Золотой капкан

Алена Кеслер, 2023

Магия покидает мир Риел, унося с собой в небытие и всех магических существ, будь то звонкая цветочная фея или же чудовище из лесной чащи. Маги потеряли свою власть вместе с силой и уходят в прошлое, уступая место прогрессу и новой жизни. Но все ли готовы так легко сдаться?Вивьен встречает странного мужчину, который свободно пользуется магией, в то время как остальные дерутся за крохи маны. Кто бы он ни был, стоит от него держаться подальше, но выйдет ли? Череда пугающих событий затягивает девушку все сильнее, и приходится доверить незнакомцу свою жизнь, гадая, не он ли и является причиной всех ее бед…Загадки, недомолвки и постоянное ощущение опасности будут подстëгивать интерес до самого финала. Кто сказал, что любовь – это прекрасно?

глава 1.

«Тик-так» шагали стрелки часов, разбавляя ночную тишину размеренным стрекотом. Я вздохнула и с раздражением перевернулась на другой бок. Ну что за напасть? Казалось, что бессонная ночь, проведенная в подготовке к зачету, и напряжение от самой сдачи, что прошла утром, должны были сморить меня лучше снотворного. Но в голове стоял гул, не дающий ни нормально бодрствовать, ни заснуть.

Безрезультатно проведя в постели еще какое-то время, я все же встала, включила свет и взялась за книгу в надежде нагнать дремоту, ну или хотя бы одолеть скуку. К сожалению, читаемый мной текст пробегал перед глазами, но не достигал сознания, выводя меня из себя. Тяжело вздохнув, я уставилась на лампочку поверх книги. Только подумать! Щёлкнул выключателем — и светло, как днем. А ведь ещё каких-то лет пятьдесят-шестьдесят назад повсюду были магические светильники, работающие от заряженных кристаллов, хотя запасы маны уже тогда стали иссякать. С того времени через что только не прошло человечество, лишь бы не сидеть в темноте! Свечи, газовые и керосиновые лампы и, наконец, долгожданное электричество. Иногда мне даже жаль, что я не застала времена, когда всё вокруг было пропитано магией. Старшее поколение говорит, будто в ней было особое очарование, хотя, если им верить, и трава была зеленее, да небо синее.

Мои соседки по комнате уже уехали домой, оставив меня в, как мне поначалу казалось, приятном одиночестве. Но сейчас я ощущала тоску в пустой комнате. Не скажу, что мы дружили, но я привыкла к ним и их размеренному дыханию во сне, к их присутствию. Думала, что, оставшись одна, я буду лишь рада, никто не станет мешать своей болтовнёй, и я смогу спокойно почитать и выспаться. Но привычка — страшная сила.

Я совсем немного приоткрыла форточку, впуская в и без того прохладную комнату вкусный свежий воздух, выключила свет и, завернувшись в одеяло, смотрела на спящий город, что так хорошо был виден с четвертого этажа. Я разглядывала светлячки фонарей, усердно освещающие пустующие улицы, шпили собора, что воздвигли в честь трех святых задолго до моего рождения, и, конечно же, вокзал, будь он проклят… Заснула я только когда начали тускнеть звезды, уступая место рассвету.

***

Утренняя прохлада кружила голову пока ещё не слишком выразительными, но такими долгожданными нотками тепла, что витали в воздухе вместе с ароматами сдобы из булочной напротив общежития.

Я давно сменила тяжёлый полушубок на лёгкое пальто, предпочитая свежесть и ясную голову вместо душного тепла и сонных мыслей, что обычно дополняют общество друг друга.

Билет на поезд буквально жег мне карман и тяготил душу. Хотелось скорее уже сделать с ним что-нибудь! Сдать, выбросить или попросту отдать любому желающему. И я, пожалуй, давно б так поступила, если бы не сестра. Вместе с билетом она прислала письмо, в котором так слёзно просила меня приехать на праздники, буквально умоляла, заверяя, что отец тоже меня ждёт. Конечно, я не верила ни единому хорошему слову об отце, как и не купила бы сама билет, хотя тоже скучала по своему близнецу. Мы так похожи, но столь разные, что порой становится страшно, насколько же могут быть противоположными близкие люди.

Амели мягкая и податливая, как воск, чем и пользуется отец, направляя её безжалостной рукой на острые скалы выгодного ему замужества. Папенька ловко подыскал нам с сестрой отличные партии, но у меня на этот счёт было свое мнение.

Звонкой пташкой запел колокольчик на входной двери булочной, и я окунулась в бодрящие ароматы кофе и свежей выпечки. Пожалуй, это лучшее место в городе, тут почти так же хорошо, как было когда-то дома, до того, как мама…до того, как ее не стало.

Я заняла короткую очередь у кассы и в раздумьях достала из кармана билет, глянуть ещё раз на дату, которую и так прекрасно знала. Сегодня в восемнадцать тридцать я должна быть на перроне. Или не должна.

Очередь зашевелилась, продвигаясь, и я неловко шагнула вперёд, слишком поздно поднимая глаза вверх, чтобы увидеть помеху и успеть остановиться. Мужчина, несший кофе, пролил его, намочив рукав своего дорогого светлого пальто и мой билет, тонкая бумага которого быстро размокала у меня в руках.

Я завороженно смотрела, как от горячего кофе темнеет корень моих сомнений, за секунды превращаясь в бесполезную бумажку, тем самым освобождая меня от метаний по поводу поездки. Вздох облегчения вырвался будто сам собой. Конец моим терзаниям.

Мужчина же расценил мою реакцию совершенно иначе.

— Ох, простите меня, — засуетился он, пытаясь промокнуть салфеткой билет, от чего сделал лишь хуже, но я словно очнулась.

— Что вы! Мне следовало быть внимательнее, прошу прощения, — запоздало отреагировала я на происходящее, с удивлением подмечая отсутствие недовольства у мужчины. Его пальто пострадало, но это будто не имело никакого значения.

Я не успела опомниться, как мы сели за столик, и Адам, именно так он представился, начал рассказывать о том, какой же у нас красивый город. Перед нами поставили исходящий паром кофе и несколько пирожных. Терпеть не могу эти чересчур сладкие масляные бисквиты.

Мне совершенно не понравилось, как этот человек легко манипулировал мной. С какой стати я должна сидеть с ним за одним столом и поддерживать светскую беседу?

Я невольно нахмурилась, практически не слушая его монолог, предпочтя пустым словам, язык тела. Казалось бы, Адам вел себя невообразимо свободно и дружелюбно, но я буквально кожей ощущала какую-то фальшь, неестественность происходящего. Было в этом мужчине что-то притягательное и в то же время отталкивающее, словно в ядовитом цветке. Лет тридцати, статный, дорого одетый франт, видно, что из знати. И чтобы ему делать в простой студенческой кофейне? Я смотрела в его чёрные, в тон волосам, глаза и размышляла, как бы вежливо отказаться от столь назойливого общества, всё же по моей вине испорчено пальто, но дальше участвовать в этом непонятном для меня действе излишне.

— Сколько же вам лет, позвольте узнать, — резко перешёл он с архитектуры на личности, смягчая столь разительный перепад белозубой улыбкой на гладко выбритом лице, — восемнадцать?

— Девятнадцать, — поправила я.

— Для девятнадцатилетнего создания Вы слишком серьёзны, — весело отозвался Адам, — жить нужно с улыбкой.

— Полагаю, умирать стоит с ней же? — не удержалась я от колкости в адрес его жизнелюбия, и как оказалось, зря.

Впервые с нашей встречи в глазах мужчины буквально на мгновение, но промелькнул настоящий, неподдельный интерес, будто он на секунду вышел из хорошо отыгрываемой роли. Возможно, бессонная ночь даёт о себе знать, и я вижу то, чего попросту нет, но желание скорее избавиться от моего собеседника только усилилось.

Перед глазами тут же встал образ сестры:"Вив, ты ведь так никогда не выйдешь замуж!". Ха, будто это главное в жизни.

— Простите, Адам, но мне нужно заниматься. Сегодня пересдача экзамена, — солгала я, скупо улыбнувшись, и неспешно достала из сумки тетрадь, бывшую, по сути, всего лишь моим ежедневником.

Секунда, две тишины.

— Да, конечно, — отозвался мужчина, тем не менее, не спеша вставать, — позвольте взглянуть на Ваш билет, пожалуйста.

Можешь даже забрать его.

— Разумеется, — протянула я ему измятый влажный ком бумаги, бывшим каких-то полчаса назад моей дорогой домой. Хотя я вовсе не назвала бы родительское поместье своим домом, ведь под этим словом подразумевается место, где тебя ждут, где тебе хорошо и спокойно. Однажды у меня будет Дом.

Я не успела понять, КАК он это сделал! Мгновение назад Адам взял в руки протянутый мной комок и просто расправил его, тут же отдав совершенно невредимый и новехонький билет!

Встав, он попрощался:

— Всего хорошего, Вивьен.