколько секунд он молчал, больше не пытаясь оправдаться, а потом медленно произнес:

— Теперь это твоя жизнь. — Он резко развернулся, послав мне в лицо тучу брызг. — Немедленно одевайся. Твой брат хочет с тобой позавтракать.