Радужный город

Алена Воронина

Софья когда-то умела видеть и делать мир красочным, и переезд в Питер к любимому человеку стал для нее сказкой. Но жизнь идет, краски тускнеют, оставляя на холсте серые призраки. И теперь для одних она сильная женщина, для других разведенка-неудачница с ребенком. Судьбе же было угодно подкинуть молодой женщине испытания. И если Софья справится, наградой будет редчайший шанс – увидеть за Серым Творением Петра Радужный город ее мечты.

Глава 9

Все, что я успела сделать, это скинуть обувь и пальто, налить себе чаю и накапать валокордина (с содроганием понимая, что я на него подсела) в крохотную рюмочку, когда зачирикал телефон. Номер был незнакомый, и «ответить» я нажимала, если честно, в состоянии близком к панике.

— Слушаю.

— Тропинин. С вами все в порядке, Софья? — в его устах мое имя звучало мягче, чем это получалось у других, возможно, потому что он привык говорить на двух таких не похожих языках.

— А… Здравствуйте, Виталий Аркадьевич. Да, все нормально.

— Вам сейчас стоит быть осторожнее. С учетом моего участия искать его будут быстрее и тщательнее. Но все равно будьте осмотрительнее. Я вам отправлю номер своего знакомого, если у вас появится какая-либо информация, сообщите ему.

— Хорошо. Виталий Аркадьевич, у меня не было возможности вас поблагодарить. Спасибо вам большое и за жизнь… и за помощь, — словами не передать, как я была рада, что он забыл перчатки и шарф. И что он не сильно пострадал…

— Ну, как говорится, мы квиты. Вы вернули мне сына. Для меня это имеет определяющее значение. Удачи вам, Софья.

— Спасибо.

Он отключился. Я долго смотрела на растворившееся в воде лекарство, сделавшее ее мутной и, подумав, опрокинула рюмочку в раковину, решив за собственный сон и спокойствие бороться своими силами.

Уснула я моментально, правда, по-детски наивно поставив на широкую ручку входной двери толстый хрустальный стакан, в надежде, что… я проснусь. Но разбудил меня телефон. За окном стояла темень, как и в спальне. Вызывал меня незнакомый городской номер. На часах было шесть тридцать утра.

— Да, — голос был хриплым и чужим со сна.

— Софья Аркадьевна, — а вот у кого-то голос был вполне себе бодрый. — Следователь Варков, помните такого?

— Да… Здравствуйте, — холодная испарина на лбу уже обозначилась. — Эээ… — я, конечно же, опять забыла его имя и отчество.

— Анатолий Иванович, — подсказала мне трубка. — Софья Аркадьевна, надо бы вам подъехать в следственное управление.

— Когда? — я спустила ноги с кровати, откинув одеяло.

— Чем быстрее, тем лучше. Видео с камер не дает стопроцентной уверенности. Виталия Аркадьевича дергать мы не будем, сами понимаете. Опознать нападавшего сможете только вы.

Я только сейчас заметила, что у него был хорошо поставленный несколько манерный голос.

— Сейчас?

— К восьми сможете подъехать? Записывайте адрес, — все-таки голос чересчур бодрый.

Записывать не стала, и я так знала, где в центре это заведение серо-бежеватого окраса с решетками внутри на окнах располагалось.

Лежать смысла не было. Я вызвала такси и пошла собираться. Через полчаса авто несло меня в сторону центра. Город стоял, а хитрый житель «Ближнего Востока» вертко крутился по узким улочкам, еще более похудевшим из-за сугробов, уворачиваясь от припаркованных машин, и тех, кто желал следовать примеру таксиста, и успеть на работу, встав попозже.

Тома по телефону была чуть спокойнее, чем вчера; она взяла отгул, поменявшись со сменщицей и ждала меня дома с малышками.

В здании пришлось лезть за паспортом и за бумагой, которую мне выдал следователь еще в конторе. После чего меня отправили аж на пятый этаж. Было удивительно многолюдно. Я даже испугалась, что сидеть мне в очереди. Но, как оказалось, до пятого этажа вследствие каких-то мне неизвестных причин, народу добиралось не в пример меньше, чем до первых двух.

Варков Анатолий Иванович оказался тем самым следователем, который допрашивал меня в конторе, а еще тем, с кем уважительно говорил Леонид по телефону, и дружески Тропинин.

— Софья Аркадьевна, присаживайтесь.

Кабинет у него был вполне себе ничего для следователя: новая аппаратура, новая мебель. В убранстве и в поведении хозяина присутствовала педантичность. Хотя любовь к хорошим и дорогим вещам тоже проскальзывала. Он казался старше Виталия Аркадьевича, хотя не намного.

Мужчина достал из стола папку документов, где все было разложено, судя по виду, по росту, по весу и по значимости, и извлек листок с фотографией. Но вдруг вернул ее в папку, и, прикрыв другим листом, отодвинул в сторону. После чего, сняв очки с тонкими стеклами, положил их перед собой, перед этим осторожно сложив дужки.

— Но прежде чем мы начнем, мне бы хотелось уточнить у вас одну деталь, — он сплел тонкие пальцы и внимательно принялся меня изучать. — Мне для более правильного подхода к делу, а оно принимает весьма серьезный оборот, необходимо знать, в каких отношениях вы состоите с Виталием Аркадьевичем.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Мне известно, что произошло с его сыном, и о вашей роли в том событии. С одной стороны, это может быть своего рода благодарность, с другой, о жизни Виталия Аркадьевича известно крайне мало, он старается не афишировать своих отношений, и то, что он лично попросил помочь вам, как и то, что он оказался там, где на вас напали, наводит на мысль о некой близости, которая между вами может быть.

— Если это тактичный намек на любовницу, то нет, вы ошибаетесь. Я видела его всего-то раза три, и смею надеяться, что Виталий Аркадьевич решил помочь исключительно потому, что я нашла его сына, и у него доброе сердце.

Анатолий Иванович опустил глаза, изучая свои ухоженные ногти, и усмехнулся каким-то своим мыслям.

— Я вас понял, Софья Аркадьевна. Что ж, это сильно упрощает мне работу.

— А вот мне, почему-то, страшно, — честно сообщила я Варкову.

— И правильно, — не стал успокаивать меня следователь.

Он одел очки и, открыв папку, достал фото.

— Это он?

На меня смотрел Сергей. Поразительно, как фотографии преображают людей, на фото он был даже симпатичным. Губы его почти усмехались, в глазах стояла ленца свойственная хищнику, готовому в любой момент превратиться из ласкового пушистого зверька в опасное чудовище.

Сергей Андреевич Смоляков, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, уроженец Ленинграда, а дальше на листочке под фото шел перечень статей Уголовного Кодекса, по которым он привлекался либо пытался быть привлеченным.

Номера статей я за давностью лет подзабыла, никогда не любила уголовное право. Проработав месяц в прокуратуре еще в своем родном городе после института, практикантка в моем лице улепетывала оттуда, сверкая пятками, понимая, что лучше иметь личную жизнь и нормальную психику, чем погоны. Хотя, начинающему следователю, у которого я стажировалась, хороших дел не дадут, но, все же, мне хватило тогда трупов утопленников и висельников.

Однако, есть статьи, которые у любого юриста проходят красной нитью в памяти: сто пятая — убийство, сто тридцать первая — изнасилование, сто пятьдесят восьмая — кража, двести двадцать восьмая…

— Наркотики! — я вскинула голову и посмотрела на следившего за мной Анатолия Ивановича.

— Так это он, значит. Вы раньше его видели? Может он был в окружении вашего бывшего мужа? До развода?

— Нет, никогда. Димка наркоту ненавидел, его друг детства умер от передозировки, — я положила листок на его стол.

— Я вам так скажу, Софья Аркадьевна, исключительно потому, что Виталий меня попросил — дело неприятное. Я запросил у ГИБДД документы по ДТП. Они еще идут, но как мне вкратце пояснил знакомый: автомобиль отправлен на экспертизу по требованию транспортной компании, потому как в показаниях и протоколе сказано, что Дмитрий не смог остановиться и свернул в лес, чтобы не снести на груженой фуре колонну легковушек, которая еле двигалась из-за пробки. Транспортная компания настаивает, что осмотр тягача проводился перед рейсом, тормоза были проверены, в то время как показания инспекторов с места происшествия говорят о том, что он даже не тормозил. Бывает всякое. Согласен. Отказ тормозной системы. Зима. Гололед, хотя его тогда в области не наблюдалось. Теперь это все будут проверять. Но если система была намеренно повреждена… И тут самым большим вопросом встает это завещание. Возможно, Дмитрий предвидел нечто подобное.

— Боже… — я пыталась осмыслить все, что сказал Варков.

— Есть еще один нюанс. Наш кадр, — кивнул мужчина на фотографию — имеет причастность к наркотрафику, идущему через Россию в Европу и наоборот. А Дмитрий последние полгода до смерти возил грузы в Турку (город — порт в Финляндии).

— Вы хотите сказать, что он перевозил наркотики, и его убили из-за этого?

— Вполне возможно. И возможно, что Светлана, которую мы не можем найти, к этому причастна, ведь она работала в той же транспортной компании.

— Она сказала, что Дима ей задолжал…

— Да, вполне возможно, они что-то не поделили. И вполне возможно, эта квартира была призвана покрыть их долг перед поставщиками. Не могу сказать ничего определенного.

— И что мне делать?

— Для начала, вы забываете, что Виталий Аркадьевич имел место быть при вчерашнем происшествии. Имя Тропинина не должно фигурировать в подобных делах. Это может навредить его деловой репутации.

— Дда… Конечно, — я сглотнула.

— Постарайтесь успокоиться и жить обычной жизнью.

— Это шутка? У меня дочь! — не удержалась я.

— Отправьте к родителям. Они у вас в другом регионе, как я помню, — порылся Варков в документах.

— А как же Димкина мать? Неужели они полезут к ней?

— Софья, если они должны кому-то выше, они пойдут на любые меры, потому что в противном случае им это землю больше не топтать. Раз он так открыто действует, значит, время их поджимает. И вы должны объявить всем знакомым бывшего мужа, что вступаете в наследство и тем самым ускорить события. Мы же назначим за вами наблюдение.

— Я не буду этого делать, — я замотала головой. — У меня ребенок и родители. Эти люди могут… Я на это не пойду. Нет, — я сжалась, понимая, как смалодушничаю сейчас. — Пусть мать Димы вступит в наследство, после всего случившегося им легче ограбить банк, чем трясти ее. А если с ней что-то случится, наследницей Светлана на ее долю никак стать не может, она ей никто.

— Если только не будет завещания… А подобное завещание оспорить сможете только вы от лица дочери, внучки Валентины Алексеевны Мизерной, — склонил голову к плечу Анатолий Иванович, приторно ласково посмотрев на меня.

— Но это смешно, они что, пытать ее будут?!

— Софья, мать Дмитрия исчезла ночью.

— Что? — я чуть не упала со стула.

— Квартира взломана. Гражданка Столярова Маргарита Николаевна с черепно-мозговой в больнице.

Я вскочила.

— Она жива?

— Состояние стабильно тяжелое, — он продолжал непринужденно перебирать бумаги.

— И вы хотите, чтобы я рисковала жизнью своего ребенка? Ради чего? — я смотрела на него как на умалишенного.

Он поднял глаза — адский холод и безжалостность это все, что я там увидела.

— Вы же понимаете, Соня, что мы и без вас раскрутим ваше участие в этом деле. Этого человека пытаются привлечь уже не первый год. В его послужном списке десятки жертв, это если считать тех, кого он убил, переправляя огромный партии наркотиков, и я отнюдь не о тех, кто их употреблял. То как он действует в данном случае, слишком не похоже на обычное поведение Смолякова. Ему легче было нанять «нарика», который отправит вас к бывшему мужу, сунув нож в печень. Но он сам действует. И я уверен, что в конторе он вас убить не хотел.

Варков поднялся и оперся ладонями на стол.

— На видео видно, что он даже ножом не замахивался в момент когда Тропинин его руку перехватил. Я уверен, он нож хотел убрать…

— Вы сейчас на что намекаете? — я в упор посмотрела на Варкова.

Он тоже начал буравить меня взглядом. Я зрительного контакта разрывать не стала, и подбородок вздернула. Он мой взгляд тоже не отпустил, пока ни усмехнулся.

— А вы чем-то похоже на Виталия. Даже забавно, — его улыбка превратилась в оскал, я уже начала понимать, что привыкаю к подобному выражению лиц окружающих. — Из города не уезжать. Вы по делу пока свидетель и потерпевшая, но… — он чуть наклонился вперед, — лично у меня под подозрением в похищении Мизерной Валентины Алексеевны, которая могла помешать вам вступить в наследство, в убийстве Дмитрия Федоровича Мизерного, одним из мотивов которого является получение выгоды от продажи квартиры и возможном сговоре со Смоляковым Сергеем Андреевичем, а также покушении на похищение Сергея Витальевича Тропинина.

Он подписал и протянул мне пропуск со слащавой улыбкой, за которой мерещилась вся Испанская Инквизиция.

— Вы все тут психи! — мне было больше нечего сказать. Хлопать дверью я не стала, боясь, что рассыплюсь сама.