Лунный свет на заре. Книга первая. Цикл «Ярость Творца»

Алексей Осетров

Гибнущая цивилизация наших предков в далёком космосе срочно нуждается в помощи. Миссия по спасению выпадает элитному отставному морскому пехотинцу Джону Смиту. Он вынужден покинуть Землю, чтобы вести боевые действия в звёздной системе Сириуса.

Глава шестая

«Мрак заброшенного города»

Никаких признаков жизни мы не заметили ни на подступах к величественному городу ни около высоких, покрытых лишайником стен. Не было привычной суеты городских улиц, не цокали копытами повозки нелегальных таксистов, никто не выливал помои на поля твоей широкополой шляпы и не мочился тебе за шиворот с деревянного балкона, сидя, раскорячившись, на разошедшихся досках. Да и шляп у нас не было, впрочем.

В спокойном, почти осязаемом воздухе не поднимался ни один дымок, не пролетали птицы, небыло слышно никаких голосов. Разве что далеко в вышине вороны-птеродактили выделывали какие-то немыслимые пируэты. Ни один звук не нарушал зловещей мертвой тишины. Только шум ветра в кронах деревьев, да шорох травы несколько нарушали этот величественный загробный покой. В теле появилась лёгкая дрожь, даже животный страх.

Не дойдя до канала с болотной жижей, опоясывающего город и покрытого листьями кувшинок, мы вновь наткнулись на кусты винограда, черного, спелого и очень вкусного, которым и попытались утолить голод, и жажду, начинающие нас мучить. Хоть и рос виноград почти везде, но утолить им можно было разве что желание пощекотать языком какую-нибудь сладкую конфету, а не сожрать здоровенный кусок жареного мяса. Голод, правда, утих ненадолго, а вот пить больше не хотелось. Рядом протекал ручеек с чистой холодной водой, но мы подошли к нему только с целью освежиться, а не утолить жажду.

Наверное, при виде признаков цивилизации, нужно было испытывать благоговейный страх и неуверенность в безопасности. Мы же наоборот были совершенно уверены в своих силах и ни сколько не сомневались, что конец нашего приключения уже где-то рядом, хотя подобные рассуждения в нашем положении были совершенно наивными. Если бы не неловкое ощущение под рёбрами, то вообще было бы можно жить совершенно спокойно.

Мы, войдя в какой-то сад, бросились на зеленый ковер травы, сплошь усеянный красивыми яркими цветами, но их красотой мы будем любоваться только на следующий день, когда взойдет солнце. У нас нет никакой боязни, что кто-то может застать нас здесь. Руки Эллен находят застежку моих брюк, медленно, словно во сне, мы освобождаемся от одежды и вот, словно первозданные Адам и Ева мы, обнаженные, стоим друг перед другом. Над нами только бездонное темно-синее небо, по которому сказочным узором кто—то разбросал мириады ярких светящихся точек. Вот и настал час, когда нам вновь откроется великая тайна — тайна звезд…

Лёгкий ветерок колышет ветви деревьев, яркий лунный свет заливает окрестности. Я крепко обнял свою спутницу и не выпускаю из своих объятий. Медленными, размеренными движениями я погружаюсь в неё, она вся напряглась, вскрикнула и стон замер на её губах. Мы забыли обо всем и целиком отдались захватившей нас страсти. Когда чувства немного ослабели, мы стали прислушиваться к странным звукам вокруг и готовы были лицом к лицу встретить неведомую и невидимую, по случаю ночи, опасность. По счастью нас никто не потревожил, поэтому мы относительно неплохо провели время. Я даже скинул усталость.

На следующее утро мы, более мене отдохнувшие, но зверски голодные, двинулись к городским воротам, по дороге, вымощенной здоровенными каменными глыбами. Интересно, какие исполины могли поднять и переместить столько громадных каменных блоков, ведь на постройку были брошены не малые силы и средства, и зачем, чтобы всё потом забросить?

Теперь уже нам стало окончательно понятно, что город навсегда покинут его жителями, но мы с не меньшей осторожностью направлялись по тропе к проходу под тремя арками, сложенными из огромных каменных плит. Эти циклопические стены выглядели столь внушительно, что никто из нас не осмелился заговорить.

Мы скользнули под потемневшие каменные своды во многих местах покрытые мхом и лишайником. По стенам носились жирные пауки, плетя свои нити в только им одним ведомым местах, но при этом в какой-то тожественной последовательности. Сверху, над центральной аркой, в растрескавшемся от непогоды камне были высечены какие-то непонятные нам знаки. Глубокой древностью веяло от этих монументальных стен, простоявших здесь, как казалось, не одну тысячу лет.

Мы, поражённые увиденным, с большим трудом двинулись дальше. Арки все ещё были в превосходном состоянии, но только некоторые из них немного сдвинулись со своих оснований. Пройдя под арками, мы оказались на широкой городской улице, усеянной обломками расписных колонн и каменными глыбами, облепленными растениями — паразитами. Толстые корни с множеством ответвлений различных исполинских растений словно обвивали большинство зданий и домов и даже казались живыми. Растения были везде. Шершавые корни свешивались с обветшалых крыш, извивающимися щупальцами выползали на тротуары из окон подвалов, гирляндами свисали из бойниц верхних этажей. Прямо нашествие какое-то. Или поглощение остатков цивилизации хищным видом плюща.

Странное ощущение, что за нами следят миллионы неведомых глаз, усиливалось с каждым мгновением и создавало ощущение какой-то внутренней паники. На что уж я толстокожий в этом плане, ведь я же солдат. Убивал я, неоднократно пытались убить меня, но даже мой богатый опыт, полученный в горячих точках, не мог разгладить мурашки на моей спине и центральной трещине ниже её.

Эллен тоже медленно брела, то и дело, прижимаясь ко мне плечом. По обе стороны улицы стояли солидные, весьма добротные двухэтажные дома, построенные из крупных каменных блоков, не скреплённых известкой, но подогнанных друг к другу с невероятной точностью. Портики, суживающиеся кверху и широкие внизу, были украшены искусной резьбой. Повсюду виднелись руины, но было много и уцелевших домов, с крышами сложенными из плоских каменных плит, ещё державшихся на месте. Эхо наших голосов отдавалось от стен и сводчатых потолков. Невозможно было определить сохранились ли тут какие то остатки домашнего убранства, так как в большинстве случаев внутренние стены обрушились, покрыв пол обломками, и пыль, копившаяся столетиями, образовала толстый ковер под ногами. Внутрь же городских кварталов зайти нам не очень-то и хотелось. Город выглядел настолько древним, что такие недолговечные предметы как обстановка и произведения ткацкого искусства, должны были давно истлеть.

Продолжая продвигаться вперед, мы достигли широкой площади, в центре которой на приподнятой плите была установлена огромная колонна из черного мрамора. По-видимому, на ней раньше стояла скульптура какого — то местного босса, потому что рядом лежали обломки похожей скульптуры правда туловище и ноги были разрушены, а у головы откололись уши, и провалился нос, было похоже, что здесь похозяйничал сифилис.

Покрытые резьбой и также частично разрушенные обелиски из такого же черного блестящего мрамора стояли по углам площади, а одну её сторону занимало строение столь красивое и величественное по внешнему виду и отделке, что могло быть только дворцом какого-нибудь шаха-правителя. Его стены и кровля были в некоторых местах обрушены, но большие квадратные колонны уцелели. Широкая каменная лестница с развороченными ступенями вела в обширный зал, где на стенах и резных украшениях колонн все ещё сохранились следы росписи, а над входом виднелась какая-то надпись на неведомом нам языке. Символы мне показались до боли знакомыми, но я никак не мог вспомнить, где мог их видеть. Само написание было каким-то притягательно красивым и каким-то своим, что ли…

На другой стороне площади напротив дворца находились развалины другого огромного здания, очевидно храма. Уцелели лишь стены и несколько порталов. Кроме площади и главной улицы, до конца которой мы в этот день так и не дошли, город был весь разрушен. Не похоже, чтобы это было землетрясение, хотя я не специалист в данной области. Единственное, что несколько смущало, это обилие корней непонятных растений, которые здесь находились всюду, иногда покрывая некоторые постройки целиком, иногда лишь частично. Корни словно щупальца гигантского осьминога опутывали всё вокруг, они даже словно пульсировали, прогоняя внутри себя тонны крови или какой-то ещё питающей их жидкости… Они были тонкими и толстыми, имели длинные корявые отростки и прямые побеги…

Вроде бы и не было ничего особенного, но они меня здорово смущали, однако ничего необычного я более не чувствовал и пока эта загадка просто была не раскрыта. Во многих местах обломки домов были просто погребены под целыми холмами песка и камней, на которых, однако, не росло ни травинки. То тут то там нам встречались зияющие расщелины, и когда я толкнул ногой небольшой булыжник у края одной из них, то даже по прошествии нескольких минут не услышал звука падения. Пожалуй, уже не оставалось сомнений, что город разрушен землетрясением или чем-то не менее страшным. Но, опять же, ведь я буквально несколько минут назад думал, что это и не землетрясение вовсе…

Короче — одни загадки, решение которых нас сейчас волновало менее всего. Мы не раз видели кадры с места землетрясений и вполне представляли, какие разрушения они могут произвести. Да мне и самому приходилось бывать в таких местах с гуманитарными миссиями. Вот здесь, например, ряд построек был просто поглощен разверзшейся замлей. Остались только несколько треснувших каменных блоков. Нетрудно было представить себе и картину бедствия, за несколько минут уничтожившего результаты труда многих поколений горожан — падающие колонны и каменные плиты весом по пятьсот и более тонн, многометровые провалы в земле, пыль, грохот. Словом весь тот ужас, который испытывают люди при катастрофах подобного масштаба. Хотя… может это была война? Скажем, война ядерная? Да откуда ей взяться, когда ездили тогда на повозках и стреляли из луков? Разве что пришельцы какие привезли за собой атомное оружие с далёких планет.

Площадь, на которой мы находились, одной стороной опускалась к ступенчатой набережной. За ней протекала река, ширина которой в этом месте была около, приблизительно, полумили. Каменная кладка, окаймлявшая набережную, была по большей части раскрошена и обрушилась в воду. По другую сторону реки лежали некогда обрабатываемые поля, ныне густо поросшие грубой зелёно-коричневой травой и огромными цветами, стебли которых были покрыты метровыми колючками. На мелких болотах вокруг буйно рос рис, и селилось великое множество уток. Через реку ранее был перекинут мост, но сейчас большая его часть обрушилась в воду, и перебраться на другую сторону посуху не представлялось ни какой возможности. А между тем на другой стороне брала своё продолжение дорога, которая, мелькая за холмами, скрывалась из виду у самой линии горизонта.

Река была глубокой, но течение на данном участке казалось очень тихим и спокойным, и поэтому мы решили попытаться перебраться вплавь. Однако первая же попытка войти в воду едва не увенчалась трагедией — большой камень — валун, лежавший на дне у берега вдруг зашевелился, сверкнув чешуёй оказавшись на самом деле хищной рыбиной.

Рыба сверкнула кривыми, размером с бивни слона, зубами и бросилась на Эллен. Она громко взвизгнула и всадила острый конец своего посоха рыбине в глаз, после чего рванула на берег со скоростью ошпаренной кошки. Вода вокруг забурлила и рыба, бешено шлепая хвостом, не погружаясь в воду, помчалась вверх по реке, переворачиваясь в воздухе, пока не скрылась за поворотом. Этакий чешуйчатохвостый экраноплан, прямо.

Эллен, выскочив из воды с вытаращенными глазами, долго не могла прийти в себя, да и мне тоже было дурно. Таких рыбин я даже в ихтиологических атласах мезозойской эры не встречал, разве что в голливудских ужастиках. К сожалению это был не сон, и нам предстояло выжить или умереть в этой сказочной стране, в которой мы непонятным образом оказались. Раз уж всё пошло так, тогда надо просто попытаться разобраться, что это за страна, как мы здесь оказались и как отсюда выбраться. Собственно нам ничто не мешало пойти и в обратную сторону, в пустыню, а не лезть в горы, но тогда мы бы так ничего и не узнали об этой стране, об этом городе, об этой рыбине, наконец.

Когда мы немного отдохнули, то стали искать способ перебраться на другой берег.

В саду неподалёку мы нашли целый лес культурных растений, яблоки и виноград вообще были необычайно вкусным обедом и ужином. Несколько сбитых палкой кокосов дали нам молоко и мякоть, и мы наконец-то утолили наш голод, мучивший нас вот уже пару суток.

Само место мне даже вполне нравилось, вроде и цивилизация и городские развалины рядом, но в то же время ощущение незащищённости как-то стихло, или, быть может, трансформировалось. А может уже просто организму надоело быть постоянно в напряжении, и он перестал реагировать на всплески ментального поля.

Мы улеглись в саду под цветущие плодовые деревья и, казалось, что находимся мы в каком-то земном раю. Я даже отломал две тростинки, которые, будучи вставленными в скорлупки кокосов, представляли из себя соломинки для коктейлей. И, вот так, потягивая молоко кокосов, в которое я ещё раздавил и виноград, мы встретили очередную ночь.

Как следует накувыркавшись с Эллен, которая тут же, утомлённая, заснула под яблонькой, я навалился спиной на тёплый древесный ствол и просто смотрел на серебрящуюся водную гладь, на поверхности которой то и дело появлялись воронки и пузырьки воздуха. Видимо, рыба, которой кишела эта речка, проснулась и развлекалась в водных просторах.

Я закрыл глаза и увидел себя совсем маленьким, лет пяти-шести, в группе таких же детей на каменных скамьях, расположенных полукругом внутри храмового комплекса. Да, это был именно этот самый город, в котором мы сейчас находились. Похоже, что в одной из своих инкарнаций я был одним из горожан.

Какие-то седые жрецы что-то рассказывали собравшимся слушателям, словно читали лекции о неких древних науках. По крайней мере, все слушали с раскрытыми ртами. Меня и ещё нескольких ребят отобрали из всей массы и построили лицом к залу на каменных ступенях. Нам на шеи стали вешать не то медали, не то какие-то ордена. Всем на головы водрузили красивые плетёные венки.

Потом я увидел следующую картинку, как где-то далеко над нашими головами в космической вышине множеством ярчайших вспышек разгораются сверхновые звёзды, словно кто-то поджёг бенгальские огни. Какие-то части этих вспышек становятся раскалёнными кусками осколков звёзд, несущимися в нашу сторону на запредельных скоростях.

Вначале, начавшийся звёздный дождь мы приняли за некоторое развлечение, настолько красивым и завораживающим было это зрелище. Но когда сначала далеко в полях, а потом уже и на городских улицах стали сыпаться с неба раскалённые камни, пробивавшие булыжную мостовую и крыши домов, мы с воем побежали прятаться. Однако найти спасение можно было, не забившись дома под лавку, а где-то в пещерах глубоко под землёй.

В итоге, горели камни, подожжённые небесным огнём, как языком слизывались с лугов, засаженных клевером, стада коров и баранов, рушились крыши домов и городские стены. А все, кто успел, засели глубоко под землёй, в каком-то древнем городе, вырытом ещё нашими далёкими предками для спасения от подобного рода катастрофы.

Потом я увидел, как на равнины за городскими стенами стали падать какие-то летательные аппараты. Некоторые садились мягко, просто разметав вокруг себя клубы пыли и дыма. Некоторые кружились беспорядочно и в лепёшку разбивались при приземлении. Они осыпали друг друга тысячами смертоносных зарядов, которые разносили в щепки некоторые из них ещё в воздухе. Тогда на землю сыпались фрагменты тел их пилотов и части самих аппаратов.

Выпавшие из тех и других фигурки в скафандрах воевали между собой и мы, из входов в свои пещеры, наблюдали, как эти серебристые оловянные солдатики борются между собой не на жизнь, а насмерть, поливая друг друга лучами смертоносного света.

Наконец, где-то высоко за облаками, раздался мощный взрыв, от которого выгорели все сады и оплавились в разных местах статуи и городские стены. И тогда наступила тьма.

Всё вокруг было словно в тумане. С неба падали хлопья грязного снега и нас, малолетних детей под присмотром жрецов повели куда-то далеко по подземным лабиринтам, сказав, что у нас теперь будет новая родина.

Последнее, что я помнил из пережитого, судя по крутившейся в мозгу картинке, это пауки-мусорщики, выполненные из металла, собирали все частицы металлических конструкций, рухнувших из-за облаков на долину. Собирали они и частицы людей, чтобы потом сжечь их прах и рассеять по просторам планеты.

Серебристые механические насекомые трудились в каменоломнях в ближайших горах, где вырезали из цельных кусков породы гигантские скульптуры и транспортировали их к большой свежепостроенной дороге, вдоль которой и устанавливали.

Это были фигурки астронавтов в скафандрах и шлемах с открытыми забралами, которые напоминали фигурки воинов. По своей сути, они и были воинами. Космическими воинами. Воинами Вселенной, свои жизни отдавшими на алтарь победы над Силами Тьмы и негуманоидным разумом Магеллановых Облаков.

Следующие мои видения начали путаться и я, в конце концов, тоже заснул тревожным сном. Но сон был не долгим, поскольку я почувствовал, как что-то трётся о подошву обуви.

Приоткрыв глаза, в предутренних сумерках, я заметил, как запёкшуюся кровь на подошве ботинка лижет неизвестно откуда взявшаяся собака. Она не проявляла признаков враждебности, но была явно чем-то взволнована.

Вдруг собака отпрянула и, прижав уши, протяжно завыла так, что леденящий душу вой, проникнув в череп, разорвался где-то в районе пятой точки, подбросив меня в воздух. Я вскочил и, озираясь по сторонам, но ничего пока не наблюдая, приготовился к какому-то событию, которое вот-вот должно было произойти.

Эллен тоже вскочила, не выпуская из рук посоха, и мы заняли круговую оборону вокруг дерева.

В следующую секунду я увидел десятка два сверкающих глаз мелькающих с разных сторон и направляющихся в нашу сторону. Глаза были повсюду, они мелькали в кустах, которые в изобилии разрослись по парку, опоясывавшему дворцовую площадь. Они горели в глубине стекавшихся к площади городских кварталов. И тут мы узнали, кому же они принадлежат.

Из, казавшейся осязаемой, темноты дверного проёма ближайшего храма, на нас кинулся здоровенный лохматый пёс. Хотя это и могло показаться странным, не должна же вроде домашняя собака не облаяв, предварительно, незваных гостей, прямо сразу пытаться вцепиться в горло. Но рассуждать было совершенно некогда, это была реальная и страшная опасность, быть разорванными одичавшими дворовыми псами, нашедшими себе приют среди руин таинственного города.

Первого приблизившегося волкодава я встретил быстрым и сильным тычком конца палки прямо в раскрытую пасть. Пёс, с пробитым затылком, покатился под ноги своих сородичей, успев заскулить, но быстро испустил дух, захлёбываясь кровью, хлеставшей из разорванного горла. Я же, вырвав посох вместе с собачьими челюстями из головы животного, обрушил его на следующего нападавшего, снеся половину черепа, вместе с верхней челюстью. И собака, без головы, но с остатками нижней челюсти и торчащими в разные стороны зубами, бросилась назад, в гущу своей дикой стаи, распугивая волкодавов.

Эллен тоже удалось с ходу оглушить троих и наповал убить четверых больших псин, жалобное завывание которых, казалось, несколько отрезвило всех оставшихся. Во всяком случае, уцелевшая стая начала отступать с глухим рычанием, пока, наконец, не скрылась в своих убежищах.

О дальнейшем отдыхе уже не могло быть и речи, спасибо и за то, что большая часть ночи прошла спокойно. Поэтому, немного отдышавшись, мы, определив для себя, что далее оставаться здесь нам, не имеет смысла, начали приготовления для продолжения вынужденного путешествия.

Побродив по саду взад — вперёд, мы определились, наконец, с приблизительной схемой нашей дальнейшей кампании, ставшей нежданно-негаданно, жутким квестом по экстремальному выживанию. Но это была всего лишь часть дальнейшей истории.