Дитя Дьявола

Алексей Дымов, 2018

Молодого журналиста отправили на стажировку в Богом забытый городок. Но скучная провинциальная жизнь оказалась совсем не такой. Мог ли подумать Михаэль, что найдет там красивую подругу, старинный рыцарский замок, кучу неприятностей, одержимых бесами животных, а заодно, совершенно неожиданно, станет отцом?

Глава 7

Несмотря на серьёзные опасения, на «Рыцарский бал» успели вовремя. Хотя к замку прибыли в числе последних, но во временные рамки уместились. Не зря карета неслась, как угорелая. Благо, что никаких больше поломок по дороге не случилось. Сама замена колеса прошла быстро и непринужденно. Михаэля больше смущала тётушка Марта, которая многозначно рассматривала его неприкрытую голову, но ничего спросить так и не решилась. Видимо подумала, что парень её подарок просто выбросил. Журналист не стал ничего объяснять. А вот про угрозы племянника губернатора, шерифу рассказал со всеми подробностями, пока находились в пути. Стоит отметить, что Чарли Дуэйн отреагировал спокойно, буднично, но осталось непонятным, то ли полицейский давно знает о похождениях Эндрю Вильсона, то ли просто не имеет права его наказать или не хочет. Правда, после окончания рассказа журналиста, всё-таки пообещал иметь всю эту историю в виду…

Замок Гамфри и вправду поражал гостей своим величием. Времена рыцарей давно прошли, однако посмотреть на рыцарский дом-крепость желающие всегда находились. Твердыня располагалась на невысокой скальной гряде, защищённой по периметру высокой стеной и окруженным высохшим от времени рвом. К единственным в стене воротам можно было попасть, только если защитники замка опустят мост. В данный момент, проезжая по этому мосту, Михаэль с уверенностью понял, что мост не поднимали как минимум лет двадцать. Да и само сооружение из старых досок вызывало серьезные сомнения в надежности переправы. Обошлось. Проехав через крепостную стену, карета оказалась во внутреннем дворе, в центре которого и находился сам замок. Имелось тут много и других строений, в основном деревянных, хозяйственных, которые не шли ни в какое сравнение с основным каменным зданием. Украшенный несколькими башнями, барельефами и различными лепнинами, серокаменный замок представлял истинное величие былых лет. На одном из самых высоких шпилей величественно развивался флаг, как попутно объяснил шериф, на флаге изображался герб: золотой лев, вставший на задние лапы. И вешали его довольно редко, лишь в честь больших праздников.

Конечно, любой пессимист легко заметит и сколы на крыльце, ведущим в донжон, и отсутствие одного «зуба» на левой башне, и многие другие дефекты, потёртости, поломки, которые неизменно появляются по истечении времени. Но сейчас, в вечерних сумерках, в свете ярко горящих факелов, коими был украшен весь двор и стены, Михаэлю, да и его спутникам, всё казалось сказочно красиво. Правда, при этом и немного жутковато от вида множества открытого огня, и нервно пляшущих теней, образующих странные фигуры. Во дворе успело собраться множество гостей, помимо спутников шерифа, они деловито гуляли, общались, знакомились. Встретивший карету лакей повел новоприбывших сразу в замок.

Главный вход в донжон обычно преграждали массивные двустворчатые двери. В стародавние времена за ними защитники замка держали вторую линию обороны, если враг сумеет преодолеть внешние стены. Сейчас же, проходя в замок, Михаэль, рассматривая солидную толщину этих деревянных ворот (назвать их дверями язык бы не повернулся), понял, насколько суровы были давние времена и насколько мужественны люди, защищающие себя и своих родных с оружием в руках.

Пока немец размышлял на эту тему, лакей провел гостей через несколько коридоров и вывел в большой, ярко освещенный зал. От обилия люстр и свечей спутники вначале зажмурились, но, быстро привыкнув, рассмотрели множество накрытых угощениями столов.

Народу здесь было не в пример больше, чем во дворе. Одна часть из них, разбившись на небольшие группы, о чем-то общалась, весело смеялась. Другая — сидела за столами, поглощая различные яства и напитки. Некоторые, особо ловкие, умудрялись совмещать оба занятия сразу. К примеру, толстяк в чёрном фраке, на которого Михаэль непроизвольно обратил внимание, одновременно сумел накладывать к себе в тарелку куриные ножки и при этом громко что-то объяснял своему соседу справа. Что именно, журналист, конечно, расслышать не сумел.

Лакей указал шерифу на их места и удалился. Стоит отметить, что свободных мест за столами еще хватало, видимо хозяева замка заранее всё предусмотрели. Шериф, усадив Михаэля и Джейсона за стол, сам в сопровождении супруги устремился к самой многочисленной группе беседующих. Как позже узнал немец, именно там находился барон Гамфри и губернатор Бринстоуна. Потому-то, семейная пара Дуэйн и поспешила туда, засвидетельствовать своё почтение, и как бы доложить о своём прибытии. Пока немец с неприкрытым любопытством рассматривал всё вокруг, включая остальных гостей, и различные гобелены, украшавшие стены, его юный спутник деловито наполнял свою тарелку различными вкусностями. И когда, наконец, Михаэль посмотрел на Джейсона, сидевшего по правую от него руку, тот с набитым ртом поинтересовался:

— А ты чего, есть не будешь?

Журналист помедлил с ответом, и тут заговорил сосед слева.

— Зачем есть, когда можно пить?

Михаэль повернулся к стройному мужчине, одетому в тёмно-малиновый костюм. На лице его была чёрная, дешевая маска, прикрывающая лишь глаза. Незнакомец как раз наливал вино в кубок Михаэля.

— Попробуйте. Вино здесь подают просто великолепное. Барон на этом не экономит.

— Благодарю, мистер… — Немец специально сделал длинную паузу, указывая, что не знает, как обращаться к собеседнику.

Маска лишь хитро улыбнулась.

— Да какая разница? Видите? Я в маске, — мужчина поднял свой кубок, — значит инкогнито. Давайте выпьем! За здоровье нашего незабвенного барона Гамфри!

Журналисту ничего не осталось, как тоже поднять свой кубок и поддержать тост. Хотя сделал он всего лишь один маленький глоток в отличие от соседа, который, долго смакуя напиток, опустошил бокал полностью и решил представиться.

— Ричард Мангуст! Ученый. — И протянул руку для рукопожатия. — Рад знакомству.

— Михаэль Майер. Журналист.

— А я Джейсон. Здравствуйте, мистер.

— Привет, малыш. — Кивнул мальчишке Ричард. — Вы здесь впервые?

Михаэль согласно кивнул и принялся наполнять свою тарелку по примеру мальчишки. Тот уже многое попробовал и со знанием дела не совсем деликатно, указывал пальцем на самые вкусные, по его мнению, блюда.

— А я уже четвертый раз, — с гордостью поведал ученый. — После первого раза, когда попал на бал совершенно случайно, стараюсь не пропускать. Мне очень нравится дух рыцарства. А эти каменные стены, они столько всего видели… А на танцах можно познакомится с прекрасными дамами. Вы не женаты? — И получив отрицательный ответ, продолжил, — Здесь манеры, здесь этикет! Грация! Аристократизм! Но главнее всего, это чудесное вино. Барон изготавливает его здесь, по старинному рецепту, и ни за какие деньги свой секрет не раскрывает. Уж сколько раз я не просил… Давайте выпьем, дорогой Михаэль!

Но снова поднять кубок помешали вернувшиеся Чарли и Марта. Они уселись напротив и сразу поздоровались.

— Добрый вечер всем!

— Рад тебя видеть, Ричард, — Чарли потянулся за бутылкой с вином, пока Марта обратилась к племяннику:

— Джейсон, через десять минут состоится поединок рыцарей, доедай быстрее и поспешим, если не хочешь пропустить это зрелище.

Племянника не нужно было просить дважды, и вскоре вся компания, не успев толком перекусить, направилась во двор, где и предстояло свершиться «Смертельной Схватке», как напыщенно восклицали об этом глашатаи. Ричард Мангуст так же покинул пиршественный зал вместе с новыми знакомыми, не забыв прихватить с собой початую бутылку.

— Здесь так можно, — заговорщицки шепнул он Михаэлю, не пряча озорной блеск в глазах.

Интересно, но, несмотря на показную простоту и увлечение алкоголем, Михаэлю казалось, что учёный далеко не так прост, как хочет выглядеть. Напротив, Мангуст виделся немцу довольно образованным и умным человеком, и, что еще не вероятнее, на него будто не действовало вино. В глазах, даже когда тот шутил, был виден ясный, не затуманенный разум.

А на заднем дворе, как бы за спиной замка, два рыцаря в полных доспехах уже стояли напротив друг друга в широком круге из ярко полыхающих костров. Михаэлю и остальным с трудом удалось протиснуться сквозь собравшуюся толпу зрителей, но все же на бой они успели загодя.

Рыцари только начали ходить по кругу и демонстрировали свою удаль: блестели доспехами, поднимали и опускали оружие. Красовались перед публикой, подогревая интерес к сражению. Толпа многоголосым криком и аплодисментами поддерживала своего избранника. Оба рыцаря, на неискушенный взгляд журналиста выглядели одинаково. По крайней мере, железными доспехами и шлемами, полностью закрывающими тело и голову соответственно. Первый, высокий, широкоплечий рыцарь держал в руках огромный двуручный меч. Его единственное оружие смотрелось как-то сиротливо на фоне вооружения второго рыцаря. Тот, на голову ниже первого, и не такой крепкий на вид, на бой вышел, вооружившись не только обычным мечом, но и круглым щитом, в центре которого торчал железный шип.

Мальчишка Джейсон, чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, да и учёный негромко высказал всеобщую мысль:

— Поединок должен быть знатным. Как думаете, кто победит?

Спор разгорелся нешуточный. Даже Марта Дуэйн высказала своё непреклонное мнение в этом, по сути, мужском деле, заявив, что рыцарь со щитом непременно победит. Джейсон же считал иначе, искренне веря в силу высокого рыцаря. Тем не менее, вопреки желаниям, Михаэлю поединок рыцарей посмотреть не удалось. Два рыцаря успели лишь обменяться несколькими ударами, как немца взяли рукой за правую ладонь и потянули прочь из толпы зрителей. Возможно, Майер бы отдернул руку, воспротивившись столь наглому поведению, однако, когда он оглянулся, то увидел, что за руку его тянет Кэрри.

Девчонка, оттащив парня от арены и от большого скопления людей, отпустила ладонь Михаэля и пошла дальше, куда-то вглубь двора. Похоже, она была абсолютно уверена, что журналист последует за ней. Так и случилось, только немец быстро догнал ребенка и пошел рядом.

Редкие встречные люди совершенно не обращали на эту парочку внимания, занимаясь своими делами. А Кэрри продолжала идти медленным шагом, словно просто наслаждаясь ночной прогулкой. Михаэлю даже показалось, что они несколько раз проходили по одному и тому же месту, вот этот сарай они точно обходили. Или здесь их несколько, подобных?

— Что ты тут делаешь? — Михаэлю надоела эта бессмысленная молчаливая прогулка, и он остановился.

Девочка же продолжила идти, сделав еще с десяток шагов, и лишь потом остановилась, будто в раздумьях.

— Гуляю. — Ответ Кэрри он скорее почувствовал, чем услышал. Голос ее был очень тихим.

— Вам же нельзя покидать приют без разрешения, — Михаэль обошел девчушку и встал напротив неё. — Тем более так поздно и далеко.

Кэрри смотрела в землю, ее черные волосы, спадая вниз, закрывали часть лица. В ответ на слова Майера она лишь тряхнула головой, словно отмахиваясь от неважной мелочи.

— Может тебя в приют проводить? Может ты заблудилась?

— Я здесь часто бываю, — уверенным голосом ответила сирота и упрямо посмотрела в глаза собеседнику.

Михаэль поспешно отвёл взгляд, боясь посмотреть в «чёрную бездну» глаз ребёнка, не дай бог, там снова будет ледяная пустота.

— Ты меня боишься? — голос девочки стал заинтересованным.

— Боюсь? С чего ты взяла? — Неожиданный вопрос изрядно смутил Михаэля. — Мне… просто интересно! Зачем ты меня увела? Там рыцари сражались.

— Там нечего смотреть, высокий победит.

— Откуда ты знаешь? — уверенный тон Кэрри не вызывал сомнений в ее словах, но немец хотел уточнений. — Ааа… Раз ты здесь бывала раньше, то наверно видела этот бой? Подставной?

— Нет, не подстава. Здесь еще встречаются люди, которые ведут себя честно.

Девочка повернулась налево и снова медленно зашагала.

— Эй! — окликнул её Майер. — Ты куда опять?

Кэрри на минуту остановилась, вытянула руку, указывая вперед, и продолжила путь. Немец чертыхнулся и снова догнал Кэрри, поравнявшись с ней. Какое-то время вновь шли молча. Майеру неожиданно для самого себя стала нравиться подобная прогулка: относительная тишина, чистый ночной воздух, крепостная каменная стена, которую можно было коснуться левой ладонью… Немец, даже сразу не заметил, когда его спутница остановилась, а он так и продолжил идти. Лишь через пару шагов он обернулся, посмотрев на замершую девчонку, и подошел к ней. Та, как и в первый раз смотрела вниз, к себе по ноги, то ли смущаясь, то ли ей был не интересен окружающий её мир. Но не успел Михаэль сказать хоть слово, как услышал вопрос Кэрри.

— Ты, правда, хочешь меня удочерить?

Вот тут Михаэль реально застыл. Этот ребенок явно умел задавать внезапные вопросы, которые надолго ставили в тупик. В голове парня промелькнула куча разных мыслей. С чего она такое решила? Неужели подслушивала наш разговор с директрисой? Или та сама все рассказала девочке? Загадка. И что теперь делать? Сказать, что пошутил? Слишком жестоко будет.

— Возможно, — прокашлялся Майер, — ещё не решил. Но откуда ты знаешь?

— Я всё знаю, — уверенности в голосе ребенка мог бы позавидовать и столетний мудрец. — Точнее многое, по крайней мере, больше, чем окружающие.

— Значит ты у нас волшебный Оракул? — Михаэлю сильно захотелось спустить зазнавшуюся девочку с небес на землю. — И знаешь ответы на все вопросы?

— Да, — спокойно ответила Кэрри, отбросив прядь волос с лица на затылок.

— Скажи, как выглядит наша планета?

— Шар.

— Сколько цветов у радуги?

— Семь.

— Сколько всего материков?

— Шесть.

— И назвать их можешь?

Кэрри не задумываясь, перечислила их все:

— Расположить их в порядке уменьшения? Самый большой материк Евразия, затем…

— Судя по всему, вас в приюте неплохо учат. Географию ты знаешь, — перебил её Михаэль.

— Чтобы у тебя ещё спросить? — задумчиво произнес парень. Кэрри тем временем прислонилась спиной к стене и терпеливо ждала.

— Отчего идёт снег?

— От холода. При минусовой температуре вода замерзает, и вместо дождя идёт снег.

— А знаешь, где текут реки без воды? — Майер решил задать вопрос с подвохом.

— На географических картах.

Осведомленность девочки-сиротки поражала. Она легко ответила еще на несколько вопросов, но поверить в то, что она знает абсолютно всё на свете, Михаэль не хотел. А потому решил задать такой вопрос, ответ на который сам бы хотел узнать.

— И кто убил трех детей из сиротского дома, тоже знаешь? — наболевший вопрос сам слетел с губ удивленного журналиста, однако ответ Кэрри поразил его больше.

— Знаю.

— Михаэль! — Послышался голос за спиной. — Вот ты где. Куда пропал так резко?

Немец обернулся, встречаясь взглядом с Чарли Дуэйном. Шериф счастливо улыбался и его притворное возмущение, никак не сочеталось с довольным взглядом человека, изрядно принявшего на грудь.

— Да я тут, вот… — Михаэль обернулся к Кэрри, но ее уже и след простыл. Посмотрев по сторонам и так и не найдя, девчонку, сказал — Прогуляться решил.

— Ты это дело брось! — ворчал полицейский. — Ушёл и ничего не сказал! Некрасиво, согласись? Будь на моём месте кто-либо другой, подумал бы, что тебе тут не понравилось, или тяготит наша компания.

Михаэль попытался всё отрицать, но шериф не стал слушать. Обняв парня одной рукой за плечи, он повёл его в сторону замка.

— Не переживай, я всё понимаю! Не всем интересно смотреть, как две «консервы» дубасят друг друга мечами. Ха-ха-ха! Но всё-таки, предупредить нас стоило. Вдруг у тебя чего случилось? Марта вон уже распереживалась. Кстати, это она отправила меня, тебя поискать.

— Да что со мной может случиться? — оправдывался немец. — Всё нормально.

— Это ты Марте позже сам расскажешь. Сейчас же, я познакомлю тебя лично с бароном. Поединок рыцарей окончен и все снова вернулись в пиршественный зал. У барона есть немного времени перед началом бала. К слову сказать, тебе тоже нужно пойти. Познакомишься с дамами, поразишь их своими манерами и танцами. Тут есть такие красавицы! Будь я чуток моложе.

И Чарли Дуэйн довольно рассмеялся.

В замке многочисленные гости снова собрались в пиршественном зале, хотя, были и такие, кто не отвлекался на ночные прогулки и трапезу не прекращал. Однако, прислуга по новой накрывала столы свежими яствами, доставала новые бочки со спиртным, а музыканты, одетые в старинные костюмы менестрелей, стали настраивать свои инструменты.

Шериф провел журналиста мимо пиршественного зала, из которого ароматные запахи так и манили к себе, вызывая чувство легкого голода даже у тех, кто до этого момента уже успел изрядно подкрепиться. Михаэль хотел остановить своего веселого проводника с просьбой сначала продегустировать пару-тройку блюд, но благоразумно сдержал свой порыв. Видимо, немец родился под счастливой звездой, так как, еще до того, как спутники дошли до широкой лестницы, ведущей на верхние этажи, их догнал Джейсон. В руках он держал большую тарелку с пирожками. Пока поднимались на третий этаж, Майер и за компанию с ним Чарли, опустошили блюдо, а мальчишка успел рассказать, что тётушка Марта отправила его разузнать все ли в порядке у мужчин, и передать, что заняла им места в пиршественном зале. От себя Джейсон успел добавить, что мистер Ричард Мангуст просто кладезь интереснейших историй, которыми он прямо завалил счастливого подростка. Напоследок, уже перед входом в кабинет барона, Джейсон с блеском в глазах напомнил, что в полночь состоится настоящий фейерверк. И пропустить это событие никак нельзя.

Чарли отправил племянника обратно к тёте, но, в каком-то порыве, Михаэль остановил мальчишку и спросил, кто победил в рыцарском поединке.

— Сэр Джейми! — Радостно воскликнул мальчишка, но видя, что имя ничего тому не говорит, поспешил пояснить. — Ну, высокий. Ты разве не видел? Он чуть ли не первым ударом своего двуручника разломил щит соперника пополам!..

Джейсон готов был описать бой рыцарей в мельчайших подробностях, но наткнулся на суровый взгляд шерифа.

— И потом почти сразу победил, — мгновенно «урезал» свой рассказ мальчишка и ретировался.

— И тут она знала… — тихо прошептал Майер.

Вход в кабинет барона венчали красивые резные двухстворчатые двери из благородного красного дерева. Шериф постучал и, дождавшись разрешения войти, открыл одну створку, пропуская Михаэля первым.

Кабинет оказался большой, даже огромной комнатой, обставленной, естественно, в средневековом стиле. Прямо напротив входа, у дальней стены располагался массивный письменный стол, заваленный кучей книг и манускриптов, а еще дальше, полностью закрывая собой стену до потолка, возвышался книжный шкаф. На непрофессиональный взгляд журналиста, оба предмета интерьера, и стол и шкаф, были сделаны из одного и того же тёмного дерева. Правую сторону кабинета, если смотреть от входа, украшали три больших, широких, чуть ли не во всю стену окна. Что было довольно странно, так как, в подобных замках окна, обычно, делали маленькими, почти как бойницы, а здешние оконные проёмы больше подходили к изысканным дворцам. Главной задачей которых, было поразить всех своей красотой, своим великолепием, но никак не местом, где один меткий лучник, мог обороняться от многочисленного захватчика. Пол кабинета накрыли светло-коричневым тёплым и мягким на вид ковром, таких больших немец в своей жизни еще не видел. Он занимал всю площадь комнаты, и лишь слева, перед горящим сейчас камином, вместо него на полу развалилась шкура льва. Вокруг давно убитого зверя располагалось три кресла и низкий столик, стоящий на трех изящных ножках. На столике дожидался своего часа чайник с кипятком и несколько фарфоровых чашек. Кроме всего выше перечисленного, в кабинете вполне удобно уместился небольшой диван, стол на шесть персон с таким же количеством стульев, люстра с множеством свечей и сундук, накрытый красным покрывалом.

Барон встретил посетителей сидящим перед камином. Михаэлю он показался задумчивым, уставшим и постаревшим, совсем не таким, каким его все видели на открытии «Рыцарского бала». Впрочем, когда гости подошли ближе, барон поднялся навстречу и радушно поприветствовал гостей. Теперь он выглядел добрым, радостным и радушным хозяином, будто «ожил» или одел качественную маску. Такая резкая перемена озадачила журналиста, но он списал всё на своё богатое воображение.

Знаменитый барон Гамфри облачился в красивый модный костюм, такой не побрезговали бы купить и в столице. На вид ему можно было дать лет пятьдесят-шестьдесят, не больше. Был он ловкий, подвижный, подтянутый и лишь полностью седые волосы, да морщинистое лицо выдавали его возраст.

— Рад встречи, господа! — хозяин замка предложил гостям присесть. — Спасибо, что откликнулись на моё приглашение.

— Ну, что ты, Генри, — шериф, с улыбкой на лице, бесшабашно развалился в предложенном кресле. — Ты же знаешь, я всегда счастлив, навестить тебя в твоей изысканной берлоге.

Похоже, между шерифом и бароном имелись дружественные, если не родственные отношения, однако, Михаэль себе позволить подобное поведение не мог. Ведь перед ним сейчас — настоящий барон, истинный аристократ и лорд. Это обязывало.

Немец деликатно, с достоинством, присел на край кресла, не забыв поблагодарить. Барон с интересом кинул на него быстрый взгляд и собственноручно стал разливать чай в приготовленные чаши.

— Угощайтесь, друзья, — радушно предложил Герман Гамфри. — Конечно, это не вино, что в данный момент льется в пиршественном зале, но тоже очень неплох. К тому же, думаю, мы сегодня ещё успеем многое попробовать и оценить.

Чарли с веселым смехом уверил друга, что он-то точно сегодня успеет попробовать всё, и по несколько раз. После пары-тройки подобных шуток шериф представил барону своего спутника. Мужчины обменялись рукопожатиями. Последовало несколько банальных вопросов, которые немцу уже осточертели, и на которые, тем не менее, приходилось отвечать раз за разом.

— Вы наверно недоумеваете: зачем этот старик меня пригласил? — с улыбкой спросил барон.

Михаэль, держа горячую чашку двумя руками, вдыхал аромат чая, и решив не обманывать, в ответ лишь согласно кивнул. Вообще, если честно, этот вопрос его заинтересовал сразу, как только Чарли сообщил ему о походе в кабинет. В голове Майера не укладывалась мысль, что представитель высшего сословия захочет побеседовать с простым парнем. Пусть даже и прибывшим из столицы.

— Всё очень просто, — продолжил барон, словно в нерешительности, — у меня к вам есть одна просьба…

— Чем смогу… — деликатно ответил журналист.

— Как у вас со свободным временем?

Немец задумался. По сути, с самого своего приезда в Бринстоун, он ничем серьёзным занят не был, но и от безделья не страдал. Самым важным, несомненно, оставалось задание главного редактора. Томпсона нужно непременно поразить своей статьёй и заслужить признание и похвалу. А ещё и в доме своём генеральную уборку провести. Майер поморщился, вспомнив об этом и ответил, что время, в принципе, есть, да только, каждая лишняя минута уходит на приведение в порядок личного жилища.

— Вы не представляете, сэр, сколько там пыли, грязи и паутины. Я только на одну комнату потратил без малого целый день.

— Это не проблема, молодой человек, — уверенно заявил барон. — Решим вопрос.

Допив чай, немец поставил чашку на столик и вопросительно посмотрел на хозяина замка. Тот был задумчив, и, казалось, уже забыл о своей просьбе, либо решил её вовсе не озвучивать. Михаэль Майер не стал торопить и незаметно взглянул на шерифа. Чарли восседал в кресле с видом всем довольного и умиротворенного человека. Руки, сложенные ладонями на животе, заинтересованный взор, блуждающий по потолку. Почувствовав на себе внимание журналиста, полицейский одобряюще ему подмигнул.

— Я бы хотел, — через пару минут тихо заговорил барон, — чтобы вы написали в газете обширную статью о нашем «Рыцарском бале». Небольшая реклама нам не повредит, и, возможно, всячески поспособствует развитию замка. Сможете?

— Всенепременно! Ничего сложного тут нет. Я несколько раз освещал подобные мероприятия, работая в Лондоне. Но одно дело написать статью, и совсем другое — опубликовать её в газете. Хотя, уверен, что мистер Томпсон будет не против, и с радостью пропустит мою писанину в печать.

— Превосходно, — сказал Гамфри, однако большой радости на лице его не обозначилось. — Вам понадобятся письменные принадлежности? Всё что нужно вам сейчас же предоставят.

— Не нужно, — улыбнулся Майер — Всё, что я вижу — записываю в голове. Позже остается только перенести это на бумагу.

— Благодарю.

Михаэль встал, оправив костюм. Раз уж вопрос решён, как посчитал он, то не стоит злоупотреблять гостеприимством хозяина и пора покинуть кабинет. Ошибся.

— Сядь, Майер! — несколько грубо сказал ему шериф, и таким же тоном обратился к барону. — Генри! Ну, сколько можно тянуть? Мы же уже всё решили. ТЫ сам решил. Тогда переходи к делу. Иначе мне вина точно не достанется! Всё выпьют!

— Не переживай, для тебя я всегда найду лишнюю бутылочку, — барон прокашлялся, пряча за шутками смущение. Похоже, шериф его пристыдил.

— Меня одной, маленькой бутылочкой не спасти, — едва слышно проворчал Чарли Дуэйн.

А барон тем временем снова повернулся к журналисту, который вновь вернулся в кресло и выглядел слегка озадаченным.

— Я прошу вас написать книгу, — вздохнув, проговорил барон. — Книгу о моей семье, о родословной, о моём замке… К сожалению, большой гонорар предложить не могу, но в качестве бонуса, я распоряжусь, чтобы ваш дом привели в порядок, и приготовили вам личные апартаменты в замке. С питанием.

* * *

Уже покидая кабинет барона, Михаэль и Чарли столкнулись с двумя пришедшими мужчинами. В одном из них, немец без труда узнал губернатора. Высокий, крепко сложенный, уверенный в себе брюнет, больше походил на военного, чем на представителя власти. Вторым был тот, с кем встречаться немец не имел ни малейшего желания, однако, прятаться теперь поздно. Эндрю Вильсон по удивленному выражению лица тоже не ожидал здесь повстречать неизвестного защитника фермы Чудного Джека. Генри Гамфри, как гостеприимный и учтивый хозяин, поспешил представить гостей друг другу. Когда барон назвал имя и профессию немца, на лице племянника губернатора заиграла довольная ехидная улыбка, не сулившая Михаэлю ничего хорошего. Вежливо поприветствовав друг друга, мужчины разошлись. Губернатор с племянником вошли следом за бароном в комнату, в то время как шериф повел спутника обратно на праздник.

— Что им тут понадобилось? — по пути возмущался Майер.

— Барон далеко не последний человек в Бринстоуне, — ответил Чарли — Естественно, что у него много общих дел с губернатором.

— Не спорю! Но что Эндрю тут забыл?

Шериф лишь пожал плечами, напоминать, что племянник главный претендент на пост губернатора он считал излишним.

— Ты видел, как он на меня смотрел? — не унимался молодой человек.

— Кто? — удивленно переспросил Чарли Дуэйн, и даже на минуту остановился.

— Да Эндрю! — возмутился журналист. — Ты вообще меня слушаешь? Полицейский поспешил уверить, что слушает со всем вниманием.

— Эта его улыбочка! — продолжил Майер. — Будто оскал шакала или гиены!

— Ты преувеличиваешь…

— Думаю, теперь у меня, и, возможно, у Чудного Джека будут проблемы.

— Да ничего не будет, не переживай, — успокоил парня шериф. — А если и будет, сразу сообщи мне. Но не заморачивайся на этом, лучше займись книгой для барона.

— Зачем барону она нужна? — послушавшись собеседника, поинтересовался журналист.

— У барона очень знаменитые предки, — шериф продолжил путь, попутно объясняя. — Богатая история поколений. У Генри детей нет, и в последнее время, ему стала докучать мысль, что после его смерти никто ничего не узнает, никто не вспомнит подвиги его рода.

— Он сам тебе это сказал?

— Не совсем, — признался шериф. — Я стал часто замечать, что барон постоянно грустный, печальный, словно гложет что-то его изнутри. За месяц постарел на пару лет! Сначала я, признаться, списывал всё на срочный отъезд его младшего брата. Они были очень близки. Но позже понял — дело не в этом. Или, не только в этом. Ну и, однажды я «прижал» его, заставив высказаться.

— Брат? — переспросил немец.

Чарли кивнул:

— Единственный родственник. Намного моложе барона, возможно, твой ровесник. Никогда не интересовался возрастом. Генри души не чаял в своем братишке, всячески оберегал его и баловал. По сути, он братишке отца заменил. Но тебе, думаю, барон сам всё расскажет. В библиотеке замка есть, конечно, большой архив записей, воспоминаний, биографий. Ты ознакомишься, перепишешь, и… не знаю, чего еще сделаешь, но, скорее всего, барон сам многое поведает, тебе останется только всё успеть записать.

— А куда брат уехал?

Чарли пожал плечами:

— Не знаю. По семейным делам. Конкретного ответа от барона я не добился. Но уехал он довольно давно, по-моему, с ним что-то случилось, и, скорее всего, он не вернется.

За время разговора успели спуститься обратно на первый этаж. Тут уже отчетливо стали слышны голоса, звуки и музыка из пиршественного зала. Похоже, танцы или как высокопарно говорила тётушка Марта, бал, начался или вот-вот начнется. Чарли ускорил шаг.

— Пошли скорее! Хватит о делах, пора повеселиться.

Совершенно случайно, в одном из перпендикулярных коридоров, Майер заметил спину своей недавней собеседницы, уверявшей, что всё на свете знает.

— Я догоню. Позже, — крикнул он удалявшейся фигуре шерифа и поспешил вслед за девочкой.

Майер не ошибся, и быстро догнал Кэрри.

— Пошли. Нам нужно поговорить. — Довольно бесцеремонно и сильно схватил ребёнка за плечо и потащил за собой.

Кэрри, как ни странно, вовсе не сопротивлялась и ни единым словом не обмолвилась, что ей больно. Какое-то время, немец плутал по многочисленным коридорам, пытаясь уйти от многочисленных компаний, попадавшихся на пути и найти спокойное безлюдное место для разговора. Гости в основном не обращали внимания на странную парочку, кое-кто лишь проводил их взглядом. Но остановить и поинтересоваться «куда вы идёте?» никто и не подумал. Наконец, журналист увидел лестницу, ведущую вниз, и решительно по ней спустился. Подвал, о котором подумал Михаэль, оказался длинным коридором с многочисленными дверями, а никак не складом с провизией или другим инвентарём. Пара дверей на попытки их открыть ответили отказом, однако, одна оказалась не заперта. Немец широко распахнул дверь, за ней была маленькая комната: лежанка, стол, два стула. То, что нужно! Однако, попытка завести туда девочку провалилась. Кэрри, с несвойственной для ребенка силой, вырвалась из его цепких пальцев, и, с шипением отпрянула к противоположной от двери стене. Реакция Кэрри была полным сюрпризом, а от звука, который смогли бы создать полсотни рассерженных кошек, по телу парня пробежала волна ледяных мурашек.

— Ты чего? — лишь смог выдавить из себя он.

— Мне.

— Туда.

— Нельзя.

Твердый, уверенный и до боли холодный тон, казалось, никак не мог принадлежать маленькой девочке. Затяжная пауза, между каждым её словом, добавляла странности всей ситуации. А слово «туда» вообще было произнесено с нажимом, со странным потусторонним акцентом.

Длинные волосы Кэрри при этом приподнялись, будто наэлектризованные, и Михаэль позже никак не мог вспомнить, был ли в коридоре сквозняк, так легко игравший с локонами.

Мгновением позже, девочка оправила своё платье, и, как ни в чём не бывало, отправилась обратно, вверх по лестнице. Михаэлю потребовалось некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя, и лишь после этого он тоже поднялся наверх. Упорные поиски девочки не увенчались успехом и Михаэль, злясь на себя, выбрался на улицу.

Ночь уже полновластно вступила в свои права. Большинство факелов, горевших тут и там, погасили. То ли из экономии (Майер вспомнил, что шериф говорил о банкротстве барона), то ли все мероприятия на улице завершились. Поэтому, основное освещение давала «надкушенная» луна, да и ту, частенько прикрывали набежавшие облака. Тем не менее, к собственному удивлению журналист наткнулся на Кэрри буквально за первым поворотом. Та, присев на корточки, гладила маленькую дворняжку. При виде её, у Михаэля отчетливо появилось желание схватить девчонку, потрясти, а лучше сразу придушить. Откуда взялась такая злость, он объяснить не смог, но, много позже, сильно жалел, что сдержал себя. Вместо этого, Майер пару раз сделал глубокий вдох, досчитал до десяти и спокойной, уверенной, как он надеялся, походкой подошел к девочке.

— Кто убил детей из приюта? — вопрос Михаэль задать спокойно, лишь в конце голос немного дрогнул.

Кэрри продолжала играть с собачкой, словно и не слышала вопроса.

Журналист терпеливо ждал, однако на пятой минуте, самообладание начало давать трещину. Слишком много всего успело произойти за один вечер и нервы показали, что они далеко не железные. Повезло, что девочка, наконец, встала на ноги, и, махнув рукой, повела парня за собой.

Идти оказалось недалеко. Кэрри завела парня в какой-то тупик, к счастью, освещенный одним факелом. В центре находился колодец, закрытый сверху досками, явно не использующийся. А вокруг под стенами скопился разный ненужный в хозяйстве хлам. Кэрри встала возле одной из стен и указала пальчиком на собачку, которая тоже прибежала сюда следом за всеми.

— Что?! — чуть не переходя на крик, спросил Михаэль, так и не поняв действий ребенка.

Рука девочки опустилась, а сама она медленно повернула голову к немцу и посмотрела на него, как на умалишенного:

— Ты уже забыл свой вопрос?

— Прекрати говорить загадками! — повысил голос журналист. — Сколько можно? Ведешь себя как ненормальная. То приходишь, то исчезаешь посреди разговора. У меня уже мысли путаются. И да, я не помню, чего я спрашивал про этого пса…

И тут только до Михаэля дошло, он отчетливо вспомнил свой последний вопрос, и даже машинально повторил его вслух.

— Кто убил детей из приюта?

Кэрри подняла руку, указывая на пса. Стоит добавить, что рядом с ним теперь находилось еще две собаки. Одна такого же размера, а вторая втрое больше. А также старый облезлый кот и ворон.

— Ты считаешь, что это очень смешно? Да? Обдурила взрослого человека. Вот здорово, правда? И я ведь тебе почти поверил. Но всему есть предел.

Кэрри не опуская указательного пальца, упрямо смотрела на Михаэля.

— Я сейчас должен поверить тебе, что зверские убийства трех невинных детей совершил вот этот песик???

Кэрри ничего не ответила, но даже не пошевелилась. По всему, было, похоже, что именно так она и считает. Михаэль зарычал, хватаясь обеими руками за волосы.

— Так! Хватит, — заявил вслух он. — Берем себя в руки и идем отдыхать. Бал в самом разгаре, а я, дурак, слушаю бредни девочки-оракула.

Если бы за немцем кто-то следил, то сейчас бы с уверенностью решил, что с головой у парня не всё в порядке, раз он сам с собою общается.

Плюнув в сердцах, журналист развернулся и пошел в сторону замка, где сейчас были танцы, вкусная еда, выпивка, весёлые люди, яркие огни…

Сделать успел лишь несколько шагов, когда его нагло взяли за руку, потянув на себя. И как девчонка успела его догнать? Одной рукой держа парня за кисть, Кэрри протягивала на ладони второй какой-то предмет. Присмотревшись, Майер рассмотрел на ладони обыкновенный монокль.

— Что это? — скорее сам себя спросил он, понимая, что ответа не дождется.

Девочка лишь выше подняла ладонь, чуть ли не тыкая в лицо журналиста. Тот всё-таки взял монокль, и стал рассматривать его, переворачивая пальцами.

— Ну и зачем мне монокль?

Кэрри, быстро подняла руку, указывая на песика. Сделала она этот жест с внутренней радостью, как показалось парню, однако внешне даже не моргнула.

— Собаке подарить? — с усмешкой проговорил Михаэль.

Но всё-таки поднес стеклышко к правому глазу, и посмотрел на «лучшего друга человека». Монокль почти тут же выпал из рук парня, а сам он в ужасе отшатнулся назад, ничего не понимая. В ту секунду, когда взгляд человека, сквозь стекло монокля, направился на пса, ВМЕСТО пса там появилось чудовище! Конечно, эти животные никогда не отличались чистотой и опрятностью. Облезлые, бродячие, порой больные… Однако, монокль преобразовал их в кого-то другого, намного страшнее.

Немного успокоившись и отдышавшись, Майер поднял с земли монокль, тот, как ни странно не разбился и даже не поцарапался. С большими сомнениями, уже считая себя больным на голову, парень вновь посмотрел сквозь стекло. И опять, вместо пса и других животных, взгляд Михаэля различил монстров. Меньших по размеру собак, монокль преобразовывал в странных существ тёмно-красного цвета, с большой, не пропорциональной к туловищу головой. Но если эти двое немного походили образом на человека, хоть и маленького роста, то двое других животных, сквозь призму стекла выглядели намного абсурднее, и, чего скрывать, страшнее. Большой пёс напоминал соразмерного скорпиона, правда, без хвоста и клешней, но с внушительными зубами в раскрытой пасти. А ворон, был такой же птицей, как и положено всем представителям пернатых. За одним лишь исключением: он был абсолютно без перьев, с облезлой, цвета мертвечины, шершавой кожей, а вместо клюва — два смыкающихся зуба. Стоит отметить, что все монстры, поворачивали головы и смотрели на журналиста сразу, как тот начинал разглядывать их в монокль. Но стоило убрать это приспособление, как животные теряли всякий интерес к человеку и занимались своими делами: чесались, смотрели по сторонам, чистили крылья. То есть монстры чувствовали на себе взгляд человека, глядевшего через стекло. Ошарашенный Михаэль провёл опыт, одновременно рассматривая животных с помощью монокля и вторым глазом. И каждый глаз видел лишь свою «картину».

— Что за чертовщина? — пробормотал Михаэль.

— Нет. — Отозвалась Кэрри, — Не черти это. Бесы.

— Бесы?

Девочка кивнула.

— Так ты тоже видишь этих чудищ?! — Внезапно сообразил Михаэль. Появилась надежда, что он не сошёл с ума.

— Конечно. Поэтому, монокль оставь себе. Подарок тебе… папочка.

Этот день продолжал поражать журналиста, даже, когда плавно перешёл в ночь. Немец к тому же совершенно не обратил внимания на то, как его назвал этот ребенок в стареньком платьице.

— Почему? Почему они… бесы тут? Почему ты их видишь? Как такое возможно? Как их уничтожить? Они опасны? Почему я не вижу их без монокля? — поток вопросов так и вырвался из удивлённого парня. Как ни странно, но девочка начала отвечать.

— Бесы появляются там, где люди прекращают жить праведной жизнью, — будто на уроке проговорила Кэрри. — Убийцы, насильники, воры. Просто жестокие или алчные люди. Злые, плохие, агрессивные — идеальное место для обитания бесов. Я их вижу с рождения. Мой дар…

— Постой, постой. — Попросил Михаэль. — Ты хочешь сказать, что эти черти тут только из-за людей?

— Бесы, — снова уточнила девчонка. — Из-за злых людей. Черти не могут вселяться в живых существ…

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. — Последовал исчерпывающий ответ.

— Бесы могут жить в телах животных? — Михаэль, как истинный журналист хотел разобраться во всей этой неразберихе.

— Да…

— В телах людей?

— Очень редко, — Кэрри присела на старую доску и рассматривала свою обувь. — Человек должен быть очень слаб духовно, либо сам даёт согласие… на сожительство, а бес должен быть сильным. Чтоб овладеть телом человека, бес тоже должен быть большим. Такое подходящее тело есть у демонов.

— Бред! Бред. — Возмутился Михаэль. — Такого просто не может быть!

Однако, прямые доказательства немец видел сквозь волшебное стекло и приходилось с этим считаться. Внезапно, одна мысль посетила голову парня и он поспешно, надев монокль, посмотрел на саму Кэрри. Девочка, сквозь стекло выглядела так же обычно, как и невооруженным глазом, разве что силуэт ребенка был чуточку размыт, словно в дымке. Но журналист не предал этому значение, списав всё на своё переутомление и усталость. Увиденное в какой-то мере и разочаровало и успокоило журналиста. С одной стороны, хорошо, что Кэрри не одержима бесами, а с другой, на подсознательном уровне, Майеру хотелось обвинить девочку во всех происходящих вокруг странностях, тем самым успокоив себя. Пусть и отчасти. Почувствовав на себе взгляд Михаэля, Кэрри подняла голову и улыбнулась в ответ. Журналисту стало неудобно и стыдно за свои мысли и подозрения. Он быстро убрал монокль в карман.

— Значит, — подвел итог Михаэль, — все три погибших ребёнка — жертвы бесов? Но зачем? За что убивать невинных детей?

— Или они тоже злые и жестокие люди? — Михаэль уставился с вопросом на Кэрри.

— Пища. Всем нужно питаться. — Ответ девочка произнесла буднично, спокойно, и вроде как единственно верно, но у журналиста от него мурашки пошли по коже.

— Сколько бесов обитает в городе? — Михаэлю было не столько интересно узнать ответ, сколько захотелось услышать живой голос, пусть даже свой.

— Много. Очень много.

— Как их прогнать?

— Только если люди начнут жить праведно, — после раздумий ответила девочка.

— А если я пристрелю пса из пистолета? Что произойдет?

— Физическая оболочка животного погибнет или же будет «жить» с пулей в теле. Чаще бесы покидают такое неактивное тело, и либо ищут новое, либо атакуют своего убийцу. — Монотонно ответила девочка.

— Бес нападает, лишившись тела животного? — Новые подробности оптимизмом журналиста не заряжали.

— Бывает, — подтвердила девочка. — Однако, лишь сильные демоны могут навредить человеку, находясь в своем истинном облике, либо попытаются захватить его тело.

— Сумасшествие… — вновь схватился за голову Михаэль. — А где тело третьего ребенка?

Рука Кэрри, как-то уже привычно, даже породному, медленно поднялась, и указательным пальцем ткнула в колодец. Михаэль хоть и отчётливо понимал, что ребёнок, если и там, то давно мёртв, но, тем не менее, поспешно рванул к колодцу, скидывая с него старые доски и различный мусор. Дело спорилось, и вскоре, немец по пояс перекинулся через бортик пересохшего колодца. При свете выглянувшей из-за туч луны, Майер сумел разглядеть на дне поломанное человеческое тело. Третий ребенок из «Сиротского дома мадам Джонс», третья жертва неизвестного убийцы оказалась найдена. Отличная получится газетная статья с заголовком «Новый журналист нашел убитого». Однако, никакой радости Михаэль не ощутил. Напротив, на него накатила волна апатии. Он слез с колодца и нисколько не чураясь, уселся на землю, прислонившись спиной к колодцу, а в голове была лишь одна мысль-вопрос: «Что теперь делать?». Краем сознания пришло осознание того, что странной черноволосой девочки уже нет рядом. Опять куда-то исчезла…

Михаэль не знал, как долго пробыл в этой прострации, но точно не больше десяти минут. Очнулся он от громкого оклика и чуть позже услышал шаги. Встрепенувшись, немец поспешно поднялся на ноги, впрочем, пронырливый Джейсон успел разглядеть, что его старший друг сидел на земле.

— Что случилось?! — подросток быстро подбежал к журналисту, обхватывая за пояс, предполагая, что тому нужна поддержка.

— Всё нормально! Всё хорошо. Да стою я, стою. Отпусти.

Джейсон, немного обидевшись, отпустил его и отошел на пару шагов:

— Тебя все потеряли. Дядя сказал, что ты обещал скоро подойти, но пропал. Скоро фейерверк, барон обещал что-то грандиозное.

— У меня здесь тоже… грандиозное.

Михаэль рассказал мальчишке о своей находке и честно признался, что растерялся от этого, ненадолго провалившись в свои мысли. От подобного откровения, Джейсон тут же забыл все обиды и стал давать советы.

— Нам вдвоем из колодца его не вытащить. Да и нельзя. Нужно сначала создать протокол и всякое такое. «Всякое такое» подросток произнес таким тоном, будто сам являлся опытным следователем. Михаэль даже улыбнулся своему сравнению, хорошо хоть Джейсон не заметил, иначе мог бы обидеться уже всерьез.

— Поэтому, я бегу за дядей Чарли, а ты посторожи тут. На всякий случай.

Неунывающий племянник семьи шерифа умчался. Михаэль лишь успел договориться с ним о том, чтобы всем говорить, что тело жертвы они нашли именно вдвоем, вместе. Так ненужных вопросов и подозрений будет меньше. Мальчишка легко согласился на эту просьбу.

Через несколько минут неприметный тупичок с колодцем был заполнен кучей народа. Михаэля чуть не снесли прибежавшие, взволнованные люди. Посыпались вопросы, предположения и даже обвинения, правда, пока лишь в адрес полицейских, не дающих защиту народу, и в сторону охранников замка, допустивших подобный инцидент на своей территории. Вот тут, во всей своей красе, как истинный Шериф, с большой буквы, показал себя Чарли Дуэйн. И куда только делся ленивый расслабленный под влиянием алкоголя человек на отдыхе? Вместо него возник кремень. Железный стержень правопорядка.

Главный полицейский Бринстоуна быстро взял ситуацию в свои руки, призвав всех к спокойствию и тишине. Почти сразу, возле него возникли его помощники, быстро нацепляющие полицейские жетоны поверх своих фраков и средневековых нарядов. Выглядело слегка потешно, однако, никто из присутствующих и не думал смеяться. Михаэль предполагал, что у Чарли всего двое полицейских числится в штате. Точно он, конечно, не знал, но в голове упорно всплывало это число. Сейчас же, помимо самого шерифа, немец разглядел ещё четверых, носящих отличительный знак защитников правопорядка. Один из них сразу оцепил небольшую территорию вокруг колодца веревкой, тем самым отгораживая место преступления от многочисленных зрителей.

Один невысокий, полноватый мужчина в костюме аристократа старых времен, бесцеремонно схватил Джейсона за плечо и развернул к себе.

— Мальчик! Ничего не бойся! — торопливо заговорил он. — Я смогу тебя защитить, поверь мне. Расскажи правду. Что ты видел? Наверное, ты видел, как этот мужчина бросил тело в колодец? Но он заставил тебя соврать? Пугал? Угрожал? Так?

— Не смейте обвинять моих гостей! — возмутился барон Гамфри. — Михаэль, как и все здесь присутствующие, прибыл сюда по моему приглашению и я не позволю, кому-либо их обвинять, пока вина не будет однозначно подтверждена.

Джейсон вырвался из цепких рук мужчины и недовольно проворчал:

— Я уже сказал правду! Меня никто не запугивал. Мы случайно нашли. Я захотел узнать, есть ли вода в старом колодце, а Михаэль решил это выяснить.

— Мистер Фокс, — обратился к толстяку шериф. — Михаэль Майер приехал в наш город совсем недавно, а дети пропали намного раньше. То есть, он не может быть виновником преступлений по умолчанию, — Чарли поднял руку, и повысил голос, останавливая возмущённые реплики нескольких мужчин. — Я связывался с Лондоном, и теперь полностью уверен в Михаэле. В дни пропажи детей, он был в Лондоне, и это смогли подтвердить множество уважаемых людей.

Сказать, что немец удивился услышанному, будет весьма верным решением. Он и представить себе не мог, что его скромную персону будут проверять. Чарли Дуэйн оказался совсем не так прост, как могло показаться с первого взгляда. Тем не менее, возможно, чересчур повышенная дотошность и рвение в профессиональной деятельности полицейского, сейчас сыграли на руку и отвели ненужные подозрения. Правда, мужчина, которого шериф назвал мистером Фоксом, пробубнил несколько предположений о том, что, вероятно, у Майера могли быть сообщники среди здешних. Но его уже слушать не стали.

— Барон, — официальным голосом обратился шериф. — Я прошу у вас позволения провести обыск всего замка и о посильной поддержке в проведении следствия. Все необходимые документы, с соблюдением всех формальностей прибудут позже, но напрасно терять время не хочется.

— Весь… замок? — резко осунувшись, уточнил барон Гамфри.

— Всенепременно! — подтвердил Чарли. — Включая и хозяйственные постройки. Но, так как полицейских здесь мало, мне будут нужны добровольцы, возможно, они тоже сумеют обнаружить что-либо подозрительное.

Возражений от владельца замка не последовало. Из собравшейся толпы, главный полицейский отобрал четверых мужчин. Уважаемых, образованных, честных, непредвзятых — тех, кому я полностью доверяю: так охарактеризовал свой выбор шериф. Именно их он назначил во главе поисковых групп. В число добровольцев, к своему удивлению, угодил и Михаэль Майер, а так же его недавний «сотрапезник» Ричард Мангуст. Всего набралось семь миниотрядов, если не считать самого шерифа. Одного полицейского оставили возле колодца. Ему предстояло с помощью прибывших слуг поднимать тело ребенка из колодца и дожидаться прибытия врачей.

Краткий инструктаж, проведенный шерифом, длился не более десяти минут. Чарли постарался в сжатые сроки донести до создания добровольцев, как правильно проводить обыск, на что обращать внимания и где, как правило, находятся главные улики. В конце, полицейский строго напомнил, что для них теперь нет закрытых дверей. Каждый доброволец просто обязан проверить все комнаты в выделенной для него территории, будь то кладовая, кухня или коридор. Специально для этого, барон выделил каждому добровольцу слугу из местных, в обязанности которого входило сопровождать, показывать и открывать все запертые замки. Кроме этого, по подсказке шерифа, барон распорядился запереть все ворота и не выпускать никого за пределы замка без разрешения. Естественно, даже ребенок понимал, что труп, скорее всего, подбросили в колодец не сегодня, и что преступника давно и след простыл, а значит, обыск замка ни к чему не приведет. Понимал это и Чарли, однако, всё же решил делать то, что положено. Сам он взял себе для поисков весь третий этаж замка, где располагались личный кабинет и спальня самого барона. Туда он направился вместе с Генри Гамфри и ещё парочкой мужчин, приглашенных в качестве свидетелей. Мистер Фокс тоже увязался с ними, явно надеясь что-то отыскать. Остальные добровольцы последовали примеру главы полиции, расходясь по указанным для поиска местам.

Толпа возле колодца быстро редела, а небо озарили первые залпы фейерверка. Зрелище было по истине фееричным. Как позже говорили ценители, барон превзошел себя и нынешний фейерверк по красоте и гармоничности обошел все предыдущие. К сожалению, очень мало кому удалось спокойно полюбоваться всеми изысками разноцветных красок, взорвавших ночное небо…

* * *

Как всегда, по всемирному закону подлости Михаэлю выпала честь провести обыск в самой «чистой» и «роскошной» части замка, а именно во всей подземной территории. Уже спускаясь вниз по первым ступенькам, Майер вспоминал свой дом в Бринстоуне, наверняка его, ещё недавно нежилое, помещение покажется райским уголком, по сравнению со старыми подвалами замка, помнящими не одну тысячу лет. Однако, вопреки обоснованным опасениям, всё оказалось намного лучше, чем рисовало привередливое воображение. Никаких больших слоёв пыли и огромных на весь дверной проём, паутин журналист не заметил. Единственным минусом, который вызывал дискомфорт нахождения тут, являлась сырость, и, как следствие, холод. Уже через несколько минут, Михаэль мечтал о теплой куртке, но возвращаться наверх, в поисках более теплой одежды не стал. Не хотелось терять время, да и неудобно было как-то перед спутником. Да, как ни странно, но в группе Михаэля оказалось всего два человека. Ещё двое незаметно покинули отряд, видимо решив, что лучше проведут время в пиршественном зале. В связи с этим, рядом с немцем шагал только слуга. Худой, слегка сгорбленный старик был приставлен к Михаэлю в качестве местного сопровождающего. Сначала, Майер решил, что молчаливый долгожитель будет обузой, но тот, несмотря на солидный возраст, весьма резво передвигался, позвякивая солидной связкой ключей.

Немец уверенно осматривал все комнаты, встречающиеся на пути, стараясь не прикасаться к каменным стенам, во многих местах покрытых плесенью. Сначала попадались обычные кладовые, наполненные всяким нужным в быту инвентарём. Потом пошли жилые комнаты. Очень скудно обставленные: скамья, стол, стул, и редко, сундук. Немец не ленился и добросовестно осматривал их содержимое. К сожалению, во всех «пиратских сокровищницах», кроме пыли, ничего не обнаружилось. Как потом узнал журналист, такие комнаты назывались кельями и служили для временного обитания отшельникам, церковным служителям, а иногда и простым людям, которые, постучав в ворота замка, просили приюта.

По прошествии часа, или больше, немец отчасти потерял его счёт, появилось стойкое ощущение, что неразговорчивый старик намеренно водит Михаэля по кругу, причём довольно умело, сворачивая туда, куда вроде как ещё не заходили. По крайней мере, с этой стороны коридора. Заметив подобную наглость, Майер усилил внимание и стал примечать различные мелочи вокруг. Результаты не заставили себя ждать.

Во-первых, в двух кладовых добровольный помощник полицейского обнаружил в полу замаскированный деревянный люк, запертый на ключ. Лишь после строгих требований, откровенно недовольный слуга открывал потайной вход. Упрямый журналист безбоязненно спускался в подземный зев, вооружившись специально припасённым для этого фонарем. Правда, мысли при этом были панические. Внутренний голос настойчиво шептал, что стоит лишь спуститься вниз, как старик закроет крышку над головой и спокойно уйдёт по своим делам. И никто, и никогда не найдет глупого доверчивого журналиста. Обошлось. На свободу Михаэля никто не покусился, а люк вёл в банальный погреб, где хранились бутылки с вином, и, судя по некоторым факторам, — весьма дорогое, иначе бы не стали делать люки такими неприметными.

Во-вторых, в одной из комнат, Майер стопроцентно понял, что здесь уже осматривал. Даже следы своих подошв на полу заметил. И решил действовать интуитивно.

Не показывая вида, что понял хитрость слуги, немец продолжал покорно идти за проводником, но в один момент, когда старик свернул по коридору направо, Михаэль быстро повернул налево, ускорив шаги.

— Стойте! Вам туда нельзя! — тут же донеся голос из-за спины.

«Надо же, заговорил!» — с потаённым злорадством отметил Михаэль. — «Значит я на верном пути»

В этой части коридора оказалось десять дверей, располагавшиеся на довольно большом расстоянии друг от друга. За ними находились обширные комнаты, две из них Михаэль вообще окрестил залами, благодаря большой площади. К сожалению, ничего интересного в них обнаружить не удалось. В других находилась старая покрытая паутиной мебель, а в большинстве лишь голые стены. Но стоило Михаэлю приблизиться к последней двери, как его обогнал старик, до этого молча, с отрешенностью, следовавший рядом. Он раскинул руки в стороны и, с обречённостью в голосе, тихо сказал:

— Не пущу!

— Отойди, — Михаэлю изрядно надоели все эти загадки и неясности.

Слуга даже не шелохнулся. Журналист не хотел применять силу, тем более против человека, годившегося ему в отцы, или даже деды.

— По приказу барона, — монотонно, сквозь зубы проговорил Майер, — ты должен открывать любую дверь, на которую я укажу…

Реакция старика была неожиданной. Он плюхнулся на колени перед Михаэлем, как кукла, которую перестали держать невидимые нити.

— Прошу… Не надо… Мне достанется.

Не составило большого труда обойти «сломанную марионетку», резко потерявшую нити управления, и решительно открыть дверь. Михаэль приготовился обнаружить в очередной комнате всё что угодно, начиная от кучи трупов детей, и заканчивая котлами в которых в кипятке купались бесы, однако, реальность оказалась куда изощрённее. Майер попал в настоящую, средневековую пыточную.