Галактический глюк

Алексей Калугин, 2003

На этот раз конкуренция двух спецслужб едва не привела к гибели человечества. Ибо именно этим грозило объявленное Орденом поклонников Хиллоса Оллариушника. Второе Пришествие, которое должно непременно состояться во вселенской комп-сети и, естественно, парализовать ее напрочь. Но даже самые прозорливые агенты Галактической Безопасности, такие, как Вениамин Ральфович Обвалов, не могли предположить, что спасение рода людского придет с мусорной свалки…

Служи по Уставу — завоюешь честь и славу!

Надпись на транспаранте, вывешенном перед входом в казарму

Глава 1

О том, как свободу пытались выменять на табак и что из этого вышло

Каждый человек, не дававший обет безбрачия, может стать членом Ордена. Для этого он должен обратиться к Великому Магистру или к любому истинному оллариушнику.

Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.Изначальный вариант. Раздел «О посвящении в оллариушники»

Корабль хлопнулся на летное поле, точно кусок сырого мяса на раскаленную решетку для барбекю, — разве что только не зашкварчал. Просевшие вначале гравитационные рессоры упруго распрямились, и корабль застыл, вознесенный над серым бетонным покрытием, точно монумент в честь героев-первопроходцев, искавших миры, которые могли бы стать для людей новым домом, а находивших по большей части такое, о чем и вспоминать не хочется. Вряд ли кто с уверенностью скажет, что двигало создателями почтового бота серии «Пинта» — кропотливый расчет аэродинамических свойств искривленных поверхностей или же воспоминания о любимых фильмах детства, — только форма корабля в точности соответствовала представлениям творцов эпической кинофантастики о том, как должен выглядеть транспорт инопланетных агрессоров. Не требовалось богатого воображения для того, чтоб сравнить «Пинту» с двумя глубокими тарелками, одна из которых накрывала другую, — была в свое время у домохозяек привычка сохранять таким образом остывшую еду, случись супругу опоздать к ужину. Если же причина опоздания звучала неправдоподобно, тарелки с ужином летели отцу семейства в голову, — отсюда и расхожее название летательных аппаратов класса «Пинта».

Едва корабль принял устойчивое положение, как из него выпал трап о трех ступенях. По трапу быстро сбежал невысокого роста коренастый человек, одетый в голубые джинсы, черную майку с серебристой надписью «Все путем!» поперек груди, распахнутую малиновую ветровку и мягкие кожаные мокасины ядовито-зеленого цвета. Судя по всему, человек не утруждал себя заботой о прическе и к парикмахеру наведывался нечасто, — густые темные волосы, отросшие ниже воротника, были попросту зачесаны за уши. Что еще можно было сказать о нем? Наверное, следует отметить, что лицо у него было доброе и приветливое, но присутствовало в его внешности нечто такое, что не позволяло незнакомым людям фамильярничать или же относиться к нему с покровительственной снисходительностью. А взгляд его мог заставить слишком навязчивого собеседника почувствовать, как по позвоночнику, точно змейка, скользит неприятный холодок.

Человек в малиновой ветровке спрыгнул на иссеченное большими и малыми трещинами покрытие летного поля, и трап тотчас же исчез в недрах корабля. Открыв ячейку дактилоскопического замка, человек приложил к ней большой палец левой руки, удовлетворенно хмыкнул, щелкнул пальцами и, пригнув голову, выбрался из-под днища корабля. Оказавшись под открытым небом, серо-стальной цвет которого напоминал о том, что природа далеко не всегда благосклонно настроена в отношении человека, он, как и положено, первым делом глянул по сторонам.

От всего остального мира космопорт прятался за трехметровым бетонным забором, край которого был виден даже с того места, где приземлился почтовик. С десяток кораблей, среди которых оказалась «Пинта», были далеко не новыми, а пару моделей, что сразу приметил прилетевший на почтовом боте человек, с радостью принял бы в дар музей космоплавания. Конечно, при условии, что даритель взял бы на себя все расходы по очистке раритетов от ржавчины и коросты. Среди всей этой антикварной рухляди выделялся правильностью линий, изысканностью форм и матовым отсветом лучей заходящего светила на обшивке новенький транспортник «Бродерик-012». Должно быть, кто-то в администрации космопорта имел представление о том, сколько стоит такая игрушка, — корабль был обнесен широкими красными лентами, отмечавшими охраняемый периметр.

В той стороне, где медленно падало за горизонт местное светило, почти такое же большое и рыхлое, как земное солнце на закате, на самом краю летного поля стояла пара невысоких построек — не иначе как административные здания, а может быть, еще и зал для встречи особо важных персон. Именно оттуда в направлении «Пинты» не спеша шествовали двое. Прибывший на почтовике решил не спешить на рандеву с представителями местной власти. Он сложил руки на груди и, привалившись плечом к посадочной опоре, принял небрежную позу.

Пара, искавшая с ним встречи, имела вид внушительный, хотя и несколько странноватый. Оба представителя власти были одеты в форму из черной кожи — брюки, заправленные в высокие ботинки, короткие куртки с узкими погончиками, на головах — кепи с широкими козырьками. Хотя, нет, все же это была не кожа, а кожзам. Неплохого качества, но все одно — дешевка. Некоторое уважение вызывали разве что короткие автоматы с откидными прикладами. Модель «паркер» — не новая, но добротная, удобна в обращении и, что самое главное, на редкость надежная. Магазин на сто тридцать две разрывные капсулы. В некоторых дальних колониях «паркеры» до сих пор стоят на вооружении. Что и говорить, хороший автомат. Беда лишь в том, что оружие в руках нередко делает человека излишне самоуверенным. Вот и эти двое в черном кожзаме держали автоматы, как женские сумочки — повесив на плечо и придерживая локтем, — из чего можно было сделать вывод, что ни у одного из этих олухов оружие даже не снято с предохранителя. Должно быть, успели просканировать «Пинту» и знали, что весь экипаж почтовика состоит из одного человека. Вот он — стоит перед ними открыто, не таясь. Да и что ему было таить — он пришел с миром.

Охранники остановились в двух метрах от человека с «Пинты».

— Хау, мэнш, — медленно, растягивая слова, произнес один из них.

— Бог ты мой! — расплылось в радостной улыбке лицо человека с «Пинты». — Старый добрый старжик! Поистине, стоило пролететь пол-Галактики только ради того, чтобы услышать этот удивительный древний язык, столь несправедливо забытый в других уголках Вселенной!

— Кончай трепаться, — прервал его охранник. — Ты шо сюды прифлаел?

Лицо гостя приобрело обиженное выражение.

— Признаться, я рассчитывал на более теплый прием.

— Цедули давай, — охранник протянул ладонь, широкую, как совковая лопата.

— Прошу вас, — тут же подал ему пластиковую карточку удостоверения личности человек с «Пинты».

— Вениамин Ральфович Обвалов, — охранник сравнил лицо стоявшего перед ним человека с фотографией на документе, после чего уверенно заявил: — Цедуля левая.

— Согласен, — не стал спорить Вениамин. — Но, во-первых, я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы пользоваться фальшивыми документами, во-вторых, сделано удостоверение хорошо, в-третьих, зовут меня именно так, как в нем указано, в-четвертых, других документов у меня все равно нет.

— С какой целью ты прифлаел на Веритас?

— Я не собираюсь обсуждать свои планы с тупыми охранниками, — мило улыбнулся Вениамин. — Или, как вас здесь называют, — джаниты?

— Я так разумею, официального приглашения у тебя нет, — недобро прищурился джанит.

— Правильно разумеешь, — одобрительно щелкнул пальцами Вениамин.

— По сему поводу, в соответствии со статьей двадцать семь, пункт три Официального уложения планеты Веритас, ты есть присонер.

— Хазер! — презрительно усмехнулся Вениамин, уверенно переходя на старжик. — Мне вообще неинтересно с вами гуторить, хайваны. Ведите меня к своему чифу — с ним гуторить буду.

Второй джанит, молчавший все это время, пребывал в некотором замешательстве — должно быть, он был не чужд рефлексии и откровенная наглость Обвалова казалась ему подозрительной. А вот разговорчивый приятель его повел себя именно так, как и ожидал Вениамин, — прорычав что-то нечленораздельное, джанит сорвал с пояса наручники и сделал шаг вперед. О том, что при задержании может понадобиться автомат, бедняга не подумал. Вениамин поймал разъяренного джанита одной рукой за шею, другой — за плечо и, чуть отклонившись в сторону, только помог ему продолжить начатое движение. Джанит врезался лбом в посадочную опору «Пинты» и, обхватив ее руками, точно изгнанник, вернувшийся после долгих скитаний к родным березкам, упал на колени. Козырек из плотного кожзама смягчил удар, но на какое-то время сознание джанита помутилось. Напарник его схватился было за автомат, но холодный взгляд серо-стальных глаз Вениамина вкупе со стволом «паркера», направленным ему в живот, вынудили джанита поднять руки.

— Плиз, брось трахтомет на землю, — вежливо попросил Вениамин.

Опустив одну руку, джанит позволил автоматному ремню соскользнуть с плеча.

— Аригато, — улыбнулся Вениамин. — Лови, — и кинул наручники.

Джанит поймал наручники и в недоумении уставился на Вениамина.

— Защелкни один ринг на руке, — велел Вениамин.

Джанит пожал плечами, словно хотел сказать, что не видит в этом никакого смысла, но все же поступил благоразумно — спорить не стал и окольцевал свое левое запястье.

— Другой ринг — на руку своему сыберу, — стволом автомата Вениамин указал на джанита, сидевшего в обнимку с посадочной опорой. — Шибче, — добавил он, заметив, что джанит медлит, и для убедительности повел в его сторону стволом автомата.

Джанит подошел к напарнику и застегнул кольцо наручников на его правом запястье.

— Славненько, — Вениамин поднял с бетонного покрытия второй автомат и повесил себе на плечо. — Теперь помоги ему подняться.

Джанит послушно подхватил приятеля под локоть. Тот уже почти пришел в себя, но все еще плохо соображал, — тряс головой и бубнил что-то невнятное.

— В комендатуру, — сказал Вениамин.

Джанит, которому не пришлось проверять прочность своего лба при контакте с посадочной опорой, неодобрительно глянул на Вениамина.

— Горбатого лепишь, мэнш, — тихо произнес он. — Тебе за это только срок добавят.

— А тебе шо за забота? — усмехнулся Вениамин.

— Верни трахтометы, и погуторим обо всем по-человечески.

— Найн, камрад, — отрицательно качнул головой Вениамин. — У тебя уже был шанс погуторить. Теперь придется от чифа сектым получить. Барабез, мэнш, показывай кыр!

Скованные за руки джаниты медленно, с неохотой зашагали по направлению к серым постройкам на краю летного поля. Их можно было понять — кому охота получить выволочку от начальства плюс взыскание по службе за проявленную самонадеянность и демонстративную тупоголовость. А потом ведь и приятели засмеют — надо же, чужак голыми руками разоружил двух джанитов! Но Вениамина сейчас меньше всего интересовали душевные муки пленников. Он хотел поскорее добраться до более высокого чина, с которым можно вести нормальный деловой разговор. А то еще, чего доброго, приметит кто, что это чужак ведет под конвоем посланных за ним джанитов, и вышлют ему навстречу новую группу самонадеянных обормотов. Что тогда, стрельбу открывать? Кому это нужно? Никому! Именно поэтому Вениамин то и дело покрикивал на своих попутчиков:

— Темпо, бади, темпо! Шо вы прям як вареные! Шибче перебирайте ногами! Мув!

Близились сумерки, и на свежем воздухе было не сказать чтобы прохладно, но тем не менее Вениамин не жалел, что, покидая корабль, накинул ветровку. Хотя столица Веритаса, в которой Обвалов рассчитывал провести два-три дня, носила название Гранде Рио ду Сол, назавтра синоптики обещали пасмурную погоду с возможным дождем.

Троица, в которой Вениамин исполнял роль не Бога Отца, но конвоира, уже почти добралась до серого двухэтажного здания комендатуры, когда из дверей ее вышли двое джанитов — по счастью, невооруженные.

— Стоять! — рявкнул Вениамин, вскидывая второй автомат.

Когда Обвалов хотел, голос его звучал в диапазоне иерихонской трубы. Стены постройки не рухнули, но джаниты замерли точно громом пораженные. А один из них даже глянул на небо опасливо, не иначе как ожидая потоков серы, что сей же час должны были пролиться ему на голову.

— Мув! — Вениамин ткнул стволом автомата джанита, который был головой покрепче.

Скованная парочка затопала живее. А те, у дверей, так и стояли, глядя на них. И вовсе не потому, что боялись двинуться с места, — просто не могли осмыслить происходящее. Должно быть, в космопорте Гранде Рио ду Сол подобные казусы прежде не случались.

— Где чиф? — спросил Вениамин у джанитов, с которыми пока не свел близкой дружбы.

— У себя в руме, — ответил один из них и взглядом указал на дверь.

Вениамин умело затолкал слабо сопротивляющихся пленников в приоткрытую дверь.

— Оставайтесь здесь, — приказал Обвалов двум ошалело взирающим на него джанитам. — В дом никого не пускать!

— А шо за бизнес-то? — осторожно поинтересовался один из них.

— Бизнес чрезвычайной важности, — сурово сдвинул брови Вениамин. — Не исключено, шо смикшены государственные интересы. Фирштейн?

Джаниты — сначала один, а, глядя на него, и другой — вытянулись в струнку.

Вениамин окинул служак придирчивым взглядом, коротко кивнул:

— Выполнять! — и скрылся за дверью.

Воспользовавшись тем, что захвативший их в плен чужак задержался на улице, пленники попытались скрыться, но Вениамин все же нагнал их в конце длинного коридора.

— Вы шо ж такое робите, карапеты мерзкие! — Вениамин отвесил обоим по подзатыльнику. — А ну, кажите, где рум чифа?

Джанит, ушибший голову о посадочную опору «Пинты», обиженно шмыгнул носом и указал на дверь, мимо которой только что пробежал. На двери табличка «Чиф-комендант космопорта», красивая, с посеребренными буковками на синем фоне.

— Не хотите чифу на глаза попадаться? — с пониманием посмотрел на пленников Вениамин.

Джаниты дружно затрясли головами.

— Но, — Обвалов с сожалением развел руками, — ничего теперь не сробить. С гостями нужно быть вежливыми, бади.

Распахнув дверь, Вениамин втолкнул в кабинет чиф-коменданта упирающихся джанитов, после чего зашел и сам.

— Мархабан! — с порога приветливо улыбнулся Обвалов чрезвычайно упитанному человеку, вальяжно раскинувшемуся в кресле за столом.

Чиф-комендант ухватился обеими руками за край стол, подтянулся с усилием и принял положение, близкое к горизонтальному, — насколько позволял необъятный живот.

— С кем имею бизнес? — голос толстяка звучал столь невыразительно, что слова, произносимые им, казались лишенными смысла.

— Я — гость! — расплылся в улыбке Вениамин.

— Гость, — задумчиво повторил комендант. — Гость откуда?

— Оттуда, — Вениамин указал стволом автомата вверх.

Чиф-комендант посмотрел на потолок, после чего перевел взгляд на скованных наручниками джанитов.

— А эти?

— Эти пытались меня арестовать, — с обидой в голосе произнес Вениамин. — А один из них даже угрожал мне трахтометом. Мне пришлось прибегнуть к допустимым методам самообороны.

Глядя на стыдливо потупившихся джанитов, чиф-комендант задумчиво мял пальцами правое ухо.

— Он с «Пинты», — едва слышно подал голос джанит с ушибленной головой.

Толстяк перевел полусонный взгляд на Вениамина.

— С «Пинты», значит?

— Значит, с «Пинты», — подтвердил с улыбкой Вениамин.

Чиф-комендант постучал пальцами по столу, облицованному дешевым пластиком, неудачно имитирующим дерево. Все пальцы у него были одной длины, как будто кто-то ударом топора выровнял их по мизинцу. Раз, два, три — и! — очередной удар не по столу, а по пьезоклавише. Включился стоявший на углу стола комп-скрин, и чиф-комендант уперся в него взглядом. Следивший внимательно за выражением лица чиф-коменданта, Вениамин готов был поспорить — толстяк рассматривает неприличные картинки. И при этом ему вроде как дела никакого не было до того, что по другую сторону стола стоит вооруженный автоматами чужак, пленивший двух его бойцов. Продолжалось это минут пять, и Вениамин стал уже всерьез задумываться над тем, верную ли тактику поведения выбрал, когда сонный взгляд коменданта неспешно переполз с комп-скрина на обиженного гостя.

— Ведаешь, сколько статей Официального уложения планеты Веритас ты нарушил?

Скорее всего это был вопрос. Но голос чиф-коменданта звучал столь безучастно и вяло, что можно было подумать, ответ его нисколько не интересовал. Вениамин чуть было не покачал головой — повидал он флегматиков на своем веку, но такого, как этот, прежде встречать не доводилось. И как ему только с таким темпераментом удалось дорваться до руководящей должности?

— Сори, я гуторю с чиф-комендантом космопорта? — поинтересовался на всякий случай Вениамин.

Толстяк медленно опустил на глаза морщинистые, словно у черепахи, веки — должно быть, это означало положительный ответ.

— Мне сообщили, шо я нарушил статью двадцать семь, пункт три, — ответил на заданный ему вопрос Вениамин.

На лице чиф-коменданта появилось нечто, отдаленно напоминавшее усмешку.

— Эта статья подразумевает ответственность за незаконное проникновение в сектор пространства, подконтрольный суверенной планете Веритас. Еще статья тридцать три, пункт семь, статья двести двенадцать, подраздел двадцать два, статья восемьдесят три, пункт два, дробь двадцать два и статья пятьсот пятьдесят три прим.

Голос чиф-коменданта не умолк, а как будто провалился в его необъятную утробу. На лице толстяка появилось сосредоточенное выражение, словно он прислушивался к тому, что происходило у него внутри.

— Ты закончил? — осторожно, боясь прервать какой-нибудь важный физиологический процесс, поинтересовался Вениамин.

Чиф-комендант недовольно крякнул, будто на самом интересном месте его оторвали от изучения справочника по анатомии.

— Тебе мало?

— Ара, мне трудно так сразу ответить на твой вопрос, — смущенно улыбнулся Вениамин. — Я не знаком с Официальным уложением планеты Веритас, а потому не могу понять, в чем именно меня обвиняют.

Чиф-комендант наморщил нос. Вениамин решил, что он собирается чихнуть или высморкаться, но чиф-комендант только засопел, как прокисшая бутылка пива.

— После незаконного проникновения в пространство планеты Веритас ты, не имея особого допуска, посадил свой флаер в столичном космопорте. А перед этим грохнул на орбите пограничный сателлит.

Толстяк умолк и снова засопел.

— Это только две новые статьи, а ты гуторил о четырех, — напомнил Вениамин.

— Нападение на официальных представителей власти и незаконное завладение оружием, — чиф-комендант тяжело и безнадежно выдохнул: — Алес.

Решив, что пришла его пора, один из джанитов гордо вскинул голову.

— Алес, мэнш, снимай ринги, — и поднял руку, прикованную к руке напарника.

— Хазер! — осадил его Вениамин.

Джанит хотел было возмутиться, но ствол автомата, приставленный к шее, заставил его воздержаться от совершенно неуместных в данной ситуации слов.

Толстяк за столом наблюдал за происходящим с отрешенным видом буддистского монаха.

— Сори, чиф, — улыбнулся Вениамин. — Но должен заметить, твои подчиненные исключительные хайваны.

Начальник поджал губы, что было расценено Вениамином как молчаливое согласие.

— Мозгую, мы с тобой быстро разберемся с проблемой. Во-первых, я готов освободить двух недоумков, с которыми тебе приходится мыкаться, — Вениамин кинул на стол ключ от наручников.

Один из джанитов тут же потянулся за ним, но чиф-комендант накрыл ключ ладонью.

— Дальше, — посмотрел он на Вениамина.

Вениамин положил на стол оба автомата.

У джанитов хищно блеснули глаза.

— За грохнутый сателлит я готов заплатить столько, шо взамен этому олди можно будет купить новье.

Начальник комендатуры почесал пальцем нос. Весьма невыразительно, надо сказать, почесал.

— Алес?

— А шо еще? — недоумевающе развел руками Вениамин.

— Як насчет незаконного проникновения и посадки?

— Нет проблем, чиф-джан! — Вениамин еще шире развел руки — теперь это был жест воодушевления. — Я прошу политического убежища!

Чиф-комендант медленно провел языком по толстым губам и уставился в комп-скрин. Можно было подумать: там у него инструкция, в доступной форме толкующая, как следует поступать в случае, когда явившийся невесть откуда чужак, сбивший по дороге пограничный спутник, а затем разоруживший пару охранников, в итоге просит политическое убежище.

— Планета Веритас является частной собственностью Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника, — по-прежнему глядя в комп-скрин, медленно произнес чиф-комендант.

— Ну, хто ж этого не ведает! — изобразил недоумение Вениамин.

Толстяк глянул на Обвалова из-под бровей.

— Ты знаком с Уставом Ордена?

— Найн, — не стал кривить душой Вениамин. — Но, в любом случае, я готов выполнять все обряды и свято хранить заветы, оставленные нам Хиллосом.

— Ты не оллариушник, — покачал головой чиф-комендант.

— Хто тебе за это гуторил? — вполне искренне удивился Вениамин.

— Сам разумею, — пальцы коменданта приподнялись и один за другим упали на крышку стола, выбив короткую, но весьма выразительную дробь.

— Хай, тебе виднее, — Вениамин сделал шаг вперед, оперся руками о край стола, подался вперед и произнес вполголоса: — Но я готов сделать тебе предложение, от которого, мозгую, ты не сможешь отказаться.

Левая бровь коменданта едва заметно приподнялась. Сей знак мог означать все что угодно, и Вениамин истолковал его по-своему.

— Убери отсюда этих салазганов, — бровью повел он в сторону притихших джанитов. — И мы с тобой спокойно обо всем погуторим.

Чиф-комендант посмотрел Вениамину в глаза. Взгляд у толстяка оказался на удивление тяжелым и сильным. Но Обвалов тоже не впервой играл в гляделки. Выждав какое-то время, Вениамин заговорщицки подмигнул чиф-коменданту и снова взглядом указал на джанитов. Чиф-комендант взял со стола ключ и, не глядя, кинул его джанитам. Тот, что был поумнее, поймал ключ и стал торопливо открывать замок наручников.

Освободившись, джаниты почувствовали себя увереннее. Словно пара цепных псов, готовых по первому знаку хозяина кинуться на чужака, стояли они теперь за спиной Вениамина.

— Возьмите трахтометы и ждите за дверью, — проронил чиф-комендант.

Вениамин улыбнулся. Он не видел джанитов, но был уверен, что выражения их лиц свидетельствуют о глубоком разочаровании. Не такого, ох, совсем не такого приказа ждали они от хозяина.

Как только за разобиженными джанитами закрылась дверь, Вениамин сел на стул и, вольготно откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу. Ожидая вопроса, он держал паузу. Но чиф-комендант хранил молчание, лишь пальцы его время от времени ударяли по столу. Он, видимо, никуда не спешил, и ему было абсолютно безразлично, как долго собирается просидеть в его кабинете незваный гость. Пришлось Вениамину снова брать инициативу на себя.

— Ара, инц лясир, — Вениамин наклонился и положил локоть на края стола. — У меня на флаере двадцать пять бэгов первосортного вирджинского табака, выращенного на Тютюне-6.

— Контрабанда, — процедил сквозь зубы комендант.

— Я бы гуторил — частный груз, — улыбнулся Вениамин. — Но суть не в названии. Мне на хвост сел патрульный флаер, поэтому пришлось вломиться к вам без стука. Теперь я прошу политическое убежище, — Вениамин сделал жест рукой, предупреждая возможные возражения. — На время! До тех пор, пока патрульным не надоест ждать, когда вы меня выпрете. За это я готов выплатить прайс грохнутого сателлита. И лично тебе, чиф, — Вениамин щелкнул пальцами и направил указательный на собеседника, — пять бэгов груза. Ну шо, кирдык?

Чиф-комендант космопорта провел ногтем большого пальца по обвислому подбородку, бросил зачем-то взгляд на комп-скрин и цыкнул языком меж зубов.

— Истинные оллариушники взяток не берут, — это был не вызов, а как бы констатация факта.

— Ха! — будто восхищаясь мастерской игрой актера, Вениамин хлопнул ладонью о ладонь. — А ты, чиф, чуешь толк в торговле! Ладно, десять бэгов.

Чиф-комендант медленно качнул головой из стороны в сторону.

— Ты не оллариушник.

— Точно, — подтвердил Вениамин. — И я готов отдать тебе пятнадцать бэгов за то, шобы на время им стать.

Чиф-комендант никак не отреагировал на столь щедрое предложение — можно было подумать, у него уши заложило.

— Сори, но больше дать не могу, — с сожалением развел руками Вениамин. — Иначе сам останусь в прогаре.

Чиф-комендант ткнул пальцем в пьезоклавишу, чтобы выключить комп-скрин.

— Кретин, — произнес он вполголоса.

— Инчэ? — удивленно поднял бровь Вениамин.

Толстяк посмотрел на Вениамина, точно на недоумка.

— Твой флаер стоит в моем космопорту. Это значит, весь груз мой.

— Нот, стэй! — протестующе взмахнул рукой Вениамин. — Мы так не договаривались!

Чиф-комендант провел пальцами по нижней губе, будто снимая прилипшую соринку.

— Я с тобой вообще ни о чем не договаривался.

— Стэй, стэй! — еще энергичнее замахал руками Вениамин. — Мы можем договориться! Тебе ведь нужно будет сбыть табак.

— Мозгуешь, я не ведаю, як то сробить?

Не дожидаясь ответа, чиф-комендант ударил кулаком по столу, да так, что комп-скрин подпрыгнул. Тотчас же с треском распахнулась дверь — и в кабинет влетела пара приснопамятных джанитов, оба злые как черти. Начальнику было достаточно пальцем указать на Вениамина, чтобы джаниты налетели на него, повалили грудью на стол, завернули руки за спину и нацепили наручники. А один из псов еще схватил Вениамина за волосы и ткнул лбом в стол — хотел нос расквасить, да не удалось.

— Уберите этого чмурилу, — по-барски небрежно велел толстяк подчиненным.

— В участок? — спросил один из джанитов.

— К черту участок, — недовольно скривился чиф-комендант. — В «Ультима Эсперанца». Сопроводиловку на него я уже отправил.

— Ну, сучий потрох, — зло глянул на толстяка Вениамин.

И тут же получил прикладом автомата меж лопаток, да так, что едва на ногах устоял.

— Во имя Хиллоса, Уркеста, Сидуна и детей их оллариушников! — азартно рявкнул толстяк. — Оллариу!

И осенил голову Вениамина широким жестом, смахивающим на крестное знамение. А может быть, просто взмахом руки велел джанитам убираться.