Корабли, уходящие в завтра

Алексей Курилов, 2021

Когда-нибудь мы научимся преодолевать большие расстояния и ближайшие звезды станут доступны, но космолетчики, что мчат на околосветовых скоростях, пожертвуют своей жизнью, своим временем, ради тех, кто будет ждать их там, вдали от Земли. Для космолетчика каждый полет это прыжок во времени, который заставляет их жить в постоянном будущем. Однажды двум таким космолетчикам повстречается молодой парень Юра, что окажется вовсе не так прост как представлялось, и в попытке разгадать его истинное прошлое, они окажутся вовлечены в очень странные приключения.

Глава 3

Жизнь состоит не только из положительных моментов, и даже самые хорошие люди совершают иногда плохие поступки. Обычно за такие поступки потом бывает стыдно, а иногда не очень. Изредка случается ситуация, в которой человек не помнит или не знает о том, что он сделал. Чаще всего в этом виноват алкоголь, но даже в этом случае, обычно есть более трезвые свидетели, которые ярко и красочно расскажут, что именно произошло. Сейчас ситуация была совершенно иной, все понимали, что происходит что-то очень плохое, но никто не мог сказать почему.

На нашем корабле было несколько этажей, на первом жилом этаже размещался шлюз с трапом, по которому мы все дружно бежали, унося ноги. Там же находился лаз вниз, в грузовой отсек. На самом деле это был не первый, а примерно пятый этаж, учитывая сколько пространства находилось под ним. Второй этаж был основной рабочей зоной, тут находились пульты управления, а также небольшой барный стол в центре с несколькими стульями, заменяющий нам кают-компанию. Третий и последний, жилой этаж, занимали каюты, это был самый тесный этаж. По сути, от лестницы можно было развернувшись зайти в одну из четырех кают и это все, что позволяло сделать пространство. Места было настолько мало, что выйти из, хотя бы, двух кают и одновременно спуститься было невозможно. Дальше лестница уходила вверх, там располагался технический отсек, но делать в нем было совершенно нечего, поскольку починить корабль в космосе представлялось практически неосуществимой задачей.

Корабль поднимался все выше и выше, пробивая атмосферу и скоро перестанет быть доступен для выстрелов. Теоретически можно было стартовать и из атмосферы, но это могло вызвать непредсказуемые последствия для планеты и ее климата, а потому такое было запрещено. Как только корабль покинул атмосферу, больше ничего не ограничивало его полет, можно было смело выходить на разгонную прямую и отправляться в дальний путь.

Корабль вышел по дуге прочь от плоскости эклиптики и нацелился на звезду. Навигатор проложил маршрут так, чтобы обойти все опасные зоны в этой системе и направиться прямиком к цели. Двигатель, что позволял перемещать корабль в космосе был безынерционным, во время своей работы он разгонял весь корабль одновременно, вместе с экипажем. Для комфортного полета обычный двигатель оставался включенным и работал всю дорогу с ускорением в один “же”, что создавало уютный, земной уровень притяжения. После того, как двигатели были включены, а маршрут зафиксирован в памяти компьютера, команда могла заняться своими делами.

После ускорения в половину скорости света, картина космоса начинала сильно меняться, звезды смещались ближе к носу корабля и меняли свой цвет. Те, что были впереди становились голубыми, а те, что пока что были позади, начинали краснеть. Совсем скоро, когда корабль вплотную приблизится к скорости света, все звезды окажутся прямо у него перед носом и только сверхточная электроника бортового компьютера сможет отсчитать точное время полета и вовремя начать торможение.

Проверив еще раз глиссаду выхода за пределы звездной системы и предполагаемый маршрут следования, я вышел из капитанской рубки, что была размером чуть больше кресла и присоединился к своей команде, присаживаясь за круглый стол в самом центре корабля.

Переводя взгляд друг на друга, мы все молчали и обдумывали, с чего начать разговор. Было понятно, что никто не понял, что случилось и уже никогда не разберется. Любое событие, что произошло на планете, с которой улетели космолетчики, становится историей. Быть может, через тридцать лет они смогли бы найти записи в хрониках и исторических документах, но они будут слишком далеко от этой планеты.

— Юра, ты ничего не хочешь рассказать? — наконец нарушил тишину Карл.

— Нет, а почему вы думаете, что я что-то знаю?

— Потому что, Юра, ты побежал, когда увидел тех людей с космодрома. — грустно продолжил я.

— Я просто испугался, никому нельзя на космодром, это противозаконно. Правда, мы еще мальчишками бегали туда и даже пролезали через ограду, прятались возле главного радара и смотрели как стартуют корабли. Но то дети, их-то никто не тронет. Когда я увидел, как он на меня смотрит, я почувствовал, что сейчас начнется и решил действовать на опережение, побежал к выходу. Чего ждать? Даже если он просто попросит посмотреть мои документы, я ему ничего доказать не смогу, у меня кроме карточки поселенца больше ничего и нет. — Юра бубнил это как троечник, что не выучил урок, смотря в стол и ковыряя ногтем край столешницы.

— Хорошо, допустим ты испугался, но я же крикнул, что ты наш лоцман, чего ты не остановился?

— А как вы докажете, что это так? — удивился Юра.

— Кому? Кто в здравом уме будет носить корабельное удостоверение с собой? Тем более в таком захолустье? — Карл чуть было не рассмеялся.

— То есть как это? — удивленно поднял глаза Юра. — Вы что не носите документы с собой?

— Понимаешь, Юра, — начал я спокойно объяснять ребенку прописные истины. — Документы нужно носить только тогда, когда их есть кому проверить. На космодроме пункт контроля находится перед выходом в город. Если ты не собираешься в город, то документы тебе не нужны. Ты имеешь права выйти из корабля без документов, можешь пройти на склад своего товара, можешь ходить по “чистой зоне” — то есть помещениям, которые находятся по эту сторону границы, и никто не будет спрашивать твои документы, просто потому что их некому спрашивать. Те люди просто решили, что ты тайком пробрался на территорию космодрома, скорее всего из-за твоего внешнего вида, но мы бы поручились за тебя и все проблемы были бы улажены.

— Тогда в чем проблема? — искренне не понимал Юра.

— Проблема в том, что за нами кто-то гнался и даже открыл огонь! А вот это уже явно не мелкая шалость мальчишки и не проблема с документами.

— Но я правда не представляю, кто это был. — продолжал оправдываться Юра, не понимая, чего от него хотят.

— Скажи честно, почему ты так сильно хотел покинуть планету? Ты кого-то убил, украл кучу денег? Взял огромный кредит и не стал возвращать? — наставительным тоном заметил Карл.

— Нет, ничего такого… У меня никогда не было много денег, у нас на планете вообще мало богатых людей. И кредитов я не брал, да мне и не дали бы… — задумчиво рассуждал вслух Юра, перебирая какие-то воспоминания в голове.

— Быть может родители? Кто они, они могли быть чем-то важны? — вмешался я.

— Да не знаю я! У меня только мама, она энергетик, рассчитывает сверхпроводниковые линии электропередач. Точнее, она их рассчитывала, раньше, пока работа была.

— А почему сейчас нет? — удивился Карл.

— Потому что они больше никому не нужны. Новых производств не открывалось лет десять, людей на планете все меньше и меньше, много свободных жилых помещений.

— Юра, но ведь по какой-то причине в нас стреляли? — продолжал гнуть Карл.

— Стоп! — сказал я, пытаясь сместить вектор давления. — Карл, отстань от парня, он не знает, а быть может дело и не в нем!

— А в чем? О нет, Тед! Неужели ты забыл расплатиться за стейк? — наигранно произнес Карл.

— Нет, просто нас тут трое, а ты наезжаешь только на новенького.

— Вот именно! Новенького! Это первый полет, в который нас проводили с салютом. А еще за нами гнались работники космодрома, а еще мы всегда летали вдвоем, а теперь нас, сейчас внезапно — трое! — кипятился Карл, то вставая, то снова садясь на свое место.

— Ой, да ладно, хватит тебе причитать, я просто предлагаю подумать, что еще могло быть причиной? — отмахнулся я, сам не понимая, что могло послужить причиной случившегося.

— А чем еще отличается этот полет? — тихонько спросил Юра, испуганно выглядывая исподлобья.

— Да ничем в общем-то… — тихонько бросил Карл и тут же серьезно задумался над этим вопросом.

— Ну не скажи, Карл. У нас явно другой груз, а еще мы летим к далекой звезде. Кстати, кто-то уже летал туда?

— Сейчас посмотрим… — Карл открыл энциклопедию, которая обновилась, как только корабль коснулся плит космодрома и запросил сведения об их точке назначения. — Да, мы не первые и даже не вторые. Только с этой планеты туда отправляли уже три экспедиции, а сколько было с других концов точно не сказать, но самая первая экспедиция летела туда пятьдесят пять лет, а следовательно, не с этой планеты.

— Странно все это. Юра, ты точно ничего не забыл нам рассказать? Например, где ты изучал навигацию? — попробовал я легонько снова надавить на мальчишку.

— В школе, а потом сам, по разным учебникам. У нас же центр строили, даже институт создавали, да только так и не запустили. — бубнил Юра, забавно выпячивая нижнюю губу.

— Почему-то я тебе не верю, — вкрадчиво начал опять Карл. — К тому времени, как я начал изучать навигацию, я прослушал курс по астрофизике, математике и еще очень многим дисциплинам. Как ты мог понять навигацию, не изучив все остальное прежде?

— Я изучил. — уверенно парировал Юра. — Поймите, я не был отличником в школе, как только я понял, что единственный шанс покинуть эту планету это стать космолетчиком, так сразу же начал искать профессию, которая мне подойдет. Стать пилотом или хотя бы помощником пилота, не вариант — слишком много специальных знаний и нужна практика. Оставался навигатор или его помощник — лоцман. Еще можно было попытаться выучиться на хронографа, но это слишком старая профессия и не было гарантии, что она хоть кому-то еще нужна.

— То есть ты хочешь сказать, что во время обучения в школе изучил все то, что я перечислил? — удивился Карл.

— В той или иной мере, да.

— Но ты же был маленький!

— Это не делает меня глупее, возраст и ум не всегда идут нога в ногу.

Юра был прав, спроси сейчас у меня с Карлом, что мы помним из астрофизики, что проходили в институте, мы оба назовем только то, что касается нашей работы. А ведь нам давали эти предметы в огромном объеме, с запасом. В свою очередь Юра, изучал их точечно, только то, что было необходимо для понимания той или иной темы. Ему не нужно было изучать совершенно все, что преподавали в институте.

— Юра, а как давно ты решил сбежать с этой планеты? — спросил я, тщательно подбирая слова.

— Семь лет назад, как только попал в школу. — задумчиво произнес Юра, вспоминая что-то еще.

— То есть ты начал изучать навигацию вместе со школьной программой?

— Ну нет, решил семь лет назад, а изучать только через год-два, ну может быть три, начал.

— То есть изучал лет пять… Ну это нормально, в это я верю. — внезапно смягчился Карл.

Корабль уже набрал скорость перехода времени и где-то там, далеко позади, остался космодром с вооруженными людьми, вкусные замороженные стейки и загадка внезапного нападения, которую так и не удалось разгадать. Быть может причиной были нарушения какого-то странного закона, о котором они не знали, теперь это уже было не важно.

— А что мы такое везем? — вдруг заинтересовался Карл и начал искать глазами планшет.

— Семнадцать тонн золота, пятьдесят тонн иридия и примерно двадцать тонн пищевых полуфабрикатов. Потом по мелочи, какие-то картины, музейные экспонаты, несколько редких монет, ну и почта. Есть еще несколько сотен информационных ячеек, но что в них находится, мы, само собой, знать не можем. — заключил я, оторвался от планшета и внимательно посмотрел на всех. — Ну, какие будут идеи? Как думаете, в нас стреляли из-за полуфабрикатов или картины?

— Может ячейки памяти?

— Не может, Карл! Не мне тебе рассказывать, что все, что погрузили на корабль, было проверено таможней вдоль и поперек, всякими инстанциями и вообще всеми, кем только можно. Ведь они не хуже нас понимают, что мы улетаем не просто далеко, но еще и надолго. И догнать нас никто не сможет.

— Юра, а ты чего молчишь? — внезапно спросил Карл, заметив, что парень о чем-то задумался.

— А? Простите, я по-прежнему не знаю, почему в нас стреляли и зачем гнались. Скажите, а почему вы не остановились и не подпустили их поближе? Можно ведь было поговорить и выяснить этот вопрос.

— Понимаешь, Юра, — начал было Карл, но вдруг замолчал, подумал несколько секунд и продолжил. — Видишь ли, есть некий кодекс, так сказать неписанное правило, что космолетчиков никто никогда не трогает, а мы за это ничего никогда не нарушаем. Это как безусловный договор. Просто мы не можем узнать всех законов планеты, покуда прилетаем на нее всего на несколько дней, а затем улетим и в следующий раз законы будут совершенно иные. Поэтому мы поступаем, как говорится, по совести. Мы не лезем в драку, не оскорбляем никого ни словом, ни делом, всегда привозим весь товар и забираем все, что дают. Нам не доступны такие вольности, как право выбора, однако и нас за это никто не судит. Даже если где-то противозаконно ходить с непокрытой головой, нам никто слова не скажет. Не потому, что мы высшая каста, а потому что мы не обязаны соблюдать сиюминутные законы.

— Это потому, что вы так долго живете? — догадался Юра.

— Да! Для нас целые нации это явление временное, все живут жизнь от начала до конца, а мы выхватываем лишь несколько кадров из чужого мира и вновь возвращаемся на корабль. Вот этот корабль, эти стены и эти каюты — это и есть наша жизнь. Именно тут мы проводим столетия, а там лишь несколько дней. Мы — люди кораблей, такие же необходимые механизмы этих гигантских машин, как и двигатель или бортовой компьютер или трап. Мы не сильно отличаемся от них по функциональности. Согласись, никто не будет осуждать двигатель за то, что он слишком громкий, даже если на планете запрещено громко разговаривать.

— Выходит мы все лишь деталь космического корабля? — Удивился Юра.

— Мы самая главная деталь космического корабля. — подытожил я и решил еще раз проверить Юру. — Лоцман, доложите о курсе! — раз уж парень вызвался быть лоцманом, пусть почувствует себя нужным, не зря же он спросил про детали.

— Курс? А, курс корабля — догадался Юра.

— Юра, в следующий раз сразу отвечай на вопрос, не размазывай. — Карл произнес это тихонько, словно подсказывая на экзамене.

— Виноват! — поправился Юра и выпрямившись струной начал чеканить. — Глиссада выхода по четвертной эллипсоидной орбите с углом склонения пятьдесят три градуса относительно плоскости эклиптики. После выхода на вторую треть разгонный маневр с относительной дальностью пятнадцать световых лет, затем маневр разворота и коррекция орбиты по красному…

— Синему! — перебил его Карл.

— Как синему? — удивился Юра.

— По синему проще, продолжай. — поддакнул я.

— Но ведь… А, не важно. Коррекция орбиты по синему смещению и выход на прямой курс с торможением до планеты хд 85512.

— Называй нормально, планета Парус. — поправил Юру тихонько Карл.

— Затем стандартный выход на орбиту, запрос разрешения на посадку и собственно посадка на планету. — договорив, Юра вспоминал все ли он сказал, выходило вроде как все.

— Ты не сказал ничего нового, я знаю куда мы летим и как перемещается корабль. Юра, расскажи про курс, через что мы летим?

— Летим практически по прямой траектории, в обход трех разгонных зон — говоря это, Юра покосился на Карла, видимо они успели поспорить об этом. — А выход к звезде планируется почти под прямым углом к плоскости эклиптики.

— Отлично, а почему в обход разгонных зон? — поинтересовался я и Карл сразу скривился, словно откусил лимон.

— Потому что так сказал навигатор. — пробубнил Юра, явно недовольный таким решением.

— Да, потому что так лучше. — медленно отчеканил Карл. — Потому что первую разгонную мы бы зацепили только по краю, а сразу за ней облако и нам это ничего не даст.

— Зато во вторую мы бы вошли на полном ходу и прямо по центру — громко сопя возразил Юра. — И это сэкономило бы нам целых три года.

— А потом нам бы пришлось делать крюк иначе можно пробить носом вторую звезду из системы! — на сдаваясь возразил Карл.

— Не пробили бы, она будет с другой стороны! — напирал Юра с лицом Спартака, что борется за правду.

— Так, тихо-тихо! — вмешался я в их шахматную перепалку. — Я капитан и приказываю всем дружно замолчать!

В кают-компании повисла тишина и было слышно только как сопят два разгоряченных соперника, пристально глядя друг на друга.

— Значит так. — начал я. — Поскольку Карл навигатор, его решение по курсу на этом корабле закон.

— Но ведь… — попытался вставить Юра.

— Тихо! — грубо перебил я парня выставив перед ним ладонь. — Тихо! Его решение закон, покуда мы вместе пролетели больше пяти сотен лет, а у тебя это первый полет. Ты молодец, что умеешь рассчитывать такие выгодные маршруты и молодец, что отстаиваешь свое мнение… — Карл открыл было рот, чтобы вмешаться, но и его реплику я остановил рукой, от чего ему пришлось проглотить набранный воздух. — Тихо Карл! Отстаивать мнение можно даже, если оно неправильное. — я сделал паузу и подождал, пока пыл немного угаснет. — Так вот, вы оба молодцы, но первые полеты мы будем делать безукоризненно по курсу Карла, а твое мнение внимательно выслушивать, Юра. И если станет очевидно, что ты был всегда прав, будем думать, что делать дальше.

— А как это вдруг станет понятно? — удивленно возразил Карл.

— Успокойся, ты сам это почувствуешь. Сейчас ты видишь лишь пацана, что мы подобрали с его родной планеты и до сих пор не понимаем за что нас так проводили, но позже ты начнешь видеть не соперника, а помощника. Вот тогда-то, Юра, нам очень пригодятся твои навыки, которые могут оказаться уникальными.

Повисла звенящая тишина, Карл и Юра по-прежнему смотрели друг на друга, но уже не как на соперников, а заинтересованно. Юра делал все правильно, все через это проходили, вечное ощущение, что все всё делают неправильно, это нормально. С другой стороны, для Карла курс был не математической задачкой по оптимизации, а реальным космосом, который не прощает ошибок. Один неверный маневр и нас просто не станет, малейшая ошибка автоматически становится последней.

— Хорошо, я согласен. — сдался Юра. — Только можно, мы будем рассматривать мой курс тоже, каждый полет? Мне нужно понимать, почему он был плохой.

— О! А я тебе расскажу, почему он был плохой! — начал было Карл, но посмотрев на меня смерил пыл. — В смысле да, давай обсудим. Смотри, ты проходишь по краю разгонной зоны, это место между плотным вакуумом и разряженным. Мы до сих пор не совсем понимаем, что это такое, есть теория, что это материя самого пространства меняет плотность. Представь, что ты… Ну допустим, плывешь на лодке! И сначала ты плывешь по воде, а потом попадаешь в нефтяное пятно. Если ты проходишь границу быстро, то может быть ты ничего и не заметишь, но то, что предлагаешь ты, так это пройти границу по касательной. Что будет, если пол корабля мчит по плотному пространству, а вторая половина по растянутому никто не знает. Быть может, мы и не почувствуем ничего, а может быть нас сотрет в порошок, словно о точильный камень. Тот, кто знает ответ, скорее всего уже не существует, поэтому, это очень рискованно.

— Я понял, а там граница прям такая явная? — расстроившись, пробубнил Юра.

— Этого никто не знает, да это и не важно! Главное, что так делать не стоит, мы не исследовательское судно, мы не разработчики двигателей и кораблей — это не наша задача. Наша задача прибыть из пункта А в пункт Б за разумное время.

— А вторая зона? Чем она плоха?

— Вторая всем хороша, кроме точки выхода, мы выходим перед самой звездной системой, а это тройная звезда. Никто не знает с какой скоростью нас пронесет через разгонное пятно, мы можем выйти раньше или позже и компьютер не в силах рассчитать положение звезд, и мы можем врезаться в первую и вторую звезду. — последовательно объяснял Карл, словно преподаватель на экзамене.

— А третья?

— Третья наша звезда, мы к ней и летим. — удивился я, не понимая шутит Юра или просто пытается докопаться до слов.

— Да нет же, третья разгонная зона, а, я, кажется, понял, если мы игнорируем эти две, то третья нам не по пути. — разочарованно догадался Юра и положив руки на стол уткнулся в них лбом.

— Правильно! Видишь, ты делаешь успехи. — легонько похлопав по плечу, произнес Карл.

— Я облажался по всем пунктам, какие тут успехи — не поднимая головы проворчал Юра в стол.

— Запомни, Юра, только ошибки позволяют нам учиться и узнавать что-то новое. Нельзя узнать, как правильно, никогда не делая ошибок. Только тот, кто проигрывает чему-то, учится. — высказал я мнение одного своего учителя, немного перефразировав его слова.