Рубеж апокалипсиса. Часть 3. Исход

Алексей Яшин

Привычный мир разрушен, а новый оказывается совершенно недружелюбным к выжившим. От того, насколько они впишутся в постапокалиптическую реальность, будет зависеть не только будущее их окружения, но и собственная жизнь. Постоянно балансируя на грани возможного, героям романа с самой первой страницы приходится делать очень непростой выбор. Грядущее выглядит туманным, однако найти просветы в этой непроглядной мгле вполне реально и по силам абсолютно каждому.

* * *

— Судя по запаху, ты что-то сварганил из остатков картошки, — Шевченко на секунду задержался возле открытой двери и громко чихнул. Ошметки бетонной пыли на одежде мгновенно отреагировали на это и на пару секунд создали вокруг пришедшего мутную и почти непроницаемую для глаз серую ауру. Мужчина чихнул еще раз и принялся виновато отряхиваться прямо в подъезде.

— Может, ты лучше это на улице сделаешь? — Андрей наполовину прикрыл входную дверь, чтобы пыль не летела внутрь квартиры.

— Да я всю дорогу до дома себя обхлопывал, прохожие даже подозрительно косились, думали, наверно, что я какой-нибудь мазохист-одиночка, — Саша перестал лупцевать свою одежду и, отодвинув друга в сторону, протиснулся внутрь. — Лучше я прямо в коридоре все с себя сброшу, эта пыль, похоже, впиталась в ткань навсегда, так просто от нее не избавишься.

— Хорошее решение! — Юрьев посторонился, освободив пришедшему пространство. Со стороны кухни за их маневрами внимательно наблюдали две пушистые мордочки, но как только раздался громкий шелест снимаемых вещей, рыжая физиономия моментально исчезла — Каспер совершенно не любил громкий шум и старался прятаться от него любыми доступными методами.

— Мне в этих шмотках ни в коем случае нельзя под дождь попадать, — Шевченко старался аккуратно избавляться от вещей. — Цементная пыль схватится, и я превращусь в неподвижный памятник самому себе.

— Главное — в этот момент занять правильное положение, а то застынешь в неприличной позе, и даже голуби над тобой ржать будут, — Юрьев закрыл входную дверь и направился в сторону кухни, оставив раздевающегося и продолжающего источать клубы серой пыли друга в гордом одиночестве.

— Сегодняшний день выдался каким-то особенно трудным! — когда за обеденным столом собрались все, Женя первая решила поделиться впечатлениями прошедшего дня. — Трудным не с физической точки зрения, тут как раз все, как обычно. День был эмоционально тяжелым, хотя и в другие дни особых поводов для радости тоже нет.

— Что случилось? — Шевченко не донес до рта вилку с жареной картошкой и вопросительно взглянул на подругу. Марина продолжала ужин как ни в чем не бывало: то, что хотела поведать Женя, она уже знала. Андрей тоже спокойно отреагировал на слова девушки, за последнее время он уже привык к душераздирающим историям и, как он сам себе откровенно признавался, потихоньку начал немножко черстветь по отношению к происходящему вокруг.

— Да в очередной раз относила тут продуктовый набор одной старушке. Анастасия Сергеевна ее зовут. Милая такая, интеллигентная бабулька, очень спокойная, вежливая, ну и поговорить за жизнь любит, — Женя быстро закинула в себя несколько вилок с горячей картошкой и продолжила. — Так вот, у нее есть, а точнее был двадцатипятилетний внук, который жил неподалеку. Его родители давно переехали в другой город, а он тусовался здесь, снимал квартиру с друзьями. Нигде не работал, последние годы буквально жил в Интернете.

— Дай угадаю, — Саша насаживал на вилку наиболее зажаристые картофельные дольки, которые любил больше всего, — он был блогером и жил за счет подписчиков и лайков.

— Ну да, как-то так, — Женя утвердительно кивнула головой. — Вот только, по словам бабули, он снимал какие-то «пранки-розыгрыши», за которые его иногда даже били, но при этом и заработки были немаленькие.

— И опосля катастрофы этот ручеек иссяк! — Андрей попытался изобразить на лице страдальческую мину, но получилось, скорее, смешно, чем печально.

— Да, именно так. Мало того, у него ума не хватило на то, чтобы даже в сложившейся ситуации прекратить заниматься этой дуростью. Он различными способами умудрялся заряжать свой смартфон и с такими же своими друзьями-дебилами продолжал снимать различные подставы и розыгрыши, так сказать, «на будущее». Надеялся, что в самое ближайшее время Интернет вновь заработает, а у него уже и материал заготовлен, — Женя отложила вилку и откинулась на стуле. — Все я рассказываю со слов Анастасии Сергеевны, этот балбес периодически забегал к ней пожрать и откровенно делился своими похождениями и планами.

— Мир, как говорится, в труху… Миллионы погибли, остальные скорбят и пытаются хоть как-нибудь наладить жизнь, а кто-то продолжает существовать с напрочь отключенными мозгами и даже на чужом горе хочет поймать порцию нездорового ажиотажа, — Марина тоже доела свою порцию и немного отодвинулась от стола.

— Попробую угадать, — Андрей постучал костяшками пальцев по столу, — за тупые и совершенно неуместные шуточки этих мудаков кто-то хорошенько отдубасил до полусмерти.

— Типа того, — Женя обвела взглядом своих друзей, на лице каждого явно просматривалась гримаса презрения, — двух его друзей избили так, что они сейчас лежат в госпитале и однозначно останутся инвалидами на всю жизнь…

— Вот ведь уроды, только больничные койко-места занимают зазря…

— Сашка, не перебивай, — девушка раздраженно толкнула Шевченко, — бабулькиного внука нашли мертвым под его же окнами. Следователи разбирались ровно десять минут, резюмировали, что тот сбросился с двенадцатого этажа сам, в причину особо не вникали, а на следы побоев никто и внимания не обратил. Дело быстренько закрыли, а парня после опознания оперативно кремировали в передвижном крематории.

— А чему тут удивляться, времена сейчас тяжелые, и они влекут за собой трудные, но быстрые решения, — Юрьев включил газовую плитку и поставил на нее чайник. — Нет времени заморачиваться на всяких ничтожеств. Он, судя по твоему рассказу, и при жизни был полным нулем. Стер он сам себя из списка живущих или кто помог — уже роли не играет, в общей сумме он либо совсем ничего не значил, либо даже отрицательно влиял на конечный результат. В критические моменты жизнь сама все расставляет на свои места, а судьба этого утырка меня как-то не волнует.

— Так-то оно так, но мне бабульку жалко, — Женя наморщила лоб и сжала губы. — Она, возможно, и понимает, что такой итог вполне закономерен, но все равно расстраивается и плачет.

— Ничего, выплачет свое и будет жить дальше, — Марина взяла девушку за руку. — В другое время это воспринималось бы по-иному, а сейчас общий фон и так пропитан трагизмом, не стоит лишний раз вгонять себя в уныние, тем более не в этом случае.

— Давай, я немного разбавлю эту грустную ноту, — Шевченко взглянул на плитку, где голубые языки пламени обволакивали дно эмалированного чайника. — Вот попробуйте отгадать, что мы сегодня умудрились откопать?

— Что, неужели сейф, набитый золотом и бриллиантами? — Юрьев принялся расставлять чашки на стол.

— Черт, Андрюха, ты уже в который раз всю интригу обламываешь! — Саша с силой ударил по столу, заставив чайную посуду жалобно звякнуть.

— Ну извини, просто от балды ляпнул, — хозяин дома смущенно пожал плечами. — В следующий раз дам вначале другим высказаться. А что, реально сейф?

— Почти… Мы отрыли инкассаторский броневик вместе со всем содержимым!

— И инкассаторы там тоже были?

— Да, Женечка, правда, слегка не живые! Впрочем, и машина была сплюснута так, что была нам по пояс, — мужчина направил задумчивый взгляд в потолок, словно пытался извлечь из памяти все подробности увиденного. — Ну еще бы, если на тебя рухнул шестнадцатиэтажный дом, ты бы тоже чуть-чуть взгрустнула. А тот броневик даже не то чтобы сплющило, он лопнул, как надувной шарик.

— И деньги там были?

— Да, Марина, четыре большие банковские сумки с деньгами, из которых две разорвало в лохмотья. Купюры разные: и мелкие, и самые крупные, даже мешочки с мелочью имеются. Но тут, как чертик из табакерки, полиция налетела, не дала в полном объеме насладиться моментом. А вот один из наших все же смог немного оторваться.

— Это как?

— А он поджег пачку пятитысячных купюр и со словами: «Всю жизнь мечтал это сделать», смачно прикурил от них сигарету, — вспоминая описываемый момент, Саша не смог сдержать улыбку. — Даже полицейские на стали его останавливать, все просто молча смотрели за его движениями и неимоверно довольной рожей.

— Ну и правильно, кому на хрен эта макулатура нужна, — Юрьев задумчиво скрестил руки на груди. — Купить на нее нечего, магазины не работают, да и нет их вовсе. Сейчас мешок макарон ценнее мешка денег, и так будет еще долго. А этими «фантиками» даже задницу не вытрешь — жестковаты. Разве что на растопку отправить, но и то ненадолго хватит.

— А мне вот как бывшему работнику бухгалтерии интересно: когда деньги снова нужны будут? — Женя обвела взглядом сидящих за столом и остановила свой взгляд на Андрее.

— Думаю, Женечка, еще очень нескоро, — размышляя, мужчина слегка прикусил губу, — финансовой системы больше нет, как и нет уже того мира, который ее породил. Впрочем, пока и нет в ней особой необходимости. Довольно долго будет распространен натуральный обмен, а также система стандартизованного снабжения и распределения по карточкам или каким-нибудь талонам, по-другому на этом этапе никак. Люди лишены возможности работать и зарабатывать, а значит, какое-то время они будут на иждивении у государства, дай бог если оно сохранилось и хоть в каком-то адекватном объеме способно выполнять свои функции. По истечении какого-то периода будет введена безусловная выплата каждому, просто по факту его существования среди выживших. Вполне естественно, что эта выплата появится не раньше, чем будет более-менее налажен механизм: куда, где и на что ее можно будет потратить. Она будет одинаковая для всех и будет выдаваться какими-нибудь другими деньгами, назовем их «пост-рубль» или «нью-рубль». Потом появятся доплаты в дифференцированных размерах: за общественно-полезный труд, за охрану правопорядка, за участие в восстановительных работах и так далее. Постепенно пропорция между «халявными» деньгами и деньгами заработанными будет сдвигаться в сторону последних, это будет стимулировать трудиться, а не сидеть на шее у государства. Потихоньку начнет возрождаться и частное предпринимательство, но однозначно только то, что будет реально жизненно необходимо и востребовано социумом. Барбершопам, кальянным, стилистам и магазинам по продаже чехлов со стразами для сотовых телефонов еще очень долго не будет места в возрожденном мире.

— Перспективочка занятная! — Шевченко подставил свою кружку под горячую струю из вскипевшего чайника.

— Я и не утверждаю, что будет в точности так, как я сейчас сказал, — Юрьев продолжал наполнять кружки кипятком. — Про экономические модели постапокалиптического общества не читал, просто на глаза не попадались. Но по логике, примерно так и должно быть, с различными интерпретациями в ту или иную сторону.

— Если уж говорить о натуральном обмене, то уже сегодня я наткнулась на одну такую барахолку, — Марина опустила в кружку пакетик чая и утопила его ложкой на самое дно. — Это там, где недостроенный стадион стоит. Много свободного времени у меня не было, но я все же прогулялась по рядам. Денежные знаки там действительно не в почете, меняют буквально все на все: батарейки на носки, сахар на стекла, бензин на тушенку, кроссовки на макароны…

— А скоро такое будет чуть ли ни в каждом дворе! — Андрей поставил в сторону опустевший чайник и принялся наблюдать, как небольшой бумажный пакетик с завидной быстротой окрашивает воду в его кружке в насыщенно коричневый цвет.