Бэд-трип

Алексей Медведев

Что бы вы выбрали? Покончить с собой ввиду своей несостоятельности, которая проявилась после разрыва с дорогим вам человеком, или попытаться вернуть этого человека самым сумасшедшим образом? После гибели родителей в теракте жизнь Кирилла пошла по кривой дорожке. Но в его жизни появилась Полина. Она вытащила его, можно сказать, с того света. Только плата за это возвращение отчаявшегося парня в нормальную жизнь оказалась слишком дорогой. И для Полины, и для самого Кирилла.

9

Тринадцать дней до дедлайна

Я оставляю шлюху в комнате, а сам отхожу отлить. Щелчок выключателя, свет, режущий непривыкшие глаза. В моих руках бутылка с остатками алкоголя. В унитазе стоит пластиковое крепление для дезинфицирующих таблеток. Оно пустое. Таблетка давно использована. Полины нет, менять некому, мне плевать.

В унитазе плавает использованный презерватив. Эта женщина в черной кожаной юбке не справилась со своей работой, как бы сильно она ни старалась. Она говорила все, что я просил. Она делала все, что я ей приказывал. Но ей ни на долю секунды не удалось убедить меня в том, чего я хотел. Деньги заплачены, работа не сделана. Я ошибся. Несколько минут после секса я просто сидел и смотрел в стену, не в силах понять себя. Она все говорила возле моего уха, что можно попробовать еще. Она говорила, что ей понравилось со мной. Но я все смотрел в стену и только морщился от ее слов.

Пока я расстегиваю штаны, я не знаю, что шлюха в поисках какой-нибудь наживы уже рыскает по моим ящикам. Пока я вытаскиваю член из штанов, я не знаю, что она ничего не находит, и идет к кладовке. Пока я отливаю, я не знаю, что она открывает кладовку и щелкает выключателем. Пока я застегиваю ширинку, я слышу, как она кричит. Она орет на всю квартиру: «Больной ублюдок!» Через несколько секунд я слышу, как шлюха хлопает входной дверью.

Когда я выхожу из туалета в тишину прихожей, я вижу свет, сочащийся из кладовки. Устрашающее одинокое мерцание тусклой лампочки. В воздухе еще держится тошнотворный запах сбежавшей шлюхи. Дамы с дешевым парфюмом и след простыл.

Я медленно подхожу к источнику света и трогаю дверцу. Она скрипит, нарушая тяжелую тишину, в которой осталась только вибрация хлопнувшей двери. Снова трогаю дверцу. Заглядываю внутрь. В мой чулан. В мою кладовку. Она выглядит не хуже сектантских убежищ, где чокнутые психи стегают себя по спине цепями. Когда я первый раз встретился с ним, кладовка была набита коробками с консервами, которые присылали нам с Полей ее родители. Теперь это место для моих встреч с моим деловым партнером.

Стены моей кладовки разрисованы черной краской. Непонятные знаки. Иероглифы, которые нанес я. Что-то на старославянском. Фразы на иеохианском. Все стены испещрены надписями разного размера и шрифта. Это сделал я. Сейчас надписи мне не понятны. Я понимаю их, когда добавляю в свой организм один ингредиент. После его употребления все эти буквы становятся для меня истиной прописной.

В моей кладовке много ритуальных приспособлений. Блюдца с костями маленьких зверьков. В кладовке банки с субстанциями, залитыми формалином, керамические фигурки богов смерти разных культур, железные пентаграммы и черепки. На каждой полочке стоят свечи разной длины, свечи разного диаметра. Почти, как рядом с иконостасом Пожарного. Фотографии с изображением дьявольских отродий, бестий, демонов — настоящих исчадий ада. На самом видном месте лежит мой ритуальный нож. Обычный кухонный нож с черной рукояткой и большим лезвием. Таким удобно резать хлеб. И руку. Мой соратник с недавнего времени. С помощью него я каждые две недели делаю надрез в своей правой ладони. Я набираю чашу своей крови и ставлю на алтарь в знак преданности договору. Знак того, что я не передумал и готов исполнить последнюю часть сделки. Каждые две недели я чищу чашу. Рана только успевает затянуться, и я снова делаю надрез. Кровь снова льется в чашу. Моя преданность договору, моя вера в кровавую клятву подтверждена. Каждые две недели я режу свою правую ладонь, чтобы доказать, что моя темная вера в силу кровавого договора сильна и несокрушима. В течение полугода я режу свою кисть в знак преданности условиям сделки. Один раз в две недели, три раза в месяц, восемнадцать раз за полгода. Восемнадцать надрезов ладони. Надрезов одного и того же чуть затягивающегося шрама. Восемнадцать соприкосновений холодного лезвия моего ритуального ножа с теплой плотью. Каждые две недели я наполняю чашу объемом 200 мл кровью. Один раз в две недели, три раза в месяц, восемнадцать раз за полгода. 3600 мл сцеженной крови. Крови, которую я отдал во имя преданности договору, заключенному с демоном и его копытами. 3,6 литра жертвенной красной жидкости.

Когда я первый раз его увидел, кладовка была набита коробками с консервами. Было немного неудобно, ноги затекали. Он приказал мне превратить чулан в дьявольский алтарь, и я это сделал, не раздумывая. Он крутит мной, как хочет, потому что знает, что мне нужно. Мы пожали друг другу руки во время нашей первой встречи. Было неудобно, ведь у него вместо человеческих кистей копыта. Железные и холодные. Он любит высекать ими искры. Когда я впервые с ним встретился, я сразу понял, что он именно тот, кто мне нужен. Я хотел увидеть Полину, но это было бы слишком легко. Полина умерла, а демон мог помочь мне вернуть ее.