Поиск. Часть 1.

Александра Морозова, 2023

Главная героиня, Юлия, переживает сложный период: она не может заниматься любимым делом, с мужем постоянно вспыхивают ссоры, единственный сын тяжело болен. Но однажды она знакомиться с поисковиками спасательного отряда "0911", и это помогает ей по-новому взглянуть на свою жизнь.

Глава 9

Мне в самом деле понравилось кричать. Под конец, когда я почти сорвала горло, Клим начал меня хвалить.

В лесу в мае значительно прохладнее, чем в городе. Теперь я это знала наверняка. Местами тут до сих пор лежали остатки стаявших сугробов. Я ещё раз, правда, мысленно, поблагодарила Клима за его куртку и тёплые ботинки — я то и дело оступалась и чуть не подворачивала ноги. В кроссовках меня бы уже везли в травмпункт.

Мы кричали много и долго, но отходя всё дальше в лес, шагать стали медленнее, кричать реже.

— Я никак не могу понять, что может семилетний ребёнок делать в лесу один? — спросила я. — Ты уверен, что мы ищем в том месте?

— Возможно, что не в том, — отозвался Клим. — Но я почти уверен, что зашёл в лес Миша оттуда, — он махнул в сторону, не говорящую мне совершенно ни о чём. Я уже давно перестала понимать, куда мы идём. — В тех краях вход в лес как раз очень удобный, кажется, он весь как на ладони и заблудиться почти нереально.

— Но что ребёнку делать в лесу?

Клим пожал плечами.

— Я в детстве ходил в лес сжигать дневник. Или взрывать петарды. Миша для такого ещё маловат, но он точно в лесу, — очень убеждённо добавил Клим. — Я был в городе. В школу его заходил — последний урок отменили, а его няня об этом не знала. Пришла — ребёнка нет. Но все городские камеры, которые нам удалось просмотреть, указывают на то, что Миша шёл в сторону леса.

Я слушала и поражалась. Пока я сидела дома, волновалась и рисовала в голове жуткие картины несчастий, случившихся с Мишей — не дай бог! — другие занимались делом и успели практически расследование провести.

— По моим подсчётам, мы идём ему навстречу, — продолжал Клим. — Вот только встретит его или наша поисковая группа, или одна из тех, что обследуют лес западнее. Сложно точно рассчитать, куда пойдёт заблудившийся в лесу ребёнок, поэтому дальше только дело случая.

— Но ты уверен, что его найдут?

— Да. Если будут искать внимательно. Нас с тобой это тоже касается.

Я кивнула и минут десять не задавала вообще никаких вопросов. Потом всё-таки спросила:

— Ты давно в поисковом отряде?

— Шесть лет.

— Ого! Наверное, многих за это время нашёл.

— Многих.

Рядом с нами вился до безобразия гибкий Билли Блэк. Иногда он отбегал поглубже в лес, иногда пушистой тенью скользил прямо у наших ног, умудряясь даже протискиваться между нами, хоть мы и шли довольно близко друг к другу.

— А что это за порода? — спросила я.

Клим усмехнулся.

— Чистокровная дворняга.

— Серьёзно? А выглядит как породистый.

— Ага, — Клим потрепал по шее подскочившего к нему пса. — Настоящий дворянин. Я его подобрал года три назад. Ещё щенком. Так и живём теперь, да, дружище?

Я обратила внимание на руки Клима. Крепкие, с красивыми пальцами, чистые и аккуратные. На правой руке у него были уже другие часы, массивные, с кучей всяких стрелок и кнопок, больше подходящие к лесу и берцам.

— Ладно, беги давай, — сказал Клим, отпуская Билли Блэка. — У него фантастический иммунитет ко всякой заразе. Столько раз в лесу клещей цеплял и хоть бы что.

— А по следу он ходит?

— Нет, — Клим замотал головой. — Я пытался его научить, но у него что-то с обонянием. Ветеринары ничего не смогли сделать. Может, родился такой, а может, что-то случилось с его носом, когда он был маленьким. Поэтому работать как кинолог с собакой мы не можем, но у него поразительный слух, и он умнее многих людей. Иногда находит то, что я упустил.

Мы снова покричали (Клим кричал, я слушала). Потом прислушивались. Потом, для верности, Клим ещё раз крикнул.

Никто не отозвался.

— Я не взяла аптечку, — вдруг вспомнила я. — Как-то не подумала.

— Кое-что есть у меня в рюкзаке. А вообще, если ты останешься с нами, тебе стоит обзавестись чем-то вроде медицинского чемоданчика.

— А смысл? Я же сейчас не работаю на скорой. Мне запрещено использовать какие-либо медикаменты. Только бинт и молитва.

Клим негромко усмехнулся.

— Если речь идёт о жизни и смерти, некоторыми правилами можно и пренебречь.

Я представила, что снова, пусть неофициально — можно даже сказать преступно — могу стать фельдшером. Снова взять в руки свой чемоданчик. Снова кому-то помочь.

Но увы, не все мечты выдерживают столкновение с реальностью.

— Я не настолько классный специалист, чтобы рисковать, — сказала я. — Мне кажется, ты вообще сильно преувеличиваешь мои способности.

— Я сужу по тому, что видел.

Снова между нами натянулась тишина.

— Кричим? — спросил Клим.

— Ага.

— Твоя очередь.

— МИ-ША!..

Где-то над нами пролетела птица. Пробежался по сухим веткам Билли Блэк. Клим тут же подал ему жестом команду замереть.

Ничего.

Мы двинулись дальше.

— Ты никогда не думала поступить в институт и стать врачом? — спросил Клим.

— Не просто думала, — ответила я. — Мечтала об этом. Но после школы я не поступила на бюджет, а у мамы не было денег, чтобы оплачивать мне учёбу. Сестре повезло больше, она поступила, правда, в педагогический. Но она туда и хотела.

— Не знал, что у тебя есть сестра, — сказал Клим. — Старшая или младшая?

Я улыбнулась.

— Она старше на десять минут. Мы близнецы.

Клим удивился.

— Обалдеть. Почему-то я не могу представить, что на земле есть ещё такая же девушка, как ты… — он тряхнул головой. — Извини. Я не сплю уже двое суток. Несу какой-то бред…

— Да нет, всё хорошо, — отозвалась я.

Мне даже приятно.

Мы снова остановились, чтобы позвать Мишу. И снова ничего не услышали в ответ.

— Ты сказала «мама», — осторожно заговорил Клим. — Не знаю, уместно ли спрашивать…

— Отец ушёл из семьи, — сказала я, предупреждая расспросы. — Нам с сестрой было по три года. Нас воспитывала мама и бабушка. Потом, лет десять спустя, ещё отчим прибавился, но он так… Никогда особенно не лез, а потом и вовсе попросил маму отправить нас жить к бабушке, сюда.

— А мама с ним осталась в Москве? — уточнил Клим.

— Да. Ну разумеется, так прямо он не сказал, просто тогда все как-то дружно это решили.

Клим с понимающим видом кивал головой.

— У меня хоть и не было отчима, — сказал он. — Но я прекрасно понимаю, что такое разорванная семья. Впрочем, о моей можно говорить долго. Расскажи лучше о своей сестре.

— А что рассказать? — пожала я плечами. — Сестра как сестра.

— А правда, что у близнецов особая связь друг с другом?

— Какая-то связь, конечно, есть. Мысли не читаем, боль друг друга не чувствуем, а так… думаем примерно в одном направлении, можем предугадать поведение друг друга.

Клим едва заметно улыбнулся, шагая по лесному покрову.

— Хотя знаешь, была история, — зачем-то начала я. — Мама любит её рассказывать. В общем, когда мы родились, так случилось, что я оказалась на грани жизни и смерти. И врачи делали всё, чтобы меня спасти, но лучше мне не становилось. И тогда они просто положили ко мне в кувёз сестру. Дали нам побыть вместе. И я стала поправляться.

Клим слушал с интересом нашу маленькую семейную легенду, в которой, впрочем, нет смысла сомневаться. Уже потом, когда я училась в медучилище, я узнала, что это довольно распространённая практика. Обнимашки близняшек. Здоровый каким-то неведомым образом вытягивает с того света больного.

Стемнело, зажглись, как светлячки в тёплых краях, наши фонарики. Разумеется, я фонарь с собой не прихватила, и Клим дал мне свой запасной. Холод стал ощутимым. Если бы не куртка Клима, я бы отстукивала зубами, как танцор ногами чечётку.

— Замёрзла? — спрашивал Клим. — Устала? Мы можем вернуться, я провожу.

— Нет-нет, — уверяла я. — Всё хорошо.

Не хватало ещё из-за меня отрывать людей от поиска. Приехала помощница…

— Я не знал, что со мной пойдёшь ты, поэтому не взял перекус. Вообще, его надо брать. Но я в лесу не ем. У меня с собой только бутылка воды.

— Я ничего не хочу. Правда.

Я хотела чуть раньше, сейчас уже усталость пересилила голод. Казалось, что приём пищи тоже потребует сил, а тратить их не хотелось ни на что. Сесть бы куда-нибудь, вытянуть ноги, закрыть глаза. А ещё ведь идти обратно, ехать домой…

У меня едва сгибались и разгибались колени, когда рациям закричала своим хриплым голосом:

— «Миша найден. Жив!»

Наверное, в этот момент все, кто принимал участие в поиске, выдохнули с облегчением. Уж мы точно. Клим поднял ладонь и, когда я хлопнула по ней своей, сжал наши пальцы в один кулак (я почувствовала, какая у него крепкая тёплая рука). Потом подозвал Билли Блэка.

— Пора отсюда выбираться, приятель, — сказал он, погладив собаку по холке.

Нашла Мишу группа, которая шла чуть западнее нас. Но мы не расстроились. Сейчас вообще было без разницы, кто его нашёл. Главное — мальчик жив.

Все развернулись и потянулись к штабу. Уставшие поисковики шутили и обнимались, смеялись и по-детски радовались. Вообще, усталость очень сближает людей. После стольких часов в лесу в штабе все казались братьями и сёстрами, поили друг друга чаем, делили оставшийся перекус, заботились о том, кто как будет добираться до дома.

— Ну как тебе? — спросил Клим, закинув свой рюкзак в багажник чёрного «Тахо».

Из густой лесной ночи выпорхнул и тут же нырнул обратно Билли Блэк, дав знать о себе лишь мягким прикосновением шерсти к моей ладони.

— Обалденно, — честно ответила я.

Я ждала, пока Клим сдавал оборудование, помогал остальным складывать его, всё проверял и перепроверял вместе с регистратором.

— Сашка так и не приехал? — услышала я его голос сквозь приоткрытое окно, полулёжа на переднем сидении его огромного внедорожника.

— Не-а, — ответил регистратор Коля.

В окно я видела, как они с Климом закурили.

— Куда он делся, интересно? — произнёс Клим, выдыхая табачный дым.

— Звонил мне, интересовался, что как, когда вы уже выходили из леса. Сказал, только освободился и готов ехать. Но смысл уже какой?..

Клим усмехнулся, затушив окурок.

— Ну, Санька. Как всегда вовремя.

— Санька нормальный парень, — сказал Коля. — И ты его давай не порти.

— Да чтобы я — и испортил…

— Ты, ты! И ещё, — регистратор докурил и долго тёр окурок о дерево, пока тот не раскрошился у него в пальцах. — Девчонку до дома довезёшь, отписаться не забудь. Чтоб я себе отметил, что с вами всё в порядке.

— Естес-сно, — прошелестел Клим.

Они пожали друг другу руки и разошлись по своим машинам.

— На самом деле так бывает довольно часто, — сказал Клим, медленно выезжая из лесной распутицы на шоссейную дорогу. — Ищешь, ищешь, не спишь сутки или даже больше. А человек оказывается где-то вообще в другом месте. И всё у него хорошо. И ты, с одной стороны такой, — Клим закатил глаза. — А с другой — счастлив, что человек нашёлся, и уже до лампочки — кто его нашёл и где.

— Да, — протянула я, не сообразив что-то получше.

На заднем сидении спал Билли Блэк. Чёрная пушистая тень, набегавшись по лесу, уснула, едва Клим завёл мотор, и не реагировала даже на толчки и колдобины. У меня было две ноги, и они жутко гудели. Каково же ему с четырьмя лапами?

Я устала настолько, что не стала переодеваться, прежде чем сесть в автомобиль. Клим махнул рукой — без проблем.

Тепло машины, бурчащий перебор звуков мотора и тихое стрекотание радио действовали усыпляюще. Хотелось закрыть глаза и уснуть, потому что не верилось, что на свете может быть место удобнее автомобильного сидения, уютнее грязных и больших чужих сапог и теплее чужой куртки с эмблемой поисково-спасательного отряда «0911», пахнущей мужской туалетной водой.

— Завтра проспишь до полудня, — улыбнулся Клим.

Он вёл машину поразительно ровно и спокойно, несмотря на то, что дороги пустовали и ему ничего, кроме совести и дорожных правил, не мешало разогнаться.

— Хотелось бы, но нет, — ответила я. — У меня же ребёнок. Он разбудит рано.

— Же-ре-бё-нок, — раздельно произнёс Клим и как-то по-доброму усмехнулся. — Сколько ему лет?

— Пять.

Не отрываясь от дороги, Клим со знанием дела покачал головой.

— А что, в садик не ходит?

— Нет.

— Не понравилось? Или, раз ты работаешь дома, решила не водить?

Я вздохнула.

— Да нет, если бы его можно было водить в сад, я бы не сидела дома. Просто он болен.

Брови Клима сурово подтянулись к переносице.

— Сильно?

Я кивнула.

— Но это лечится?

— Это порок сердца, — сказала я. — Точнее, стеноз артального клапана, впрочем, не суть… Нужно сделать операцию, но пока мы ждём очередь. Собственно, поэтому я и не работаю. Чтобы присматривать за Миром.

Клим вздрогнул, услышав диагноз (а может, мне только показалось), а потом лицо его стало каким-то сосредоточенно-серьёзным.

— За Миром? — переспросил он.

— Да. Его зовут Мирослав.

— Сильное имя, — сказал Клим. — С операцией лучше не тянуть.

— Я понимаю, но мы же не одни с такой бедой. Многие дети нуждаются в ней и, так же, как и мы, ждут годами.

Клим размеренно кивал, не отвлекаясь от дороги.

— Знаешь, он, как назло, грезит футболом, — стала рассказывать я, сама не зная зачем. — Ему и бегать-то нельзя — сразу одышка начинается. А недавно прямо ночью случился такой страшный приступ, наверное, приснилось что-то… А он всё футбол да футбол. Мог бы выбрать рисование или кружок моделирования.

Конец ознакомительного фрагмента.