Убийство в районной поликлинике

Алексей Кротов, 2021

Мария Поилова, главврач обычной районной поликлиники, убита в собственном кабинете. Обстоятельства смерти очень подозрительны, начинается следствие. Кто же преступник: один из шести посетителей, пришедших на приём, сотрудник поликлиники или неизвестный маньяк? Случайный пациент Петр Зубриков, обнаруживший тело Поиловой, начинает собственное расследование параллельно с официальным. Однако вскоре выясняется, что дело не ограничивается одной смертью… Комментарий Редакции: Когда убийство совершается в локациях дежурной городской поликлиники, это добавляет еще больше жутких оттенков в и без того тревожный детектив. Но когда мы начинаем догадываться, кто убийца… Впрочем, финал романа в любом случае удивит и собьет с ног – какие бы догадки читатель ни пытался нащупать в карманах медицинского халата…

Глава 10

Мерно постукивая палкой, Зубриков поднялся по лестнице здания прокуратуры. Взглянул на часы — 17.17. Узнав у секретаря, где находится кабинет Ялович, он подошёл к искомой двери и постучал.

— Минутку, я занята, — раздался изнутри резкий женский голос.

Пожав плечами, Зубриков опустился на стоящий в коридоре стул и углубился в газету. Как всегда, его интересовала политика. Очнулся он оттого, что его дёргают за плечо.

— Вы что, задремали? — прозвучал у него в ухе недовольный голос Ялович.

Зубриков недоумённо взглянул на неё поверх очков и ничего не ответил.

— Проходите, Пётр Петрович, — пригласила Ялович.

Зубриков сложил газету, убрал очки и вошёл в кабинет.

— Садитесь, пожалуйста, — закрыла за ним дверь Ялович.

Зубриков сел и внимательно оглядел кабинет следователя. Письменный стол, машинка, сейф, три стула для посетителей, четвёртый для следователя, вешалка, хозяйственный шкаф, графин с водой — вот имущество Тамары Викторовны.

— Ну что надумали? — бодро спросила Ялович. — сейчас мы вас допросим.

— Да и у меня к вам тоже есть вопросы, — кротко проговорил Зубриков.

— Это потом, — сказала Ялович, заправляя белоснежный лист бумаги в машинку.

— Потом так потом, — покладисто согласился Зубриков.

Он прислонил палку к вешалке и, сложив руки на столе, как примерный школьник за партой, выжидательно посмотрел на Ялович.

Та моментально отреагировала вопросом: — Зачем вы пришли на приём к Поиловой?

— По поводу своего друга Гоши. Ему отказали в инвалидности и я понёс документы к главврачу.

— А как вы попали на приём? Вас же не было в предварительном списке.

— Пришёл, и был принят в порядке живой очереди.

— Ну и что Поилова, взяла ваши документы?

— Да. Обещала разобраться. Сначала, правда, не хотела, но я её уговорил.

— Не сомневаюсь. У вас это получается, — стрельнула глазами по свидетелю следователь.

Зубриков промолчал.

— А где теперь эти документы? — подняла голову от машинки Ялович.

— А вот об этом, Тамара Викторовна, я хотел бы спросить у вас, — оживился Пётр Петрович.

— Я их не видела, впрочем, особенно и не смотрела.

— Их обязательно надо найти, — продолжал Зубриков, — а то Гоша расстроится, а он и так нервный.

— Всё всем надо, — раздражённо проговорила Ялович. — Одному деньги подавай, другому документы.

— Какие деньги? — быстро спросил Зубриков.

— Не ваше дело, — отрезала Ялович. — Вы слишком любопытны.

— Ничего страшного, — сухо и даже с вызовом ответил Зубриков.

— Ваше впечатление от Поиловой? — поинтересовалась Ялович.

— Трудно сказать, — задумался Зубриков. — очень трудно. На первый взгляд — усталая, замотанная женщина. Но что-то в ней было такое…

— Что?

— Не могу объяснить.

— Ну, Пётр Петрович, — сняла очки Ялович, — вы же у нас детективы читаете, человек грамотный.

— Совершенно верно, Тамара Викторовна, а вот объяснить не могу.

— Жаль. Если вдруг потом сможете, расскажите мне.

— Хорошо.

— Ну а о Митченко, её заме, что скажете? — поинтересовалась Ялович, вновь надевая очки.

— Пока ещё не составил ясной картины, — помявшись, ответил Зубриков.

— Что-то вы не расторопны, — заметила следователь.

— Ну я же не бегун, — возразил свидетель.

— Что ж, вернёмся к вчерашнему вечеру. Итак, вы вышли последним. Примерно, в котором часу?

— Думаю, минут двадцать восьмого, точно не знаю.

— Этого вполне достаточно, ведь Поилова тогда ещё была жива.

— Вот это факт, когда я вышел, она натурально была жива, — горячо подтвердил Зубриков.

— Не актёрствуйте, — сурово сказала Ялович. — В каком настроении была покойная, когда вы вышли?

— С моей точки зрения, в нормальном, но нужно учесть, что тогда я видел её в первый раз. И в последний, — грустно добавил Зубриков.

— Очень печальное дополнение, сочувствую вам, — сухо прокомментировала Тамара Викторовна. — Значит, насколько я понимаю, разговор у вас шёл об инвалидности этого вашего… Гоши.

— Именно так.

— И до чего вы договорились?

— Я оставил все необходимые бумаги, и Поилова обещала разобраться.

— Как вам всё-таки показалось, она не была чем-то раздражена или расстроена, я имею в виду после общения с кем-то из предыдущих посетителей?

— Я понял, что вы имеете в виду, — кивнул Зубриков. — Нет, мне так не показалось. Но если уж быть до конца откровенным, — поколебавшись, добавил он — мы, как бы это сказать, немного пофехтовали словами, ну, вы понимаете, о чём я.

— Прекрасно понимаю, — заверила его Ялович. — Познакомившись с вами, я это распрекрасно…

— Но никакой ссоры не было, — поспешно сказал Зубриков.

— Не волнуйтесь, я всё поняла правильно.

— Приятно иметь дело с умным человеком, Тамара Викторовна, — широко улыбнулся Пётр Петрович.

— Спасибо. Что вы можете сказать о чайнике? Она собиралась пить чай?

— Да, собиралась. На столе были конфеты.

— Вам она случайно не предлагала пить чай? — улыбнулась свидетелю следователь.

— Нет, — ответил Зубриков. — Тогда бы я сказал «к сожалению, нет» а теперь «к счастью, нет».

— Пётр Петрович, а почему вы вернулись?

— Ах, это. Дело в том, что я потерял номерок.

— Какая любопытная случайность!

— О чём это вы, Тамара Викторовна?

— Да так, просто к слову. Ну ладно, общую картину я более или менее представила. Теперь скажите, что вы, вообще, обо всём этом думаете?

— Ничего не думаю, Тамара Викторовна.

— Ну-ну, Пётр Петрович, не лукавьте. Я уверена, что в вашей голове прямо-таки роятся версии.

— Роятся обычно мухи, — с достоинством сказал Зубриков.

— Ясно, не хотите говорить.

— Не хочу зря болтать языком.

— Ваше право. Вот прочтите, пожалуйста, и распишитесь.

Зубриков взял предложенный протокол, водрузил на нос очки и углубился в чтение. Зазвонил телефон. Ялович сняла трубку.

Конец ознакомительного фрагмента.