Там, где лето. Янтарь

Александра Семенова

В этом сборнике собраны истории, добрые, жизненные, о непростом выборе, о любви и о том, что каждый может осуществить свою мечту.Марафон в литературном клубе «Чаровницы слов» проходил осенью 2019 года в инстапространстве. Книга содержит нецензурную брань.

БАРСИК-ДИВЕРСАНТ

_

^{ВЛАДИМИР МОРОЗ}

Барсик

— Ты что творишь, крыса тюнингованная? — кот злобно мяукнул, уставившись на непрошенного гостя, который не спеша подошел к миске с сухим кормом и долбанул по ней лапой, опрокинув содержимое на землю.

— Не твое дело, чучело мохнатое, — фыркнул ежик, — я отец-герой, мне можно!

Свернувшись клубком, он прокатился вокруг миски, насаживая на иголки хрустящие сухарики. Затем неспешно съел те, что остались на земле.

— Мне оставь! Мне! — жалобно заскулил кот, держась подальше от колючего соседа.

— Перебьешься, иди мышей лови, совсем обленился, — еж внимательно осмотрелся, не пропустил ли что-нибудь. Смачно плюнув в пустую миску, он развернулся и, переваливаясь с боку на бок, медленно побрел в сторону деревянной веранды.

— Чтоб ты подавился! — зашипел ему в спину кот. — Еще раз придешь, всех твоих детей съем.

— Только попробуй, — ежик на секунду остановился, — сито из тебя сделаю.

— Мое сожрал! — громко пожаловался котик обитателям двора. Затем в два прыжка перепрыгнул ступеньки и стал проситься в дом, жалобно мяукая.

— Барсик, недавно же поел, — дверь открылась, и невысокая миловидная девушка, наклонившись, взяла его на руки. — Ты как бездонная бочка. Пойдем, дам тебе молочка.

— И колбаску, — замурлыкал кот, уткнувшись носом в ее лицо.

— Фу, попрошайка, — ежик протиснулся в узкий лаз. — Знала бы Ольга, что этот меховой мешок полчаса назад себе вылизывал.

Накормив маленьких ежат, он улегся, тихонько пофыркивая. Пока дети ползали вокруг, еж предался воспоминаниям, даже не заметив, как небольшая прозрачная слезинка выкатилась из глаза.

Сюда он попал в конце весны, когда какой-то здоровяк вначале едва не сел на него, а потом зачем-то забрал с собой, посадив на ночь в большую железную коробку, из которой не было выхода. На следующий день ежа долго везли; вокруг было шумно, пахло неизвестной гадостью и приходилось сдерживаться, чтобы не вырвало. А когда самое страшное было позади, смешной человек всучил его девушке с протяжным, словно порыв ветра, именем Ольга.

Она и принесла уставшее измученное животное в этот дом, постелив какие-то тряпочки прямо под веранду. Оказавшись на свободе, ежик подумал было уйти ближайшей ночью, ведь там, далеко, молоденькая ежиха, так и не дождавшись кавалера, могла решить, что он струсил, и отдаться другому. Но миска со свежим молочком немного отодвинула планы. Впервые попробовав такой вкуснятины, еж решил немного задержаться.

— Свобода, конечно, штука хорошая, — подумал он, — но желудок ей не наполнишь.

Постепенно обустроил себе собственное гнездышко, вырыв небольшую норку, дно которой устелил принесенными лоскутками, листиками и травкой.

Ольга наливала молоко в миску каждый день, и мысль об уходе в лес улетучилась как-то сама собой. Днем ежик предпочитал отсиживаться под верандой, а ночью выходил для изучения окрестностей. Заодно старался полакомиться ягодами, насекомыми и кошачьим кормом, из-за чего сразу же обрел себе врага в виде черно-белого котяры, недовольного таким оборотом.

— Ты кто? — спросил тот, впервые увидев колючего незнакомца.

— Еж в пальто! А ты?

— Та же хрень, только не еж, — ответил котик, размышляя, вкусный этот чудак или нет?

В прямую драку кот давно не лез, наученный горьким опытом. Тогда он впервые решил прогнать наглеца, покусившегося на вкусняшку, и со всей силы долбанул того лапой, больно уколовшись торчащими иголками. После этого, прохромав почти неделю, кот стал гадить врагу по мере возможности.

Летом, уйдя далеко от дома, ежик ощутил будоражащий запах самочки и недолго думая рванул на поиски. Так он познакомился с молодой ежихой, жившей неподалеку. Это была любовь с первого взгляда. Сильная, нежная, романтичная. «Фыр-фыр-фыр» и касание друг друга носиками — это был верх блаженства. Их глаза, словно яркие звездочки, сияли от счастья, когда они гуляли между грядок или собирали листики в саду, чтобы сделать свое гнездышко еще более уютным. А однажды случилось то, чего просила сама природа. Ежик улыбнулся, вспоминая, как раздвигая иголки, медленно подбирался к бархатистому тельцу ежихи, стараясь не уколоть себе пах. Потом было короткое мгновение непередаваемого блаженства и ласковое «фыр-фыр-фыр» от любимой прямо в ушко.

В самом конце августа они стали родителями шестерых крохотных кнопочек, требующих ежеминутного внимания. Забота о жене и детях стала для ежика приоритетом. Он совсем перестал обращать внимание на пакости кота, утонув в своей разросшейся семье.

Через полторы недели после родов уставшая от постоянных кормежек ежиха попросилась немного прогуляться, чтобы немного прийти в себя. Перебегая дорогу, она попала под колесо проезжающего грузовика, вмиг превратившись в окровавленную лепешку. Еж, ошарашенный смертью любимой, бросился было туда, но свет фар приближающейся машины остановил его. Под утро он все-таки пробрался к ежихе, постоял около трупа, поплакал и, совершенно подавленный ее нелепой смертью, вернулся обратно. Так он стал вдовцом.

Вытерев набежавшие слезы, ежик тяжело вздохнул, отгоняя воспоминания. Затем принялся сгонять детей в одну кучу, укладывая их на сон.

В это время обиженный кот, напившись молока, попросился на улицу, всем своим видом показывая желание нагадить хозяину в тапки. Оказавшись на дворе, он рванул к хозяйскому псу, сидящему на цепи возле конуры. Мысль о жестокой мести колючей крысе не давала покоя.

— Тузик, — остановившись в зоне недосягаемости, позвал он собаку, — куриную голову будешь?

— Давай! — выскочил тот из будки, натягивая цепь в готовности порвать старого врага.

— Только ее заработать надо, — выгнул спину кот.

— Давай! — согласно кивнул пес.

— Надо одну скотинку маленькую прессануть, совсем берега потеряла. Я бы сам, но ты больше страха вызовешь.

— Давай!

— Можешь ее сожрать, если хочешь. Соседский Вальс сказал, что очень вкусное мясо.

— Давай! Давай!

— Хватит давайкать! — злобно мяукнул кот. — Понаберут дебилов на службу! Одна извилина и то след от палки. Ты бы для начала хоть спросил, кого загнобить надо.

— Кого? Кого? — пес возбужденно запрыгал.

— Под верандой живет. Зовут ежом. Понятно? Лапами разроешь землю и доберешься.

— Давай! Давай! — залаяла собака, пуская слюну.

— Значит так! Сожрешь ежа, получишь куриную голову. Она у меня уже неделю тухнет закопанная. Вкуснотища, язык проглотишь, — кот повернулся, чтобы уходить, но в последний момент вспомнил что-то важное. — Ах да, там еще маленькие пирожки бегают. Шесть штук. Их тоже нужно съесть.

Повернувшись и хитро улыбнувшись, котейка двинулся в сторону сеновала, чтобы вздремнуть на мягком, вкусно пахнущем ворохе. Он хорошо знал, что пару раз в неделю хозяин выпускал собачку, чтобы та побегала, размяла ноги. Завтра как раз будет такой день.

— Оля, лови письмо, — ежик проснулся от шума на веранде, услышав голос почтальона.

— Спасибо, тетя Катя, — девушка схватила протянутый конверт и пошлепала в дом.

— Постой, козочка, — почтальон рассмеялась, — о чем можно писать так часто? Почти каждый день Витек тебе что-то шлет.

Ольга остановилась, прижала конверт:

— Да все о службе. Из учебки недавно перевели. Сплошные караулы. А ваш Мишка-то как?

— Писал, что от Вити недавно ежиную иголку получил в подарок. Это, получается, от того самого ежика?

— Ага. От Диверсанта, — рассмеялась девушка. — Самый заветный талисман Витьки. Интересно, как это он решился с ним расстаться?

— Не знаю. Мишка написал, что их куда-то отправляют, долго писем не будет. Я вначале разволновалась, потом телевизор посмотрела и успокоилась. Вроде везде спокойно, войны нет.

— Все будет хорошо, тетя Катя, — Ольга попрощалась и поспешила в дом. Страстно хотелось прочитать письмо от любимого человека.

— Тьфу ты, спать не дают, — фыркнул ежик, потягиваясь.

Поздно вечером он по знакомому маршруту направился в сторону кошачьей миски, но был остановлен невесть откуда появившимся псом, который не придумал ничего умнее, как разинуть пасть и попытаться проглотить ежа. Получив свой заряд иголок собака, взбешенная от боли и неудачи, принялась катать свернувшегося ежика, словно мячик, выбросив в итоге за забор, где его подобрала прогуливающаяся мимо парочка.

— Ой, милый, давай возьмем себе! Детям покажем, — захлопала в ладоши молодая мамашка. Ежика завернули в куртку и унесли на другой конец улицы.

Увидев, что враг бесследно исчез, кот отнес обещанное угощение псу, а сам нырнул под веранду, разыскивая ежиную нору. Пора было закончить задуманное.

Только на вторую ночь ежу удалось сбежать, вскарабкавшись на подоконник и перевалившись через открытое окно на улицу. Ударившись о землю, он немного поохал, грязно выругался и поспешил искать свой дом, ориентируясь больше на запах, чем на зрение.

Рано утром, разыскав знакомую веранду, уставший ежик влетел под нее и замер, увидев лежащего возле норки облизывающегося кота.

— Убью, — распушая иголки, бросился он на врага, но тут же остановился, заметив одного из маленьких сыновей, вылезающего из-под мягкого кошачьего хвоста.

— И где тебя носит, кобель игольчатый? — кот презрительно хмыкнул, осматривая ежа. — Совсем от блуда голову потерял, папашка? Дети некормленые, непоеные, а он шляется незнамо где!

— Уф, — ежик выдохнул, сбрасывая с плеч тяжелый камень тревоги. Все шестеро ежат целехонькие и невредимые, укрытые мягкими кошачьими лапками выбрались наружу и поспешили к отцу.

— Забирай своих отпрысков, батяня, — кот встал, потягиваясь, — а мне пора, хозяйка соскучилась, ищет.

— Спасибо тебе, ежкин кот, — улыбнулся ежик, удивившись переменам, произошедшим с котейкой.

— Ничего страшного, зови, если что. У тебя милые дети. Вначале со злости думал, что как мышей сожру. А когда поближе увидел, растекся, словно сметанка по столу. Пойду, наверное, к соседской Пышке зайду на часок, может и мне кого родит.

Уходя, кот остановился, немного подумал и сказал:

— А можно я буду иногда твоих крошек навещать?

— Можно, — ежик улыбнулся и кивнул головой, — приходи, когда хочешь.

Когда кот ушел, он обнюхал своих детей и довольный уснул, слишком тяжелые сутки вышли. Нужно набраться сил, чтобы снова взяться за воспитание колючих озорников.

Время собирать камни

— Неправильно судить о человеке только по перегару, — Витька заметил легкое презрение на лице юной продавщицы. — У нас, между прочим, хорошее мероприятие, годовщина свадьбы.

— Извините, — покраснела та, опустив глаза, — но уже поздно, спиртное не продается, даже пиво.

— Надо же, какая жалость, — молодой человек хмыкнул. — Тогда дайте, пожалуйста, самую большую шоколадку.

Выйдя на улицу, он сунул покупку жене:

— Эх, надо было самогончик батин брать, в этом городе комендантский час на алкоголь, не отпускают. Вот что мы сейчас принесем в твое общежитие?

— Ну и ладно, — Ольга взяла его под руку, — давай просто прогуляемся. А потом тортик девчонкам купим. Они сладенькое любят.

Почти три года назад Витька, вернувшись с военной службы, сделал ей предложение, о чем ближайшим вечером поведал родителям.

— Жалко, что Мишка не дожил, — вздохнул он, — обязательно бы свидетелем стал. Теперь даже не знаю, кого приглашать, хоть ежика бери.

— Не рано ли, сынок, жениться собрался? — не обращая внимания на счастливые слезы матери, отец взял Витьку под локоть и отвел в другую комнату. — Молодой же еще. Вот набегаешься, набалуешься, а как остепениться захочется, тогда и поженитесь. Не совершай моей ошибки, я также сразу после армии кольцо обручальное нацепил. Знаешь, как потом погулять захотелось.

— Знаю, — Виктор улыбнулся, — видел, как мамка за тобой с дрыном по огороду бегала.

— Да уж, — вздохнул отец, — расслабился, потерял бдительность, вот и прокололся разок. А потом еще парочку, — хмыкнул он. — Повезло, что не развелись.

Затем он подошел к окну, посмотрел на соседский дом, где жила Ольга:

— Смотри, Анька скоро вернется на каникулы, может, и помиришься с ней. Была ж у вас любовь до армии. Ольга твоя тоже сейчас в институте учится. Как жить будете? Ты здесь, она в городе. Что за семья?

— Батя, — Витька качнул головой, — мы с Олей каждый день друг другу письма писали. Сердцем чувствую, моя она. Никакая Аня не разлучит. А учеба — это хорошо. Сам чуть позже буду поступать в сельхозакадемию.

— Ну как знаешь, — отец хлопнул его по плечу, — лишь бы не жалел потом.

Вскоре сыграли размашистую свадьбу. Веселье текло рекой, гостей было столько, что танцы устраивали прямо на улице, перекрыв движение редких машин. Молодожены, словно яркие звездочки, светились от счастья, держа друг друга за руки.

— Вот так и ходите по жизни, — желали им односельчане.

Родители Ольги после свадьбы переехали в старый бабкин дом, освободив жилище для молодых, где те начали устраивать свое семейное гнездышко.

Ольга, студентка второго курса педагогического института, старалась каждые выходные приезжать к мужу, который устроился работать в лесничество.

Эти короткие выходные пролетали всегда очень быстро, утопая в любви, чувствах, нежности.

— Хватит стонать, — ежик недовольно посмотрел на окно спальни, — я хоть и животное, но тоже завистью переполнен. Вот заведу себе ежиху, тогда покажу вам, двуногим, что такое страсть.

— Геморрой ты себе скорее заведешь, чем супружницу, — мяукнул внезапно появившийся кот Барсик. — Что сидишь во дворе бобылем? Дети вон разбежались по округе, а ты дальше сада никуда не выходишь.

— Не твое кошачье дело, — ежик повернулся и засеменил в сторону норки.

— Чего это не мое? — прыгнул к нему Барсик. — Мне, может, понравилось ежкиным котом быть, да и моим детям будет с кем играть.

— Опять Пышка на сносях?

— У нас любовь, — кот сел и принялся вылизываться, — а где она, там и дети. Ты бы сбегал вечерком за три дома отсюда, там давеча Пышечка молоденькую ежиху встретила.

— Хорошо, — буркнул еж и направился дальше.

— Так! — командирским голосом мяукнул Барсик и одним прыжком перекрыл ему дорогу вперед, — хватит сопли по иголкам размазывать! Ну-ка быстро взял себя в лапы и вперед, на молодецкий подвиг! Иначе ты мне не друг!

— Да чтоб тебя крыса сожрала, — ежик постоял, подумал, махнул лапкой. — Ладно, схожу, прогуляюсь. Все равно теперь не уснуть из-за тебя, мохнатик.

Он повернулся и недовольно пошел в сторону забора. Пес, увидев приближающийся колючий клубок, взвизгнул, вспоминая болезненные уколы, и спрятался в конуру.

— Я из тебя собаку Павлова сделаю, — фыркнул еж, — под себя гадить будешь от одного моего вида.

Через два дня вечером Витька, стоя на крыльце, наблюдал, как по траве, переваливаясь с боку на бок, медленно шла парочка ежиков.

— Оленька, посмотри, кажется, Диверсант себе новую пассию нашел, — он довольно захохотал.

— На себя посмотри, жопошник штопаный, — еж фыркнул и, подойдя к лазу под верандой, вежливо кивнул головой, приглашая самочку пройти:

— Мадам, только после вас! Мое скромное жилище очень нуждается в хозяйке, — зафырчал он, протискиваясь следом.

— Мур, — соседская Пышка, сидевшая на заборе, прильнула к Барсику, — какой же ты у меня хороший.

— Витюха, — раздался хрипловатый голос с улицы. Это Мишка, старый Витькин друг, снова пришел просить денег на водку.

— Да я обязательно отдам, — стучал он себя в грудь, но уже на второй день совершенно забывал обещание, выпрашивая мелочь для опохмела.

— Господи, как же ему помочь? — вздыхала Ольга, лежа вечером на плече мужа, — ведь сопьется же. Такой парень хороший.

— Как получу зарплату, повезу его подшивать, — вздохнул Витька, — а то совсем пропадет, сломался он. Надо втягивать в нормальную жизнь. Сам уже не хочет возвращаться, придется заставлять.

Почти четыре года назад родители Мишки получили извещение, что их сын, проходящий службу в армии, погиб в авиакатастрофе. Мать, будучи не в силах выдержать это известие, угасла очень быстро, так и не сняв траур по единственному ребенку, а отец пережил ее всего на полгода, зачахнув от полученного инсульта в районной больнице. Мишкина девушка Ленка, обещавшая ждать его со службы, погоревала, уехала из деревни и вскоре вышла замуж за городского мальчика.

Когда же Мишка внезапно появился, для деревни это было грандиозное событие.

— Такой молодой, а уже весь седой, — шептались за спиной бабки.

Пережив тяжелейшие известия о смерти родителей, пройдя бюрократический ад и допросы в прокуратуре, на которых Мишке вменяли дезертирство, он совсем расклеился, стал выпивать, все больше и больше находя покой в хмельном состоянии. Витька как мог поддерживал друга, но тот постепенно опускался все глубже и глубже на дно, часто рыдая от собственного бессилия в опустевшем холодном родительском доме.

В тот вечер, отметив годовщину свадьбы в небольшом ресторане, Ольга с Витькой долго гуляли по городу, держась за руки.

— Эх, — сокрушался молодой супруг, — совсем беда с Мишкой. Опять развязал. Ему бы жениться, глядишь, опять за ум возьмется. Да где ж ее найти-то, суженую? Все деревенские девчонки от него нос воротят. Правильно, кому алкаш в доме нужен?

— Милый, давай попробуем его на лечение в город устроить? — Ольга вздохнула. — Говорят, что есть больницы, где вылечивают от такой напасти.

Рано утром собрав вещи, супруги приехали на вокзал, чтобы на электричке вернуться в родную деревню. У Ольги начинались каникулы, а это означало, что молодые люди смогут целый месяц быть рядом друг с другом.

На скамейке перрона сидела темноволосая молодая девушка. Она грустно смотрела по сторонам, теребя в руках какую-то тонкую вещицу. В больших темно-карих глазах блестели слезы.

— Ой, видно случилось что-то, — Ольга вздохнула, дернула остановившегося мужа за рукав, — пошли, опоздаем.

Но тот продолжал стоять, с удивлением рассматривая то, что держала незнакомка. Затем подошел к ней, потянув следом супругу.

— Откуда это у тебя? — он кивнул на серую ежовую иголку, которую держала девушка.

Та испуганно взглянула на Виктора, обернулась вокруг и, не увидев ничего подозрительного, вытерла слезы:

— Один хороший человек дал. Сказал, что это талисман от какого-то Диверсанта.

— Ух ты, ежкин Барсик, — Витька почесал затылок, — а человека случайно не Миша зовут?

— Да, именно так, — грустно улыбнулась незнакомка, в глазах блеснула искорка надежды, — а вы его знаете?

— Не то слово, — усмехнулся Виктор. — Если эта иголка у тебя, значит, ты что-то огромное значишь в Мишкиной жизни. Рассказывай, что произошло, а мы будем думать, как тебе помочь.

Оказалось, что девушку зовут Зухра. Три года назад отец выдал ее замуж второй женой за нелюбимого взрослого человека. Это была часть уговора, чтобы один хороший человек получил свободу. А месяц назад мужа нашли с перерезанным горлом у одной из многочисленных любовниц. Первая супруга недолго думая объявила себя наследницей и выгнала молодую на улицу. Вернуться в родной дом тоже не получилось. Раздосадованный отец вместе с братьями, сославшись на свалившийся на их голову позор, тоже указали на дверь. Пришлось уехать, чтобы в одиночестве и вдали от родных мест пытаться строить новую жизнь. Вчера вечером она выскочила из поезда за пирожком, уж очень хотелось есть, и пока стояла в очереди, не заметила, что состав тронулся. Так она осталась без денег и документов. Теперь не знает, что делать дальше.

— Бедняжка, — покачала Ольга головой, затем посмотрела на мужа. — Надо помочь.

— Я знаю, — Витька взял девушку за руку, — с нами поедешь. С таким талисманом не пропадешь, — он улыбнулся и кивнул на иголку.

— Вот тебе и сел на ежа, — рассмеялась Ольга, — надо же, какой клубок заплел Диверсант.

Через полгода в самом конце августа, завершив уборочные работы, в деревне гуляли свадьбу. Мишка, ошарашенный появлением Зухры, взял себя в руки и совершенно бросил пить, влюбившись в эту прекрасную девушку.

— Горько! — без конца орали гости в соседнем доме, попивая крепкую самогонку.

— Жрать давай! Кость давай! Мясо давай! — прыгал пес, натягивая цепь.

— Да когда ж они угомонятся? — недовольно буркнул ежик молодой самочке.

— Фыр-фыр-фыр, — нежно дышала та ему в ушко, — милый, какой же ты у меня ворчун.

На следующий день на стене небольшого деревенского дома висела небольшая рамка, за стеклом которой прямо посередине красовалась серая ежовая иголка.

— Ну, теперь все у нас с тобой будет отлично! — Мишка поцеловал молодую супругу. — С таким-то талисманом никакие беды не страшны. А завтра поедем покупать тебе телескоп. Я помню, как ты мечтала изучать звезды.

Диверсант

— Рассказать кому-нибудь — точно не поверят! — закончив смеяться, Мишка вытер набежавшие слезы.

— Хватит ржать, — постанывая от боли, буркнул Витька, невысокий худощавый брюнет, лежавший на животе. — Лучше бинт поищи. И йод! — крикнул он вслед уходящему в сторону лагеря другу. — Может эта скотина заразная была.

— Это ж надо, голой задницей прямо на ежа, — всхлипнул тот, обернувшись, — прямо анекдот какой-то! Потерпи немного, скоро вернусь.

Как только Мишка скрылся за деревьями, Витек сжал кулаки и заскрипел зубами. Не столько от боли, сколько от обиды, перемешанной со стыдом.

Три дня назад он получил повестку из военкомата с требованием явиться в понедельник для отправки в армию. Под тяжелый вздох отца и слезы матери Витька почесал голову и расписался в получении. Детство закончилось, Родина настырно требовала вернуть ей какой-то мифический долг. Чтобы как-то отметить это событие, в субботу Витек вместе с компанией друзей, выпросив у отца старенькие «Жигули» и набившись туда, словно бычки в банку с томатным соусом, отправился на лесное озеро. Апофеозом действия должны были стать три бутылки водки, купленные другом через каких-то взрослых знакомых.

— Гулять так гулять, братишка, — загадочно шепнул Мишка и легонько звякнул рюкзаком, загружая его в багажник. Отец Витьки, услышав знакомый звук, лишь хмыкнул, не сказав ни слова.

Пока ставили палатки, разжигали костер, мариновали мясо, начало темнеть. Солнце, огромным оранжевым диском прячась за деревьями, медленно уходило за горизонт.

В этот самый момент у Витька прихватило живот. То ли перенервничал из-за последних событий, то ли сказался немытый помидор, который он съел, пока общими усилиями ребята накрывали стол, но скрутило безбожно. Недолго думая парень схватил лежавшую рядом газету и рванул в заросший овраг. Притоптав траву, быстро стащил штаны и, развернувшись, убедился, что из лагеря его не видно. После этого резко сел и тут же ощутил добрую сотню впившихся в зад иголок.

— Ни хрена себе, нашел короткую дорожку, — выругался спешивший по своим делам ежик, который едва успел свернуться в клубок, заметив нечто большое и белое, опускающееся прямо на него.

От дикой боли Витька закричал так, что волк, догрызавший в чаще пойманного накануне зайца, едва не подавился костью, а молодые лисята, резвящиеся на пригорке, рванули в нору под тревожное тявканье перепуганной мамаши.

Появившийся через пару секунд Мишка быстро оценил обстановку и тут же отогнал всех остальных, сбежавшихся на крик к краю оврага и с удивлением рассматривающих окровавленный зад друга.

— Сами разберемся, нечего на голого мужика глазеть, — подтолкнул он Аньку — девушку Витьки, стройную большеглазую блондинку.

— Чего я там не видела? — хмыкнула та, но вниз не полезла, лишь крикнула страдальцу:

— У тебя все нормально?

— Да! — выдавил тот, чувствуя, как нечто теплое не спеша растекается по ягодице.

— Хорошо! Жду тебя около палатки, — Аня повернулась и ушла обратно со всеми, а Мишка поспешил на помощь к другу.

— Лишь бы это была кровь, — думал тот, не решаясь проверить рукой. Живот совершенно не болел, зато сзади жгло словно огнем.

Пока Мишка бегал в лагерь, Витек, постанывая, рассматривал ошалевшего от неожиданного знакомства ежа. Тот, в свою очередь, маленькими черными глазками посматривал на источник шума и поджидал момента, чтобы убежать. Вскоре раздался треск хрустящих под ногами сучьев, и Миша, держа в руках древнюю аптечку и небольшой полиэтиленовый пакет, приземлился рядом с другом. Ежик фыркнул и снова свернулся калачиком.

— Здесь только моток бинта, какая-то сеточка, давно просроченный валидол и початая пачка презервативов. Ни перекиси, ни йода нет, — резюмировал Мишка, — даже зеленкой не пахнет. Представляешь, будут тебя в армии рассматривать, а у тебя задница зеленая. Скажешь, что новогодней елкой работал. Вот и комиссуют быстренько, — хохотнул он.

— Да уж, разгонятся и еще раз комиссуют, — прыснул Витька, представив свои зеленые полушария. — Вон у Степановых Васька с пороком сердца служит где-то в связи. И ничего, живой. Заматывай давай и сотри там все.

— Братан, ты как краснопопый павиан, смотреть страшно. Хоть и ржачно, — хохотнул Мишка, вытаскивая рулон бинта. — Придется потерпеть, дезинфицировать придется водкой.

Смыв принесенной водой кровь и вытащив одну застрявшую иглу, он вручил ее Витьке:

— Держи, честно заработал.

Затем, открутив крышку бутылки, обильно полил пахнущей спиртом жидкостью сделанный из бинта тампон.

— Громко не вой, — Мишка принялся обрабатывать исколотую ягодицу друга.

От Витькиного рева, вновь всколыхнувшего округу, лисята попрятались еще глубже, волк напряженно застрелял ушами, намереваясь рвануть куда подальше от этого сумасшедшего места, а ежик на всякий случай сжался еще сильнее.

После того как Витька успокоился, Миша принялся неумело перебинтовывать рану. В результате старательных пыхтений на свет появился причудливый узор из бинта, способный вызвать гомерический смех не только медработника, но и простого обывателя. Запихнув это изделие в штаны, Витька поднялся и, прихрамывая, начал было подниматься наверх, но вдруг вернулся и аккуратно просунув ладони снизу, взял ежика.

— Домой отвезу в качестве трофея. Или в больницу. Может, он бешенством страдает и специально под меня залез, диверсант хренов.

— Твою ж мать! — подумал еж, недовольно фыркнув. О встрече с молоденькой ежихой, к которой спешил, скорее всего, придется забыть. Лишь бы эти двуногие не захотели его сожрать.

Поправив другу торчащий из-за пояса бинт, Мишка закрыл аптечку:

— Презики-то отдай, тебе точно не понадобятся, а у нас с Ленкой всего одна пачка на сегодня.

— Мои в сумке. Это, видимо, батины. Вот кобель старый. Мамка найдет, башку снесет.

Вечером, полулежа на покрывале, грустно жуя только что снятый с мангала ароматный шашлык, Витька думал, что об ожидаемой ночи любви с Анькой можно забыть. А ведь так хотелось, чтобы последняя ночь запомнилась обоим. Они вместе с седьмого класса, а рубеж поцелуев украдкой преодолели всего лишь год назад, на Рождество. Тогда, напившись шампанского, они впервые занялись сексом прямо в спальне родителей, пока те были в гостях у тети Вики в соседнем доме. Получилось как-то непонятно, смазано, быстро. Да и простынь испачкали, пришлось потом долго объясняться с матерью под довольное хихиканье отца. После этого были еще попытки в разных местах, таких как баня, детская площадка, туалет придорожного кафе, откуда их прогнали хозяева, пообещав в следующий раз набить Витьке морду. Но так, чтобы на всю ночь, обнявшись, не было еще ни разу. По лицу расстроенной девушки было понятно, что ее мечты тоже сорвались, о чем она незамедлительно сообщила Вите, демонстративно обидевшись и пересев за другой край стола.

«Не дождется она меня со службы», — с горечью подумал тот, опрокидывая очередную стопочку.

Гуляние продолжалось почти до утра, выпитое спиртное сказались на молодом неокрепшем организме Витька, вызвав приступы сильной рвоты. Он едва успел добежать до ближайшего дерева, где долго стоял, сложившись пополам.

Анька обиделась окончательно и даже ушла ночевать в палатку, где намеревались предаться утехам Мишка с Ленкой, испортив им весь запал.

Ежик, посаженный в багажник машины, всю ночь не спал, принюхиваясь к новым для себя запахам и искренне не понимая, что нужно этим странным чудищам.

Утром, придя в себя, компания свернула лагерь и, дыша друг на друга перегаром, двинулась в обратную дорогу.

— Выбрось ты эту скотину, — буркнула Анька, усевшись на переднее сиденье и двигая ногами небольшую коробку, стоящую на полу, в которой сидел несчастный еж.

— Вот именно, выпусти его, — поддержал Мишка, — пусть домой ползет.

— Нет, — Витька и сам не понимал, зачем ему нужен зверек, но отпускать его просто так не хотелось. Нащупав в кармане иголку ежа, он переложил ее в портмоне с документами:

— Трофей из задницы, — хохотнул Мишка.

Поставив машину в гараж, Витя с коробкой под мышкой проводил Аню.

— Может, возьмешь его к себе? — кивнул он, прощаясь с девушкой, — ежики — они такие милые.

— Вот еще, — Аня дежурно чмокнула его в щеку и скрылась за дверью.

Витька немного постоял, затем тяжело вздохнул и отправился домой, размышляя, куда же пристроить животное. Отец с матерью заставят выбросить ежа в лесу, а если и разрешат оставить, то ухаживать за ним точно не будут.

На подходе к родительскому дому на глаза попалась соседская девушка, на которую обычно не обращал внимания.

— Нужен ежик? — спросил он ее.

— Ой, какой милый, — Ольга захлопала в ладошки, — так забавно фыркает! Назову его Витька, не возражаешь?

— Это Диверсант, — усмехнулся парень и передал ей коробку. — Себе бы оставил, но мне завтра в армию идти.

Девушка посмотрела на него грустными глазами:

— Ты так быстро вырос, совсем мужчина.

На следующий день, стоя около военкомата, Витя крутил головой, ожидая увидеть Аньку.

— Так не бывает, — думал он, — ведь сама же говорила, что любит. Не могла же так сильно обидеться из-за того вечера. Долбанный ежик! Диверсант! Вернусь, сам иголки повыдергиваю!

От этой мысли Витька улыбнулся, представив лысого ежа, и даже не заметил, как перед ним появилась Ольга.

— Привет! — поздоровалась она. — Мимо проходила, заодно решила проводить тебя на службу. Теперь долго не увидимся. А ежик вчера молочка попил, такой забавный, все изучает. Я ему под верандой гнездышко устроила. Может, останется, не убежит. Неволить я его не хочу, все-таки к свободе привык.

— Ну и правильно, умница, — согласился Витек.

Появившийся прапорщик командным голосом позвал всех призывников пройти за ворота и построиться внутри для переклички.

— Не придет, — грустно вздохнул Витька, все еще думая об Ане, а затем, скорее, со зла, кивнул Ольге:

— Ну что, красотка, дождешься меня? — и тут же осекся, увидев в ее взгляде нечто особенное.

— Да, — девушка кивнула и зарделась, — вдвоем подождем. Я и Диверсант.

Проходя за ворота в новую жизнь, Витек обернулся и махнул рукой Ольге. Что-то в его сердце вдруг перевернулось, наполнив непонятным, но очень приятным теплом.

Куда ведут мечты

Погрузившись в легкую дремоту, Мишка не сразу понял, что произошло. Лишь несколько секунд спустя до него дошло, что салон самолета наполнился тишиной и моторы больше не ревут, как прежде. Холодея от ужаса, с замиранием сердца он выглянул в иллюминатор и увидел остановившиеся винты. Пожалуй, это чертовски страшно — смотреть на неподвижный пропеллер летящего на большой высоте военного транспортника.

Вскоре из кабины до ушей солдата донеслась отборная ругань. Летчики громко матерились, проклинали прапорщиков, смешавших керосин с водой, чтобы скрыть факт хищения, техников, не проверивших качество топлива, и начальство, заставившее лететь на старой колымаге на окружной аэродром, чтобы привезти обратно почту, сухой паек и несколько ящиков водки.

— Держись, боец, посадка будет жесткая, — один из пилотов повернулся к побелевшему Мишке, — у меня самого зубы вспотели. Покрепче пристегнись. Падаем.

Быстро опускаясь, большой самолет планировал вниз, где среди горных хребтов предстояло с первого раза найти хоть какую-то пригодную площадку. Это был единственный, хоть и очень маленький шанс на спасение.

— Тяни! — заорал командир воздушного судна, когда до земли оставалось совсем немного. Вцепившись обеими руками в штурвал, он вместе с напарником пытался выровнять многотонную машину, немного задирая ей нос, чтобы не воткнуть с размаху в камни.

Стук, скрежет, хруст рвущегося фюзеляжа — это последнее, что запомнил Мишка, когда его, словно щепку, выбросило из развалившегося на ходу самолета, вырвав из ремней, которыми был пристегнут к металлической скамейке.

— Вроде живой, — раздался сквозь темноту незнакомый хрипловатый голос.

Преодолевая тягучую боль, Мишка открыл глаза и тут же увидел направленный на него ствол автомата. Кто-то сильный схватил его за шиворот и рывком поднял на ноги.

— Стой, гяур!

Мутным взглядом, медленно приходя в себя, Миша посмотрел на обломки самолета, вооруженных людей, обступивших его, на каменистые горы вокруг небольшого плато, куда пилоты решили сажать машину. Голова, словно наполненная ватой, вдруг начала кружиться, увлекая вниз, прямой к шатающейся под ногами земле. Завалившись вперед, чудом выживший в катастрофе солдат потерял сознание.

Так он стал рабом Ахмета, высокого пожилого бородатого мужчины, старший сын которого недавно погиб во время нападения на один из блокпостов федеральных войск.

Дом, где проживал хозяин, находился далеко в горах. Ни электричества, ни связи с внешним миром здесь не было. Вся семья Ахмета состояла из трех взрослых сыновей и девушки-подростка. Жена умерла во время последних родов, оставив новорожденную дочь на воспитание отца, не чаявшего в ней души.

С утра до вечера Мишка трудился по хозяйству, выполняя любую работу, на которую указывал молчаливый Ахмет. Взамен получал миску супа, кусок хлеба и удар деревянной палкой по спине, если проявлял нерасторопность.

— Гяур, принеси воды, — стройная черноволосая дочка хозяина, почти ребенок, махнула рукой, указывая на горный ручей, бегущий в низине, — мне белье постирать надо.

— Так может, спустишься вниз и постираешь на месте? — Мишка выпрямился, вытер пот. Камни, которые он таскал для фундамента нового сарая, казалось, весили по сто килограммов.

— Какой ты дерзкий, — фыркнула Зухра, — я отцу пожалуюсь.

— Как хочешь, — пленник взял камень и, медленно шаркая ногами, понес его к большой куче. В угрюмом, заросшем и оборванном человеке вряд ли кто-то смог бы сейчас узнать молодого веселого парня, каким он был всего полгода назад. Каждый новый день все больше убивал желание жить, превратившись в сплошную темную полосу. В начале своего рабства Мишка пробовал было сбежать, но его поймали уже на второй день, сильно избили и бросили в холодный подвал.

— Гяур, больше так не делай, — сказал Ахмет, выпуская его через неделю, — в горах легко заблудиться. Да и некуда тебе бежать, любой встречный или убьет, или ко мне приведет.

В том, что Ахмет важный человек, Мишка убедился чуть позже. Периодически сюда приезжали на «уазиках» вооруженные люди, иногда даже в военной или полицейской форме. На Мишку они смотрели с презрением, не говоря ни слова. Похоже, никого из них не удивляла роль несчастного солдата. Поговорив с хозяином, гости либо оставались на ночь, устраивая застолье, либо уезжали через несколько часов. Иногда Ахмет выходил на улицу, доставал спутниковый телефон и очень долго с кем-то разговаривал, прохаживаясь взад-вперед.

— Эй, гяур, — Зухра задорно улыбнулась, — не хочешь идти за водой, отнеси белье на речку, а потом наверх поднимешь.

— Хорошо, — Мишка донес камень до места, затем пошел помогать девушке, взвалив на себя огромный тюк.

— Что значит твое настоящее имя? — девочка, грациозно перепрыгивая с камня на камень, спускалась вниз.

— Миша с древнееврейского переводится как богоподобный, — пленник осторожно шел следом, стараясь не оступиться.

— А мое означает цветок, — рассмеялась Зухра. — Отец говорит, что я очень похожа на маму.

Девочка остановилась, тяжело вздохнула и посмотрела на небо:

— Она любит меня даже там, высоко на небе. А у тебя есть мама?

— Есть, — Мишка кивнул, — и тоже меня любит. Страдает, наверное, очень сильно. Бедная, скорее всего, ей сказали, что я погиб при крушении.

— Хочешь домой? — девушка пристально посмотрела на пленника.

Тот тяжело вздохнул и кивнул:

— Кто ж не хочет? Дом — самое лучшее место на Земле. Больше всего хочу туда вернуться. Получится или нет, не знаю. А у тебя есть мечта? — Мишка, впервые улыбнувшись за эти месяцы, посмотрел на девочку.

— Да, — кивнула та и покраснела, — когда вырасту, хочу стать ученым и изучать звезды. Они такие красивые, хоть и далекие. Моя мама сейчас одна из них. Я часто не сплю по ночам, рассматриваю Млечный путь. Попросила у отца телескоп, но он сказал, чтобы я выбросила эту глупость из головы.

Возвращаясь через несколько часов обратно, Зухра поскользнулась, и ее нога попала между камней, где тут же была укушена прячущейся в тени гюрзой. Закричав от боли, девочка рванулась в сторону, и кость предательски треснула.

Мишка, бросив свежевыстиранное белье, бросился на помощь. Аккуратно вытащив ногу, он тут же перевязал ее выше колена мокрым полотенцем. Затем, опустившись, принялся отсасывать яд, сплевывая его в сторону. Закончив с этим, взял плачущую от боли девушку на руки и, надсадно дыша, двинулся вверх по склону прямиком к дому, где быстро наложил шину из небольших досок, найденных в сарае. Ахмет, появившись чуть позже, завел машину, бережно усадил дочь на заднее сиденье и повез ее по каменистой дороге в далекую районную больницу. Вернулись они под утро. На ноге девочки красовался белый гипс, который предстояло таскать почти месяц.

— Спасибо, богоподобный, за помощь, — грустно кивнула она Мише, когда тот, взволнованный дневными событиями, вышел встретить машину.

— Иди спать, гяур, нечего глазеть, — Ахмет подхватил бледную дочь и понес в дом. Чуть позже он вошел в сарай, где на соломенной подстилке лежал Мишка. Тот инстинктивно сжался, ожидая удар.

— Ты спас моего ребенка от смерти, — хозяин подошел поближе. — Проси что хочешь, кроме свободы. Могу дать телефон, позвонишь родителям, скажешь, что живой.

— Спасибо, — Мишка встал, — пусть думают, что я умер. Так им спокойнее будет. Купите лучше дочке телескоп, чтобы смотреть на звезды.

Хмыкнув, Ахмет вышел из сарая и закрыл дверь.

После этого случая относиться к Мишке стали лучше. По крайней мере, Ахмет и сыновья перестали использовать палку для наказания нерадивого раба.

А вскоре у Зухры появилась телескопическая труба, о чем она, счастливо улыбаясь, поведала пленнику:

— Гяур, я вчера рассматривала Луну. Не представляешь, как это красиво!

Однажды, в самом конце августа, проходя вечером мимо сарая, девочка услышала тихое всхлипывание. Открыв дверь, она увидела раба, который сидел, обхватив руками колени, такой маленький, одинокий, беззащитный.

— Ты чего плачешь, гяур? — Зухра подошла поближе и внимательно посмотрела в заплаканные глаза Мишки.

— Да что-то накрыло сильно, — ответил тот, вытирая слезы рукавом, — дом вспомнил. Родители, наверное, картошку выкопали. Мама варенья на зиму наварила, всяких вкусностей назакатывала. Папа дров нарубил и сложил в сарай. Готовятся потихоньку к зиме, а я даже помочь ничем не могу. Жалко, что у людей нет крыльев, давно бы улетел.

— Я бы тоже, — вздохнула девочка.

— Куда тебе лететь? — Мишка грустно улыбнулся.

— Отец собирается выдать меня замуж, м выпалила Зухра, — второй женой какого-то большого человека.

— Ты же маленькая, — удивился пленник, — какое замужество? А как же звезды? Наука? Все, о чем ты мечтала?

— Наверное, так и останутся внутри меня, — девочка постояла, посмотрела на Мишку и вдруг улыбнулась. — Гяур, мне-то терять нечего, попробую кое-что для тебя сделать.

Она повернулась и побежала в дом. Лежа на подстилке, пленник слышал громкие крики, доносящиеся оттуда. Звонкий голос Зухры то и дело перебивался глухим баритоном Ахмета.

— Упертая, вся в мать! — утром хозяин зло открыл дверь сарая и бросил Мишке мешок с одеждой. — От старшего сына осталось. Тебе подойдет. Переодевайся, отвезу в город и куплю билет до дома. Ты свободен. В мешке бритва, приведи себя в порядок, чтобы полиция в дороге не цеплялась.

Пока Ахмет готовил автомобиль, Мишка, неумело сбрил у ручья клокастую бороду, успев несколько раз порезаться.

— Ого, как ты изменился, — улыбаясь, Зухра хлопнула в ладоши.

Пошарив в кармане, Мишка вытащил маленькую тряпочку, в которую была завернута серая иголка ежа.

— Держи, это единственное, что у меня есть, подарок друга. Трофей от Диверсанта, так ежика звали. Пусть он останется у тебя на память и хранит от всех бед.

— Спасибо, — девочка взяла талисман, повертела в руках и прижала к груди, — я очень рада, что твоя мечта скоро осуществится.

Вскоре Ахмет увез бывшего пленника в райцентр. Проводив машину взглядом, Зухра улыбнулась, вытерла набежавшую слезинку и посмотрела в небо:

— Мамочка, пусть у него все будет хорошо.

@writer_vladimir