История охоты

Алеся Ли, 2014

Быть оборотнем – это все равно, что завести собаку, не покидая собственных мозгов. Вот представьте: есть вы и есть еще тоже вы, но не знакомая с понятиями «этикет» и «поведение в общественном месте». Вторая вы просто не понимает, почему нельзя рычать на учителя математики, пить из лужи и кусать друга за ухо. Только подумайте: делить голову, чувства, мысли, всю свою жизнь с кем-то еще. Скучно не бывает. Особенно, когда фортуна внезапно поворачивается к вам хвостом, и вы оказываетесь в эпицентре малопонятных разборок. Ведь не так-то просты взаимоотношения стаи с извечным врагом: охотниками на оборотней, как может показаться на первый взгляд…

Часть вторая или сын богов — одна штука

Глава 1

Я отлично вижу в темноте и обычно безошибочно определяю направление, но сейчас стоило быть особенно осторожной. Мы вошли в лес, избегая открытых мест, и уже почти добрались до дома, как…

— Отойди!!! — я едва успела отскочить в сторону. В дерево за моей спиной с жужжанием вонзились звездочки.

Охотник. Пока один, но это ненадолго.

Вик, не раздумывая, бросился на него сбоку.

— Что ты делаешь, идиот!!!! Они поодиночке не ходят! Дрррапать надо!

В подтверждение моих слов, из кустов выскочил еще один, и двинулся ко мне, не забыв по дороге приложить Вика рукоятью ножа по голове.

НУ, ВСЕ!!!! Зверею…

За тем, что происходило дальше, я наблюдала фактически со стороны. Волчица отпихнула меня вглубь сознания, решая возникшие проблемы своими методами.

Гигантским прыжком преодолев расстояние, мы опрокинули охотника на землю и вцепились зубами в незащищенную шею. Потом, отбросив беспомощное тело, бодро захромали в другой конец поляны.

Лапа пострадавшая в квартире разболелась снова. Рана на ней, и так кровившая, вновь открылась.

Вик уже пришел в себя и героически возился со вторым «оппонентом».

«Пусть убьет!» — я впервые слышала мысли своей второй половины так отчетливо. Волчица тем временем отступила в глубь сознания, возвращая мне контроль над телом.

— Избавься от него! Иначе они будут знать, где нас искать, — потребовала я, срывающимся голосом.

Черт как же неудобно волчьей пастью разговаривать!

Воительница, чтоб меня! И с каких это пор я так легко распоряжаюсь чужими жизнями?!

— Я… не… могу… — пропыхтел Вик имея в виду, как моральные принципы, так и силу противника.

— Поздно, — обреченно констатировала я, пятясь. Из леса вышли еще двое.

Да сколько же вас?!

Я оскалилась, собирая оставшиеся силы. Волчица глухо ворчала где-то внутри, готовясь к бою. Спасибо, подружка, но дважды нам повезти не может.

Один из охотников неторопливо поднял пистолет.

Вот это что-то новенькое! С каких это пор охотники ритуальное оружие заменили огнестрельным?!

Мой взгляд метался по поляне, ища малейшую зацепку, хоть какой-то шанс на спасение. На трех лапах особо не побегаешь, но ничего лучше, чем попытаться удрать, в голову не приходило.

Вик отчаянно рванулся ко мне, упал.

ТОЛЬКО НЕ…

Его фигуру на мгновение изломала трансформация. Так же нельзя! Он просто не сможет, контролировать Волка! Хотя… Я покосилась на охотников. Какая теперь уже разница. Все равно нас сейчас обоих…

Додумать мысль я не успела. На поляну выскочил пепельно-серый волк и плечом отбросил меня в кусты, разворачиваясь к охотникам. Но те и без него не скучали, старательно пятясь от двух злющих оборотней, неизвестно откуда взявшихся на поляне. Раздались выстрелы, но, похоже, других Волков это не обескуражило так, как меня.

— Ты не волк, Лона, а комнатная болонка! — даже в волчьей ипостаси Майк ухитрился состроить презрительную гримасу.

Происходящее на полянке, закрывал мохнатый бок «проклятия», чему я была несказанно рада, а потому не торопилась подняться на лапы.

— Стоит, глазами хлопает, ждет, пока из нее дуршлаг делать начнут…

Я снизу вверх смотрела на сияющие в полутьме янтарные глаза Майка, толком не понимая, о чем он говорит. Смотрела — и впервые в жизни не чувствовала неприязни.

–… Секундой позже либо я звезду в зад бы получил, либо одной девицей…

— Спасибо, Майк.

–…стало меньше! Что?!

— Спасибо, говорррю, — я попыталась подняться, не опираясь на левую переднюю лапу. Это вряд ли бы удалось, не поддержи меня Майк зубами за загривок. Он был в полтора раза крупнее и мог держать меня без особых усилий, но я все же постаралась побыстрее подобрать расползающиеся конечности, не злоупотребляя неожиданной добротой.

— Как тебе, однако, досталось.

Или у меня начались галлюцинации, или в голосе «проклятия» действительно прозвучало сочувствие.

Тихо хрустнули ветки, шевельнулся ближайший куст. Майк резко развернулся, лицом, то есть мордой, встречая новую опасность. На поляну осторожно вышла миниатюрная, изящная волчица.

— Не навоевались еще? — мама, похоже, чувствовала себя не в своей тарелке, но изо всех сил старалась не подавать виду.

Я готова была завизжать от счастья, а Майк сконфуженно опустил голову.

— Майк тебя отец зовет. О Лоне я сама позабочусь.

Не задавая лишних вопросов, мое «проклятие» исчезло за кустами.

— Такой хоррроший мальчик. И почему Вы не дружите? — мама была в своем репертуаре.

— Ты не поверрришь, сегодня я была очень рррада его видеть! — сарказма в моем голосе хватило бы даже на то, чтобы смутить Верховный совет в полном составе, но на маму это не действовало.

— Вперрреди всех тебя спасать помчался.

— Кто? Майк?! — даже мое богатое воображение наотрез отказывалось это представить. — А Вик где?

— У тебя за спиной.

Я медленно развернулась.

Вот. Это. Да…

Виктор стоял совсем рядом, жалобно глядя на меня. Такой взгляд был особенно трогателен в купе с хищной, сплюснутой с боков, остроухой мордой и внушительным запасом клыков.

— Ерр мое… — промолчать было выше моих сил.

Я видела такого волка лишь однажды на гравюре в одном из томов Центральной библиотеки. И говорилась там, что такая форма головы характерна только для…

— Лона тебе надо обернуться и переодеться. На трех лапах ты далеко не ускачешь, а потому… — к нам неспешно подошел крупный черный волк. Чуть прищуренные янтарные глаза смотрели спокойно и внимательно, а мех, казалось, поглощал лунный свет. Я всегда хотела быть как отец, но мне, увы, достался незатейливый серый мех.

–… шевелимся, и быстро.

Вик заворожено разглядывал отца. Под лощеной блестящей шкурой бугрились мышцы, а в холке он был выше самого Вика сантиметров на десять. Отец, один из лучших бойцов стаи, и в человеческом-то виде на рост и комплекцию не жаловался, что уж говорить о волчьей ипостаси. Мы с мамой на его фоне казались комнатными собачками.

Дорога до дома прошла без приключений, но судьба подготовила мне еще один сюрприз: по пути я узнала, что семейство Майка едет с нами в стаю.

Я, конечно, благодарна ему за участие и все такое, но пять(!) часов в замкнутом пространстве поезда фактически наедине с «проклятием»…

Это станет серьезным испытанием для моей пошатнувшейся за последние сутки нервной системы.

Глава 2

Серое безрадостное утро.

Морщась, я шла по холодной и мокрой от росы траве. Настроение было отвратительным. Ушли все эмоции, остался только страх, а во сне я снова и снова наблюдала словно бы со стороны тот прыжок, чуть удивленное лицо охотника, чувствовала солоноватый вкус крови.

Родителям было не до меня, они помогали Вику. Я едва ли помню свою первую трансформацию, но знающие оборотни говорят, что это не самый приятный набор ощущений.

За спиной хрустнули ветки. Как слон ходит!

Обернувшись, я встретила Вика напряженным взглядом. Но он не собирался приставать с разговорами. Просто стоял и смотрел немигающим взглядом на развалины старого здания, в уцелевшем подвале которого и находилось наше убежище на случай непредвиденных обстоятельств.

— А почему дом? — нет, все-таки не выдержал.

— А что ты знаешь об этом? — я махнула головой в сторону развалин.

Вик коснулся рукой стены, разрушенной почти до основания.

— Что-то должен? Бабушка говорила, тут кто-то жил еще до войны, потом собирались что-то строить, но почему-то так не построили.

— Просторный холл, уютная гостиная высокие потолки с лепниной, ковры, старинная мебель, и картины, картины, картины… Двухэтажное здание с множеством пристроек; дорогие шторы на огромных окнах и библиотека, собираемая хозяевами на протяжении сотен лет…

Я говорила, не видя перед собой полуразрушенных перегородок, деревьев, травы. Мне мерещились изящные арки, узкий длинный холл, по которому, осторожно ступая, идет женщина в длинном богатом одеянии с темными волосами и янтарным блеском огромных глаз. В хозяйке было что-то волчье: может крадущаяся походка хищника, может напряженность вышедшего на охоту зверя.

Вик заворожено слушал, медленно скользя рукой вдоль того, что когда-то было стеной отделяющей коридор от малой гостиной.

— Там всегда ярко горел огонь в камине, женщина, зябко кутаясь в шерстяную шаль, не отрываясь, смотрела на пламя…

Внезапно, в выломанную дверь ринулись вооруженные люди. Она встала, и, сложив руки на груди, неподвижно ждала.

Волна революции докатилась и сюда. Женщина знала: ей не скрыться, но жертвой своей она спасала других, в ком обязательно продолжит жить как мать, бабушка, кто сохранит и приумножит все, что было ей так дорого.

Она упала там, где ты сейчас стоишь…

Отец своими глазами видел, как умерла моя прабабушка, он вернулся вопреки обещанию, надеясь, что сможет убедить ее бежать, и опоздал… Молодой волк, отчаянно желающий отомстить людям, разбирающим на сувениры все, что можно было унести…

Постепенно дом был разрушен. Часть того, что удалось сохранить, храниться в Б. Когда-то вся земля вокруг поместья была нашей, а теперь мама с папой едва сумели выкупить этот лес — некогда ухоженную парковую зону. Ты не представляешь, сколько на это потребовалось денег, нервов и связей!

Завораживающие картины из прошлого, схлынули, уступая место реальным планам.

— Папа говорит, что когда у него будет время, мы восстановим дом по старым чертежам. Он столько рассказывал, когда мне удавалось привести его сюда. Впрочем, ладно, — я тряхнула головой, отгоняя наваждение. — Пошли, а то родители волноваться начнут.

Мама пыталась развлечь нас историей про их с папой боевые действия в квартире, но я была не в настроении, а Вик не в состоянии, слушать. Им немало помог тот факт, что часть нападающих пыталась отследить нас во дворе и в лесу. Воевал в основном папа, мама же «грозно» рычала из-за дивана, стараясь, чтобы хвост особо не дрожал.

Глава 3

Я стояла на привокзальной площади, ежась на пронизывающем ветру, когда мне в голову пришла одна многообещающая мысль. Настроение улучшилось. Все-таки порой судьба бывает ко мне очень благосклонна. Буквально через несколько минут я получу целую гамму положительных эмоций, когда мое «проклятие» обнаружит сюрприз. Нужно только дождаться…

На дальнем конце перрона появилось семейство Майка. Мы тут же замахали руками. Надо признать, выглядела наша компания, как семейка погорельцев, чем привлекала нездоровое внимание окружающих. Какие-то вещи всегда хранились в доме на подобный случай, но актуальностью они не отличались. Каждому из нас хотелось побыстрее оказаться в купе поезда и плотно закрыть за собой дверь.

Майк неспешно подошел к нам с Виком, стоящим чуть в стороне от родителей. На лице его читалось легкое удивление.

— А… что этот тут делает? — холодно поинтересовался он и внезапно замолчал.

Ага! Почувствовал!!

— Да так, мимо проходил, — флегматично сообщила я. — Ты неважно выглядишь, Майк. Все в порядке?

— Нет, — растерянность все отчетливее проступала на лице «проклятия». Майк чувствовал в Вике сородича, а так как я не подавала вида, что что-то изменилось, он всерьез начал беспокоиться за собственную адекватность. — Наверное, мне почудилось…

— Зеленые человечки, нло, новый оборотень? — я уже не скрывала издевательской улыбки.

Удивление на лице «проклятия» резко сменилось злостью — зеленые глаза полыхнули янтарем.

— Издеваешься? Лучше делом займись и расскажи, каким это образом, человек, вместе с которым я учусь уже пол года, неожиданно начал ощущаться как оборотень?! Причем так, — он сделал паузу, сверля меня почти ненавидящим взглядом, — чтобы я поверил!

— Дай хоть слово вставить, и мы все тебе расскажем, — устало попросил Вик. Ему тяжело дались последние сутки. Я вообще удивляюсь крепости его психики и умению владеть собой. Думаю у меня на месте Виктора от стольких потрясений уже просто крыша бы поехала.

Майк недовольно покосился в сторону одноклассника, но смолчал. Ему, похоже, не очень нравилось, что теперь придется относиться к Вику как к равному. А ведь «проклятие» еще не знает того, что знаю я. Хоть это и одни предположения, все равно сюрприз, причем не только для Майка.

Хотя… папа явно знает. Но молчит, а значит эффект неожиданности не испортит.

Рассказ не занял много времени и не вызвал бурной реакции слушателя. Майк несколько раз приподнял брови в самых интересных местах, а в конце и вовсе рассмеялся.

— Теперь понял, кто был тот оборотень вчера в лесу. Я еще подумал, что за придурок не может защитить себя и девчонку. Приношу свои извинения, тебе действительно было не до спасения непутевых одноклассниц.

— Каких одноклассниц? — я медленно начинала закипать.

— Непутевых, — любезно повторил Майк. — Есть такое слово в русском языке, оно означает…

— Заткнись!

Я была благодарна Майку за спасение, но он, похоже, твердо решил наверстать упущенное и загладить свой единственный рыцарский поступок двойным объемом хамства.

— Не угадала, это слово означает не «заткнись», а…

— Умолкните, оба, — тихо, но твердо потребовал Вик. В серых глазах сверкнула янтарная молния. Скандалить почему-то сразу расхотелось.

Глава 4

Вечерело. Мы ехали уже часа три. На полке лежал романчик про оборотней, купленный на вокзале, но читать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. На перроне я узнала причины, по которым семейство Майка, да и мое, неожиданно решило примкнуть к стае. И дело было вовсе не в облаве.

Три дня назад из-за несчастного случая погиб действующий анор. Стая осталась без вожака. Но это только пол беды. Должность вот уже три года как занимал папин лучший друг… Отец Келли…

Эмоций не было, я просто не могла представить, что приду в гости к Рыжику, а дядя Алан так и не зайдет в комнату, не подмигнет заговорщицки и не спросит: «Ну что, Мышка, как дела?» Он всегда называл меня Мышкой, это казалось очень смешным.

В бессильной досаде толкнув лапой романчик, я осмотрелась. Вик сидел возле окна и активно просвещался, штудируя одну из полученных от папы книг. Такие вещи как-то неуместно было хранить в городской квартире, так что на счастье Виктора вся наша библиотека и кое-какие раритетные безделушки находились в доме, и пришлись как нельзя кстати в сложившейся ситуации.

«Быт, уклад и нравы волчьей общины».

Почувствовав мой взгляд, Вик оторвался от чтения.

Благородный профиль Виктора особенно эффектно смотрелся в лучах заходящего солнца.

Сейчас будет вопрос…

— Лона, а кто такие «асаху»?

Бесконечные «почему» Виктора были единственным, что хоть как-то спасало от подбирающейся хандры.

— Ты, — ответила я, помахивая свесившимся с полки хвостом.

— А конкретнее?!

Похоже нервы у Вика все-таки есть и они не железные.

— А если конкретнее, слушай сказку. В древности считалось, что коснуться милирита могут только избранные. Этих избранных (одного на дюжину обычных оборотней) и называли асаху. Они были советниками, жрецами. Мужчины были необычайно сильны, а женщины — красивы. Они были выносливее, лучше владели контролем. Честно говоря, я считала, что способности асаху сильно преувеличены. Последний такой оборотень на территории нашей стаи погиб во вторую мировую войну. Пока не увидела своими глазами, что можешь ты. Это поразительно.

— Асаху, милирит — слова такие непривычные, — задумчиво повторил Вик.

Я улыбнулась.

— У оборотней есть легенда, что создали нас два божества: Millard (Сильный) и Ridhi (Процветание). Много дали они, нет на земле равных нам по силе. Тьфу! Сразу видно, что учила в детстве этот зубодробительный текст! Короче, чтобы жизнь малиной не казалось, сотворили они нам в устрашение метал неизвестный, до которого мы никогда не сможем дотронуться. Чтобы не забывали, значит, создателей. А приглядывать за нами они оставили своего сына — Azahu, что переводится, как рожденный с божьей помощью. Вот так-то. Если подвести итог: в тебе течет кровь сына богов! Добро пожаловать в реальность.

Вик невесело усмехнулся.

— Я и с ролью оборотня-то до конца не сжился. Куда уж мне в сыновья бога.

Я улыбнулась.

— Не думаю, что жрецы тех времен сами выбирали свою судьбу. Они рождались, чтобы стать оплотом веры в будущее рода Волка. К тому же, пока хребет у лошади не переломится, никак не узнаешь, что взвалил на нее слишком много. Твой — пока цел, так что еще не все потеряно! — оптимистично закончила я.

Вик без особого интереса уткнулся обратно в книгу. Еще бы, узнать в выпускном классе, что ты наследственный святой черт знает в каком колене, это ж какие нервы иметь надо.

Я натянула зубами покрывало оборачиваясь. Раз уж поднялась эта тема, лучшей возможности признаться еще кое в чем, не предвидится. Надо ловить момент. Я поспешно достала из нагрудного кармана старой джинсовой куртки свои сокровища: колоду старинных карт и сверток из прочной оберточной бумаги.

Мне так нравилось просто раскладывать эти карты, подолгу разглядывая сложные узоры и красочные картинки, на которых богато одетые люди с приятными лицами словно замерли на мгновение, задумавшись.

— Откуда это у тебя?! — Вик смотрел на колоду во все глаза.

— Ты их уже видел? Где? — мне нужно было всего несколько кусочков мозаики, чтобы сложить воедино картину, полную загадочных и пугающих совпадений.

— У моей бабушки такая же колода, она жила в А, как раз там, куда мы сейчас едем.

Я глубоко вдохнула. Ну все сходится, знать бы ещё как такое возможно.

Погодите-ка…

— Ты сказал жила?!

Вик удивленно взглянул на мое расстроенное лицо.

— Ее больше нет с нами…

— Мне очень жаль…

— Говоришь так, словно вы были знакомы.

Я вздохнула.

— Были. И она просила передать это, если ее внуку когда-нибудь понадобится помощь, — я осторожно толкнула к Вику сверток.

Он развернул бумагу и бережно поднял за шнурок милиритовый диск с символом стаи, такое украшение носили только асаху.

— Что это такое?

— А вот тут явно придется начать издалека…

Глава 5

В маленьком домике в конце улицы, на последнем этаже жила старушка. На первый взгляд — ничего необычного: сидела на лавочке, грелась на солнышке, ругала молодежь, исправно просила поднести по лестнице сумку. И вот однажды, когда я в очередной раз тащила тяжеленную авоську с продуктами (проще помочь, чем месяц потом выслушивать, как весь дом, где она живет, рассуждает о черствости современной молодежи на конкретном примере) вредная старушенция предложила зайти к ней выпить чаю. Она жила одна в просторной двухкомнатной квартире до невозможности чистой и опрятной.

Я неловко завозилась, сбрасывая туфли.

— Лоночка, можешь не разуваться! — активная бабулька уже во всю гремела посудой.

«Поздно», — мрачно подумала я, гадая откуда старушенция может знать, как меня зовут дома.

Маленькая кухонька с яркими занавесками и двумя древними, внушающими искреннее уважение своим возрастом табуретками мне как-то сразу понравилась. На столе уже стоял большой чайник с солидными круглыми боками и гордо задранной ручкой, пара блюдец и две пузатые чашки разного сервиза.

Я невольно улыбнулась. Чай пах мятой, а обычная докторская колбаса, добытая в русском магазине была почему-то гораздо вкуснее, чем дома.

Хозяйка сидела напротив и внимательно разглядывала меня поверх чашки.

— А ведь ты не такая, как все, — неожиданно дружелюбно сказала она.

Я вежливо пожала плечами, предпочитая не задумываться над тем, что именно она имеет в виду.

Как-то незаметно для себя я все чаще подносила авоську и удостаивалась чести пить чай в чистенькой кухне. Мне нравилась заглядывать в комнаты, рассматривать старую мебель, ковры, а главное, остановившиеся часы ручной работы, невозможно дорогие для такой обстановки. Казалось, что вместе со стрелками на циферблате, навсегда замерло в далеких 60-х само время в этой квартире.

Мы исправно пили чай, старушенция расспрашивала об учебе, интересах, друзьях, изредка рассказывала что-то о своей молодости, старательно избегая вопросов о том, почему живет одна в этой квартирке под крышей.

Прошло не так-то уж и много времени, я стала заходить к ней после учебы просто так, принося с собой еду или что-нибудь из домашней выпечки. Дверь в квартиру никогда не закрывалась на замок, так что, для того чтобы попасть внутрь, надо было просто повернуть ручку. Упрямая старушенция была уверена, что брать у нее нечего.

Как правило, я заставала ее за вязанием, или за чтением, но однажды, зайдя, как обычно, безо всякого стука, я стала свидетелем не совсем обычного зрелища. Старушка сидела за столом, накрытым большим цветастым платком, и сосредоточенно рассматривала лежащие перед ней карты. Признаться, я не сильно верила в предсказания, но при виде той серьезности, с которой она перебирала карты, в душе шевельнулись сомнения.

Я деликатно постучала по косяку.

— Здравствуй, Лоночка. Не ждала тебя сегодня, — не оборачиваясь, сообщила она.

Я тихонечко приблизилась.

— А что вы делаете?

— Да вот совсем на старости лет из ума выжила, — торопливо прикрывая рукой карты, сообщила старушка.

— А мне погадаете? — неожиданно для себя попросила я.

— Зачем тебе, Лоночка! Живи себе и радуйся, от карт одни беды, — серьезно сказала она.

— Ну, пожалуйста!

— Садись, — покачав головой, сдалась хозяйка.

Я присела на краешек дивана, с замиранием сердца наблюдая, как скользят видавшие виды карты по бархатной ткани. Старушенция недовольно бормотала что-то, поглядывая то на меня, то на карты, собирала их и снова раскладывала. Совсем рядом со мной на платок лег бубновый валет. Красочная картинка притягивала взгляд. На секунду показалось, что лицо человека на картинке мне знакомо. Как завороженная, я протянула руку, чтобы дотронуться до карты, и мгновенно получила по пальцам сухой ладонью.

— Карты чужих рук не любят! — грозно сообщила старушенция.

Я покорно сложила ручки на коленях.

— Вот это ты, смотри, — она махнула рукой в сторону центральной карты. — Вот это — прошлое, а вот здесь — будущее. Дорога тебя ждет, опасность над тобой висит, не любит тебя кто-то, ох, не любит… от того и беды все, и не только твои. Хорошего тоже вдоволь. Друзья у тебя есть, настоящие. Береги их, девочка… Любовь у тебя будет… волшебная. Больше ничего не скажу, поживешь — увидишь.

Я разочарованно вздохнула. Звучало, конечно, красиво, но пара общих фраз — совсем то, что я ожидала услышать. Любопытство разыгралось с новой силой.

— А про любовь можно подробнее?

Старушка рассмеялась.

— Ох, нетерпеливая молодежь пошла! Бубновый валет твоя судьба. Маленькая ты еще, Лоночка, и он такой же — молодой и глупый. Только, когда вы оба повзрослеете и один из вас найдет в себе силы уступить, только тогда вы будете вместе, а потому счастливы.

Эти слова вместе с теплой улыбкой запомнились мне на всю жизнь, и, забегая вперед, скажу: уж не знаю чего было больше в том предсказании: магии карт или простого жизненного опыта, но она не ошиблась ни на йоту.

— А научите?

— Может быть когда-нибудь, — спокойно ответила старушенция складывая карты.

Я по-прежнему заходила после школы в квартиру под самой крышей, но к теме гадания мы больше не возвращались. Мне даже стало казаться, что цветастый платок и старые карты, казавшиеся чем-то инородным в этих чистеньких комнатах, мне просто привиделись. Но за несколько дней до нашего отъезда, старушка сама вернулась к этой теме.

— Не знаю, свидимся ли мы еще. Возраст у меня уже не девичий. Я хочу тебе кое-что подарить…

На стол лег сверток из плотной пожелтевшей бумаги. В нем оказалась та самая колода, которую сейчас разглядывал Виктор.

— Эти карты тебя признают. Они принадлежали моей подруге, она такая же, как ты… другая… И отец мой был другим. Знаешь, Лоночка, у меня к тебе будет просьба. Возьми вот это, — на стол лег еще один сверток. — У меня есть внук, его зовут Виктор. Он сейчас живет в Б. Город маленький, возможно, вы даже подружитесь. Если ему когда-нибудь понадобится твоя помощь, ключ из прошлого откроет дверь в будущее.

Глава 6

Вик слушал не перебивая. Я вздохнула, историю следовало закончить.

— Дома я открыла сверток и тут же испуганно отшвырнула его от себя. Кулон из милирита врученный человеком, это было что-то запредельно странное. Я спрятала его с глаз долой, и, признаться, успела позабыть об обещании. Но вот ты выжил — и пазл чудесным образом сошелся, тебе действительно нужна моя помощь.

— А что там насчёт прошлого, ключей и чего-то там еще, — педантично уточнил Вик.

— Переверни кулон, — попросила я.

— Там что-то написано…

— Это ka-Villa, — родовое имя твоего прадеда. Твоё имя. Для того чтобы официально принять в стаю, совету нужно было бы установить к какой из ветвей рода ты принадлежишь. Так что это действительно ключ. Держи при себе, никому не показывай. Сперва надо будет расспросить папу, чем отличился твой предок и как дошёл до жизни такой. Оборотни — создающие семью с людьми редкость, очень сложно прятать от кровожадных родственников подобный союз, а уж асаху имеющий ребенка от человеческой женщины — это вообще на грани.

— Но почему она отдала кулон тебе, а не мне? — все-таки спросил Виктор.

— Ты последний. Уже в тебе крови оборотня едва — едва, у твоих детей трансформация была бы невозможна. А кулон должен был вернуться в стаю с тобой, или же без тебя, знаменуя тот факт, что род угас окончательно.

В купе постучались. Вик спрятал кулон под рубашкой и молча побрел открывать.

— Подъезжаем к границе, — объявил папа, входя в купе и садясь напротив. Мама скользнула к окну.

Несколько минут мы сидели молча, потом Вик попросил показать наши паспорта. Па ничуть не удивляясь, протянул ему документы.

— Орлова Елена Романовна, — открыв первый, прочитал Вик.

— Так точно, — отозвалась я.

— Ясно… виза меньше чем за сутки, это конечно впечатляет, — отметил Вик, продолжая вертеть паспорта.

— Везде свои люди, то есть оборотни, — я фыркнула. — Ты не забывай, что у стаи свои границы, и человеческие к ним никакого отношения не имеют.

— О…

— Стая небольшая, но нам нужно иметь возможность переезжать с места на место, и чем больше наша территория, тем безопаснее: меньше вероятность столкнуться с постаревшими знакомыми.

Вик сосредоточенно кивнул. Он впитывал информацию как губка, но любознательности в сложившейся ситуации было явно маловато. Новому асаху предстояло за минимальный срок выучить, а главное, поверить в то, что любой нормальный оборотень знает с рождения.

Глава 7

Наша поездка подходила к концу. Я брела по вагону, изнывая от безделья. Границу мы прошли около часа назад, причем, относительно быстро (это смотря с чем сравнивать). А когда поезд тронулся снова, я даже открыла романчик. Но много прочитать не успела.

— У тебя есть зеркало?

Вопрос Вика застал меня врасплох.

— Зачем тебе? Губы подкрасить?

Вик неопределенно тряхнул головой.

— Смотри, у меня начало получаться, — он повернулся.

Нереально!

Меня, похоже, заклинило на этом слове!

Он прямо на моих глазах изменил форму ушей, выдвинул клыки, а потом привел все в норму.

— Ничего себе! Мне, чтобы этому научится, потребовалось несколько лет! А ты… за пару часов?!

— Что в этом сложного? Ведь каждый из вас автоматически видит в темноте, или слышит лучше человека в любом обличье!

— Тут не все так просто. Одно дело, когда мы просто подстраиваемся под окружающий мир, другое — когда это происходит осознанно. Второму надо учиться так же, как и контролю. Разум должен преобладать над инстинктами. Всегда.

Протянув Вику зеркало, я некоторое время молча наблюдала за ним.

Стыдно признаться, меня глодала зависть. Черная, причем! Впервые в жизни. Мне бы его возможности! Еще вчера он был никем, а сейчас…

Встав, я тихонько вышла из купе.

Нельзя так думать. Вик не просил, и ноша, что я на него взвалила, в любой момент грозит стать неподъемной. Радоваться надо, что он весь из себя такой уникальный. Был бы как все, просто не выжил.

Это все нервы, нервы, нервы… Стоит мне взять себя в руки и это странное ощущение собственной ограниченности исчезнет, как будто его никогда и не было.

Свобода, которую я давала своей Волчице, легкость частичной трансформации и возможность сколько угодно долго удерживать это состояние частенько изумляли стаю. Я заслуженно считала себя в некотором роде одаренной, ведь переплюнуть меня, мелкую соплячку, пока никому не удавалось.

А Вик за два часа свел на нет все мои достижения.

В тамбуре было прохладно. Я с тихой тоской смотрела на пролетающие за окном поля, кажущиеся в темноте бескрайним морем. Вот резко рванулся вверх лес, зубцами прикрывая янтарный глаз луны на горизонте.

Грохнула дверь, и рядом со мной очутился Майк. Я совершенно не ощутила восторга от подобного соседства.

Может уйти? Хотя нет, в купе сидит Вик, а объясняться с ним по поводу перепадов моего настроения совсем не хотелось. Лучше «проклятие» отсюда выгоню!

Я вздохнула. Майк покосился на меня, но смолчал, за что я была ему искренне благодарна.

Вагон, покачиваясь, мчался вперед. Мне всегда нравилось стоять вот так: смотреть в окно, слушать стук колес, мечтать, или представлять, как встретят меня друзья, какое лицо будет у Аньки, у Мика, когда он услышит о моем возвращении. Но даже в страшном сне мне не могло привидеться, что все сложится именно так.

Поезд резко затормозил. Завизжали рельсы, вагон содрогнулся. Майка швырнуло на стену, я, некрасиво высказавшись, полетела следом и едва успела выставить руки, чтобы окончательно не размазать «проклятие» по злосчастной перегородке. Гулко стукнувшись головой, Майк некоторое время «наводил на резкость», а потом, ухмыльнувшись, обнял меня за талию. Наши лица едва ли разделяла пара сантиметров, его злые и насмешливые зеленые глаза были возмутительно близко.

— Пристаешь ко мне в общественном месте? Как тебе не стыдно!

От ярости у меня перехватило дыхание.

— Убери руки — прошипела я ему в губы, пытаясь вырваться.

— Может не стоит?

— Убери руки, я сказала!!!!

— Всегда пожалуйста, — покорно согласится он, отпуская мою талию.

Поезд рванулся вперед. Я рухнула на пол.

Твою…!!! И… в…!!!

Майк галантно подал мне руку, даже не пытаясь скрыть ухмылку. Звонкая оплеуха, снова приложила его затылком о стену. Как давно я мечтала это сделать!

Майк резко выпрямился. В глазах «проклятия» плясало пламя, черты лица еще больше заострились, намекая на начавшуюся трансформацию, растрепанные волосы отчетливо потемнели. Я отскочила к стене, представляя собой похожее зрелище. Вот черт, не хватало еще подраться как в детстве. И это разменяв двадцать лет от роду! В моем возрасте уже как-то по-другому с мальчиками время проводить надо.

Я несколько раз медленно выдохнула, чувствуя, как вместе с воздухом уходит напряжение, как отступает трансформация и расслабляются мышцы.

Давно меня так не выкручивало, а все из-за чего! Из-за дурных новостей и одного белобрысого кретина!

Майк, хоть и тоже успел утихомириться, продолжал смотреть на меня совсем не ласково.

Стоило, наверное, сказать какую-нибудь гадость, но я предпочла молча вернуться в купе. И уже взялась за ручку двери, как что-то заставило меня обернуться. Майк стоял вцепившись в волосы и вся поза выражала столько безмолвного отчаяния и боли, что вся злость мигом улетучилась. Потоптавшись на пороге, я вернулась и села прямо на пол. Нервишки «проклятия» были на пределе, как и мои собственные. Несмотря на взаимную неприязнь мы оба любили Келли… и дядю Алана. Меня хоть Вик отвлекал, а Майку только и оставалось, что мысленно подгонять поезд, считая минуты до прибытия.

Я тяжело вздохнула. Словно только заметив, что я все еще здесь, Майк развернулся и сел рядом. Рукав его куртки едва касался моего плеча.

Поезд дернулся набирая ход — мерно стучали колеса. Я молча смотрела на верхушки деревьев и темное небо… Накатила безграничная усталость, мысли, от которых я пряталась добрых полдня, грозили навалиться всем скопом. Я уже не смогу с ними бороться. Слишком много всего произошло за неполные сутки. Слишком много.

— Извини, — неожиданно сказал Майк.

— Какие ты слова интересные знаешь, — буркнула я.

Он молчал. Ругаться и вправду не хотелось.

— Ты извини, — неохотно выдавила я. — Вот мы все и узнали…