Соты

Алена Подливаева, 2008

В самом сердце мегаполиса, в небольшой архитектурной студии, Афеда чувствует, как её жизнь становится однообразной и предсказуемой. Но всё меняется в одно мгновение, когда таинственное событие переносит её в загадочный мир грез, населенный душами, завершившими свою земную жизнь. Здесь каждый человек стоит у порога вечности, создавая свой уникальный рай на страницах книги, исписанной собственной судьбой. Для Афеды начинается захватывающее приключение, где границы реальности стираются, а мечты становятся явью.

Глава 4

Ваши ошибки не исправят за вас. Не обольщайтесь: возможность перечеркнуть отсутствует, так что продолжайте писать, стараясь сохранять и стиль, и почерк

Заметки Жизнеписателя

Ты не видишь меня, не слышишь,

Даже рядом пройду — не заметишь.

Мне бы птицею взвиться в небо —

Светом солнца дорогу осветишь.

Покажи те края, где не был,

В спину снег — все дороги к лету.

Буря скроет, где быль, где небыль,

Перья жги, развевай по ветру…

— Спишь? — Ларри дернул меня за плечо. — Хватит дрыхнуть — замерзнешь.

Прошло несколько часов, и мы успели наговориться обо всем на свете. Буря усилилась, и стало казаться, что мы просидим в убежище вплоть до первых капелей. Черт, тут даже капелей не бывает! Я была любезно осведомлена, что в этих краях весны мне не дождаться.

— Ты решил бодрствовать? — я недовольно высунулась из-под тряпицы. — А пару минут назад я прослушала великолепную руладу храпа!

Ларри чуть смутился и, дабы подтвердить свою бдительность, стал осторожно подбрасывать палки в костер и ворошить тлевшие угли.

— Скорее всего, нам придется подождать, когда ветер уляжется, а потом идти дальше. — он попытался раздвинуть ветви, но получил комком снега по макушке и прекратил это занятие.

— А ты знаешь, куда нам топать? — я искренне удивилась, так как представления не имела, что делать дальше.

— Ну, выход я вижу один. В ближайшее время мы все равно окочуримся либо от холода, либо от голода. Так что предлагаю идти на место, куда тебя выкинуло из гостеприимной деревни. Если получится, то хотя бы окажемся в тепле, а не в сугробе по шею.

— И ты думаешь, что у меня, а тем более у тебя что-то получится? Откуда мне знать, где это злополучное место? Напоминаю: я заблудилась и только через несколько часов блужданий в полубреду наткнулась на твою свору.

Я злилась, мне не хотелось вылезать на холод, но пришлось признать, что Ларри был прав. Уже через четверть часа, когда ветер утих, мы попробовали выкопаться из снежного кургана.

— Фу! Как мерзко и холодно, — тут же констатировала вслух моя светлость. Тапочки утопали в снегу, а обернутые тряпками ноги сразу замерзли.

— Хватит причитать, мы не так далеко, как тебе кажется! Дорога закончилась как раз в том месте, где я услышал лай. Думаю, меньше, чем через час, мы выберемся на поляну с оврагом и речкой. Свою задачу, уверен, ты помнишь: попытайся найти дорогу. Я рассерженно фыркнула, потому что найти Ту Самую Тропинку в заснеженной мгле казалось невероятным.

Темнота заполняла все вокруг, лишь холодная круглолицая луна проглядывала сквозь плотные ветви, слегка отражаясь на снегу и освещая окрестности. Мы пробирались сквозь лес, пока не вышли на полянку.

— Вот и прибыли, — Ларри глубоко вздохнул и оглянулся. — Теперь твоя очередь, Федь.

Я прищурилась и постаралась угадать направление, откуда ползла пять дней назад. Прошла вдоль небольшого оврага — поняла, что вижу незнакомые пеньки и деревья. Развернувшись, потопала обратно и потихоньку начала узнавать местность. Как оказалось, когда я только попала сюда и еще не успела замерзнуть, сил во мне было достаточно, так что мы шли и шли, пока не заметили выступ, на котором я пыталась отдохнуть.

— Здесь, кажется, я и свернула. Теперь нужно пройти несколько метров… Не помню, куда. В любом случае для начала мы должны перепрыгнуть этот овраг. Помню, что именно в прыжке со мной что-то произошло, и я оказалась на этом северном полюсе.

Мы потоптались еще пару минут и остановились на бугре, который располагался ближе всего к противоположному краю оврага.

— И что теперь?

— А теперь, дорогая Федя, обними-ка меня крепче. Есть подозрение, что если мы перепрыгнем вместе, то у тебя получится перенести и меня. Вопрос лишь в том, куда.

— И как ты себе это представляешь?

Ларри замер в раздумьях. Я же старалась не мешать его мужественным потугам раскинуть заиндевелыми мозгами. Наконец лицо Автора прояснилось, и он, слегка присев, скомандовал: «Забирайся!»

Видел бы кто этот великий момент! Афеда Алексеевна собственной персоной взгромоздилась на спину малоизвестному и крайне подозрительному мужику, причем оба при этом походили на мумию Тутанхамона. Ларри слегка отошел от края и приготовился, а я вцепилась ему в шею так неистово, что он мог и не успеть перепрыгнуть. Секунда — и наша композиция, достойная выступления в китайском цирке, оказалась на другой стороне оврага.

Приземлились мы не то чтобы мягко. Скорее, жестко, хоть и снова в сугроб. Под снегом оказались какие-то ветки, я свалилась спиной и только чудом себе ничего не проткнула.

— Да что ж это такое?! — с отвращением выплюнув кусочки льда, Ларри растирал ушибленную пятую точку. — Ни-че-го. Видно, мы не в том месте прыгнули. Давай обратно.

Я понурила голову и приготовилась зачерпнуть очередную порцию холода под одежку. Жаль, что один тапок свалился, и теперь придется спускаться откапывать его внизу.

— Ладно, загружайся уже, — друг решил сжалиться и оттранспортировать меня обратно.

Я забралась, не забыв поправить размотавшиеся тряпки. Наша акробатическая композиция снова стала наизготовку.

— Але… — «ап» я сказать не успела. Когда мы перелетели центр оврага, нечто подхватило нас прямо в воздухе. Голова наполнилась звуками, а перед глазами разлилось облако из глубокого черного неба.

***

Наша жизнь — что струна на арфе:

То прочна, а то нет порою.

Расскажи, кем ты хочешь быть мне,

Я же тайны в ответ открою.

Что хотела бы быть гитарой,

Той, испанской, берущей души.

Или скрипкой, чуть треснувшей, старой,

Чтоб тоской тебе петь. Послушай,

Я хотела сказать о многом,

Но не в силах стать твоей лирой:

Ведь с рожденья немая. О боги!

Только снюсь я тебе, мой милый…

Ага. Здесь должна быть светлая комната и еще темнокожий мальчишка. Но нет. Передо мной расстелилась дорога. Длинная и совершенно безликая, одинаковая во всех отношениях: темно-рыжего цвета с реденькими камушками на обочинах. Пейзаж справа и слева замыкается над головой. Дорога ровная, спуски и петли позади…

Безмолвие и угрюмость окутали вместо одеяла. Скованность мышц превратила меня в деревяшку. Двигаться лень. Скука, тоска и равнодушие слились в единое целое, как вдруг дыхание оборвалось.

Не чувствовать ни себя, ни свои легкие — удивительное ощущение. Но когда стало понятно, что дыхание не вернется, накатила паника.

***

Уже в первые мгновения после прыжка я с сожалением осознала провальность идеи: Ларри пропал. Я лежала, раскинув руки, в огромной куче тухлых овощей и фруктов. Аромат стоял соответствующий. Минут десять я предавалась страданиям, снова и снова «смакуя» мысли о несчастной себе и несчастном Ларри. Изредка замирала, стараясь понять, я ли это и действительно ли все, что творилось сейчас и происходило эти нескольких дней, имело место быть. Ущипнула себя за руку — не помогло.

Сколько мог продолжаться этот акт жалости к себе и Ларри, я не знала. Но вокруг так воняло, что идея суицида сама собой отошла на второй план. Еще успеется.

Я огляделась повнимательнее. Всюду были фрукты и овощи. Самые «древние представители» сгружены в одну большую кучу, в которой и расположилась моя светлость. Остальные бананы-яблоки-груши-морковь были сброшены в грубые деревянные коробки и заполняли собой свободное пространство. Особняком стоял шатер — плотный, с большими дырами в стенах. За его пределами слышались шум, человеческая речь и нецензурная брань. Какой-то процент слов я не понимала вовсе.

Жарко. Воздух влажный и спертый. Неплохо бы обновить свой стиль: тряпки и обмотки пропитались тухлятиной, так что я сбросила эту гадость и осталась в пижаме, в которой бежала из горящего дома.

— Воровка! — один из пологов шатра взметнулся вверх, и передо мной предстала тучная дама цыганской наружности. Ее черные глаза яростно блестели. Я обратила внимание на запятнанную цветастую одежду, спутанные длинные волосы и гремящие при каждом движении металлические украшения. — Я тебе сейчас покажу!

Женщина застыла с открытым ртом, едва успев пробежаться по мне взглядом. Злобное выражение сползло с лица, моментально сменившись приторно-сладкой улыбкой во все четыре с половиной зуба. Один блеснул золотом, и я невольно засмотрелась на него.

— Чего угодно молодой дайнарэ?

— А? — я слегка опешила от столь быстрой перемены настроения.

— Извините, я приняла вас за другую, — цыганка расплылась в улыбке и протянула увешанную браслетами руку. — Можно задать вам вопрос?

Я удивилась, но кивнула.

— Вы только что прибыли в наши земли?

Смутившись, я невольно опустила глаза и оглядела свое одеяние. Ну да, сразу заметно, что я беженка или бездомная. Не дожидаясь ответа, женщина схватила меня за руку и вытащила на улицу.

— Если не возражаете, я проведу вас в ближайший дом, дайнарэ.

Я не возражала. По большому счету, мне было абсолютно все равно, куда меня поведут. Было ясно, что это не та деревня, из которой я провалилась в Книгу Ларри.

Мы пробирались сквозь тесные улочки, заставленные палатками и прилавками. Тут было все, начиная от еды и заканчивая курительными трубками длинной с руку, браслетами из сверкающих металлов и подвесками с разноцветными камушками. Бойкие продавцы старались ухватить меня и затащить к себе, чтобы уговорить приобрести пестрый товар. Но темноволосая цыганка вцепилась в меня так сильно и обругивала проходящих мимо так рьяно, что окружающие в испуге отшатывались и переключали внимание на следовавших за нами зевак.

— Дайнарэ, ни в коем случае не оглядывайтесь! Мало ли что им на ум придет, вон доходяги какие!

Я понимала, что прохожие смотрят на мое лицо, и то силились запомнить черты, то зачем-то хваталась за подол ночной рубашки. Пройдя через суматошный рынок, мы вышли на просторную улочку, перетекающую в огромную мощеную площадь. Я с интересом разглядывала. Яркие, разных национальностей и возрастов, все они отличались каким-то особым сходством, понять которое было сложно. Наконец показался дом, к которому тащила меня женщина. Это был пятиэтажный особняк античной архитектуры, с колоннами и парадным входом, увитым зеленым плющом. Дышать стало проще: воздуха тут было как будто больше, и он казался заметно чище.

— Надеюсь, вы не утомились, молодая дайнарэ. Вот и пришли.

Подозвав высокого лакея у дверей, цыганка что-то быстро ему прошептала. Молодой человек удалился и быстро вернулся с пятью золотыми монетами. Ссыпав их провожатой в ладонь, он так же быстро с ней попрощался, и она ушла, не проронив на прощанье ни слова.

— Добро пожаловать домой, дайнарэ! — улыбнулся новый знакомый и жестом пригласил проследовать за ним вглубь старого здания. Приглядевшись, я поняла, что рядом со мной идет совсем еще мальчик, просто необычно высокий.

— В городе всегда такая суматоха, что ваши друзья могут потеряться, только прибыв. Вот мы и придумали способ, с помощью которого все и всегда в поисках таких, как вы. Деньги. Они упрощают нам жизнь, верно?

Через пару переходов я оказалась в уютной комнате, где за столом спиной к нам сидел человек. Услышав шаги, он обернулся, и я увидела девушку, одетую в мужской костюм. Она всплеснула руками и обошла вокруг меня.

— Добро пожаловать в Дом, дайнарэ!

Это слово уже начинало меня раздражать, и я, хоть и чувствовала себя неуютно, все же спросила:

— Не подскажите, почему меня так странно величают?

Девушка широко распахнула глаза и вскинула брови:

— Так вам не объяснили? — она вздохнула, жестом отпустила мальчишку и присела на краешек стула. — Располагайтесь. И давайте знакомиться. Я — Лиана.

— Афеда, — представилась я, опустилась в кресло и поджала под себя ноги. Они были не то чтобы грязные, они вообще с трудом поддавались описанию, особенно после прогулки по запыленным грязным улочкам. От одежды и тела все еще исходил отвратительный запах тухлых продуктов, но девушка словно не замечала его. Или делала вид, что не замечала…

— Вы попали в Город. Он пока единственный. Но если и дальше будут приходить дайнарэ, нам придется основать еще парочку, — она засмеялась, пронзительно всматриваясь мне в глаза и беззастенчиво окидывая взглядом с головы до ног. — В нашем Городе живут такие, как мы — дайнарэ, и такие, как тот мальчишка, который вас провожал. Их мы называем «другими». Дело в том, что править и свободно жить на этой земле можем только мы, по праву носящие звание. Дайнарэ — все те, с кем соединяются «другие».

Я ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.

— Чуть позже вокруг вас начнут появляться люди. Самые разные. Скорее всего, они даже будут разных национальностей, но вам будет с ними комфортно. Уже сейчас мы строим для таких, как они, дома и жилища. Даже не знаю, кем это было задумано, но единственная видимая разница во внешности, существующая между ними и дайнарэ, — это ногти и цвет волос.

Любопытно… Не замечала у Ларри особого цвета волос. Может, это правило действует только здесь? Я невольно взглянула в зеркальце, установленное на подставке у стола: из него на меня смотрела девушка в ободранной рубашке с моим лицом и… огненно-рыжими волосами.

— Да-да, именно это и выделяет нас среди других. Если вы заметили, мой оттенок почти не отличается от вашего.

У девушки действительно были рыжие волосы, но подстрижены они были существенно короче моих, отчего я и приняла ее со спины за мужчину. Ах да, еще и одежда.

— Наши жители живут по указу: первый, кто найдет дайнарэ и приведет его в Дом, получит награду. Цыганке повезло: так как остальные нам подобные живут каждый в своем квартале и выглядят опрятно, распознать вас как новенькую было довольно просто.

Я вспоминала волосы Ларри. Темные, без намека на рыжину. А я уверена на двести процентов, что он был хозяином в своей Книге. А как иначе?

— Сколько в вашем Городе дайнарэ?

— Всего сорок два. Вы — сорок третья. Мужчин и женщин почти поровну. Примерно каждые полтора года появляется новый, обязательно с чередованием: мужчина — женщина. Как ни странно, прошлый раз появилась девушка, так что либо вы нарушили наш порядок жизни, либо в Городе бродит еще не обнаруженный мужчина-дайнарэ. Но это вряд ли. Лиана наконец обернулась ко мне:

— Я — встречающая в этом Городе. Я была первой. Мне не было известно, что могут прийти похожие на меня. Жуть была полная, — она доверительно приблизилась и тяжело вздохнула, — зато сейчас все налажено как часы. За несколько лет нас стало еще больше, жизнь стала безбедной и радостной. Вы и сами поймете, когда придете на рынок.

Я вскинула брови: назвать процветающим то, что я видела, получилось бы разве что после удара по голове тяжелым предметом. Прочитав на моем лице сомнения, Лиана внесла поправку:

— Видимо, вы были не на главном рынке. Туда ходят только наши. А на остальных базарах вам делать нечего, — она звонко рассмеялась, сглаживая резко прозвучавшую фразу, и протянула мне какие-то бумаги: — По этим адресам вас проводит Гарр. Это уже отстроенные дома, они будут в вашем полном распоряжении. Расчет идет также и на будущих жителей. Они начнут появляться рядом с вами уже через несколько часов. Впрочем, если хотите, можете забрать себе хоть все строения, — Лиана заговорщицки подмигнула.

— А как же эти, как их там…

— Жители? Расселятся как-нибудь. В конце концов, Город окружен лесом, да и наняться на работу, скопить на жилье они тоже смогут. Так что не стесняйтесь, берите столько, сколько захочется, но в пределах отведенного района — дальше проживают другие дайнарэ. Вот, держите, — она протянула мне схематично набросанную карту города. — Как отдохнете и придете в себя, первым делом сходите на рынок. Вам многое станет ясно.

Она вышла за дверь, стуча каблуками мужских ботинок. Неужели у них такая привычка — не прощаться? В задумчивости я вышла из комнаты и тут же наткнулась на мальчишку.

— Отправляемся в мои новые владения? — то ли приказала, то ли спросила я. Парнишка кивнул и попросил следовать дальше. По дороге я разглядывала небольшие улочки и скверы. Хоть шли мы, конечно, по самым лучшим дорогам — ни грязи, ни толчеи, все вокруг походило на странную страшную сказку.

Солнце стояло в зените, лучи отражались от окон в резных наличниках, маленькие балкончики двух — и трехэтажных зданий поражали медными узорами в виде цветов. По дороге нам встретились и несколько «рыжих», как я успела окрестить дайнарэ. Они гордо продефилировали мимо, едва наклонив голову в знак приветствия. Я ответила тем же и все старалась понять, почему же тут так много Авторов, как называл нас Ларри. Вряд ли жить в столь специфичном, пусть и весьма красивом городе было мечтой сорока с лишним людей?

Наконец мы добрались до новенького района. Улицы пустовали, а все двенадцать домов, которые были описаны в бумагах, стояли тихими и нежилыми. Выбрав один посередине, маленький и уютный, я зашла внутрь и огляделась. Мальчик слегка поклонился и оставил меня одну, пожелав хорошего утра.

Все было обустроено так, будто до меня тут жила очень аккуратная хозяйка с хорошими манерами и тонким вкусом. Легкие кружевные занавески пропускали свет и рассевали его на тысячи маленьких лучиков. Мягкая мебель, застеленная ажурными покрывалами, выглядела словно в кукольном домике — мило и комфортно.

На каждом из трех этажей помещалось по одной комнате, которые соединялись деревянной лестницей, обвитой вокруг скульптуры дерева. На первом этаже было просторно. Диван, пара кадок с растениями и домашний рояль весьма органично заполняли пространство. Спустившись вниз, я увидела уборную и маленькую кладовую. Поднявшись на второй этаж, полюбовалась на подобие кухоньки с обеденным столом. Комната делилась на две при помощи ширмы. В другой ее части стояли несколько шкафов со всякой утварью и нужными вещицами. Там же, отгороженный от остального пространства, расположился большой платяной шкаф, завешанный различной одеждой на любой вкус и цвет. Третий этаж понравился мне больше всего. Там располагались спальня с огромным ложем под прозрачным тюлевым балдахином и ванная, вход в которую открывался из спальни. Был даже балкончик, где поместилась пара стульев и круглый столик.

Дом мне понравился так сильно, что я решила не идти смотреть остальные, а остаться и отдохнуть, пока не придумаю, что делать дальше. Очень хотелось разузнать про Город больше и понять, как можно вернуться домой, ну, или попробовать разыскать Книгу Ларри. Почему-то это место сложно вписывалось в то, о чем друг рассказывал вечером.

Какая удача! Дома хоть и были старинными на вид, зато внутри все было оборудовано по последнему слову модернизации. Мне уже порядком надоело удивляться, поэтому я просто включила воду, подождала, пока наполнится ванна, и с наслаждением высвободилась от уже успевшей подсохнуть одежды. Выкинув ее подальше, я окунулась в воду с головой, вынырнув, почувствовала себя другим человеком. Вода! Такая теплая, умиротворяющая и очищающая! Правда, сначала пришлось оттираться от грязи и избавляться от въевшейся вони, и лишь потом, набрав еще раз полную ванну, я позволила себе расслабиться: рядом стоял резной столик, на котором рядами были выстроены баночки с мылом, шампунями и солью. Вылив половину содержимого в воду, я окуталась ароматами цветов, ягод и моря.

Понятия не имею, сколько я провалялась в таком блаженном состоянии, пока не поняла, что еще чуть-чуть — и провалюсь в сон. Осторожно выбравшись из воды, я завернулась в пушистое полотенце, добрела до кровати и в изнеможении свалилась на белое одеяло.

Вот сейчас еще немножко полежу и встану.

И встану…

***

Я открыла глаза только под вечер и пару минут отчаянно пыталась понять, где я. Хотя какая разница, все равно пока что бреду с его пестрыми жителями и постоянной проблемой сохранности здравомыслия. Правда, вымывшись, выспавшись и приодевшись, я почувствовала, что жизнь может быть вполне сносной, даже если угораздило случайно помереть.

Первая мысль была о Ларри. Где он?

Я посмотрела в зеркало. Пока что мне крупно везло: я дайнарэ, стало быть, опасностей в ближайшее время не предвидится. Я выбрала темно-синий костюм, чтобы волосы смотрелись особенно ярко, переоделась и осталась довольна собой.

За окном было тихо, лишь слабые отзвуки улиц доносились через распахнутые окна. Кстати, а где люди, которые должны были уже появиться? Я вышла из дома и пошла на звук, стараясь разобрать, в какой стороне находится жилая часть города, а еще лучше — центр. Найти оказалось легко, поскольку на каждый вопрос я получала от проходящих мимо жителей подробные инструкции с предложением проводить, куда надо.

Вскоре я оказалась на просторной площади, где располагался рынок. Это место настолько разительно отличалось от места моего появления, что я раскрыла рот и с потрясенным видом ходила кругами, боясь заглянуть вглубь прилавков.

По периметру торговых лавочек была разбросана уйма прелестных кофеен, но я не знала, какими деньгами тут расплачиваются, и главное — откуда их взять. Что ж, желудок подождет. Перекусить я успела в доме, найдя на кухне множество продуктов и уже приготовленных блюд. Все стояло чуть теплым, словно о моем появлении в куче отбросов заранее знали и успели подготовиться.

Я размышляла о странностях перемещений, когда мое внимание привлекла стоящий на отшибе прилавок. На нем лежали браслеты с оригинальными, притягивающими взгляд камнями. Камни были настолько темными и глубокими, что казалось, они засасывают. В каждом из них будто плескалась целая вселенная.

— Подскажите, что это за украшения? — я старалась придать своему голосу максимум безразличия, но, судя по заинтересованному блеску в глазах, продавец раскусил меня в первую секунду.

— Вы новая дайнарэ? Правда? — он словно не замечал подходящих к прилавку людей.

— Да, а как вы догадались? Вы знаете остальных в лицо? — поинтересовалась я, взяв в руку один из браслетов и рассматривая его с разных сторон.

— Да, знаю. А еще вы спросили меня о том, о чем не спросил бы никто в этом городе. Приглядитесь внимательнее. В этих браслетах — сны и видения. Вы можете приобрести любой, какой пожелаете. Между прочим, на этом рынке в большинстве оснащаются именно дайнарэ и самые старые жители.

— Не уверена, что правильно вас понимаю. Что значит старые? — продавец кивнул сам себе и ответил: — Те, которые первыми появились в окружении дайнарэ и стали почти неотличимы от них. Чем старше горожанин, тем больше он становится похож на Первого или Первую. Так мы иногда называем таких, как вы… Так вот, чем старше — тем больше эмоций, появляются личные мечты и желания… Впрочем, такое могут себе позволить только самые зажиточные обитатели. Часть снов и прочих подобных товаров мы приобретаем у дайнарэ. Они ценятся высоко, ведь обычные обитатели Города не имеют ничего подобного и могут их только купить. Вам кажется странным, но из года в год мы объясняем эти постулаты вновь прибывшим. Вы для нас — мешок драгоценностей, так что транжирьте, сколько хотите, — и он подмигнул мне с лукавой улыбкой.

— И что же, весь Город живет только такими вещами? Никакого другого вида оплаты у вас не существует?

— Ну что вы! А как бы жили все остальные? Конечно, у нас есть деньги, но дайнарэ ими редко пользуются. Обычно они живут за счет своего окружения.

— Кажется, я начинаю понимать, о чем вы говорите. Но пока сложно осознать, как можно отдавать не-вещи. И еще: что вы сделаете, если вдруг дайнарэ иссякнут? Ведь сновидений и грез вряд ли хватает на всех обитателей Города…

— Конечно, не хватает, поэтому самые бедные живут лишь потребностями. Как передавать, я вам покажу позже, а насчет того, что иссякнут… Есть у меня пара знакомых, которые достают товары не из Города. Уж не знаю, как у них это выходит, но на них молится весь рынок. Они поставляют нам самые странные, редкие и интересные мысли и желания, сновидения и грезы, за что им огромная благодарность! Но не будем об этом. Хотите взглянуть на товар? — продавец натянул на лицо маску заправского торгаша, готового всучить копеечную вещь по баснословной цене. Но мне было интереснее разузнать о людях, умудряющихся заниматься необычным видом контрабанды.

— А где я могу найти ваших знакомых? С ними можно встретиться?

— Для дайнарэ нет ничего невозможного, — снова расплылся в улыбке собеседник, — они живут неподалеку, любой проводит к дому Ганса и Гайна. Наши знаменитые близнецы!

Зацепившись за ниточку, я собралась было пойти навестить близнецов, но подумала, что так и не прочувствовала, как работают камушки на браслетах. Продавец всячески расхваливал свой товар, пока я не сказала, что куплю что-нибудь, если он расскажет мне обо всем поподробнее.

— Итак, госпожа, вам нужно только надеть браслет на левую руку и приложить запястье к области сердца. Вы почувствуете, что видите сон, но как только уберете руку, он исчезнет. Не советую смотреть долго, не то можете глубоко заснуть, и мне придется ловить вас у прилавка. Кстати, сегодняшняя партия полностью скуплена у близняшек, так что можете насладиться, так сказать, эксклюзивом, — и он протянул мне один из браслетов.

Украшение было исполнено в золоте и декорировалось витиеватыми узорами. Камень чернел глубиной. Жутковатое зрелище. Поколебавшись, я все же надела браслет, согнула руку в локте и прижала к груди. Как говорится, живем один раз!

Передо глазами сверкнули искры. Облака закружились, как в танце. Когда круговерть прекратилась и картинка перед глазами стала четче, я разглядела цветочную поляну и большого зверя посередине. Он был большим и пушистым, белоснежная шерсть развевалась на легком ветру. Зверь дремал, едва прикрыв черные глаза с длиннющими, как у коровы, ресницами. За пределами поляны раскинулся лес, а воздух благоухал ароматами лета. Обитатель луга был чуть ли не в десяток раз крупнее меня. Впрочем, свернувшись клубочком, «пушистик» выглядел совсем безобидно, можно даже сказать, беспомощно и доверчиво.

Пока я наблюдала за его мерным дыханием, в груди кольнуло, и я вспомнила, что это лишь сон. Поспешно открыв глаза, я покачнулась, но устояла и вновь увидела улыбчивое лицо продавца. Он дергал меня за рукав и повторял «дайнарэ… дайнарэ».

— Ну, как вам? Понравилось?

— Да, неплохой сон. Мои различаются по характеру, и не всегда снятся радостные и светлые, а этот в самый раз.

Продавец довольно потер руки и предложил либо купить товар, либо примерить еще парочку браслетов.

— Обычно я не просматриваю то, что поставляют близняшки. Их поставки всегда интересны, и я им доверяю. Но хочу предупредить: в Городе спрос не только на положительные сны и эмоции, но также на страх, ужас, смущение. Не смотрите так. Уверяю, после того как проживете в Городе несколько лет, вам потребуются сильные эмоции, и, по большому счету, будет все равно, что чувствовать, главное — что-нибудь яркое и новое. Не хотите еще что-нибудь попробовать? — и он провел рукой над прилавком с украшениями.

— А какова цена?

— Ну, цена различна, — в глазах собеседника заиграл алчный огонек. — Вы можете расплатиться любыми чувствами, мечтами или снами.

— А в каком размере?

— Зависит от сна.

— Что еще я могу посмотреть?

— Да хоть весь прилавок, — благодушно ответил хозяин. Видимо, он уже точно решил «срубить» с меня десятикратную стоимость.

Честно говоря, меня переполняли впечатления, и я была готова пожертвовать ради интересной вещицы парочкой незначительных грез. Надев на руку очередную «сновиделку», я приложила камень к сердцу и попыталась расслабиться, не свалившись при этом с ног. «Я выгляжу как лошадь, привыкшая спать стоя», — было моей последней мыслью, перед тем как меня завертел снежный вихрь.

***

Белые окна, колонны, просторный зал и стол с перышком. Только теперь картину дополняли сугробы. Кое-где подтаяв, они образовывали расплывшиеся лужицы.

— Как же мне надоели эти контрабандисты, кто бы знал!

Обернувшись, я увидела знакомого мальчишку, по щиколотку увязшего босыми ногами в снегу. Он дернул ногой, прошлепал по подмерзшему мраморному полу и уселся на стол.

— Давно не виделись. Представляешь, твой сон сперли самым наглым образом как раз перед тем, как я решил объяснить тебе парочку правил.

— Неужели? — я вспомнила, что должна сейчас стоять столбом с закрытыми глазами у прилавка.

— Ну-ну, не дуйся! Я же не специально утаил от тебя то, что хотел сказать немного раньше.

— Не дуйся? Да я непонятно где, фиг знает с кем, и вообще у меня складывается ощущение, что я померла неделю назад и даже не в курсе!

— Хватит пыхтеть. Живая ты, и нечего впадать в панику раньше времени.

— Да нет, что ты, какая паника…

— Прекрати ныть! — мальчишка нахмурился и отбросил перо. — Ты сама виновата. Незачем было жечь все, что под руку попадется! Да и какая разница, куда тебя занесло? Между прочим, в твоей голове столько эмоций должно накопиться, что жить тебе в Городе несколько сотен лет и не заморачиваться!

— Что?! Так ты предлагаешь остаться жить в этом бреду? Ни за что! Живо говори, как выбраться обратно! Наверняка все близкие и друзья меня уже в покойники записали и носятся по моргам с больницами! — я возмущенно вышагивала взад-вперед, поскольку совершенно не понимала, за что меня притащили в это забытое место.

Мальчишка замер, и на мгновение мне показалось, что на его лице промелькнула улыбка, быстро сменившаяся недовольством.

— Ладно, слушай внимательно, не повторяю. Проходить между Книгами ты можешь, только способ выбрала кривой. Домой попасть тоже теоретически можешь, но после того, как исправишь все, что натворила. Вот кто тебя просил менять устои Сот?

Я вздернула брови в немом вопросе.

— Да, так иногда называют место, где ты сейчас обитаешь. Соты. Если представишь Книги сверху, поймешь, почему. Ты спалила одну из Книг, на которой «висело» огромное количество народа, а если пропадает последнее творение Автора, либо его Книга изменяется до неузнаваемости, либо Автор и вовсе остается без Книги и начинает слоняться по чужим. В лучшем варианте — его быстро разыскивают Жизнеписатели, в худшем — кто-нибудь случайно пришибает, ведь в чужих домах Авторы теряют свои жизненные способности.

— Это та книжка…

— Да, та самая, которую ты так необдуманно швырнула в печку. Таких — единицы. Я имею в виду, в которых живут множество человек. Честно говоря, я был против того, чтобы тебя засылали в Соты. Но, видимо, в Канцелярии совсем обленились или им просто стало скучно. В общем, исправлять твои косяки придется тебе же. Иначе, как бы прискорбно это ни звучало, дома тебе не видать.

— А что именно нужно исправить? Я же не смогу написать то, что сожгла! Там только странные буквы и слова. Совершенно бессмысленные! Мне даже листать до конца ее было лень, не то что запомнить, чтобы воспроизвести заново.

— Понятное дело, но в твоем вопросе уже есть подсказка, так что подумай получше. Времени у тебя предостаточно. К тому же волей судеб ты наткнулась на украденный у тебя сон, так что можешь попробовать…

Звук падения и удар по затылку развеяли туман: разом пропали и зал, и мальчишка. Через пару секунд я, ругаясь всеми словами, успевшими прийти в стукнутый о край прилавка мозг, пыталась встать с холодных камней мостовой.

— Простите, не удержал, — пожал плечами улыбчивый продавец. — Не сильно ударились? Вам понравилось сновидение? — он тут же переключился в привычное русло. — Берете?

— А сколько мне будет стоить этот или тот, который я смотрела ранее? — жутко не хотелось показывать заинтересованность товаром.

— Думаю, — продавец почесал в затылке, — пара оттенков одной эмоции, и я дам вам один из браслетов. За тройку отдам оба.

— Что за эмоция?

— Решать вам, дайнарэ, я уже говорил, выбор за вами.

— Тогда отдам долю страха. Можно же расплачиваться страхами?

— Конечно, какой именно?

Я удивилась, но, немного подумав, решила.

— Я возьму оба браслета, а вы у меня — кусочек страха темноты. Он не сильный, но иногда раздражает, да и пользы от него никакой.

— Хорошо, пусть будет так, — с легкостью согласился продавец. — Просто повторите еще раз то, что сказали, и по рукам.

— Я отдаю часть страха темноты. Правильно?

Продавец кивнул и протянул мне руку. Едва дотронувшись до нее, я ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев, а когда через пару секунд освободилась, увидела, как по его пальцам, словно тоненькая туманная ниточка, мой страх перетекает в длинные темные четки, висевшие на запястье. Одна из косточек вспыхнула серым и тут же приняла начальный бледно-коричневый оттенок.

— Знаете, не всегда выгодно носить все богатство в себе. Вдруг ограбят, — догадавшись о моих мыслях, прокомментировал собеседник. — Пожалуйста, вот ваши браслеты, носите на здоровье, — он тут же охладел к моей персоне, переключив внимание на тучную дайнарэ, то и дело примеряющую украшения и замирающую на несколько мгновений.

Отойдя от прилавка, я стала разглядывать прохожих. После короткой прогулки по окрестностям я поняла, что дайнарэ можно отличить не только по цвету волос, но и по походке, движениям и уверенности в речи, которая отсутствовала у остальных жителей Города. Уточнив у первых встреченных дайнарэ, где находится дом близнецов, я решила наведаться в гости.

Здание располагалось неподалеку от площади в уютном переулке. Дом был радужно разукрашен и представлял собой смешение всех известных мне архитектурных стилей: пузатое строение было отделано лепниной, переходящей в остроконечные пики готического направления. Пять лет работы в архитектурном бюро и образование инженера давали о себе знать: я с любопытством обошла здание два раза, прежде чем остановиться на пороге и постучаться.

Дверь отперли сразу и, даже не спросив, кто я такая, пропустили внутрь. Тучная дама шестидесяти с хвостиком лет шумно выдохнула и прошагала вглубь комнат, указав рукой направление. Гайн, как она сказала, был дома, а вот Ганс загулял до ночи. «Ничего, мне хватит и одного», — промелькнуло в голове, и я ускорила шаг, чтобы быстрее обнаружить похитителя снов.

В конце просторного коридора располагалась оклеенная полосатыми обоями комната. Даже не знаю, чем они так захватили мое внимание, но я не сразу заметила хозяина.

— Здравствуйте, дайнарэ. Вы всего-то один день в Городе, а о вас уже ходят интересные слухи, — высокий худощавый мужчина выглянул из-за пальмы, отгораживавшей нас друг от друга. Его волосы были не совсем характерного цвета — светлые, будто выжжено-рыжие. Глаза тоже были необычными: водянисто-голубые, залитые до краев жидкой краской. Она плескалась вокруг зрачков и создавала видимость пристального и одновременно рассеянного взгляда. Одет молодой человек был более чем броско: в кипенно-белый костюм с синей рубашкой и темно-синие ботинки. У ворота рубашки красовался алый шейный платок. На обеих руках было нанизано бесчисленное количество браслетов. Наградив меня цепким, даже колким взглядом, который задержался на волосах, хозяин чуть привстал, сдвигая пальму со стола, и пригласил сесть в кресло напротив.

— Какие такие слухи? — пошла я в наступление. Мне стало любопытно, что уже успели придумать обо мне в этом странном месте, поэтому разборки по поводу того, что братцы таскают мои сны, я решила оставить на десерт.

— Такие: вы помните, где были до попадания в Город, будто родились не здесь, а где-то рядом.

— Хотите сказать, что у вас рождаются взрослыми?

— Да, мы называем это «приходить». А вот вы, кажется, пришли в буквальном смысле этого слова, — и он встал с места, начав медленно курсировать по комнате.

— Весьма занятно будет послушать ваши размышления по этому поводу, но я пришла сюда с другой целью, — меня стали нервировать передвижения «белоснежного человека» около моего кресла.

— И какова ваша цель?

— Давайте начнем заново. Кажется, мы задали неверный тон нашей беседе. Предлагаю нормально познакомиться, — я миролюбиво протянула руку. — Мое имя Афеда, я новая дайнарэ в вашем Городе.

— В нашем, — поправил меня молодой человек, пожал мне руку и представился: — Гайн, пребываю здесь восемь лет, пришел в Город с братом, занимаюсь поставками эмоций на рынок.

— Вот как раз об этом мне и хотелось бы поговорить. Как вы это делаете? — я осмотрелась. Обстановка во всем доме кричала о нестандартности хозяев. То тут, то там стояли вверх тормашками вазы, а из них вылезали корни растений, раскидываясь по паркету, на котором были выведены небо со звездами и тремя солнцами. Небольшой столик, стоящий у окна, также был перевернут, а три его ножки служили подставками неведомым цветам, тянувшим к потолку лепестки с заостренными на концах кисточками.

Аромат цветов переполнял комнату — уже через десять минут стало тяжело дышать.

— Очень просто, — Гайн выдернул меня из омута размышлений. — Мы с братом нашли способ гулять по поверхности Сот. Про то, как устроен наш странный мир, мы узнали из обрывков снов и эмоций тех, у кого брали их «поносить». Сотами называют…

— Знаю, давайте дальше, — я махнула рукой, чем вызвала легкое удивление, но в то же мгновение выражение лица собеседника сменилось на скучающее, так что я даже не совсем поняла, как он отнесся к моей реплике.

— Так вот. Когда у нас получилось выбраться на поверхность в первый раз, мы были удивлены и обрадованы. Но, к сожалению, переходить из Книги в Книгу у нас так и не получилось, мы можем только «плавать». Зато именно в тех краях есть возможность ловить сны, которые смотрят спящие внизу дайнарэ. Что примечательно, каждая Книга — как отдельный район Города. Их довольно много, и в каждом могут быть особые порядки, причем сновидения у дайнарэ в таких городах разнятся настолько, что создается впечатление, будто бы кто-то «накидал» в города тех, кому просто не нашлось отдельного пристанища. В любом случае мы отладили неплохую торговлю. В наших местах дайнарэ быстро истощаются в эмоциях, поэтому никогда не вредно подлить свежей крови, — Гайн наконец остановился, подхватил небольшую табуретку, поставил ее прямо передо мной и уселся. Лицо с белыми длинными ресницами оказалось в непосредственной близости от моего, отчего стало немного не по себе. — Вот такие дела. Я вам поведал одну интересную историю, теперь настала ваша очередь.

— Погодите, погодите, — мне жутко не хотелось переходить к следующей части разговора, где обязательно придется изворачиваться и врать. — А как насчет того, чтобы показать мне, как вы путешествуете? В конце концов, я пострадавшая сторона! Вы украли у меня сон. Между прочим, крайне важный сон!

— Как же получилось, что мы, братья Грей, украли сон дайнарэ из Города, хотя никогда не занимаемся ловлей над собственной Книгой? — лицо Гайна приблизилось вплотную, и я невольно загляделась на радужки глаз, вода в которых колыхалась и меняла оттенок на насыщенно-синий. Моргнув, я словно сбросила наваждение и чихнула.

— Что вы от меня хотите? — я попыталась встать, но обвешанная браслетами рука легла мне на плечо и усадила обратно.

— Стараюсь понять, откуда ты взялась, дайнарэ, — молодой человек снова начал нарезать круги вокруг моего кресла. Было очевидно, что он многое знает, и есть вероятность, что, может быть, и неосознанно, но сможет помочь.

— Давайте так, — я постаралась усесться удобнее, хотя навязчивая мысль о том, что просто так меня из дома не выпустят, способствовала только желанию поскорее убраться отсюда. Впрочем, пока я не пыталась уйти, и разговор носил вполне мирный характер. Не считая, конечно, взгляда, который говорил, что этот человек может разрезать тебя на кусочки, не прерывая изысканной трапезы. И все ради какого-нибудь интересного сновидения… — Предлагаю обмен. Вы мне показываете, как путешествуете по сотам, и рассказываете все, что знаете об этих местах. А я расскажу вам, откуда попала в эти края, где оказалась в первый раз и как думаю выбраться отсюда.

Гайн внимательно посмотрел на меня, а потом протянул руку и улыбнулся:

— Мне нравится ваш подход. Давайте решать все по-деловому. Кстати, не подскажете, что за сон мы украли? — он говорил так просто, будто речь шла не о краже, а о чем-то повседневном. Вроде как попросил немного соли. Так, по-соседски.

— Сон как сон, — я пожала плечами. — Там был милый мальчик, с которым я с удовольствием болтала. Иногда сон повторялся. Так как это довольно приятное сновидение, терять его было обидно.

Про то, что в той дреме я получала клочки бесценных знаний, которые поддерживали последнюю надежду выбраться, я предпочла умолчать.

— И он был действительно дорог?

— Слушайте, если в вашем понимании украсть даже незначительную вещь считается обычным делом, то, так и быть, забирайте его с потрохами, только перестаньте сверлить меня взглядом, — в сердцах выпалила я, резко протягивая ладонь, которой недавно пожимала руку Гайна. Сердце предательски сжалось, и на миг показалось, что он в шутку или ради любопытства воспользуется моим бездумно высказанным предложением. Но, к большому облегчению, этого не случилось. Наоборот, мужчина перестал интересоваться парой моих браслетов, которые побрякивали при каждом движении.

— Может, желаете чашечку чая? — лицо собеседника на мгновение расплылось, и я снова чихнула. — Не откажусь, только давайте проследуем в другой зал, а то от запаха ваших цветов мне становится дурно, — я попыталась выйти из комнаты, но через пару шагов стены качнулись, и темнота накрыла меня с головой.

***

Мне безумно под этими звездами.

На полночных тенях рисую,

Захлебнувшись туманами с росами,

Для тебя одного танцую.

Зверь лесов, молодой и дикий,

Ты живешь тихим смехом и плачем.

Песен гром да эмоций крики

Глубже в душу под сердце спрячу.

Ритмы жгут диафрагму и ребра

Часом поздним, язычески-летним.

В эту полночь могу быть свободной…

В этом танце, что станет последним.

Я влюбленность гоню прокаженную

За туманы мечтаний далеких.

Ты запомнишь меня, обреченную,

С блеском глаз воспаленно-жестоких.

— Вы меня слышите? — голос вывел меня из забытья, на этот раз продолжавшегося без сновидений. — С Вами все в порядке?

Я обнаружила себя на полу уже в другой комнате, а надо мной склонились два совершенно одинаковых внешне человека.

— Не стоит нас так пугать, — уже другой из близнецов, чье имя я все никак не могла вспомнить, широко улыбался и смотрел на меня ярко-зелеными глазами. — Вам принести воды? Может, желаете перекусить? Вам лучше?

Мне помогли встать и отряхнуться, и я познакомилась со вторым хозяином дома. При разговоре он показался мне более мягким и менее расчетливым. Мы пили чай, пока я избирательно рассказывала свою историю. Начиналась она у меня с морковной грядки. После общения с Гайном у меня сложилось устойчивое убеждение, что братья не откроют мне всю подноготную, поэтому о снах и темнокожем мальчугане я тоже сознательно «забыла».

— Выходит, вы с легкостью можете путешествовать из Книги в Книгу? — Ганс отхлебывал очередной глоток ароматного чая из маленькой фарфоровой чашки. — А мы — то гадали, верно или нет все то, что вывели, просмотрев тысячи тысяч витающих сновидений. Понимаете, в любом случае существует доля вероятности, что наши догадки были пустыми размышлениями. В конце концов, нам было сложно увидеть то, что творилось ниже. Несмотря на колоссальное количество попыток, ничего не выходило с «приземлением», назовем это так. До сегодняшнего дня нам было неведомо, отчего над одной из Книг витают тысячи сновидений, а над другими — только одно-два, да и то в определенное время суток. Теперь я все понимаю: просто кому-то не хватило времени, чтобы сформировать собственную Книгу. Вот нас и собрали в такие «универсальные» Города.

Поразительно! Гайн вытащил из меня не только знания, которые я получила за время путешествия, но и откровения Ларри. Если честно, слегка напрягало, что братья узнали обо мне так много. Зато и Ганс, не скупясь, выдавал ценную информацию, невзирая на лихорадочные попытки Гайна остановить его. Зеленоглазый братец был неуправляем в своем многословии и любви ко всем окружающим, что было мне только на руку. Гайн морщился и тогда, когда брат рассказывал мне, что попали они сюда в совсем юном возрасте, а выросли буквально за несколько лет. Не умолчал и о том, что Гайн «пришел» раньше на две минуты, отчего Ганс автоматически стал числиться младшим.

Чем дольше мы разговаривали, тем большей симпатией я проникалась к «говорливому говорлy», как однажды Гайн окрестил брата в сердцах. Ганс проболтался даже о том, что они давно планировали спуститься, но все никак не могли найти подсказку либо дайнарэ, который мог бы помочь. Когда он рассекретил, что я была бы им безмерно полезна, старший брат просто откинулся на спинку кресла и обреченно выдохнул. Ну, вот и все. Кажется, я знаю уже больше, чем Гайн рассказал бы мне под дулом пистолета.

— Благодарю за услугу. Я бы ни за что не догадалась, что существуют подобные вещи! Все это так ново для меня и жутко интересно!

— Спасибо и вам, — впервые за весь вечер Гайн решил выказать учтивое расположение ко мне. — Простите, что привел вас в эту комнату…

— Не поняла, — искренне призналась я, осматривая красивое убранство и роскошный камин посередине зала.

— Я говорю не об этой комнате, а о той, где изначально ждал вас, дайнарэ. Гостиная обставлена Рэйнами — цветами, позволяющими распознать недобрые намерения гостей. Они усыпляют, вводят в легкое состояние неподвижности, и даже дайнарэ рассказывают то, что мне нужно знать.

— И что вы узнали? — страх в груди в миг разросся до исполинских размеров. Для храбрости я отхлебнула глоток горячего чая.

— Ничего такого, что повредило бы нам с братом, — туманно ответил Гайн. При этом глаза его снова наполнились темной синевой, а радужка всколыхнулась, словно море в приливе.

— Не кажется ли вам моветоном допрашивать девушку, находящуюся в бессознательном состоянии? — чай резко потерял вкус и аромат. Очередные новости о том, что происходило в последнее время и о чем я не имею никакого понятия, поразили меня до глубины души.

— Каюсь, каюсь, — улыбнувшись одними губами, чуть склонил голову Гайн. — Но поверьте, я бы не сделал этого, если бы не обстоятельства и не слухи, переполнившие Город после вашего прибытия. К тому же я не стал рыться в подробностях, — здесь он сделал многозначительную паузу. — После пяти минут нашего милого диалога вам почему-то сделалось дурно, и я поспешил поберечь ваше здоровье и вывел из оцепенения. После подошел мой брат. Согласитесь, было бы невежливо знакомить его с вами столь необычным способом.

— Ах, да, — из меня вырвался сдавленный смешок, — было бы премило: «Ганс, знакомься, это наша гостья. Не обращай внимания, она тут пока поваляется, и я любезно допрошу ее, откуда она свалилась на нашу голову», — фыркнув, я встала с кресла, но тут же опустилась обратно, ощутив сильную усталость.

Ганс всем своим видом излучал счастье и поспешил подлить мне очередную порцию чая, Гайн же не сводил с меня глаз, ставших уже темнее ночи. Тут же вспомнилась его тяжелая рука на плече при прошлой попытке побега из комнаты. Стараясь выглядеть как можно увереннее, я предательски неровным голосом произнесла:

— Что ж, дорогие дайнарэ, было очень интересно побывать у вас дома и побеседовать на столь полезные темы, — Ганс великодушно кивнул и отвесил несколько дежурных комплементов. Дождавшись окончания, я продолжила: — Думаю, мне пора идти домой отдыхать, так как время уже позднее. Думаю, вы сможете принять меня, если я приду навестить вас завтра, и мы продолжим наши замечательные разговоры.

Гайн поспешно обошел стол, остановился и положил руку на спинку моего кресла, внимательно посмотрев мне в глаза. На мгновение стало жутко. Я вдруг осознала, что могу стать подопытным кроликом, с помощью которого заскучавшие жители начнут выбираться в разные Книги, мало заботясь о том, чего хочется мне самой. Все-таки я новенькая для этих мест, и для всех дайнарэ с другими обитателями Города, и для Сот, и…

— Вам действительно понравилось гостить в нашем доме, и вы навестите нас снова? Вы уверены? — уточнил Гайн. При этом его глаза приобрели абсолютно черный оттенок, напомнив мне о камнях, вбитых в браслеты.

— Разумеется, — я пыталась отвечать максимально расплывчато, однако слова уже сами слетали с языка, и с каждой минутой я теряла способность их контролировать. — Вы и сами понимаете, что в наших беседах я нахожу и личную выгоду. Я почерпнула много нового, но абсолютно не представляю, как применять эти странные умения. Следовательно, у меня есть единственный выход — вернуться к вам и снова просить помочь разобраться. По поводу «радушного» приема, — тут тяжесть вновь опустилась на мои плечи, но отступила сразу после того, как я продолжила говорить, — с вами на самом деле интересно, хотя многое для меня до сих пор остается загадкой. И да, я далеко не в восторге от ваших способов вытягивания информации. Впрочем, за все в этой жизни, — я слегка улыбнулась, интонационно выделив «этой», — нужно платить. В данном случае я плачу информацией и эмоциями, которые испытываю, находясь рядом с вами.

Кажется, еще чуть-чуть, и мне бы пришлось говорить о том, что в этом странном доме я испытываю беспричинный страх и панику, которые дают позывные всему организму бежать, и как можно дальше. Но, слава богу, Гайн решил прекратить милую беседу, больше походившую на допрос. Подняв глаза, я осознала, что это и не было для него загадкой.

Ганс продолжил нарочито любезничать, приглашая вернуться как можно скорее. Я осторожно повела плечами и с радостью отметила, что тяжесть ушла и я в состоянии двигаться, как сама пожелаю.

— Было очень приятно, — в очередной раз я растянула губы в максимально доброжелательной улыбке. Наконец-таки взгляд Гайна перестал прожигать на мне дыры, и я аккуратно, но уверенно встала и направилась к выходу.

Меня проводили до двери и показали дорогу: я успела позабыть, где находится квартал с моим миленьким домиком. На площади я остановилась, чтобы отдышаться, и подняла голову к небу. Что же это за удивительное место?

Гроздьями рассыпанные на темном небе, яркие точки создавали узоры невиданных созвездий и светили настолько ярко, что Город мог бы обойтись без фонарей. Улицы опустели. Редкие жители спешили обратно домой: кто с корзинами фруктов, кто с другими продуктами, чтобы скорее принести их и приготовить своим дайнарэ. Тепло-желтые фонарики освещали загадочные мощеные улицы, и я медленно вышагивала по ним, вслушиваясь в цоканье каблуков моих новых сапожек.

Очутившись наконец-таки дома, я с удивлением обнаружила, что никаких новых жителей не прибавилось. Дом окружали по-прежнему пустующие строения.

Дверь была не заперта. Внутри царил прежний невозмутимый порядок, который я успела подпортить, когда бегала по комнатам и примеряла одежду. Захлопнув дверь, я поднялась наверх, приняла ванну и, понежившись, спустилась на кухню. Успокоиться вышло только теперь, когда я оказалась в доме, который на какое-то время стал моим. Я очень надеялась, что на короткое, ибо лелеяла надежду по-настоящему попасть домой.

В голове роились сотни мыслей, избавить от которых мог разве что глубокий запой. Впрочем, пить я не умела, а учиться сейчас было бы в высшей степени безрассудно. Согревшись, я смогла немного расслабиться. По крайней мере, сейчас меня вряд ли станут беспокоить, так что в запасе есть несколько часов безмятежности и умиротворения. Покопавшись в шкафчиках и на полках, я нашла кучу съестного, разогрела пару особо привлекательных блюд, налила себе кружечку непонятной, но вкусно пахнущей жидкости, собрала поднос и поднялась в свою спальню.

Сидя в глубоком кресле и с наслаждением поглощая поздний ужин, я размышляла о том, как буду жить дальше. Выходит, я не солгала братьям-близнецам о предстоящем завтрашнем визите. Одновременно меня терзало необъяснимое желание избежать повторной беседы. Не будь я в столь загадочном месте, ни за что бы не пошла к ним на встречу добровольно. Возможно, причина в гнетущей обстановке эклектичного здания? А, может, это в природе дайнарэ — до последнего пытаться противостоять безысходности.

С этими сумбурными мыслями я легла спать в надежде на следующий день проснуться дома. Вдруг все, что творилось последнюю неделю, окажется не более чем дурным, глупым сном?