Заключённый в России

Алексей Богданов, 2021

Книга содержит детальное описание колонии строгого режима. Время ‒ второе десятилетие XXI века. Чем живёт заключённый? Как он живёт? О чём думает? Как проводит свои дни, месяцы, годы? В чём находит силы? Какие у него радости, какие горести? Если вас волнуют, интересуют эти вопросы, тогда читайте книгу, в которой наглядно и просто, без прикрас и без «чернухи», показана современная российская колония. Показана так, как её увидел обычный человек, не имеющий отношения к криминалу. Короткие отрывки, из которых состоит книга, оформлены в эпистолярной форме − в виде писем, написанных заключённым и адресованных его сестре. В этих письмах бытописание тюремной жизни перемешивается с личными историями, переживаниями, отступлениями и фантазиями. В целом книга представляет собой сборник очень коротких рассказов, очерков, статей и эссе, которые так или иначе связаны между собой. Для широкого круга читателей.

015. Отрядник

Боюсь, что я там окончательно прослыл красным и меня занесли в чёрный список.

Эрнест Хемингуэй, «По ком звонит колокол»

По прибытии в колонию я немедленно установил, что здесь полным-полно компьютеров: в школе, в училище. В Штабе есть даже компьютерный класс, на котором написано: «Для осуждённых». На самом деле это не так, и вокруг класса возведена высокая стена административного барьера, преодолеть который не так-то просто. Если, будучи осуждённым, прийти в этот класс в установленные часы работы, то вас не пустят, или так закружат голову вопросами и требованиями разрешений, что вы с ума сойдёте…

…Ещё в предбаннике колонии, в «Карантине», мне поступило предложение стать писарем при Начальнике отряда № 4. Он, мол, пожилой дядька, не умеет пользоваться оргтехникой и ему надо помогать составлять документы на компьютере. Я согласился, и компьютер, хотя и с ограниченным доступом, сам, можно сказать, приплыл мне в руки.

Если вы попадаете в Российскую тюрьму и начинаете «сотрудничать» с ментами, то вы становитесь «красным». Если вы из братвы, то вы — парень из братвы. Если вы простой мужик, то вы — простой мужик. Есть ещё немногочисленная категория отверженных (обиженных).

Начав помогать отряднику, майору Николайчуку, я автоматически был зачислен в категорию красных. Комиссия блатных, встретившая меня в общежитии (бараке) четвёртого отряда, первым делом высказала недовольство тем, что, не успев обосноваться в лагере, я «пошёл по кривой дорожке», как они выразились. Принято считать, что среди красных много стукачей, которые сообщают ментам, у кого из осуждённых есть сотовые телефоны, кто гонит самогон и т.п. Иногда стукачи, желая выслужиться перед сотрудниками ФСИН, сообщают им точные места хранения “запрещённых” предметов — бедолаги думают, что за эти сведения у них будет больше шансов освободиться условно-досрочно. Судя по рассказам бывалых зеков, раньше стукачи действительно водились только среди красных, бросая тень недоверия на всю категорию, а сейчас, говорят, стукачи бывают и не только среди красных… Вообще, по словам заслуженных сидельцев России, система тюремных понятий претерпела за последние десять лет колоссальные изменения; в целом усматривается сильный крен в сторону либерализации.

Ну да бог с ним.

Как я уже сказал, работа писарем изначально привела меня к тому, что по понятиям я оказался человеком вроде как второго сорта. Сначала я немного недоумевал по этому поводу, на фоне искажения воровских понятий некоторыми блатными, однако почти сразу убедился, что статус красного создаёт, до известной степени, некоторую изоляцию от большинства осуждённых и тем самым является скорее преимуществом, так как общаться со спецконтингентом у меня не было ни малейшего желания. Время, однако, расставляет всё по своим местам, и в неформальной обстановке общечеловеческие понятия всё равно превалируют над остальными, и это решает.

От отвлечённых рассуждений возвращаюсь к компьютеру.

Кассационную жалобу в Верховный Суд Республики Карелия я написал летом 2013 г. Один раз Николайчук даже оставил меня одного на ночь в Штабе Администрации, в кабинете с компьютером и принтером — беспрецедентная история для нашего общежития (барака). Наверное, Начальник отряда решил, что, хоть и не положено, ничего страшного в этом нет. В ту ночь я окончательно отредактировал и распечатал свою «кассатку», воспользовался степлером, подготовил конверт к отправке и вволю наигрался в пасьянс “Паук”.

При мне Начальником отряда № 4 Николайчук пробыл всего три месяца. В начале сентября он ушёл на пенсию, и я перестал быть писарем, хотя новый отрядник — Максим Сергеевич — предлагал остаться и выполнять те же функции: печатание на компьютере, заполнение всяких формуляров и т.п. Я же ещё до этого предложения был зачислен на обучение в училище по специальности «оператор швейного оборудования», и был вынужден Максиму Сергеевичу отказать, сославшись на то, что начинаются занятия; да и помощь ему требовалась в гораздо меньшей степени, чем Николайчуку: Максим Сергеевич был молод, отлично разбирался в компьютере, без труда мог сам печатать на принтере и пользоваться сканером.

Вот такие дела.