Бэд-трип

Алексей Медведев

Что бы вы выбрали? Покончить с собой ввиду своей несостоятельности, которая проявилась после разрыва с дорогим вам человеком, или попытаться вернуть этого человека самым сумасшедшим образом? После гибели родителей в теракте жизнь Кирилла пошла по кривой дорожке. Но в его жизни появилась Полина. Она вытащила его, можно сказать, с того света. Только плата за это возвращение отчаявшегося парня в нормальную жизнь оказалась слишком дорогой. И для Полины, и для самого Кирилла.

2

Ненавижу этот город. Этот смрад, который я вижу. Город кишит тараканами. Не теми, которые целыми полчищами живут в подпольях. Людьми-тараканами, ищущими всякую гниль в грязных закоулках. Раннее утро, а уже видишь какого-то худого ублюдка, который трется возле заброшенного здания в ожидании подходящего момента, чтобы забрать закладку. Разноцветные закладки в разноцветном скотче. Красные, синие, зеленые. Запечатанная в фольгу порошковая дрянь, спресованная травка, таблетки разной формы и цветов, которые надо запивать пивом, чтобы лучше вставляло. Разноцветные кусочки дерьма разложены по всему городу. Полимерные свертки. Город усыпан ими. Только найди. Игра детства. Найди записку в водосточной трубе, в ней будет указан маршрут к следующей записке. Они с детства готовились к этому. Чтобы теперь легко находить свою дозу в огромном городе. Разноцветные кусочки спрятаны под мусорными урнами. Они держатся на маленьких магнитах. Маленькие магниты размером меньше, чем ноготь на мизинце. Магниты побольше, если больше вес. Если найдешь свой товар, можешь оставить магнит себе. Такой утешительный приз для человека, который решил угробить себя наркотой. Полина цепляла на такие магнитики наши фотографии. Весь холодильник был закрыт нашими счастливыми лицами.

Ненавижу этот город. Каждый день грязные новости. Грабежи, убийства, насилие, война. Я стараюсь ограничивать себя от этой информационной грязи, но, даже не включая телевизор и интернет, до меня все равно доходит чушь, которую я не хочу знать. Найдена восьмая жертва ветеринарного маньяка. Да какое мне дело до того, что какой-то спятивший тип кромсает на части молодых ветеринаров? Плевать я хотел на то, что этот безумец отрезает людям головы без зазрений совести. Что мне с того, что он выкалывает им глаза, ломает кости. Почему меня должно волновать то, что он не брезгует сдирания кожи со своих жертв. Мне нет никакого дела до этого ветеринарного маньяка. Мне нет дела до того, что вот уже восемь трупов ветеринаров найдено за последние несколько недель. У меня даже хомяка нет.

Несколько лет назад в день теракта кто-то мне сказал, что мама после падения была жива еще пару минут. Я подумал, что она могла видеть, как отец упал рядом с ней. Может, она даже успела ему улыбнуться, ведь он ее не бросил. Он бросил меня.

Кто-то сказал, что отец умер сразу. Конечно. Он и не пытался прыгать так, чтобы сохранить себе жизнь. Кто мне это сказал, я уже не помню. Я смотрел в одну точку и не отвечал. А теперь эти слова, как надолго запоздавшее эхо отзываются у меня в голове.

Я смотрел в одну точку целый год, нарушая спокойствие общественного порядка. Я смотрел в одну точку, пока не пришла она. Меня несли над толпой, словно Икара с сожженными крыльями с картины Герберта Дрейпера. Мои крылья сожжены. Только меня никто не хочет оплакивать, как на той картине. Кроме нее одной. Она, будто ангел, вышла из этой толпы, никого не задев, держа в руках толстую горящую свечу на блюдце. Народ расступался перед ней, как вода перед Моисеем, сам того не понимая. Пришла она. Та, которую у меня украл этот смердящий городок. Полина. Поля. Поля присела ко мне, осветив мое лицо светом своей свечи. Поля щелкнула пальцами перед моим лицом и сказала: «Эй, хочешь, я позаимствую тебе себя и моих родителей?»

Я был не против.

Но потом город украл мою девушку, а она, будто потакая ему, ушла от меня, не сказав ни единого слова. Даже записки не оставила. Только наши фотографии на холодильнике, прижатые маленькими магнитами. Однажды меня уже бросали по телефону после нескольких месяцев отношений. Я тогда подумал, что это очень обидно. Оказалось, что бывают обстоятельства и обидней.

Особенно, когда тебя бросают на глазах общих друзей. Никто не сказал ни слова, никто не помог возвратить ее. Она просто ушла, а все стояли рядом со мной, раздражая своим присутствием. Два парня и девушка.

Мы все учились в одном универе, кроме одной девчонки. Разные специальности. Я пошел по стопам родителей, которые, наверно, гордились бы мной. Полина на историческом факультете, девчонка из другого универа училась на врача. Два парня были с математического и философского.

Да, в тот вечер, когда Поля бросила меня, была даже девчонка, которая училась на врача. Будущий журналист, историк, врач, будущие философ и математик. Та, которая врач. Ее зовут Лиза. Тоже стояла тогда рядом со мной, когда Полина от меня ушла. Но ни слова от Лизы я не услышал. Они были лучшими подругами. Лиза могла хоть как-то повлиять на ситуацию. Но она стояла, как вкопанная. От нее не исходило никакой инициативы. От нее ничего не исходило, кроме вони свежевыкуренной травки. Она всего лишь будущий врач. За что ее можно винить? За то, что не оказала первую медицинскую помощь нашим с Полей отношениям? Наложить жгут повыше смертельной раны, которая была нанесена нашей с Полей любви? Сестра, скальпель. Делаем надрез. Сестра, тампон. Вырезаем опухоль. Сестра, держите скорее это огромное образование. Можете его заморозить, чтобы потом кому-нибудь вшить. Сестра, иглу с ниткой. Зашиваем разрезанное отверстие, из которого выходит энергия наших с Полиной отношений. Ну, вот и все, операция завершена успешно. Злокачественная опухоль ликвидирована. Может, какой-нибудь врач, будь он чуть опытней, смог бы помочь, но его там не было. Лиза сделала так, как посчитала нужным. Бездействие иногда тоже называют действием.

Их всех нельзя винить. Ни будущего философа, ни математика, ни будущего врача. В том, что Полина ушла от меня, я виню только этот гребаный город. Поэтому я просто забыл о тех людях. Я разорвал всякие с ними отношения и отчислился из универа. Я не видел никаких причин, по которым мне надо было продолжать учиться.

В конечном итоге за четыре года к чертям отправились мои родители, если верить священному писанию, к чертям я отправил всех друзей, которые умоляли меня не делать этого, а сама моя жизнь стала сплошным чистилищем на земле, когда Поля, не сказав ни единого слова, смотря на меня потухшими глазами, ушла. Те фотографии, прижатые маленькими магнитами. Они до сих пор висят на холодильнике.