Игра в реальность

Алексей Калугин, 2001

Чем только не занимаются пришельцы из будущего на просторах нашей многострадальной родины! Вот уж действительно отличная площадка для подвижных игр – хватило бы только фантазии! И мало того что резвятся сами, так норовят вовлечь в свои опасные забавы какможно больше наших сограждан. На долю двух приятелей, Виктора и Анатолия, выпали невероятные перемещения по параллельным реальностям российской действительности, а это, уж поверьте, игры не для слабонервных.

Глава 7

Пока я изучал клиппер, Витька успел съесть суп из лотоса и бамбука.

— Ну и как? — поинтересовался я, берясь за маленькую, непривычно изогнутую фарфоровую ложечку.

— Вода водой, — ответил Витька и, отодвинув на угол стола пустую чашку из-под супа, переставил поближе к себе тарелку с мясом.

Пару раз безуспешно попытавшись подцепить кусочек мяса палочками, Витька тихо чертыхнулся и взял одну из вилок, которые предусмотрительный официант принес нам вместе с заказом.

Прожевав первый кусок мяса, он удовлетворенно кивнул и тут же наколол на вилку следующий.

— Ну так что? — вопросительно посмотрел он на меня, прежде чем отправить пищу в рот.

Я тяжело вздохнул.

Ясное дело, раз уж мы вместе влипли в историю, выпутаться из которой будет не так-то просто, я должен был рассказать Витьке все, что известно мне самому. Но, честное слово, я просто не знал, с чего начать.

— Помнишь то лето, когда мы, закончив второй курс института, пошли купаться на канал? — спросил я.

— Еще бы! — Витька зябко повел плечами — воспоминание было не из приятных. — До сих пор не могу понять, как мне тогда удалось вынырнуть. Чудом жив остался.

— На самом деле ты тогда умер.

— В каком смысле? — непонимающе уставился на меня Витька.

— В самом прямом. В том месте, где мы всегда купались, какие-то деляги свалили на дно канала строительный мусор. Ты нырнул с берега, ударился головой о бетонную плиту и сломал себе шею. Ты умер спустя три дня в больнице, не приходя в сознание.

— Не понял. — Витька откинулся на спинку стула. — Это что, шутка какая-то?

— Нет, — отрицательно качнул головой я. — Это реальность, о которой не помнит никто, кроме меня. Семь лет назад неподалеку от своего дома, переходя улицу, ты попал под машину и умер прежде, чем на место происшествия приехала «Скорая». Не далее как сегодня утром ты погиб при взрыве на пороге своей квартиры. А чуть позже тебя застрелил один из подручных Одиссея, когда ты поднимался по лестнице к моей квартире. — Словно извиняясь за что-то, я развел руками. — Такова реальность.

Какое-то время Витька молчал, сосредоточенно пережевывая кусок мяса. Похоже было, что он никак не мог решить для себя, как относиться к моим словам. Я мог его понять: поверить в то, что ты уже четырежды побывал на том свете, не так-то просто. Но, с другой стороны, ситуация явно не располагала к глупым розыгрышам.

Наконец Витька решился:

— Но ведь я жив? — произнес он, даже не пытаясь скрыть вопросительной интонации.

— Только благодаря тому, что всякий раз после твоей смерти я изменял реальность, — ответил я.

— Так. — Витька решительно отодвинул от себя тарелку с недоеденным мясом. — Вот об этом давай поговорим поподробнее.

— Это — клиппер. — Я положил на край стола грушевидный прибор, позаимствованный в кабинете Агамемнона. — С его помощью можно изменять реальность. Прежде у меня была более простая модель клиппера — тот брелок, что все время висел у меня на ключах и который забрал Одиссей. Он имел жесткую привязку к одному конкретному событию: в случае твоей гибели клиппер должен был отыскать наиболее близкий к нам вариант реальности, в которой ты останешься жив, и произвести соответствующую замену. В мою же задачу входила только активация клиппера в нужный момент.

— Насколько я понимаю, в серийное производство такие приборы пока еще не поступали, — заметил Витька, рассматривая лежавший перед ним на столе клиппер, но отчего-то не решаясь взять его в руки. — Откуда он у тебя? Я имею в виду тот клиппер, который принадлежал тебе.

— Это давняя история. Я получил клиппер, когда мне исполнилось восемнадцать. А вместе с ним и строгий наказ никогда не выпускать тебя надолго из поля зрения.

— Давай-ка поподробнее. — Витька удобнее устроился на стуле, приготовившись слушать.

— В таком случае начать, наверное, стоит с того, что представляет собой поливариантная реальность, в которой мы живем, — предложил я.

— Ну-ну, — подбодрил меня Витька. — Любопытная тема.

— Существует бесконечное множество возможных вариантов реальности, каждый из которых отличается от смежных с ним каким-нибудь совершенно незначительным моментом. Ну, например, здесь официант положил вилку на стол зубьями вверх, а в ином варианте реальности она ляжет зубьями вниз. Или же на пару сантиметров левее. Смежные реальности настолько похожи, что, переместившись из одной в другую, человек не заметит никакой разницы. Но по мере удаления от доминанты число незначительных изменений накапливается и, как верно заметил классик, количество постепенно переходит в качество. В результате мы получаем реальность, разительно отличающуюся от привычной нам. Вроде той, в которой мы сейчас находимся: Чайна-таун на Маросейке и китайский в качестве второго государственного языка.

— Выходит, что умирал я все-таки по-настоящему. А ты просто находил новые варианты реальности, в которых я оставался жив.

— Нет, — отрицательно качнул головой я. — Все гораздо сложнее. Дело в том, что варианты реальностей, о которых я говорю, — это не параллельные миры, живущие каждый своей собственной жизнью. Это что-то вроде заготовок различных вариантов реальности. Клиппер позволяет активировать тот или иной вариант реальности и сделать его доминирующим.

— А что происходит с той реальностью, место которой занимает новая? — спросил Витька.

— Не знаю, — честно признался я. — Вполне возможно, что она сама становится неактивной заготовкой.

— Понятно, — кивнул Витька. — Значит, здесь мы не рискуем встретиться со своими двойниками?

— Нет, — улыбнулся я. — У меня, как ты понимаешь, уже имеется некоторый опыт по изменению реальности.

— Я также понимаю, что занялся ты этим не по собственной инициативе, — улыбнулся в ответ Витька. — Кто же, позволь узнать, проявил столь трогательную заботу о моей судьбе?

— По словам человека, вручившего мне клиппер, он прибыл из будущего.

— Выходит, я все-таки был прав! — хлестко хлопнул ладонью о ладонь Витька. — Это они сели мне на хвост!

— Наша встреча произошла без малого двадцать лет тому назад, — напомнил я.

— Какая разница! — махнул рукой Витька. — Время имеет значение только для нас, но не для тех, кто способен путешествовать сквозь годы… У твоего знакомого тоже было греческое имя?

— Он представился мне как Парис.

— И часто вы с ним встречаетесь?

— Я видел его только один раз. И говорили мы совсем недолго. По образному выражению Париса, будущее, плавно перетекающее в вечность, похоже на огромный гобелен, сотканный из нитей возможных вариантов реальности. На протяжении тысячелетий узор для гобелена вечности создавался на основе слепого случая, а потому далеко не всегда он получался удачным. Люди будущего поставили перед собой задачу придать узору законченность и красоту. Как сказал Парис, только в том случае, если эта работа завершится успешно, наша цивилизация получит возможность выйти на вселенский уровень.

— Не понял, — сосредоточенно сдвинул брови к переносице Витька. — Что значит выйти на вселенский уровень?

— Не знаю, — честно признался я. — Так сказал Парис. Что именно это означает, у меня не было времени разузнать. Возможно, тогда мы получим доступ к общению с внеземными цивилизациями.

— И для этого всего-то и требуется немного подкорректировать собственную историю? — Витька скептически поджал губы. — Странно все это… Ну да ладно. Из какого года явился к тебе Парис?

— Он этого не уточнил. Сказал только, что нас разделяет огромный временной отрезок.

— Он говорил что-нибудь о том, как там у них дела в будущем?

— Нет.

— Хотя бы в самых общих чертах.

— Нет. Парис сказал, что не имеет права даже намекнуть мне о том, каким образом будет развиваться мировая история.

— Но судя по тому, что нашим потомкам пришлось заняться перестройкой прошлого, в будущем не все так гладко, как нам хотелось бы надеяться, — усмехнулся Витька. — Ну а каким образом ниточка моей жизни вплетается в гобелен вечности?

— Об этом мне ничего не известно, — покачал головой я. — Не забывай, что я всего лишь исполнитель. Быть может, здесь действует принцип бабочки, о которой ты не так давно говорил. Кто знает, возможно, твоя ранняя смерть может повлечь за собой цепочку необратимых процессов, в результате которых… Ну, я не знаю, — слегка развел руками я, — что там может случиться в конце.

Витька с сомнением цокнул языком.

— Есть во всей этой истории один момент, Анатоль, который кажется мне довольно странным. Зачем Парису понадобилось нанимать тебя, восемнадцатилетнего юнца, для выполнения работы, с которой мог бы справиться любой агент, засланный к нам из будущего?

— Между прочим, у нас восемнадцатилетних юнцов берут в армию и дают им в руки оружие, чтобы они учились убивать себе подобных, — заметил я.

Витька строго постучал пальцем по столу.

— Не уклоняйся от темы.

— Парис сказал, что люди будущего стремятся свести к минимуму контакты с прошлым, дабы не привнести в историю внешний фактор, который невозможно будет учесть при создании гобелена вечности. А в случае со мной риск был минимальным. Как люди относятся к байкам о таинственных пришельцах из будущего, тебе и самому известно. Клиппер же, который вручил мне Парис, чрезвычайно прост в обращении, но его невозможно вскрыть не разрушив всей внутренней схемы. К тому же, поскольку он был настроен на тебя, до тех пор, пока с тобой не случалось чего-то чрезвычайного, клиппер оставался простым брелоком для ключей.

— Но ты мог продемонстрировать его действие, воскресив меня из мертвых.

— Для всех посторонних наблюдателей процесс ввода новой доминанты реальности происходит незаметно. Если в новой реальности ты жив, то ни-кто, кроме меня, не помнит о том, что в ином варианте реальности ты был мертв.

— То есть твоя работа для всех остается тайной?

С полуулыбкой благородного героя, который не хочет, чтобы о его подвигах стало известно кому бы то ни было, немного смущенно и слегка растроганно я развел руками.

Витька не дал мне сполна насладиться новой для меня ролью, огорошив очередным вопросом:

— И чего ради ты за это взялся?

Я даже не сразу нашел что ответить.

— А ты бы на моем месте отказался? — Мне было жутко неудобно, когда я сам услышал нотки обиды, явственно прозвучавшие в моем голосе.

— Обо мне разговор особый, — чуть приподнял руку от стола Витька. — Я всю жизнь мечтал встретиться с чем-нибудь необычным. Но ты-то, Анатоль, у нас человек практичный. Прости, но не могу поверить, что ты согласился сотрудничать с Парисом, не испросив для себя ничего взамен.

— Я ничего не выпрашивал у Париса. — Я уже не пытался скрыть обиды. — Он сам пообещал мне, что в случае, если я возьмусь за эту работу, у меня в жизни не будет никаких проблем. Вот и все.

— Все? — с деланным изумлением округлил глаза Витька. — Ты всего-то и получил в свои восемнадцать лет что благополучие на всю оставшуюся жизнь?.. Склоняю голову перед твоим бескорыстием, Анатоль. — Витька и в самом деле слегка наклонил голову. — Тебе, как выясняется, вовсе не свойствен синдром пушкинской старухи, которая, ухватив за хвост золотую рыбку, постаралась выжать из нее все, что только можно!

— Кончай ерничать, Витька, — недовольно поморщился я.

— А тебя никогда не посещала мысль, что для того, чтобы избавить тебя от проблем в личной жизни, кто-то другой постоянно следует за тобой и в случае необходимости тоже щелкает клиппером?

— Полагаю, что я не единственный, кому люди из будущего поручили корректировать прошлое.

— Потому что сами они не хотят вмешиваться в нашу жизнь, — тут же добавил Витька.

— Именно, — кивнул я, чувствуя, что Витька готовит мне какой-то подвох.

— И снова концы с концами не сходятся! — азартно щелкнул пальцами Витька. — Судя по тому, что вытворял сегодня Одиссей со своей командой, их ничуть не заботило то, как все это аукнется в будущем.

— Если ты обратил внимание, — не без сарказма заметил я, — Одиссей намеревался тебя прикончить.

— Верно, — согласился со мной Витька. — И что с того?

— А то, что Парис, напротив, поручил мне следить за тем, как бы с тобой чего не случилось. Выходит, они работают на разные команды.

— Логично, — подумав, согласился со мной Витька.

— А следовательно, и методы работы у них могут быть разными.

Закончив свою речь, я взял чашечку из тонкого, кажущегося почти прозрачным фарфора и сделал глоток чаю. Вопреки моим ожиданиям, чай оказался вполне заурядным на вкус, и я разочарованно поставил чашку обратно на блюдечко.

— Нам удалось выиграть какое-то время, — вновь обратился я к своему приятелю. — Нужно постараться воспользоваться им с умом для того, чтобы найти выход из положения, в котором мы оказались.

— А что тут думать. — Витька пододвинул к себе тарелку с рисовой лапшой, обильно окропил ее соевым соусом и как следует перемешал. — Нужно просто связаться с твоим Парисом и рассказать ему, какими пакостными делами занимаются в нашем времени Одиссей с Агамемноном. Пусть сами между собой и разбираются. У тебя ведь есть способ связаться с Парисом? — Витька посмотрел на меня и после небольшой паузы добавил: — Или нет?

Я отрицательно покачал головой.

— Ты хочешь сказать, что нам предстоит выпутываться из этой истории самим?

— Похоже на то, друг мой Витька.

— Да, проблемка…

Витька попытался палочками подхватить лапшу и едва не вывалил всю ее на скатерть. Выругавшись сквозь зубы, он кинул палочки в стаканчик для салфеток и подцепил лапшу вилкой.

У Витьки интенсивный мыслительный процесс всегда связан с обильным поглощением пищи, по-этому при виде того, как он с аппетитом принялся за еду, о которой совсем уж было забыл, у меня появилась надежда, что, возможно, он что-нибудь да придумает. У меня самого никаких идей не было. Я понимал, что мы вляпались в гнусную историю, но при этом не имел ни малейшего представления даже о том, в каком направлении следует искать выход. Не в милицию же, в самом деле, идти с заявлением, что нас хотят убить пришельцы из будущего?