Дикие дни

Алексей Калугин, 2017

Противостояние вольных альтеров и всемогущей «Вечности» продолжается. Проект «Вечность» начинает тотальную охоту на вольных альтеров. Для этой цели она использует специальных Охотников, которые контролируют стаи диких альтеров, выведенных в секретной лаборатории в рамках проекта «Джокер». Стоящий во главе «Вечности» спин-протектор готов пойти на все, что угодно, ради того, чтобы уничтожить Мастера, которого он считает своим личным врагом. Мастер же тем временем пытается проникнуть в секретную лабораторию, полагая, что проект «Джокер» может оказаться ключом к механизму, который способен если и не уничтожить «Вечность», то в значительной степени подорвать ее могущество. Ситуация становится похожей на узел, который уже невозможно развязать. Значит, кто-то должен его разрубить…

Глава 5

Мастер

Серебристая «Бентли» уверенно двигалась в потоке машин, строго соблюдая правила, притормаживая на светофорах и разгоняясь до разрешенный скорости на свободных участках трассы.

Вскоре Новая Москва осталась позади. Поток машин стал плотнее и движение заметно замедлилось. То и дело на перекрестках возникали локальные пробки. Которые, по счастью, сами собой рассасывались.

По Ленинградке машины так и вовсе ползли, как черепахи. Наверное, было бы скорее выйти и пешком дойти до ближайшей станции метро, чтобы под землей добраться до нужного места.

Мастер почти не обращал внимания на перепады в скорости движения. Он вел машину будто на автомате, так, что и не скажешь, что первый раз сел за руль. Юлия оказалась необычайно интересным собеседником. Именно таким, о каком он мечтал с самого первого дня своего возвращения в пансионат. Она внимательно выслушивала любое высказывание Мастера и, даже если была с ним согласна, приводила ряд доводов, которые позволяли либо несколько иначе взглянуть на заявленную тему, либо развивали ее в весьма неожиданном направлении. Очень скоро Мастер с Юлией перешли на «ты». Причем они даже не договаривались об этом — все произошло само собой. Собеседники и сами не сразу заметили, как это случилось. А когда наконец заметили, то долго смеялись, обмениваясь ссылками на похожие ситуации из классической литературы.

О литературе они вообще говорили много, увлеченно, перескакивая с одной темы на другую. Оба оказались заядлыми книгочеями, оба читали все, что попадало в руки, выбирая из общего потока то, что потом становилось любимым, оба любили не просто читать, но, как торт, разбирать текст по слоям, чтобы добраться до самых потаенных его глубин. Порой беседа их уносилась в такие горние выси, что сидевшие на заднем сиденье Шарков с Карцевым только недоуменно переглядывались, силясь понять, о чем идет речь. Так, к примеру, Шаркову довелось узнать, что Набоков — это глыба, но одновременно и бездна. Как такое могло быть, он решительно не понимал. Про Набокова ему было известно лишь то, что тот написал книгу «Лолита», по которой был снят фильм, который таки Шарков посмотрел. И остался крайне недоволен увиденным. А когда Мастер с Юлией на пару, перебивая друг друга, принялись декламировать стихи современных поэтов, имена которых Шаркову вообще ни о чем не говорили, бывший ловчий окончательно заскучал. Карцев же, нахмурив брови, все пытался вспомнить, успел ли Мастер по ходу всех этих литературных бесед сказать Юлии, что он альтер? И если сказал, то получается, что никакой заметной реакции с ее стороны на данное заявление не последовало. Потому что иначе бы он непременно это запомнил.

Серебристой каплей ртути машина выкатилась на Тверскую. Здесь поток машин был густым, как настоявшийся кисель. Но неожиданно машины, едущие впереди, начали суетливо прижиматься к обочине, освобождая для «Бентли» центральную полосу.

— Что происходит? — удивленно глядя в окно, спросила Юлия.

— Надо полагать, это снова наш друг чудит, — меланхолично изрек Виктор.

— В каком смысле? — Юлия посмотрела на Мастера. — Он тебя имеет в виду?

Мастер улыбнулся.

— Я поставил на крышу машины мигалку и включил сирену.

— Какую еще мигалку? — Юлия посмотрел наверх, как будто могла видеть сквозь пластик и металл. — Я не слышу никакой сирены?

— Хочешь услышать?

Юлия зажала уши ладонями, скорчилась и болезненно скривилась.

— Выключи!

— Как пожелаешь.

Юлия осторожно убрала ладони от ушей. Убедившись, что сирены больше нет, она села прямо, вздохнула и провела пальцами по краю малиновой юбки.

— Что происходит? — спросила она строго.

Мастер через зеркало кинул взгляд на заднее сиденье.

— Что думаешь, Игорь?

— Это виртуальная мигалка и такая же виртуальная сирена, — ответил Шарков.

— Что значит виртуальная? — Юлия приподняла руки и чуть развела их в стороны.

— Это значит, что на самом деле их нет. Они существуют только в воображении тех, для кого предназначены.

— Пять баллов! — глядя в зеркало, подмигнул Шаркову Мастер.

— То есть ты внушаешь всем вокруг, — Юлия попыталась широко взмахнуть рукой, но ударилась запястьем о дверную ручку, — что у нас на машине стоит мигалка и воет сирена?

Она смотрела на Мастера, не ожидая, а требуя ответа.

Сейчас же.

Немедленно!

— Все намного проще, — улыбнулся альтер. — Я внушил это лишь троим водителям машин, ехавшим перед нами. А они уже запустили вперед своеобразную нейроволну. То есть каждый водитель, получив сигнал о том, что сзади едет машина с мигалкой, начинал слышать сирену и сам, в свою очередь, передавал эту информацию вперед по цепи.

— Но я ведь тоже услышала сирену.

— Потому, что захотела ее услышать. Люди очень часто видят и слышат не то, что есть на самом деле, а то, что сами хотят увидеть или услышать. Так всевозможные святые видят ангелов и даже разговаривают с ними.

— И все это происходит уже без твоего участия?

— Без моего участия, но под моим контролем. Нейроволна остановится, как только нам расчистят путь до Маяковки.

— Но, так ведь можно…

Юлия умолкла, не закончив фразу. Но все и без того поняли, что она хотела сказать.

— Можно, — утвердительно наклонил голову Мастер. — Еще как можно. Можно запустить не просто нейроволну, а нейроцунами, которое обежит земной шар несколько раз. Но я не собираюсь этого делать. Кажется, даже Виктор уже в это поверил.

— Не до конца, — не разжимая губ, упрямо пробурчал Карцев.

— Ну, по крайней мере, ты свою тюбетейку больше не достаешь.

Карцев с усмешкой достал из кармана куртки сложенную шапочку из фольги и демонстративно помахал ею.

— Странные у вас отношения, — прищурилась Юлия.

— В каком смысле? — спросил Мастер.

— Я думала, вы друзья.

— Нет! — решительно воспротивился такому определению Виктор.

— Ну, или единомышленники.

— Какое там, — криво усмехнулся Игорь.

— Тогда что вас держит вместе?

С минуту подумав, Шарков указал на Мастера.

— Он.

— Точно, — согласился с ним Карцев.

Юлия озадаченно поджала губы.

Посмотрев на нее, Мастер улыбнулся.

— Все очень просто, — сказал он. — Этим двоим кажется, что они знают, на что я способен. Именно что только кажется, потому что на самом деле они ничего не знают. И им обоим страшно интересно, что же я затеваю. То есть я бы сказал, что их удерживает любопытство.

— А что тебя привязывает к ним?

Мастер через плечо бросил взгляд на Карцева.

— Мне интересно с ними беседовать.

— И это все? — удивилась Юлия.

— Это не так мало, как тебе кажется. Мне, как любому нормальному человеку, порой бывает просто необходимо облечь в слова собственные мысли. Хотя бы для того, чтобы придать им законченную форму. Но разговаривать с самим собой или с монитором компьютера, согласись, очень глупо. Ну, по крайней мере, я сам чувствовал бы себя в такой ситуации невыносимо глупо. Поэтому мне просто необходимы люди, которых бы я хорошо знал и которые меня бы неплохо знали, которые умели бы не только слушать, но и комментировать услышанное, может быть, даже иногда возражать. При этом у них не должно быть в этом никакой личной заинтересованности.

— Все? — помолчав, спросила Юлия.

— Пожалуй, — подумав, ответил Мастер.

— В таком случае это и есть дружба.

— Нет, — недоверчиво покосился на Юлию Мастер.

— А что же тогда, по-твоему, дружба?

— Ну, это совместные попойки, драки, разговоры о женщинах…

— Где ты это вычитал? — не дослушав, перебила Юлия.

— У Дюма, — честно признался Мастер.

— А, ну тогда понятно, — медленно кивнула Юлия. — Какой же русский не любит «Трех мушкетеров»!

— За что? — спросил Карцев.

— За тотальный пофигизм, — ответила Юлия.

— Я ничего не понял, — сказал Мастер.

— Главное в «Трех мушкетерах» не попойки и драки. И вовсе не это определяет дружбу героев.

— Что же тогда?

— Как уже сказал Виктор, тотальный пофигизм.

— И в чем это выражается?

Юлия взглядом переадресовала вопрос Карцеву.

— «А не смотаться ли нам в Англию?» — изменив голос, с французским прононсом продекламировал Виктор. — «А почему бы и нет! — произнес он немного другим, более высоким голосом. — Все равно до пятницы делать нечего!»

— Кто бы еще, кроме друзей, поехал с тобой в секретную лабораторию подразделения «М»? К тому же без пропусков? Это ж чистой воды авантюра!

— Я не задумывался об этом, — несколько смущенно признался Мастер. — Но, вообще-то, у меня все под контролем.

На Маяковке машина свернула на Садовую.

Здесь машин было не меньше, но, поскольку ехать оставалось недолго, Мастер решил не использовать снова мигалку с сиреной.

— Ты никогда прежде не бывала на работе у отца? — спросил Мастер у Юлии.

— Да кто бы меня туда пустил? — усмехнулась она.

— И ты не знаешь, чем он там занимается?

— Только в самых общих чертах. Чем-то связанным с поведением альтеров.

— Он никогда не говорил об этом дома?

— Отец большую часть своей сознательной жизни проработал в подразделении «М». Он прекрасно знает, о чем можно, а о чем нельзя говорить с родными.

— А о чем можно?

— О погоде, о прочитанных книгах, о просмотренных фильмах, о результатах футбольных матчей, о том, что неплохо бы поменять мебель на кухне…

— Понятно. Ты не находишь это странным?

— Что именно?

— То, что поведение альтеров изучают так, будто это какие-то другие существа.

— Ну, собственно, к этому и сводится официальная точка зрения. Альтеры — это не люди. Это — чуждые нам существа, которые несут погибель всему роду человеческому. За все то время, что я работаю с альтерами, я встречала только двух человек, которые открыто пытались это опровергнуть. Для обоих это плохо закончилось. Один был уволен и не смог найти другую работу по специальности. Хотя он был талантливый врач-пульмонолог. Несмотря на это, он продолжал выступать, отстаивая собственное мнение, где только представлялось возможным, публиковал статьи в Интернете. В итоге он попал под машину. Говорят, что был сильно пьян. Хотя, насколько мне был известно, он вообще не пил ничего крепче пива. Другой известный мне врач, придерживавшийся отличной от официальной точки зрения на альтеров и не боявшийся об этом говорить, просто однажды пропал. Ходили слухи, что он уехал работать по приглашению то ли в Эмираты, то ли в Южную Корею. Но те, кто были с ним в близких отношениях, говорили, что так и не смогли отыскать его следов.

— То есть все все знают, но все молчат?

— Я бы сказала, что многие догадываются о том, что официальная версия не вполне соответствует действительности.

— И продолжают выполнять свою работу?

— А что бы ты сделал на их месте?

— Я не на их месте.

— Вот то-то и оно. Представь, что у тебя семья, дети, хорошая работа. И ты можешь все это враз потерять, всего лишь высказав несогласие с официальной точкой зрения. И, самое главное, ты все равно не сможешь ничего никому доказать. Потому что те, кому положено знать правду, и без того всё знают. А остальным она просто не нужна. Так какой же смысл бросаться с копьем на мельницы?

— Может быть, смысл в том, чтобы просто совершить правильный поступок?

Юлия поцокала языком и покачала пальцем.

— Мы живем не в рыцарские времена. Увы. Благородным поступком нынче никого и ни на что не вдохновишь.

Мастер постучал пальцами по рулевому колесу.

— Позволь мне с тобой не согласиться.

— Да сколько угодно, — вполне серьезно, даже без намека на снисхождение, ответила Юлия. — Я буду только рада оказаться неправой. Только уж, пожалуйста, будь добр, покажи мне доказательство моей неправоты.

— Сейчас я не готов это сделать, — так же серьезно ответил ей Мастер. — Но, обещаю, я не забуду наш разговор.

Свернув на улицу Красина, Мастер остановил машину на четной стороне у дома номер два. Здание, похожее на огромную искусственную губку, весьма популярную в советские времена, смотрело на улицу слепыми, забранными жалюзи или заклеенными серебристой пленкой окнами. Единственная дверь с массивной медной ручкой, ведущая в здание, казалось, вообще никогда не открывалась. Никакой вывески рядом с дверью не было.

— Странное место, — посмотрев на дверь, сказал Карцев.

— Прежде здесь находилась научно-исследовательская лаборатории при Мавзолее.

— При каком мавзолее?

— А что, у нас до фига мавзолеев в Москве?

— Ты не сказал, что речь идет о Москве.

— Мог бы и сам догадаться. Ну, в общем, они там занимались поддержанием товарного вида тела вождя мирового пролетариата.

— Я думал, на Красной площади давно уже кукла лежит, — сказал Шарков.

— Лежит, но не так давно. Долгое время там лежал настоящий труп. По крайней мере, до тех пор, пока Советский Союз тоже не приказал долго жить. Однако отдельные части мумии со временем, скажем так, приходили в негодность. И их заменяли либо на искусственные протезы, либо на соответствующие фрагменты, взятые у доноров.

— Гадость какая, — скривился Карцев.

— И не говори, — согласилась с ним Юлия.

— В общем, со временем от вождя мало что осталось. И, в целях экономии бюджетных средств, его окончательно заменили муляжом. Мавзолеевскую лабораторию по такому случаю закрыли, а очень удобное здание в центре города «Вечность» забрала себе и передала подразделению «М».

— Откуда ты все это знаешь? — спросила Юлия.

— У меня есть доступ к архивам «Вечности».

Приехавшие вышли из машины и направились к входу в здание.

Мастер бодро вышагивал впереди. Подойдя к двери, он дернул за ручку. Дверь оказалась заперта. Тогда он нажал на кнопку дверного звонка и, подняв голову, улыбнулся в камеру видеонаблюдения.

Щелкнул замок. Мастер открыл дверь, пропустил вперед Юлию и вошел следом за ней.

Небольшая прихожая была перегорожена турникетом с проходом через рамку металлоискателя. За турникетом навытяжку стояли двое солдат с автоматами на плечах. Подобно каменным стражам заколдованных врат, они даже не взглянули на вошедших. Зато на них сразу обратил внимание невысокого роста, лысоватый мужчина в очках, годков эдак под пятьдесят.

— Чем могу вам помочь? — спросил он с приветливой улыбкой, но при этом решительно закрывая всем своим телом единственный проход в здание.

— Мы договаривались о встрече с Алексеем Игоревичем Левченко, — так же, улыбаясь, сообщил Мастер.

— Замечательно, — улыбка на лице мужчины в очках расцвела, подобно сакуре. — Но для того, чтобы вы могли пройти в здание, для вас должны быть заказаны гостевые пропуски.

— Я могу позвонить Алексею Игоревичу, — Мастер потянулся рукой к внутреннему карману пальто, хотя никакого телефона у него там не было.

— Не стоит! — вскинув руку, остановил его мужчина в очках. — Гостевые пропуски заказывает не он.

— Простите, — Мастер чуть понизил голос, — но мы не гости. Мы — инспекция. Из Второго круга.

— О! — полные губы мужчины в очках превратились в эту самую букву «О». — Но, во‑первых, меня должны были предупредить о вашем визите. Во-вторых, на вас все равно должны быть заказаны пропуска. Поэтому, дабы не доводить ситуацию до неприятного для всех нас момента…

Мастер поднял вверх указательный палец, предлагая мужчине умолкнуть. И, как только он сделал это, Мастер указал пальцем на старомодный зеленый телефонный аппарат без наборника номера, стоящий на небольшой тумбочке у стены.

Мужчина в очках посмотрел на телефонный аппарат. И в ту же секунду телефон зазвонил.

Мужчина удивленно приоткрыл рот.

— Снимите же трубку, — предложил ему Мастер. — Уверен, это насчет нашего визита.

Мужчина быстро подошел к тумбочке и снял с телефона трубку.

— Дежурный по КПП Вахмистров слушает! — бодро отрапортовал он.

Выслушав ответ, он быстро глянул на гостей.

— Да, уже прибыли… Да, четверо… Так точно… Я… Да, понимаю… — Голос дежурного по КПП сделался заискивающим. — Дело в том, что меня не предупредили… Да… Да… Конечно… Так точно! Немедленно будет исполнено!

Он бросил трубку на рычаг с такой поспешностью, словно она жгла ему пальцы, и по-строевому развернулся в сторону гостей.

— Прошу меня извинить!

Он хотел было вскинуть руку, чтобы отдать честь, но, вовремя сообразив, что, кроме двух солдат-охранников, не имеющих никакого отношения к происходящему, все здесь в штатском, учтиво поклонился гостям.

— Произошло маленькое недоразумение. Надеюсь, вы на меня не в обиде?

— Ни в коем разе, — махнул рукой Мастер. — Вы всего лишь выполняли свой долг!

— Именно так, — еще раз поклонился дежурный по КПП. — Прошу вас!

Он поднял одну из планок турникета, чтобы гостям не нужно было проходить через рамку металлоискателя, демонстрируя тем самым свое полное доверие.

— Прошу вас, садитесь! — указал он на два больших кожаных дивана, между которыми стояла деревянная кадка с пальмой. — Не хотите ли чаю, кофе, бутербродов?.. Или, может быть, вы желаете отобедать? У нас в столовой сегодня просто замечательная семга…

— Нет, спасибо, — за всех ответил Мастер. — Мы не голодны. Мы хотим как можно скорее встретиться с Алексеем Игоревичем.

— Я сейчас позвоню, и профессор Левченко спустится к нам, — дежурный по КПП достал из внутреннего кармана пиджака мобильник. — Он покажет вам все, что вы захотите.

Вахмистров набрал трехзначный номер и сделал два шага в сторону.

— С кем он говорил по городскому телефону? — шепотом спросила Юлия, севшая на диван рядом с мастером. — Или это тоже была иллюзия?

— Вовсе нет, — Мастер откинул полы пальто в стороны. — Это был реальный звонок из администрации спин-протектора.

— Выходит, ты все же заранее договорился о визите?

— Нет, — улыбнулся Мастер.

— Почему же тогда они решили позвонить?

— Не знаю, — Мастер пожал плечами.

Юлия недоверчиво прищурилась, внимательно посмотрела на Мастера и усмехнулась.

— Ты врешь.

Мастер не успел ничего ответить. На лестнице послышались шаги, и через минуту перед гостями предстал профессор Левченко собственной персоной.

Алексей Игоревич Левченко был ростом под метр восемьдесят, широк в кости и грузен. Живот у него заметно выдавался вперед. Морщинистое лицо с большими ушами, расплющенным носом, обвисшими щеками и грустными карими глазами напоминало морду бульдога. Немного вьющиеся, седые волосы, зачесанные назад, открывали две глубокие залысины на висках. Вид у Алексея Игоревича был усталый. Вообще, он выглядел несколько старше своих шестидесяти пяти лет. На нем были серые, широкие брюки с крепко потертым кожаным ремнем, темно-синяя водолазка и коричневая замшевая куртка, поверх которой был накинут короткий лабораторный халат.

Конец ознакомительного фрагмента.