Паутина

Алексей Калугин, 2013

На Земле продолжается Сезон Катастроф, и в разных местах планеты появляются все новые и новые аномальные зоны. Группа «Квест-13», направленная Центром Изучения Катастроф в пустыню Гоби, в Зону 41, сначала сталкивается с «черными» квестерами, а потом проникает в глубокий колодец, ведущий в лабиринт. И там очень многое напоминает о местах, расположенных за тысячи километров от Монгольской Гоби. Совпадение? Четверке квестеров приходится на собственном опыте убедиться, что это не так. Странная Игра без правил продолжается…

Глава 5

Камохин был прав — вокруг, действительно, происходило нечто странное. То там, то здесь из-под земли вдруг начинали бить фонтаны песка. Небольшие, не выше метра. Но их было много. Причина их появления была непонятна. Но при виде их в памяти сразу отчетливо вырисовывался огромный столб песка, сорвавший тент с лагеря наемников. И эта аналогия внушала опасение. Ну, а кроме всего прочего, существовало железное правило квестера: в аномальной зоне следует опасаться всего, а непонятного — в особенности.

— Нужно уходить.

— Куда?

— Туда! — Стволом зажатого в руке автомата Камохин указал в сторону пустыни, куда вели следы сбежавшего наемника и где песок все еще оставался спокойным и ровным.

— Сначала нужно осмотреть лагерь, — решительно заявил Осипов.

— Боюсь, Док-Вик, у нас на это нет времени.

— Если мы будем стоять здесь и спорить, тогда времени точно не будет, — сказал Осипов и, дабы не продолжать спор, побежал к лагерю.

Брейгель с Камохиным переглянулись, и Камохин выразительно двинул бровями.

Брейгель усмехнулся:

— Ну, можно же хотя бы одним глазком взглянуть.

Орсон подтянул до носа нижний край шемага и побежал следом за Осиповым.

Прямо у него из-под ног вверх ударила струя песка. Биолог, как лошадь, прянул назад, потом обогнул фонтан и, втянув голову в плечи, побежал дальше.

Казалось, заряды песка выстреливали все чаще. И фонтаны взлетали вверх все выше. Возможно, это было обманчивое впечатление, но оптимизма оно не прибавляло. Как бы там ни было, но, пробираясь к лагерю наемников, лавировать приходилось, как на трассе слалома. Все четверо благополучно добрались до площадки, по которой были разбросаны пластиковые кофры и ящики, и тут их ожидал еще один сюрприз. Или — целая россыпь сюрпризов. Это уж как посмотреть.

Начать, наверное, следует с того, что в самом центре лагеря — хотя, конечно, центр этот был условный, поскольку и лагеря, как такового, не было, лишь только валявшиеся повсюду ящики и раздавленные тела двух наемников, не успевших покинуть сей условный лагерь, — так вот, в самом центре этого всего красовалась квадратная дыра, похожая на устье колодца, обложенная по краям светло-серыми каменными плитами, лишь слегка присыпанными песком. Вокруг нее были во множестве рассыпаны самые странные мелкие предметы, которые вряд ли кто рассчитывал увидеть в пустыне. Больше всего было маленьких разноцветных стеклянных шариков, которыми так любят играть дети. Приоткрыв стволом автомата крышку одного из кофров, Камохин увидел, что он почти наполовину заполнен точно такими же шариками. Рядом с кофром валялся мешок, в котором еще оставалось несколько пригоршней мелких птичьих перьев. Те перья, что прежде были высыпаны из мешка, по всей видимости, унес ветер. Лишь некоторые из них остались, зацепившись за неровности грунта. Поверх шариков вокруг колодца был насыпан круг черной, кажущейся маслянистой золы, которую частично тоже сдуло ветром. Золу, как и перья, принесли в мешке, лежавшем неподалеку. Камохин старательно фиксировал все это фотоаппаратом. Глядя на него, Орсон тоже достал видеокамеру и принялся снимать.

— Что все это значит? — Брейгель приподнял крышку очередного кофра, доверху заполненного пенопластовыми чипсами, как будто в нем перевозили очень дорогую и хрупкую антикварную вазу.

— Похоже на культ вуду, — мрачно заметил Орсон.

— Да ладно! — недоверчиво посмотрел на него Камохин.

— Тогда что это такое?

Биолог протянул стрелку небольшую палочку, к которой были привязаны десятка полтора обрезков толстой конопляной веревки разной длины с причудливыми узелками.

— Похоже на кипу, — сказал Осипов. — Индейские узелковые письмена.

— Ну, если только это монгольские индейцы, — скептически усмехнулся Орсон и спрятал странный предмет в сумку.

— Ты разбираешься в вуду, Док? — спросил Брейгель.

— Как и всякий образованный человек, — гордо вскинул обмотанный шемагом подбородок Орсон.

На дне ящика, от которого за версту разило формалином, было полно осколков толстостенной посуды без этикеток.

Брейгель поворошил песок ногой, затем наклонился и поднял небольшую куклу, связанную из разноцветных ниток.

— Похоже, здесь можно найти все, что угодно, кроме научной аппаратуры, — заметил он.

Осипов заглянул в очередной кофр, совсем небольшой по сравнению с остальными. Среди разноцветных пенопластовых шариков лежал череп. Настоящий человеческий череп, без нижней челюсти. И с небольшой круглой дыркой в центре лба. Судя по виду, череп был очень старый. Осипов аккуратно взял его в руки. Внутри что-то стукнуло. Осипов встряхнул череп. Стук повторился. В черепе находился какой-то небольшой, но увесистый предмет.

— Крис! — Осипов показал череп биологу.

— Ничего интересного, — пожал плечами тот. — Обычный человеческий череп. Судя по состоянию кости, я бы сказал, что его вырыли из какой-то старой могилы.

— Там внутри что-то есть. — Осипов встряхнул череп.

— Пуля. — Брейгель приложил указательный палец к отверстию. — Пробила лобовую кость, отрикошетила от задней стенки и осталась внутри.

— А, может быть, это что-то другое?

— Чтобы убедиться в том, что я прав, придется его расколоть.

— Я не стану это делать.

— Я тоже.

Осипов осторожно уложил череп обратно в кейс с пенопластовыми шариками и закрыл крышку.

— Все это, конечно, глупые суеверия, но тем не менее все разумные люди предпочитают держаться подальше от старых костей. Кто знает, быть может, в этом есть какой-то смысл?

— Конечно, — усмехнулся Орсон. — На старых костях полно патогенных микроорганизмов.

Камохин откинул кусок брезента, придавленный тремя большими камнями.

— Этого я уже совсем не понимаю.

Под брезентом стоял квадратный пластиковый ящик с четырьмя большими лабораторными бутылями, называемыми «четвертями». Каждая объемом два с половиной литра. Три бутыли были пустые, но, судя по потекам, оставшимся внутри, на стенках, в них содержалась густая темно-красная жидкость. Последняя четверть, заткнутая черной резиновой пробкой, оставалась полной.

— Что это, Док?

Орсон, не долго думая, выдернул пробку и сунул в горлышко палец.

— Это кровь, — объявил он, посмотрев на перемазанный красным палец. — Не свернувшаяся, потому что в нее добавлен антикоагулянт.

— Кровь? — непонимающе сдвинул брови Камохин. — Чья?

Брейгель и Осипов так же выжидающе смотрели на биолога.

— Вы, ребята, слишком высокого обо мне мнения. — Орсон вытер палец о песок. — Вот так, на глаз, я это определить не могу.

— Зачем им была нужна кровь?

— Я же сказал, ритуал вуду.

— Готов согласиться с Доком. — Брейгель помахал найденной куколкой. — Каким-то шаманизмом это попахивает.

— Хотите сказать, наемники с помощью магии вызвали гигантского паука? — недоверчиво прищурился Камохин.

— А откуда он еще мог появиться? — пожал плечами Орсон. — Не из этой же дыры? — кивнул он на квадратное отверстие в песке.

— Ну хорошо, а зачем они это сделали?

— Быть может, рассчитывали получить что-то другое? — предположил Осипов.

— Нет, нет, нет! — протестующе потряс головой Орсон. — Ничего другого быть не могло! Паук на пакале и паук на камне! Им был нужен именно паук.

— Тогда, может быть, они надеялись, что паук будет не такой здоровый? — предположил Брейгель.

— Большой, маленький — какая разница! — Осипов настороженно посмотрел на фонтан песка, взметнувшийся в воздух в двух шагах от того места, где он стоял, и при этом перевернувший серый кофр. — Они что, несли сюда все это только для того, чтобы посмотреть на паука?

— Мы могли бы узнать, что они хотели, если бы кто-то, — Орсон бросил неодобрительный взгляд сначала на Осипова, затем — на Камохина, — не угробил этого самого паука.

— Кончай, Док, — недовольно поморщился Камохин. — Ну сколько можно? Этот паук угробил бы всех нас, если бы мы от него не избавились. Давайте-ка лучше скоренько отсюда уматывать. Все обсудить и обдумать можно и в другом месте.

Камохин был прав. Песчаные фонтаны взлетали вверх все чаще и выше. Казалось, весь участок пустыни, заключенный в полукольцо барханов, ходит ходуном. Чем это закончится и закончится ли когда-нибудь вообще, даже гадать было бесполезно. Аномальная зона непредсказуема, как бешеный енот, которого лучше не трогать, даже если он и выглядит лапочкой.

— Остался колодец!

Осипов подбежал к колодцу, опустился коленями на каменную плиту и достал из сумки фонарь.

— Док-Вик, — с тоской посмотрел на него Камохин. — Это просто заброшенный пересохший колодец.

— Наемники выбрали это место не случайно.

Осипов наклонился и посветил фонариком вниз.

Глубина колодца составляла семь-восемь метров. Стены были облицованы каменными плитами. А по одной из стен тянулась узкая раскладная лестница, закрепленная наверху.

— Они спускались вниз! — посмотрел на друзей Осипов.

— Ну и что? — развел руками Камохин. — Ты тоже хочешь туда спуститься?

— Конечно!

Осипов сел на край колодца, свесив ноги.

— Док-Вик! На это у нас точно нет времени! Такое впечатление, что здесь сейчас все рванет! — Камохин посмотрел на небо. Из-за безостановочно следующих один за другим песчаных выбросов оно казалось затянутым пылью. — Что ты рассчитываешь там найти?

— Не знаю.

Осипов поставил ногу на металлическую ступеньку, ухватился рукой за другую и начал быстро спускаться.

А вокруг уже свирепствовала песчаная буря. Ветер, завывая, как стая баньши, подхватывал взлетающий вверх песок и не давал ему упасть. Все крутилось, вертелось, переворачивалось с ног на голову и обратно, словно в безумном калейдоскопе. С грохотом покатился подхваченный ветром ящик. За ним — другой.

— Может быть, нам всем стоит спуститься в колодец? — прикрывая лицо краем шемага, спросил Брейгель. — Переждем там эту свистопляску?

— А если колодец рухнет?

— С чего бы вдруг?

— Откуда я знаю!

— Друзья, не надо спорить! — примирительно поднял руки Орсон. — Мы все тут взрослые люди и у каждого есть голова на плечах! Вы как знаете, а я присоединюсь к Вику.

Из-за шемага и больших защитных очков лица биолога не было видно. Но Камохин готов был поклясться, что на нем сейчас выражение лукавства. По непонятной для стрелка причине лицо биолога всегда принимало лукавое выражение, когда он объявлял о какомто своем решении, от которого не собирался отказываться. Причем не имело никакого значения, что это было — желание выпить чаю с бисквитом или вызвать на боксерский поединок чемпиона в полутяжелом весе.

— Идем, — коротко кивнул Камохин.

— Эй, Вик! — крикнул, встав на четвереньки на краю колодца, Орсон. — Как ты там?

— В порядке! — посветил снизу фонариком Осипов. — Спускайтесь! Вам всем нужно это увидеть!

— Ну, что я говорил? — усмехнулся англичанин и первым начал спускаться.

— А что он такого сказал? — посмотрел на фламандца Камохин.

Брейгель что-то произнес в ответ, но налетевший порыв ветра подхватил и унес его слова.

Камохин стряхнул песок с шемага и полез в колодец.